Перчатка

 Ту зиму затянуло розовым февралём. Извилистый берег маленькой речки спрятался под снежной коркой, выглядевшей какой-то неаппетитной. А ещё говорят, что снег - это зимняя сладость. Кто-то пробовал его вкус. Смирная речушка не замерзала, но её течение едва просматривалось. У самого низенького бережка в сереющей, мрачной воде едва заметно отражались деревянные полки стеклянного книжного шкафа, установленного  над рекой. Они будто потопленные лодки, наполненные книгами, таились под  водой. Теперь так принято, оставлять книги на полках уличных библиотек в парках и на набережных. Вот так запросто, чьи-то ноги подносят бесценный багаж к полкам, и чьи-то руки отправляют уже ненужные им книги в этот казённый дом. И судьба, когда-то любимых, хранимых годами, а теперь несчастных изданий никого уже не волнует.
 - Э-э-э, дружок, да ты весь разбух, - досадно сочувствует старенький сборник рассказов новому соседу, сборнику поэзии.
- Ой, не могу больше, - едва слышно жалуется ему поэтический сборник, придавленный книгами, - невыносимо больно мне.
- Да и переплёт вон твой разорвали варвары, - продолжает сборник рассказов, распростёртый измятыми страницами вдоль кучи журналов.
 Вдруг, чья-то новенькая перчатка дотрагивается до страдальца.
- Ай - ай, осторожнее мадам, пощадите мой хребет, пожалуйста, - вскрикивает поэтический сборник.
-  Что это с вами? - осторожно шепчет ему перчатка. - Мне жаль вас, совсем раскисли в этой сырости. Заберу вас, пожалуй, к себе. У меня тепло и полка не пустая, познакомитесь с моими книгами.
- Милая, возьми и моего друга, - скорбно просит сборник поэзии. - Он великолепный рассказчик, не соскучитесь с ним.
- Рассказов у меня много, - задумывается перчатка. - А вот от поэзии не откажусь.
- Ладно, молчи уже, а то опять останешься тут, - грустно хрипит сборник рассказов.
- Она добрая, - откликается сборник поэзии.
- Мадам, и где же ваша сестра? - уточняет сборник поэзии. - Ведь, вы же близнецы с ней, насколько я помню.
- Хозяйка - растеряша, оставила мою половинку в уехавшем автобусе, забыла её там. Вот и  я одинёшенька, нет больше моей сестрёнки. И хорошо если не выкинет меня капризная хозяйка.
- Вы то на полке, хотя и в холоде, - всхлипывает перчатка. - А где я буду, не известно ещё.
- Да что она, эта полка, -  не выдерживает сборник рассказов. - Лучше бы сразу в топку. Сил нет никаких тут прозябать.
- Верно, - поддерживает его сборник поэзии. - Я, ведь, когда блистал новизной, много пользы принёс своим. А как состарился, так и не нужен стал, избавились они от меня.
- А я радовался, когда сюда попал, -  прошелестел тоненький журнал. - Надо мной жутко издевались. Видите мои обожжёные бока и запятнанные страницы? На них ставили горячие сковородки и проливали раскалённое масло. Оно прожигало меня насквозь. Несколько моих страниц вырвали из меня и бросили в огонь. Я метался от нестерпимой боли, это невыносимо. А здесь я счастлив. Знаю, что покалеченный, я никому не нужен, но мне это не страшно. Тут так тихо и красиво, и я доволен. - заключил многострадальный журнал.
- И правда, - поддержал его сборник рассказов. - Только бы навести порядок здесь. И можно бы существовать дальше.
-Да, всё верно, - поддержал их сборник поэзии. - Вы, мадам, помогите нам лучше тут прибраться, а забирать нас не надо, мы уже сдружились и привыкли к этому месту. Вон река какая, а я не могу прочесть собственные стихи. И хаос мне мешает. Ну как, мадам, вы не против? - по-хозяйски предложил поэтический сборник.
 - Вы обеспокоили меня совсем, - плача, перчатка принялась за уборку, осторожно собирая рассыпанные страницы книг и журналов.
- Это мой листик, там вверху моё название, - мягко говорила перчатке небольшая книжечка - словарик. - Меня ни с кем не перепутаете, я одна такая здесь. Только от меня вы узнаете про легендарную страну Даарию, которая по сей день существует на карте Меркатора. А сколько же всего из древнейшей истории, представленной на моих страничках, можно почерпнуть. Как же их, после этого, рвать и уничтожать? Нет, ни в коем случае, нельзя! Текст должен жить! Он же бесценен! Если вычеркнуть из него предложения, а из них - слова, то ничего не останется. Хорошо бы не выбрасывать книги. Не нужно туда, назад, в Даарию. Это бессмысленно...
- А это кусочек моей обложки, - шуршал старинный альманах сырыми страницами. -  Нас бы всех отодвинуть от края, чтобы снег не попадал сюда. - просил солидный альманах.
- А где же ваша вторая обложка? - заботилась о нём перчатка.
- Ветер унёс её вниз, - грустил альманах. - Там, на ней, реклама статьи про купчиху Клюеву. Знаете такую? Она первая завезла синематограф в Заволжье. В начале двадцатого века построила красивейший дом, не сама, конечно, но архитектура великолепная. А, ведь, имени её вы нигде не прочтёте, как и не увидите фотографии купчихи. Кто-то всё это уничтожил когда-то. И остались в памяти только два слова: купчиха Клюева. И её два незабываемых здания - кинотеатр, первый синематограф Заволжья и рядом, её дом в стиле эклектики.
- Как же интересно с вами, - расстроенная перчатка расставила книги по порядку. - Всем вам я определила своё место и приятное соседство. Живите долго, добрых читательских рук вам. И скоро весна, солнце вас просушит, а чей-то внимательный взгляд вас оценит. - уставшая перчатка собралась уже прощаться со всеми, благодарившими её книгами, как вдруг, увидела детскую  раскладную книжку С. Маршака "Пудель".
  Сентиментальная перчатка вспомнила себя в детстве. Ей подарили тогда эту книжку и она долго не расставалась с ней. Озорная собачка не слушалась свою хозяйку - бабушку. И как просто и смешно автор зарифмовал текст. Поучительно подвёл читателя  - ребёнка к пониманию смысла, истины и финала. Перчатка прослезилась. Она вернулась в далёкое прошлое , когда ей нравилось листать и рассматривать книги, покупать сладко пахнущие тетради в линию, авторучки с приторным привкусом чернил. И ещё, она очень любила слушать свою первую учительницу, всегда объяснявшую, как необходимо бережно обращаться с книгами и как добрая учительская рука аккуратно выводила мелом на школьной доске ровными буквами темы домашних заданий. Как много ещё всего ей вспомнилось... Теперь, когда она, перчатка, давно уже не прикасалась к  обычной тетрадке, а променяла её на жёсткий танец изменившихся пальцев на клавиатуре, ей стало понятно всё про книги.
 Как же прекрасна  жизнь читателя! И смешно слышать рассуждения приверженцев электронных технологий о том, зачем нужны публикации в бумажных журналах. Очевидно, это вековые традиции, когда в типографиях произведения печатаются в журналах и книгах на белоснежных страницах, пахнущих детством и добротой.