Банальная история. Часть 1, 2, 3, 4, 5, 6

Вот, решил выполнить просьбу позвонившего мне работника Издательства, стал писать первую нлаву нового произведения литературы в текстовом редакторе. Хорошо написал!
Как водится нажал "запомнить". Первая глава вдруг улетела в неизвестном направлении.
Всё бы ничего, и раньше так бывало. Раньше я моложе был и писал всё время в этом самом Редакторе. И никто тогда не называл меня гением. Тихонько себе щёлкал в стол, чтобы восторги когда-нибудь услышать.

А тут я уже и гений, и печатать меня желают! Обиделся! День жду, второй жду.
На третий день решил - хватит!
Решил написать снова первую главу.

И вдруг чувствую - забыл! Что за глава? О чём это там? Не помню!
То ли я - не гений, на самом деле, то ли я, действительно - гений по причине рассеянности?
В общем, я решил писать снова не в текстовом Редакторе, а прямо в Интернет, как я и пишу в последнее время.
И писать я стал не ту самую тему, о которой теперь и смысла заикаться не стоит.
В общем, что получится!

Кажется, начало стало в моём сознании проклёвываться:

Представьте себе очень молодого пенсионера в возрасте шестидесяти двух лет.
Старым назвать, как-то, неудобно, если вспомнить, в каком возрасте сейчас выходят на пенсию.
Итак, проработав до шестидесяти двух лет, потеряв изрядное количество зубов, плюс
к ним и здоровье, Юрий Петрович без шума заковылял к выходу.
Ясно, что вслед ему сыпались пожелания долгой жизни, счастья в личной жизни и так далее.
Надо ещё заметить, что Юрию Петровичу предстояло каждый месяц отмечаться в этом Учреждении, чтобы получать небольшие премиальные, ввиду улучшения пенсии.

Можете не сомневаться, как был рад Юрий Петрович этой возможности продолжать здороваться с сотрудниками! Деньги получать было не ахти какие, но с пенсией получалось вполне даже прилично.

Придя домой, старичок расчувствовался, достал изрядную бутылочку пива, и проглотил кружечку приятной жидкости.

Что дальше было делать с пивом, Юрий Петрович не знал. Зато он очень хорошо знал, как болит голова от этого сорта пива.
Оставалось прогуляться до магазина, купить торт в честь начала новой жизни.

Две женщины столкнулись с пенсионером очень даже случайно.
-Смотрите, какой молодец нам навстречу идёт! - пропела дама в возрасте вдали от юности, и достаточно далеко от старости.
Рядом с дамой стояла невзрачная девушка, возраст которой был от восьмиклассницы школы до первокурсницы института.

Пройти мимо у Юрия Петровича не получилось. У девушки было заплаканное лицо, а дама вела себя решительно в смысле помочь девушке в какой-то беде.
Беда проявилась в простой двойке на экзамене при приёме в институт.

В деревню ехать домой означало погубить молодость, а в городе найти пристанище хотелось бы, да кто пустит?

Глава вторая

Сказать, что Юрий Петрович хотел бы пройти мимо, значило соврать процентов на пятьдесят. Так что, сомневаясь на остальные пятьдесят процентов, Юрий Пнтрович приостановился.
Этого было достаточно, чтобы дама Бальзаковского возраста притянула Юрия Петровича вплотную к юной восьмикласснице или первокурснице, и затароторила о том, что надо помочь!
Юрий Петрович был не в том возрасте, когда принять решение можно было так же, как когда-то в двадцать - тридцать лет. Он только успевал произнести короткое "нет",
"возможно", или вообще молчал.
Практически, Юрий Петрович даже не заметил, как они все втроём оказались у родного подъезда Юрия Петровича.
-Надеюсь, вы не забудете накормить юную гостью не только чаем с пряником? - сказала дама, мило попрощавшись.  Далее она будто растворилась в воздухе.

Девушка, которую звали Люба, определённо ждала приглашения. Юрий Петрович сильно устал от одиночества, поэтому не почувствовал какой-нибудь опасности от этой встречи, пригласил в открытую дверь. Оба вошли в квартиру по-разному.

Юрий Петрович практически ничего не заметил, а Люба буквально закашлялась. И было от чего. Квартира была сильно захламлена. Пыль даже невооружённым глазом была видна всюду.
-Извините, пожалуйста, пришлось вчера электрорубанком поработать, - сказал Юрий Петрович, не продолжая объяснять, что его заставило это сделать.

-Может, надо сначала прибраться? - спросила Люба.
-Может быть, надо, - меланхолично буркнул Юрий Петрович. Он терпеливо стал ждать, когда Люба перестанет откашливаться и привыкнет к этому безобразию в воздухе.
Сам Юрий Петрович не только не чувствовал этого безобразия, но даже сама мысль прибраться его моментально наполнила усталостью.

На кухне было не так стрёмно. Здесь оба пришли к одному знаменателю: надо покушать. Юрий Петрович купил удачно бутылку пива и бутылку кваса. На торт он не отважился потратиться, но шоколадные пряники в пакете были. Сметана и молоко, как и яйца добавили приятное впечатление от сервировки стола.

Кушали молча. Люба стеснялась сначала просто жрать, но когда заметила, что старик её даже не разглядывает, ускорила свои действия. Пиво было выпито, квас остался на потом, глазунья выскоблена со сковороды. С пряниками разделались неосмотрительно быстро.
Дальше за столом делать было нечего.

-Ну, пойдём дальше? - спросил Юрий Петрович.
Лицо не очень приятной на ощуп девушки выразило испуг:
-Извините, Юрий Петрович, но я жду своего парня из армии, и не могу вам позволить всякие чудачества!
-Да, какие там чудачества? - вдруг широко улыбнулся Юрий Петрович. - О спальне я и не думаю, просто надо, ведь, определиться, как мы будем делить эту двушку, чтобы не оказаться на одной постели.

Люба постепенно освоилась. Она уже что-то передвигала, что-то тёрла или майкой или носком, смоченными под краном горячей водой, отчего квартира как-то быстро приобретала если не обжитой вид, то уже точно пыль перестала действовать на Любу удручающим способом.
-Я тут решил отгородить тебе уголок в зале, - сказал Юрий Петрович, заглядывая Любе в глаза. Он только сейчас увидел чисто голубые глаза этой девушки.
- А удобно ли это будет? - спросила Люба.
-Ну, в спальне у меня хранятся вещи, стоимость которых не вызывает сомнения, а в зале вещи не такие ценные, хотя кто его знает?
-Я обещаю ничего не красть!
-Так все обещают. Я сделаю всё, чтобы тебе было удобнее, - пообещал Юрий Петрович.

Часть третья

Первая ночь прошла довольно спокойно. Люба на самодельной кровати в закутке долго ворочалась, опасаясь, что старик, всё-таки, вздумает сделать вылазку. Но ничего этого не произошло. Утром оказалось, что Юрий Петрович совершенно не спешил вставать. Люба поспешно оделась за перегородкой, но надеть туфли здесь было невозможно. Было очень тесно, и ей пришлось пойти босиком в туалет.

Это сильно напугало Юрия Петировича. Он услышал это характерное приклеивание подошв ног к полу, вскочил, в чём мама родила, только прикрылся трусами не первой свежести.
-Что ты, Люба, делаешь? - почти вскричал он. - Ведь, всюду валяются гвозди! И стружка может вонзиться в нежную кожу.
-Я не подумала! - автоматически ответила Люба. На лице её изображался ужас не столько от возможных гвоздей, сколько от вида голого тела хозяина квартиры.

Между тем, Юрий Петрович безуспешно пытался надеть трусы, и в какой-то момент весь проявился в виде Адама. Трусы как-то склеились и никак не впускали одну из ног в это тряпьё.
-О, чёрт! - воскликнул молодой старик, и скрылся за дверью спальни. Оттуда раздался только голос:
-Извини, Люба, я не люблю стирать!

У Любы появилось подозрение, что долго она в этой квартире не сможет прожить.
Она стояла всё так же босиком в туалете, смывала мусор с подошвы ног, тёрла ноги полотенцем не первой свежести, и жалела себя от всей души. Парня в армии у неё не было, но и жить со стариком, как с мужем, ей не хотелось.

Правда, выбора у слишком юной неудачницы не было. Деревня вся разваливалась, ферма для коров была очень холодной, мать стала рано тоже старой. Хотя ей было пятьдесят с небольшим лет, но она выглядела старше этого Юрия Петровича.

Через некоторое время Юрий Петрович, одевшийся в какую-то одежонку, пришёл на кухню. Он довольно быстро настругал картошки, каких-то овощей в кастрюлю, сварил на газовой плите суп из бог знает чего.

-Кушать подано, Люба! - будничным тоном пригласил сожительницу к столу.
Люба стеснялась смотреть хозяину квартиры в глаза, всё же отметила вполне приличный вкус варева. Потом она приготовилась покинуть Юрия Петровича для поисков работы. Ей надо было хотя бы что-то посылать матери в деревню. Не могла же она сесть полностью на шею этому незнакомому ей старцу! Как бы Юрий Петрович ни выглядел, был он для неё глубоким стариком.

-Вот, возьми ключи, вдруг я отлучусь куда-нибудь, - сказал Юрий Петрович.

Итак, Любовь Алексеевна Пичугина стала городской жительницей неизвестно насколько времени на птичьих правах, но в поисках лучшей жизни. Город был большим, возможностей в нём было - пруд пруди, но восемь классов деревенской школы делали коридор этих возможностей слишком узким.

Сразу же её разум повёл в направлении стройки. Здесь и только здесь можно было найти дорогу к своей собственной квартире.
Прораб, мужик довольно ещё не старый, почти обрадовался, был говорлив и обещал горы будущего счастья.

-Будешь штукатуром-маляром. Работа не лёгкая, но перспективная. Одежонка для работы найдётся?
-Найдётся! - радостно воскликнула Люба. Она вспомнила, как майкой и носками чистила квартиру Юрия Петровича. Могли, ведь, и штаны какие-нибудь найтись в хозяйстве пенсионера, да и куртки тоже висели в коридоре сразу несколько штук.

Оформление на работу заняло немного времени.
-Сходите сегодня в склад, там вам выдадут рабочую одежду, - сказала Заместитель Начальника Строительного Участка. - Мы помогаем всем, кто прибыл в город из деревни на первое время. Потом из зарплаты вычтем стоимость выданного имущества.

Люба хотела, было, отказаться, сослаться на свою экипировку, но промолчала.
Скорее всего, на стройке так положено работать в одинаковой рабочей одежде, чтобы случайные люди не затесались на объект строительства.

Часть 4

Прошло дня четыре этого совместного проживания. Люба уже заметила, что к Юрию Петровичу никто не ходит в гости. С одной стороны это было для Любы вполне удобно. Не приходилось объяснять, в каком значении она является при старике, не охотится ли за квартирой?
Главное, не мужа ли словила себе на время?

Однако уже на пятый день у подъезда Любу подкараулил довольно разбитной парень, смерил её не обещающим ничего хорошего взглядом.
-Сколько платишь старику? - спросил, будто облил холодной водой.
-Я ещё ничего не заработала, - испуганно ответила Люба.
-Когда заработаешь, будешь платить мне! Поняла? Или катись от старика подальше!

-Да вы кто? - попыталась защищаться Люба.
-Сын я, поняла?
-А сколько платить-то?
-Две тысячи.
-Ладно!
Дальше Люба уже шла не в таком радужном настроении. Говорить с Юрием Петровичем об этом инциденте ей казалось бессмысленно, тем более, что сумма не казалась такой уже большой.
На стройке у Любы ничего не получалось. Советы пожилой товарки не доходили до её сознания. Сам раствор на стену попадал не точно, разглаживать мастерком не получалось. То ли раствор цементно-песочный был слишком густой, то ли вдруг слишком жидкий, но стена красотой не блистала ни через час, ни через два.

-Что с тобой, девушка? Ты будто чем-то удручена?
-Да, так!
-Скажи, что тебя так мучает? Легче будет! - пристала опытная штукатур.
-За квартиру с меня хотят получать две тысячи, но не хозяин квартиры, а его сын.
А я думаю, вдруг и хозяин потребует тоже! Сколько я заработаю за месяц, я не знаю.
Ну, если ты, девонька, будешь так работать, то и на две тысячи не наработаешь.
А ты выкинь этого, как ты говоришь, сына куда подальше, и плати только хозяину!
А будет приставать, мы с ним поговорим, где следует!
Так что, давай работай, и думай меньше не о работе!

Любе действительно стало легче на душе. Дело пошло лучше в следующие часы, стена стала выглядеть не на все сто, но уже не так шершаво и не так бугристо.

Однако вечером, парень опять оказался у подъезда.
-На бутылку пива в счёт двух тысяч! - потребовал с каким-то напускным равнодушием.
-Сколько? - спросила Люба.
-Двести рублей!
-Но я, ведь, должна прожить месяц без зарплаты? У меня нет уверенности, что вы и завтра не придёте!
-Так, зайди в квартиру и потребуй у отца эти двести рублей! Ведь, любит же он тебя! Даром, что ли даёшь?
-Мы не спим.
-Ну и дура! Иди, требуй!
Люба вошла в квартиру с таким лицом, будто получила самый убийственный нагоняй на работе.
Юрий Петрович всё понял.
-Встретила паразита у подъезда? - спросил, даже не выясняя  причину опущенных глаз.
-Да...он просит двести рублей.
-Двести рублей? Я этому идиоту не родственник! Он так уверен, что я продаю картины! Его мать чешет языком направо и налево, что я богатый! Цыгане они и есть цыгане!
-Ладно, идём, поговорим с ним!
-Я не пойду! Я боюсь.
Юрий Петрович ушёл один. Его долго не было. Люба не знала, как это понимать.
Ей уже казалось, что Юрий Петрович лежит где-нибудь избитый в кровь, и нуждается в помощи. Но страх так обнял Любу и за свою безопасность, что она не знала, что делать.
Юрий Петрович вернулся в целости и сохранности. Но он был очень возбуждён.
-Представь себе, этот парень настолько хочет иметь отца, и чтобы я снабжал его деньгами, невзирая ни на что! А у меня же одна пенсия! И потом, зачем мне какой-то парень в родственники? Алкоголик!

Часть 5

Жизнь продолжалась в квартире в каком-то непонятном ключе. Что имел Юрий Петрович от присутствия Любы в квартире, было непонятно Любе, и что было нужно Юрию Петровичу от гостьи, неизвестно какое-то время соседям по подъезду. А приходы его вымогателя ставили квартиру номер икс в загадочное положение. Интерес к хозяину квартиры всегда был чем-то таинственным, но теперь при появлении девушки интерес возрос до самой высокой точки.

У Власти была же заинтересованность соединить Юрия Петровича с его бывшей женой, когда можно было решить сразу две проблемы: прекратить не только вечные жалобы бывшей жены на полуголодное существование, как и её дочери, плюс к этому, как бы, сына!
Юридически сын не был доказан по судебным инстанциям, был, к тому же, каким-то не умеющим себя прокормить, отчего нуждался в заботе не только родственников, но и самих властных структур.

В самой же квартире жизнь раскручивалась своим чередом. Люба, как бы ни пыталась жить отчуждённо, вынуждена была пользоваться помощью Юрия Петровича в денежном виде. На обед старик выдавал Любе деньги аккуратно каждое утро, кроме выходных дней. Деньги Юрий Петрович не записывал на бумажку, количество двигалось к устрашающейся сумме. Но и парень у подъезда вертелся регулярно и, понятно, что ждал свои две тысячи рублей упрямо.

Люба затаилась в себе. Её жизнь превратилась в маленький, неприметный ад.
Однажды ночью она не выдержала, припёрлась в постель к старику. Хотелось ей хотя бы один долг списать в одночасье!
Старик почти подпрыгнул, оттолкнул девушку от себя, отчего она сползла на пол.

-Мало тебе, что я отношусь к тебе, как к дочери, так ты ещё и это вздумала? Пошла на свою постель живо! Завтра поговорим! - отчитал Юрий Петрович девушку.

Люба лежала на своей самодельной постели и плакала втихомолку почти до утра.
Ей уже совсем было непонятно и её положение в этой квартире, и сам выход из подъезда выглядел, будто она живёт в этом подъезде на законных основаниях, хотя оснований никаких не было.
Вот, если бы старика совсем не было? - думала Люба. Мысль эта сначала её сильно напугала, но постепенно девушка к этой мысли привыкла. Старик казался Любе настолько старым, что всё могло случиться, особенно после этого инцидента ночью.

Старик, наверно, ничего не может по старости, - думала она. Как деревенская девушка, Люба не сильно цеплялась за свою девственность. Там, в деревне, не было в этом направлении щепетильности, как в городе. Люба не была уже давно девственницей, но не потому, что вела порочащий её образ жизни.

Просто в деревне все смотрели на рождение детей до замужества, как на борьбу с обезлюдиванием в этом краю. Все бежали в город! Все хотели жить у Супермаркета под боком, всем рисовалась жизнь в городе лёгкой и радостной.

Но у Любы дела штукатурные ладились не совсем удачно. Ей не нравилось всё более становиться запачканной, хотя проходил всего лишь первый месяц её грязного труда.
И сам бетон прилипал к фирменному наряду с поспешностью, и сами краски налипали сверху самым радужным рисунком. Заходить в автобус было всё неприятнее, потому что сыпались жалобы пассажиров на это безобразие в виде Любиной робы. Приходилось домой возвращаться пешком.
Со стариком обсуждение дальнейшей судьбы квартирантки откладывалось, потому что Юрий Петрович, как-то, стал избегать вспоминать этот эпизод. Он сказал только, что подозревает родство с Любой по какой-то линии.

По какой? Это Любу особо не мучило, но открывался тот самый случай, когда родство позволяло не особенно волноваться о долге в денежном направлении. Ведь, родственникам часто прощали долги свои же родственники!

Наконец, пришёл день первой зарплаты. Люба получила десять тысяч рублей с копейками.
Парню, который ждал её у подъезда, она отвалила эти две тысячи рублей с условием, что он не будет ждать её у подъезда вечно, а может позвонить по телефону или она позвонит сама.
Странно, что парень ей стал нравиться. Как говорится, примелькался!
Юрию Петровичу она ничего не сказала, сообщив только, что заработала восемь тысяч рублей.
-Вот и хорошо! Теперь я могу не давать тебе деньги на обед, - буднично откликнулся старик. - Живи себе, ни о чём не печалясь.

Часть 6

Жить и печалиться одновременно Любе хотелось. Она подошла к тому возрасту, когда хотелось любви не какой-нибудь, а в собственной квартире. Недоказанный родственник Юрия Петровича Любе уже казался вполне удачным вариантом. Было, правда, одно препятствие: лишний человек - Юрий Петрович!
Сам возраст - шестьдесят два года вполне солидный, но этот Юрий Петрович был таким подвижным, что Любе казался уже и не стариком вовсе, а каким-то инопланетянином!
Всё время что-то печатал на компьютере, смеялся и звал Любу послушать, что он сейчас ей прочитает.
Люба вежливо отнекивалась, не понимая, что там такого интересного могло быть, когда по телевизору шёл концерт. Концерт Юрия Петровича совсем не интересовал.

Всё благополучие Любы неожиданно закончилось из-за того, что этот недоказанный сын Юрия Петровича стал требовать по частям свои две тысячи рублей каждую неделю.
Ему всё время хотелось выпить, а денег у него на этот случай почему-то не было.
Довольно солидный парень не имел способностей зарабатывать?

Люба призналась Юрию Петровичу в снабжении деньгами его однофамильца.
-Я думал, что твой ум более практичен! - воскликнул старик. - На эти деньги мы могли питаться! Разве ты не хочешь купить иногда торт? Да та же бутылка молока с повышенными сливками интереснее этой воды в два с половиной процентов!
Ну и дура же ты! Неужели влюбилась? Ищи себе квартиру в течение месяца, иначе избавиться от этих поборов у тебя не получится!

-Куда же я пойду? - чуть не плача, сказала Люба.
-В общежитие! Там, на стройке, наверно, такое имеется.

-А может быть, я вам буду платить эти две тысячи рублей?
-Меня подставить хочешь? Или не понимаешь, что с меня этот хлыщ требует не две тысячи, а все двадцать! В общем, зря ты скрыла свою щедрость. Поправить дело уже никак. Не будешь жить у меня, нечего будет с тебя и брать!

После этого Юрий Петрович прикрыл дверь спальни, спрятавшись от Любы и её проблем.
Сама по себе подготовка поступления в институт у Любы могла рассыпаться на куски.
В общежитии в каждой комнате находилось четыре кровати и четыре человека. Удобств никаких.
Квартира Юрия Петровича выглядела сказочным дворцом. Но получалось так, что Люба
сама себя наказала за свою щедрость.


Конец