Я отрекаюсь... Диалог с сердцем

   
               
«Когда все прочее уже бессмысленно, нам остается только любить, ни ожидая ни благодарности, ни взаимности, ни перемен. И если удастся действовать таким образом, то энергия любви начнет преобразовывать все вокруг нас. И так можно будет осуществить желаемое.»
(Паоло Коэльо «Мактуб»)

   Это история человека, который имел огромную связь с Богом и мог дарить любовь, не требуя ничего взамен. Одной из этих «кто-то», была я, но так и не успела сказать ему о том же. На этот раз, я затрону тему выбора, тему вечно тикающих часов и тему любви, одновременно. Я изображу миниатюру в формате диалога, в котором встретится прошлое, настоящее и будущее, диалога в котором не будет времени…
   Когда ты умирал, в маленькой душной комнатке, наполненной иконами - горели свечи и пахло твоей любимой смирной. Как сейчас, когда я иду по кладбищу, вдыхая прохладу осенних листьев вместе, с едва уловимым, запахом кадила. Я скорее прохожу мимо, пытаясь не слышать голос священника при входе и глазами ищу фотографию, на которой навечно застыл твой глубокий взгляд. В наушниках музыка из твоего любимого фильма, а в моих руках термос с простым черным чаем, которому ты никогда не изменял. Я сажусь на край коротенькой оградки и пытаюсь почувствовать твое дыхание за спиной. Хочу встретить твою душу, хотя бы на пару минут и закрываю глаза. Представляю, как мы дышим с тобой одним воздухом и чувствую что-то легкое и светлое, как твои волосы и голос. И, одновременно что-то глубокое тайное и тяжелое, как твои мысли. Я вспоминаю, как ты часто сидел на кладбище и это странное место, заставляло тебя писать, а сейчас я сама сижу на твоей могиле и мысли не могут остановиться.
   Твои последние месяцы, ты провел здесь, на чужой лавочке у незнакомого креста. Возможно, ты уже знал ответ. Да нет, ты точно его знал и не говорил мне о том, как я или ты, могли исправить нашу судьбу. Я была будто слепа, к твоим странным вопросам, так невзначай мне заданным, все эти месяцы и годы. Ты так много спрашивал, а я так много молчала и так поздно поняла, к чему могут привести не отвеченные вопросы. Неужели ты действительно знал о том, какими путями ты мог избежать смерти? Зачем отказался принять монашество и о какой девушке говорил, упоминая ее очертания? Почему ты просил меня прийти к тебе, если мы оба знали, что ты не умрешь…
   Ты помнишь, твои видения о том, что мой муж в черном костюме, покинет этот мир раньше меня и как я, старой женщиной приеду на Соловецкие острова, чтобы найти монаха по имени Сергий? Он будет сидеть у окна в маленькой келье, с четками и добрыми глубокими глазами. А я сяду напротив, чтобы послушать его философию, которая остудит давно заварившийся чай. Я не буду верить своим глазам, а он отпустит меня с миром и обнимет на прощанье… Я думала, что ты рассказывал про себя в будущем, или это был твой «запасной вариант» и без того последней жизни?
   Твои красные розы, принесенные зимой и белоснежные Рафаэлло, которые ты так часто оставлял возле моей двери, твоя забота обо мне… Я все это помню и берегу в сердце, независимо о того, что я так и не смогла признаться в том, что люблю тебя, как своего родного брата…
   Мои слова, сказанные почти вслух, уносит ветер и косой сентябрьский дождь. Чувствую леденящий холод и одновременно жар. Так всегда было с тобой. Я не могла выносить, когда ты подходишь близко. Мне казалось, что меня сожжет твой слепящий свет, который излучала твоя душа. Я не могла успокоиться и смотреть в твои глаза, отражающие что-то неземное и сильное, как торнадо. Иногда у меня складывалось ощущение, что ты не человек и в тебе есть нечто пугающее - то, что заставляет свечи гаснуть. Сейчас, чувствуя дыхание твоей души, я ощущаю подобное…
   Мне страшно, но я не бегу только потому, что хочу знать ответы на свои вопросы. Ведь слышать их, тогда, когда решения уже приняты, совсем не страшно. Несколько тяжелых минут окутывают меня чем-то похожим на немую пустоту, а потом ты все-таки отвечаешь, а я пытаюсь слушать, не пропустив ни капли…
   Глубокий вздох начинается со слов:

    - Я отрекаюсь… - гулкий, похожий на бархат голос, режет невидимыми ножами и даже твое молчание окутывает задумчивой пустотой осени. Ты говоришь в настоящем времени так, как будто еще жив и есть шанс что-то исправить:

   - Я отрекаюсь от тебя и твоих рассуждений, от этих твоих «Не люблю», которые ты произносила всем видом, рисуя мой дурацкий нос на всех столах и досках нашего колледжа, от этих твоих «Не хочу обнимать» и от этой свадьбы, на которой я нечаянно оказался приглашен и так нечаянно заболел. Я отрекаюсь, от твоих холодных «Приходи без приглашения» и вкусных жареных пирожков со смородиной, приготовленных всегда кому-то еще, но только не мне, от этих твоих «Просто друг» и щемящих душу рассказов о других. Я бы смог дать тебе то, что ты так ждала. Эти разговоры о философии и религии, которые плавно перетекали в глупости, дурацкие шутки и эти мои песни, которыми ты заслушивалась. Я бы смог даже подарить тебе тот самый дом и место у моря. Надел рубашку и брюки с бабочкой, как ты любишь, но я знал, что это должен сделать другой человек, обладающий не меньшей силой. Тот, который будет стихами и сердцем писать нашу историю. Я видел его и это страшно…
   Прости, что я родился таким уродом с горбатым носом. Я готов был разбить это чертово зеркало. Прости, что всегда ходил в одной и той же футболке, протирая дыры в твоих серых кукольных глазах. Даже зная о том, что томный красавец рано или поздно придет за тобой, я позволял себе только мечтать…
   Я отрекаюсь от этого непонятного «Великого пути», где я столетний монах и хожу как ворон с четками по пустым дорогам Соловецких островов, окуная руки в Белое море. От того, как у моей кельи стоит очередь из сумасшедших, так безудержно хотящих мой совет. Отрекаюсь от того, чтобы видеть, как ты радуешься с тем, кто сказочным образом ворвется в твою жизнь. Отрекаюсь от кучи книг с иконами, которыми я завалился, чтобы приблизиться к будущей ноше старца, которой я в общем-то совсем не рад…
   Да я знаю, что мне придется заплатить смертью, ведь, без этой участи, я здесь не нужен. А ты, была лишь в моих планах, а не в планах Бога. Моя память уже не помнит этих минут сомнения, сожжённых книг, криков на небо, но я все равно, всякий раз возвращался туда, куда звал меня святой Николай и правда пытался изо всех сил! Я знаю, знаю, что меня спустят назад и я пойду все заново. Но, сегодня, кладя руку на Библию на последней исповеди, я отрекаюсь от всего, кроме любви к тебе…
   Меня окутывает холод, но я не поворачиваюсь, до боли врезавшись рукой в острый штырь от оградки. Закрывая уши, я почти кричу на фотографию, освященную тусклым фонарем:
 
 - Вернись, вернись, вернись. Это же просто сон…
   
   Немного успокоившись и заглядывая внутрь себя, я понимаю, что, увидев тебя живым прямо сейчас, я снова не смогла бы ничего сказать. Произносить слова о любви тем, кто действительно дорог, почему-то всегда было очень сложно. Хотелось убежать, напиться допьяна, вытащить свою душу наружу, забыть и вообще отсрочить тот самый день. К тому же, ты хотел другой любви… Как ты сейчас и где твоя душа? Можешь ли так же смеяться, смотреть фильмы, слушать слова в песнях и читать свои книги, носить синюю футболку и пить простой чай или на небе все сосем по-другому? Строго и грустно?
   На землю тихо и неминуемо опускается вечер. И дождливый день, сменяет красновато-розовый закат, пахнущий ладаном, грибами и свежей землей. А ты, как будто стараясь меня не испугать, тихо наклоняешься и я, впервые в жизни, чувствую от тебя спокойное тепло, а не жар и снова читаю твои мысли: 
   
   - Я там, где меня еще помнят Ангелы, когда я так недавно уходил, где нет ничего кроме души и где ничто ни сковывает и не дает повода отречься от любви. Для тебя, всегда ищущей причины, чтобы не сказать о главном, здесь было бы идеально, ведь тут нет ни тела, ни условностей. Нет злых теток и мужиков с бородами до пола, повернутых на вере семинаристов, насильников, нет уродов и разнополых людей. Здесь все равны…
   Там внизу, я был для многих жирным шутом, который рассказывал сплетни и танцевал под дурацкую музыку, дарил всем ненужные книги, приносил бесплатный хлеб и квас. Но я всегда верил, что среди них были те, кто видел зачем я посещал их дома и что среди этих тупых стихов и шуток было то, что каждого могло заставить сделать шаг вперед.
   Я был уверен, что, присылая тебе очередную песню, ты обязательно послушаешь слова, а включая очередной фильм, увидишь в нем свою проблему и решишь ее. Я действительно знал, что был бы жив, будучи тем самым монахом, но я сделал выбор. И не потому, что хотел умереть, а потому что окончательно уверился, что никакие мои заумные вопросы не остановили бы Вселенную от того, что она приготовила тебе без меня. Я бессмысленно ждал четырнадцать лет. А ношу старца, я просто не смог бы нести, из-за своей любви к миру и зная, что мое сердце принадлежит тебе…
   У меня оставался только один выбор, который я сделал на своей последней исповеди. Ведь моя смерть смогла стереть все границы, ожидания и непонятные стены между нами и всеми остальными, за которых я теперь буду молиться наверху. Здесь, не имея проклятого тела, я могу любить тебя сколько хочу и не зависеть от своих желаний. Через время, меня спустят вниз, там и увидимся. Именно этот второй вариант, ты смогла запечатлеть в своей картинке о Соловках… Меня будут звать Сергий.
   Прости, что я смеялся над всеми твоими женихами. Я делал это не со зла. Я только подсказывал тебе, что ни один из них не является тем. Но я всегда боялся, что смогу осмеять того, кто тебе предначертан, поэтому сейчас я рад, что меня уже нет. Ты хотела, чтобы его сила была равна моей. Так и будет! В тысячах сомнений, сердце раскроет тебе истину, и ты не спутаешь его ни с кем другим…
   Не забывай мой дурацкий нос, и наши прогулки, в которых я слушал твои рассуждения и не мог насытиться. Помни мои стихи и подсказки, оставленные тебе о нем. В минуты сомнений пересмотри все наши фильмы и переписки. Пусть они станут твоими маяками на Великом Пути. А я, уже здесь на небесах, снова отрекаюсь с полнотой мысли о том, что твоя дорога свободна от меня и наших терзаний…
   Я знаю, что те, кто слышал мои слова и бился головой о стену после, не надышались одним воздухом со мной, и держали в душах надежду о том, что это шутка. Что я встану и снова пойду пить с ними черный чай. И ты была одной из них. Но не стоит грустить, ведь я всегда хожу рядом. Бог забрал меня не для того, чтобы черные одежды моих друзей, мешали им сделать следующий шаг, поэтому я не люблю скорбь по тем, кто ушел. Я хочу, чтобы они жили, с новой силой. Я так рад, что моя мама улыбается, а светлая мебель и цветы затмевает темное настроение. Ты наверняка помнишь, как я хвалился белым убранством квартиры. Я напоминал тебе, что в любом из твоих домов, будет так же. А я останусь в душах всех, кто любил меня и был рядом вместе с моими летописями...
   Я прошу лишь одного. Пройди свой Путь! Каждое слово, сказанное тобой – пророчество!  И ты обязана нести его перед Богом. Не обязательно ждать видений из прошлого, чтобы изменить настоящее. Главное иметь желание исправлять что-то вне обстоятельств, вне времени и часа. Слова о потерянном времени – это то, что человек пытается переложить ответственность на несчастные часы, но только не на самого себя. Никогда не делай так! Ведь твоей силой я восхищался и не хочу лишиться этого. Береги того, с кем ты доживешь до настоящей любви и старости. Не бойся сказать ему о главном. Оставь эти свои «Что подумают люди?». Их не существует! Есть только твоя правда. И она единственно верная. Будет тяжело, особенно ждать. Его ждать! Но не смей от него отрекаться! Если отречешься, твои часы остановятся, как мои. И запомни - не смотри на внешность, не измеряй деньгами, не проси невозможного, научись принимать, отпускать, прощать и возвращаться. Время преломляется и им не нужно измерять обстоятельства, возраст и пол. С помощью него, важно будет найти ключи. Ведь нет ничего, ничего, кроме души…
   Последние фразы я слышу где-то вдали от себя, упиваясь своими же слезами, которые текут так беспробудно и единственное, что я могу произнести это:
 
    - Я люблю тебя, брат мой. Прости…
 
   Сидя на корточках среди густой поникшей травы и вытирая слезы, я жадно вдыхаю в себя запах осени, перемешанный с сырой землей. Почти два года, после твоей смерти, я даже не могла оценить масштаб того, что произошло. И не проронила ни слезинки на твоих похоронах, убеждая себя в том, что священники устроили спектакль. А сейчас я будто очнулась в какой-то незнакомой стране, где меня никто не ждал, а я не пониманию ни языка ни того, что происходит. Я как будто попала в реальность, которая была отрезана от меня. Как будто у меня не было ни чувств, ни снов, ни видений. Я не могла написать ни строчки. А сейчас я сижу здесь и мои глаза будто снова стали видеть, наверное, потому что ты действительно так сильно молишься за меня и за то, чтобы мои труды увидел мир и это смогло кому-то помочь вопреки. Знаю, что ты радуешься тому, что я пишу эти строки. И ты будешь рад еще больше, когда это услышат те, кому ты помогал своими мыслями не упасть со скалы и остаться с Богом.
   Обещаю, что оставлю краску на своем лице, яркую одежду и наши шутки. Все как ты любил. И пройду свой «Великий Путь так, как описывал его ты…

(20. 08. 2021. Рассказ посвящается моему другу - Всеволоду Калачеву)