Особенности сурдоперевода

Приходят ко мне вчера две бедуинки. Дородные такие матроны, как с полотен Кустодиева, только без самовара и замотаны. Лишь лица наружу. Губы поджаты, брови сведены, ноздри бабочкой…
- А у меня — это! - говорит одна.
- И у меня — то! - говорит другая.
- Что - это? Что - то? – спрашиваю.
И они начинают дружно кряхтеть и тужиться.
- Ясно, - говорю, - достаточно… И как давно у вас это?
- Три! - показывает мне четыре пальца, первая.
- Четыре! – показывает три пальца, вторая.
И, глянув друг на друга, дамы принимаются громко дискутировать. И даже кажется вот-вот перейдут на царапание личностей.
– Ладно, ладно... - говорю им примирительно. – Не нервничайте! Я дам вам свечи…
- Чего?! – одновременно вскрикивают обе женщины.
- Свечки! – жестикулирую... И едва не глохну.
- Чего-о-о?!! – орут они в унисон, отшатываясь.
И я понимаю, что жест мой был чересчур изобразительным.
- Спокойно! - говорю. - Рук не будет. Только свечка… Свечку в печку и бежать…
- Чего-о-о-о?!!
- Не желаете свечей в канделябры, у меня имеются таблетки…
И они снова затевают базар, жонглируя этими двумя словами.
- А знаете, что – я дам вам того и другого! - прерываю я их, выкладывая на стол оба средства. - Иду ва-банк!.. - пододвигаю всё это просителям. – Вскрываемся?
- Чего?!!
- Способ применения, - говорю, - знаете?
И опять начинается галдёж.
- Так, стоп! – исполняю я дирижёрский жест, обозначающий финал произведения. – Смотрим на меня внимательно и запоминаем… Таблетки принимаются в ро-о-от… – схематично показываю я им метод приёма глотанием. – А свечи...
И дамы с ужасом вылетают из моего кабинета, поскольку в пантомиме я, как видимо, талант.