А. Езерска Голодные сердца Бесплатный пансионат

Как пройти на мой персональный сайт, чтобы БЕСПЛАТНО  ЧИТАТЬ  И  СКАЧИВАТЬ все мои книги?
Вот адрес: https://www.danberg.net/


               А. Езерска Голодные сердца

                Перевод: Дан Берг

               
                Бесплатный пансионат


Меня удостоила визитом учительница из школы. С наилучшими намерениями она возжелала разобраться в моих проблемах – дети часто опаздывают на уроки, домашние задания выполняют неаккуратно, одежда на них не всегда сияет чистотой. 

Я выложила наставнице все как есть. У меня с утра голова идет кругом, и я не знаю за что хвататься – готовить завтрак мужу Сэму, кормить младенца, выпроваживать старших детей в школу и так далее. Я продемонстрировала визитерше свои руки: “У меня их только две!”

 - Дорогая моя, вам требуется отпуск в деревне на лоне природы! – заявила учительница.
 - Да разве я сама не знаю, что мне необходим отдых? Вот только денег нет!
 - Существует бесплатный пансионат для матерей с детьми.
 - Бесплатный пансионат? – с сомнением спросила я.
 - Да, представьте себе, милочка! Мир не без добрых богачей!

Через несколько дней, когда я отправила в школу Машу, Менделя, Фриду и Соню, и приготовилась вести в детский сад Ави, раздался звонок в дверь. Вошла леди в накрахмаленном белом халате, словно она сестра милосердия, и с черной сумкой в руках. “Здравствуйте, мамаша, - произнесла вошедшая, - я прибыла к вам из общества социального прогресса. Нам стало известно, что вы выразили желание отдохнуть две недели в бесплатном пансионате!”

Не успела я и слова вымолвить в ответ, как одетая в белое леди подскочила к младенцу и с возгласом “Этот негигиенично!” выхватила у него изо рта соску. Я немедленно вернула дитяте его утеху, объяснив гостье, что малютка поднимет страшный крик, и головная боль будет обеспечена нам обеим.

Леди достала из сумки тетрадь и приготовилась записывать мои ответы на вопросы, которые сыпались из нее, как из рога изобилия. Как меня зовут? Сколько мне лет? Сколько лет я нахожусь в Америке? Живут ли у меня квартиранты? Откуда я приехала? Как зовут моего мужа? Сколько ему лет? Сколько лет он живет в Америке? Какая у него работа? Сколько он зарабатывает в неделю? Сколько мне стоит оплата квартиры? Дальше следовали вопросы о детях и так далее до бесконечности. 
 
 - Зачем это? Болела Маша коклюшем, а Соня корью? Я приехала из Вильно или из Ковно?
 - Мы должны проверить всех претендентов на благотворительность и выбрать достойных!
 - Мне не нужна ваша благотворительность! Мы не нищие! Мой муж работает! – вскричала я.
 - Учительница мисс Голомб сообщила, что вы хотите отдохнуть в бесплатном пансионате.
 - Я не знала, что это благотворительность!
 - Если ваша просьба будет одобрена, вас известят! – сухо сказала леди и вышла.

“Докатилась! Словно я побирушка!” – подумалось мне после ее ухода. Я окинула кухню привычным взглядом. Бадья с бельем напоминала о предстоящий стирке. На столе громоздилась гора грязной посуды. В раковине меня ожидала нечищенная картошка. Младенец выплюнул соску и заорал, требуя бутыку с молоком. Ави начал ныть – давно пора вести его в детский сад. Если я не вырвусь из этого ада, то меня ждет сумасшедший дом, или я брошусь из окна. Гордость не любит быть в долгу, но лучше обуздать ее и принять благотворительность – меньшее из зол.

***

Минул месяц, и вновь появилась леди в белом накрахмаленном халате и с черной сумкой. Она поздравила меня с удовлетворением моей просьбы, вручила карточку с адресом оффиса, куда мне с детьми надлежит явиться завтрашним утром, пожелала приятных дней в деревенском бесплатном пансионате и изрекла: “Покой и отдых обязаны своей сладостью труду!” На карточке было отпечатано мое имя, а в углу сверху красовалось слово “Благотворительность”.

Ужасно, если кто-нибудь из моих знакомых увидит меня завтра идущей во главе своего выводка в оффис благотворительной помощи. Подумают, что я прошу подаяния! Ну, а что мне делать? Пойду!

В приемной толпился народ – женщины с детьми. Чего-то ждали. Прятали глаза друг от друга. Все смущались всех. Минута казалась годом. Младенец на моих руках уснул. Мендель захотел пить. Ави заявил, что умирает есть. Сидевшая рядом со мной женщина громким голосом и ни к кому не обращаясь воскликнула: “Так мы едем сегодня в деревню или не едем?”

Наконец, появилась служащая оффиса и подозвала меня к стеклянному окошку. Начались вопросы. Сколько зарабатывает ваш муж? Держите ли вы квартирантов? Какова плата домовладельцу? На все это я уже однажды отвечала. Но в первый раз допрос происходил у меня дома, а сейчас я сгорала от стыда – говорить в пристутствии десятков ушей и глаз. Леди за стеклом никак не унималась и вонзала ножи в мое истекающее кровью сердце.

Когда завершилась пытка вопросами-ответами, явился врач для проверки нашего здоровья. Он брезговал прикасаться к бедным, должно быть, опасался какой-нибудь заразы, поэтому двух минут ему хватило, чтобы осмотреть всех.
 
Следующий этап испытаний – шествие гуськом за чиновницей, направлявшейся к автобусу, который должен был доставить нас на железнодорожный вокзал. Без сомнения, у каждой из женщин вполне хватило бы ума самостоятельно найти дорогу. Я шла, низко опустив голову, дабы никто из знакомых не узнал меня в этой позорной веренице.

***

Но вот поезд наш мчится мимо полей и лесов. Я открыла окно. Аромат природы ворвался в вагон. Ах, как хорошо! Мы едем в пансионат, мы едем в деревню! Ни грязных мусорных баков, ни облезлых пожарных лесниц, ни обшарпанных кирпичных стен – только зелень лугов и небесная голубизна глядят на меня. Прочь заботы, долой неоплаченные счета, не вспоминать о квартиной плате, забыть кастрюли и сковородки – только отдыхать и дышать полной грудью!

А вот и пансионат! Боже, я никогда не видела такого нарядного здания – настоящий дворец! Перед фасадом живописно расположились клумбы, цветы, лужайки, тенистые деревья, беседки, удобные стулья. И все это великолепие будет принадлежать нам целых две недели! А какая чистота внутри! Ни пылинки – хоть в микроскоп смотри! Пол выдраен так, что можно есть с него – и стола не надо!

Не успела я окунуться в атмосферу счастья, как некая леди пригласила меня к столу, и я должна была в третий раз выдерживать натиск все тех же вопросов. Голод и усталость помогали сохранять спокойствие. Дети рвали меня на части. Младенец угрожал пробудиться ото сна. Мендель и Ави хотели есть. Соня требовала воды. Маша и Фрида сообщили мне о своих желаниях на ухо, и промедление было недопустимо.

Вступительная беседа завершилась вручение каждому из нас бирки с написанным на ней именем. Этот отличительный знак привязывался к руке. Снабженные ярлыками, как савраски на лошадиной ярмарке, мы были препровождены в столовую.

И вновь великолепие! Пред нами предстали покрытые белоснежной клеенкой ровные ряды столов, и вазы с цветами украшали их. Вилки, ложки, ножи, тарелки, чистые салфетки – все, словно во сне! Только мы уселись, как девушки в накрахмаленных фартуках засуетилсь вокруг нас. В первый раз за много лет я буду есть еду, которую сама не готовила, и мне будут подавать ее и приятно улыбаться при этом!

Только мы начали вкушать сами и кормить деток, как в столовую вошла солидная дама, по виду хозяйка заведения, и строго посмотрела на трапезничающих. “Уважамые мамаши, я намерена ознакомить вас с правилами пребывания в нашем бесплатном пансионате.”

Пока мы жевали, глотали и вытирали рты чадам, леди разъясняла наши обязанности и права. “Нельзя находиться со стороны фасада здания и сидеть на стульях под тенистыми деревьями. Сюда приезжают наши благотворительницы, и мы сохраняем главный вход в образцовом порядке. Для отдыхающих мамаш и их детей существуют скамьи с задней стороны дома. Там же имеются железные лестницы – чтобы не ходить по парадным ступеням и не топтать понапрасну ковры. Кровати следует застилать с утра, лежать на них днем запрещено. Дети старше двух лет не должны крутиться возле мамаш – их место в игровой комнате с няней, которой они обязаны повиноваться беспрекословно”.

Хозяйка пансионата обратила наше внимание на необходимость прислушиваться к звонкам. Первый звонок – подъем. Второй – раздача бутылочек с молоком для сосунков. Третий – завтрак. Четвертый – купание младенцев. И так далее. Правила строгие: например, опоздавшие к завтраку – постятся до обеда.

Почти каждый день на роскошных автомобилях приезжали богатые дамы. Это для них ковры, цветы, чистота и все такое прочее. Хозяйка водила благотворительниц на нашу сторону, и они с умилением глядели на нас и упивались гордостью за свою щедрость: “Как чудно, что эти неимущие женщины и их бедные дети получают возможность отдохнуть!” – говорили они.
 
***

Одного дня мне хватило, чтобы слишком устать от благодеяний и правил. Мендель канючил и просился обратно домой: “Здесь все запрещено, хуже, чем в школе!” И все-таки я не уехала раньше времени, а провела в пансионате полных две недели. Я подумала, что если я вернусь в понедельник – меня ждет большая стирка, во вторник – глажка горы белья, в среду – мытье квартиры и так без конца. По обыкновению я выбрала меньшее зло.

В день отъезда я размышляла о том, как трудно творить добро, а угодить людям – и того  труднее.

Вернушись в свою квартиру, я была готова расплакаться от счастья – никаких правил, и я свободна! И комнаты показались мне не такими уж маленькими, и вид кирпичных стен во дворе не слишком удручал, и мусорные баки внизу под окнами меньше благоухали. “Слава Богу, я дома!” – ликовала душа.   


Часть рассказов сборника опубликована здесь:
http://www.newlit.ru/~masterstvo_perevoda/6175.html