Коктебель

В Коктебель Наташка не приехала.
Я поселился в доме отдыха "Голубой залив", куда для меня взял путевку отец у себя в ГИПРОМЕЗе.
Здесь отдыхали сотрудники всех "гипромезов" Советского Союза и связанных с ними предприятий - из Донецка, Кривого Рога, Харькова, Тулы и многих других мест. Все они были старше меня, но разницы не чувствовалось, поскольку на отдыхе все "молодые и холостые".
Всю молодежь поселяли "на крыше" или "на чердаке", как говорили тогда (а сейчас бы сказали, "в пентхаузе").
 
На крыше была галерея маленьких комнаток на двоих отдыхающих без удобств. А нам их и не надо было. Зато перед всеми комнатами шел общий променад. Перед комнатами, которые выходили на море, а значит и на юг, променад был узкий, метра полтора шириной, а перед нашими комнатами, выходившими на север, этот променад был  метра три. На него мы, как и наши соседи, во второй половине дня выносили из комнаты стол, уютно располагались и расписывали пулю под трехлитровую банку «сухаря», за которой бегал тот, кто сидел "на прикупе".
Компании были переменными, поэтому играли короткие пули - на пляже "сочинку", а дома после обеда "сочинку" или "ленинградку". На "классику" не замахивались.
 
В августе в Крыму все мероприятия сопровождались "сухарем". По всей Феодосии и Коктебелю стояли бочки - такие же, как те, из которых продавали квас и пиво, но только наверху у них был укреплен ящик со льдом, и потому белое вино из бочки всегда было холодным, каким ему и полагается быть. Сухое вино из бочки стоило 18 копеек стакан.
Марочное вино, чаще всего рислинг или алиготе, начинали продавать в сентябре, и оно уже стоило 20 копеек за стакан.
Бочка с пивом тоже стояла на набережной, но ажиотажа вокруг нее не было, хотя работать она начинала раньше.
 
Рядом с нашим корпусом, а в то время он был единственным у "Голубого залива", находилась турбаза "Приморье". У нее было несколько таких же корпусов, открытая парковая территория и даже небольшой зверинец. В этом зверинце была лиса, которую звали Наташка. Меня это порадовало. «Приедет Наташка, - думал я, - покажу ей тезку».
Еще на этой территории был киоск, где продавали вино, а неподалеку - кафе под парусом "Незабудка", в котором каждый вечер жарили вкуснейших цыплят-табака. И симбиоз этих заведений приводил отдыхающих в восторг.
Про поселок Коктебель, официальное название которого в то время было «Планерское», написано уже так много, что я не буду тратить время на его подробное описание.
В моей компании было два Вити, один из Донецка, а другой из Тулы, и мой сосед Юра. Витя из Тулы был племянником человека с самой длинной фамилией - "И примкнувший к ним Шепилов". Того самого, который был членом антипартийной группы Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова.
Он отдыхал со своей молодой женой - в приличном номере, а не на крыше, - и не всегда присоединялся к нашей компании.
В соседней комнате отдыхали два интеллигентных мужика из Москвы постарше нас, которые были научными сотрудниками ЦНИИ «Электроника» на проспекте Вернадского. Они приехали на отдых на «Волге», принадлежащей одному из них, тоже Вити. Поэтому мы иногда выбирались на рынок в Феодосию и там всласть дегустировали домашнее вино.
На обратном пути мы всю дорогу смеялись и пели песни, а бедный Витя, который вел машину, был вынужден нас терпеть. По приезду в Коктебель он в первом же магазинчике покупал бутылку местного коньяка, ставил машину и быстро нас "догонял".
Так прошла первая неделя отдыха.
"Сухарь" постепенно был вытеснен портвейном, но не полностью: портвейном день только начинался. Потом был пляж с "сухарем" и преферансом, затем обед, портвейн и снова "сухарь" и преферанс. Иногда преферанс замещался цыпленком-табака.