Часть первая. Пролог. Главы 1-4

  Жанр: фэнтези, фантастика, приключенческий роман.
      
     Если вы играете судьбами людей, проводя эксперимент над человечеством, это вовсе не гарантирует вас от того, что вы сами не являетесь частью чьего-то эксперимента. И уж если играете, будьте готовы к проигрышу, сколь ни велики ваши возможности наследника технологий переселенцев из иной реальности, либо обладателя мощи природных сил в руках древнего. Человечество слишком сложный механизм, чтобы настраивать его вручную. Тем более если в раскладе мировых сил постоянно присутствует неучтенный фактор, заинтересованный в непредсказуемости и неопределённости результата.
     Место действия – Земля параллельной реальности. География та же. Названия – по-разному. Политическая карта мира примерно совпадает с поздним средневековьем, но имеются существенные различия. Главное – это не наша Земля и не наша история, хотя в чем-то и очень похоже.

    

Сказка лжет. И Жизнь нам лжет.
Все нам лгут на белом свете.
Автор – сбрендивший урод,
но за ЭТО не в ответе.

                Сказка для взрослых.

           Сказание о царе, царице и трёх их сыновьях.
   (Что-то вроде пролога, потому что отражает лишь кругозор и субъективное мнение сказителя)

***
     В некотором царстве, в некотором государстве, как и полагается, жили-были царь с царицей и было у них три сына.
     Старший Святослав – ну, прямо радость глаз родительских: высокий, красивый, драч… Словом воин и жених хоть куда. Только услаждал родительский взор этот красавец редко. Всё в походах да трудах ратных.
     Девок переп… Ну, это не совсем по теме.
     В общем, видели его редко. Только на парадах стрелецких да манёврах. А в остальное время пропадал царевич Святослав на южных рубежах государства нашего. Гонялся по степи за супостатами окаянными, нехристями безбожными, принуждая к миру и покорности.
     Благодаря ратным подвигам Святослава страна жила тихо и даже временами скучно. Правда изредка прилетали из степи гонцы на взмыленных лошадях, о чем-то шушукались со Святославом и тянулся в степь обоз пленниц безутешных под охраной аж десятка злобных степняков. На некоторых из девиц сарафаны сходились с большим трудом, зато подсолнечник они лузгали вполне натурально, устилая путь в беспросветное рабство толстым слоем шелухи.  А через пару недель, на дальних подступах к кочевьям наших южных соседей, войско чужаков встречало не только конное воинство, но и огонь пушек да пищалей.
     А, в самой гуще сечи, многие с удивлением замечали белобрысого степняка, яростно рубившегося кривым мечом плечом к плечу с таким же психом, но только чернявым и косоглазым.
     Потом, изнуренных полоном и трехдневной поп… э-э-э тризной невольниц грузили, как дрова в телеги и везли домой под охраной стрельцов-освободителей, мордами подозрительно напоминавших давешних поработителей окаянных.
     Словом, политический облик Царства, в глазах мировой общественности, сохранялся на уровне безобидных сиволапых недоумков, что способствовало международной торговле и мирному сосуществованию со всеми, кто жил по соседству.
     Да! Ещё лет пять назад был такой случай. Когда с запада пришло войско, с совершенно пацифистской задачей поднять культурный уровень царских земель, в тыл ему неожиданно ударила дико завывающая стрелецкая конница, укомплектованная по преимуществу чернявыми бойцами. Так что пацифистам пришлось отложить свои планы и спешно возвращаться домой. Тем, кто успел убежать.
     А, в остальное время, жили тихо, мирно и скучно.
     Средний сын - Савва получился не такой удачный, но тоже ничего. С виду худющая жердь, но весь как из железа, клещами не согнёшь. И вечно что-то покупает, продаёт и строит.
     То хоромы для ученых заморских, то новые казармы для стрелецкого войска, то терем до неба, аж страшно смотреть.
     Нет чтобы сидел на стульчике да царские навыки отрабатывал, гоняя холопов и вкушая явства заморские. Нет! Сам всюду носится, по заграницам басурманским да еретическим путешествует.
     И всего ему мало: денег, людей премудрых да секретов тайных. Жадный получился и совершенно без стати царской и величия.
     Батюшка тоже, грешным делом, любит на задворках дворца дрова поколоть для укрепления пот… Ну, чтобы не одряхлеть раньше времени. Государева ноша ох какая не лёгкая. Но не до такой же степени, чтобы домой заявляться в поту и пыли! Не царское это дело так себя утруждать. Срам один.
     Правда казна от Саввиных художеств того и глядишь лопнет. И на что нам столько денег, ежели народ не бедствует, врагов отвадили? Живи и радуйся! Нет! Всё ему неймётся. Матушка царица прям изрыдалась вся: ни внуков, ни покоя.
     Ну, а младший, Иван, тот вообще чмо очкастое. Прости господи мою несдержанность.
     Этот всё время на глазах, когда не в тереме своём каменном, который ему Савва построил. То с крыши свалится, то в речке топится, то чудища пляски бесовские да хороводы вокруг него водят.
     Ни ростом, ни силой Ваня не вышел. Зато в ширину… Прыгает по миру как мячик с блаженной рожей недоумка да в бирюльки свои играется. Не сын, а горе родительское.
     Разные были у царя с царицей сыновья, но в одном походили друг на друга: ни в какую не желали жениться.
     Матушка с батей и так и эдак пытались их уговаривать – упираются как ишаки заморские.
     И грозили им и умаслить пытались. Только зыркают по сторонам и убечь норовят.
     Матушка даже смертельным недугом заболеть пыталась. Ну, чтобы там последняя воля усопшего…
     Только Ваня пришел, глянул на этот маскарад и посоветовал больше бывать на свежем воздухе и вместо пряников да пирогов есть овощи и фрукты. Ещё и ухмыльнулся, зараза.
     Маменьке сразу полегчало и она, в недостойных царицы выражениях, высказала сыну всё, что думает о нём и о братьях его.
     Высказать то высказала, а делать что?

***
     Думали царь с царицей думали и решили, что деваться некуда, - придётся обращаться за помощью к Крёстной. От отчаяния на что не решишься.
     Крёстная жила, по меркам государства, недалече, всего в ста километрах от столицы.
     Повздыхали, помолились в храме и велели закладывать карету царскую да седлать коней стрелецкой охране.
     С виду карета была, как карета, - излишества всякие позолоченные, герб царский, спереди кучер с вожжами, сзади два мордоворота из дворцовой прислуги. Только после того, как средний сын с младшеньким порылись в её утробе, случилось чудо.
     Дороги наши – печаль да слёзы для странника. Сколько ни ровняй, ни подсыпай, всё равно яма на яме – бугор на бугре. И царскую карету, сколь ни велика она и прекрасна, трясло и мотало, как лист на ветру. Только те, кто ехал внутри, этого не замечали, чуть покачиваясь в удобных креслах, а то и почивая на кровати. Чем не чудо чудное – диво дивное?
     Так что до места доехали быстро и в добром здравии. Разве что на душе было не спокойно. Черный лес – это вам не царские угодья.
     Огромные ели угрюмой стеной громоздились от горизонта до горизонта. Страшные клыкастые морды выглядывали порой из непролазной чащи и скрывались в ней с леденящим душу рычанием. Не любил народ это место. Стороной обходили. Встречались, конечно, недоумки, которые на спор или по пьяни, а чаще по причине того и другого, лезли куда их не просят, только назад никто так и не вернулся.
     Потому вокруг Черного леса устроили заставы и стрелецкие дозоры одним своим видом упреждали людскую дурость и прочие неприятности. Ведь народ в царстве нашем упертый и неистовый. Если что в голову себе вобьёт – пиши пропало. Так то и работников лишишься и гнев сил неведомых на себя накличешь. А оно нам надо? Да и крёстная…
     Эта женщина крестила весь царский род, начиная с чудо-богатырей заморских, забредших в наши земли, да так и оставшихся тут навсегда, и внуков их и правнуков. И ныне царствующую семью в полном составе.
     Как? Почему? Никто уже и не помнил. Только крестники её отличались умом и завидным здоровьем. Были случаи, что крестить отказывалась, и садился на трон дурак или деспот, смута раздирала страну, лились реки людской крови, а соседи безнаказанно грабили окраины.
     И когда казалось, что ещё чуть-чуть и разорвут враги землю нашу на рабские уделы, выходила из Черного леса Крёстная, взмахивала своим плащом и погружался мир в полудрёму, забывали вороги о землях наших, считая, что ничего тут нет кроме народа дикого да грязи непролазной. А там глядишь и рождался кто-то достойный крещения.
     Народ православный почитал Крёстную святой заступницей и спервоначалу норовил приходить к Черному лесу за советом и благословением, только выходила она к просителям редко. Так редко, что никто и не упомнит, когда точно это было.

***
     Царь с царицей остановили карету загодя и, велев охране оставаться на месте, пошли к опушке.
     Крёстная не любила, когда кичатся богатством и величием. Поэтому оделись царь с царицей в простое купеческое походное. И идти легче, и величие особо соблюдать не требуется. Перепуганная царица жалась к мужу, но ради детей и внуков готова была на всё. Царю тоже было не по себе, но виду не подавал, и так у половинки глаза на мокром месте.
     Встали рядышком в пяти метрах от чащи и приготовились встретить судьбу свою.
     По лесу словно пронёсся ветер. Замахали ветвями деревья, взлетели с криком птицы. А между стволов, аккурат напротив царской четы, появилась прогалина, которая, постепенно расширяясь, превратилась в дорогу, на которой вдали замаячил неясный силуэт, стремительно приближаясь и обретая черты женщины средних лет в простом одеянии до земли.
     Царя с царицей так и подмывало рухнуть на колени, но делать это было нельзя. Крёстная не любила раболепия и весь разговор на этом мог бы и закончиться.
     Царь пересилил себя и взглянул в глаза Крёстной. По молодости доводилось бывать в горах и заглядывать в бездну. Куда той бездне ...
     Крёстная посмотрела на супругов, вздохнула и протянула им три, не понятно откуда появившихся, совершенно одинаковых свёртка.
- Отдадите сыновьям, - сказала она, - Кому какой достанется, такая тому и судьба выпадет.

     Мир мигнул и перед царём с царицей снова была непроглядная чаща.
- Мы же даже не сказали зачем пришли, - вздохнула царица.
- Она и так всё знает, - буркнул царь и, взяв жену за руку, направился к карете.


Где-то за пределами сюжета романа и планеты Земля. Кто-то.

***
- … Только не торопись.
- Ты о чем?
- Пусть сначала привыкнут.
- Тоже мне авторитет.
- Другого у тебя просто не может быть …

Часть первая, рождённая всесилием, вечностью и скукой.


Глава 1. Стольный град. Терем царевича Святослава. А дальше и так понятно будет.
Царевич Святослав (для близких Свят), царевич Саватий (или Савва, а для близких Сова), царевич Иоанн (или Иван, а для близких Нюха), Лавруха (Лавр, постельничий и доверенное лицо царя Святогора), Миня (постельничий Святослава), Григорий Белорыбский (камердинер царя Святогора), Нюша (девушка Святослава), Кузьма (главный конюх царских конюшен).

***
     День у Святослава не задался с самого утра. Под вопли первых петухов, когда розовые лучи солнца только начали красить в немыслимые цвета оконную раму, кто-то нагло заколотил в дверь и даже попытался просунуть в спальню свою мерзкую рожу.
     Метко брошенный сапог поразил агрессора прямо в лоб, заставив ойкнуть и завопить дурным голосом:
- Камердинер его царского величества с личным посланием!

     Затолкав поглубже под одеяло лохматую голову синеглазой девицы из дворни, царевич накинул халат и рявкнул:
- Входите!, - после чего в покои бочком протиснулись, держащийся за распухший нос, царевичев постельничий Миня и батин камердинер Григорий Белорыбский.

     Убедившись в отсутствии непосредственной угрозы жизни и здоровью, последний гордо выпрямился и изрёк:
- Царь приглашает тебя, царевич, на семейный обед. В два часа по полудни.

     Изложив эту нехитрую весть, визитеры шмыгнули за дверь, а царевич уселся на кровать в крайне расстроенных чувствах. Знаем мы эти «обеды». Опять начнут стращать и уговаривать жениться.
     Пора было делать ноги.
     Под окном, как на зло, прогуливалась стрелецкая охрана. На крыше терема, громко топая и беззлобно переругиваясь, бродили трубочисты. Обложили со всех сторон!
     В таких случаях все чувства Святослава обострялись, как у дикого зверя. Нацепив Нюшкин сарафан и повязав голову её цветастым платком, царевич, с трудом, протиснулся в узкое оконце нужника и свалился в заросли репейника, любовно взращиваемые на задворках терема. Отсюда до конюшни было рукой подать. Пропустив стрелецкий патруль, Святослав молнией метнулся в широко раскрытые ворота. 

***
     Царские конюшни встретили его подозрительной тишиной и прохладой. В стойлах было пусто. То есть абсолютно.
     Такого царевич припомнить не мог. Что бы у царя под рукой и ни одной свободной лошади? Это же не крестьянский хлев. А где его любимец? Да хотя бы одна стрелецкая заводная?
     Ругнувшись, Святослав выломал запертую изнутри дверь каморки главного конюха и выдернул мерзавца на свет божий.
- Где кони, Кузя? - рявкнул царевич, поднимая главного конюха за шиворот и глядя в выпученные глаза последнего. Фактически повешенный Кузьма, вяло болтал в воздухе ногами, пучил глаза и издавал нечленораздельные сипящие звуки.
     Поставив жертву на ноги и слегка ослабив хватку, Святослав повторил вопрос:
- Куда коней подевал, гад?
     Кузьма судорожно вздохнул и попытался рухнуть на колени:
- Не гневайся царевич! Царский приказ – всех коней выгнать на луг для ветеринарного осмотра. Ещё с вечера управились. Твоих осмотрят в первую очередь. Аккурат после обеда возвернём.

     Святослав обречённо присел на деревянную скамью. Деваться было некуда. В проёме ворот стоял и ослепительно улыбался царский постельничий Лавруха – тёмных дел мастер и доверенное лицо государя. А из дальнего конца конюшни приближались звуки чеканной поступи стрелецкого дозора.
- Оденься, царевич, и пойдём в мой терем, - пророкотал царский постельничий, протягивая Святославу ворох одежды, - У меня погостишь.  Завтрак уже готов. Царский приказ, - добавил он миролюбиво, заметив напряженную позу царевича.

***
     В Лаврухиных покоях обнаружились младшие братья, с мрачными мордами восседавшие на широченной лаве, использовавшейся, по слухам, не только для сидения или ночлега, но и для порки розгами строптивых домочадцев обоего полу.
     Нюха явно был пойман без своих причиндалов, потому в толщину убавился вдвое, напоминая уменьшенную и по воробьиному нахохлившуюся копию Саввы. Сова же, в какой-то драной дерюге и с ворохом одежды на коленях, затравленно озирался по сторонам в поисках несуществующего выхода.
     Зрелище было то ещё. Но почему-то веселиться Святославу не хотелось. И разговаривать тоже.
     В горницу вплыла жизнерадостная Лаврухина морда, продемонстрировала не по-стариковски полный набор зубов (каким наслаждением было бы исправить это безобразие!) и пригласила царевичей откушать что бог послал.
     Деваться всё равно было некуда, потому троица «узников» безропотно поплелась в столовую.
     При взгляде на накрытый стол стало ясно, что бог явно благоволит, как к самому Лаврухе, так и к его поварам. В животе Святослава заурчало. Утробы братьев отозвались эхом.
     На какое-то время жизнь перестала казаться мрачным колодцем без дна. Молодёжь, в попытке сбежать от неизбежного, явно нагуляла аппетит.
     Когда процесс уничтожения царевичами съестного несколько замедлился, дядя Лавр промокнул губы салфеткой и примирительно забубнил:
- Напрасно сбежать пытались. Никто вас заставлять жениться не собирается. Крёстная вам подарки прислала. Получите и свободны.

     От удивления братья даже перестали жевать. Это было что-то новенькое. А если учитывать, что тут замешана Крёстная, то, и вовсе, опасное и непредсказуемое.

***
     Сытых, умытых и при полном параде царевичей проводили не, как обычно, в родительские покои, а в тронный зал, где на троне восседал Царь во всем величии и при полном наборе властных регалий. Мамуля тонула в огромном кресле по левую руку от самодержца. Бояре гордо прели вдоль стен. И никаких признаков обещанного обеда.
     Перед троном стоял небольшой, скромно украшенный стол, на котором лежали три совершенно одинаковых свёртка величиной с ладонь Святослава.
     Царь слегка прокашлялся и изрёк сочным и раскатистым басом, от которого невольно начинали трепетать не только подданные, но и прожженные интриганы - чужеземные послы да всего в жизни повидавшая заезжая купеческая братия:
- Подарок Крёстной выбирает царевич Святослав! Подойди, сын.

     Святослав подошел к столу и попытался схватить первый попавшийся свёрток, но в ладони обнаружилась пустота. Вторая попытка оказалась не лучше первой. Возникли сомнения кто кого выбирает. Тогда царевич просто протянул к свёрткам руку и тут же ощутил на ладони тяжелый, как валун и горячий предмет, который машинально сунул в карман кафтана. Затрещали швы, из-за чего пришлось ухватиться за бок и по-дурацки прихрамывать, возвращаясь к братьям.
     Царь дождался, когда царевич станет на своё место и пророкотал:
- Подарок Крёстной выбирает царевич Савватий! Подойди сын.

     Сове повезло больше. Видно угадал, что именно ему назначено судьбой. Глянул на свёрток, сунул в карман и спокойно вернулся к братьям.
     Казалось, что всё ясно, и вызов третьего брата – пустая формальность, но третий свёрток просто не пожелал отдаваться.
     После того как батя пророкотал:
- Подарок Крёстной забирает царевич Иоанн, - Нюха подошел к столу и попытался взять одиноко лежащий подарок. Не тут то было. Свёрток оказался приклеенным к столу. Намертво.
      Попытка царевича прихватить свёрток вместе со столом, сопровождавшаяся сдержанными смешками окружающих, тоже не привела к успеху. Данный предмет мебели явно составлял единое целое с полом и отчаянно сопротивлялся разрушению.
     Царевич зарычал, уперся в стол ногой и, покраснев от натуги, отодрал сверток от столешницы. Подарок оказался на удивление лёгким, даже, можно сказать, невесомым. Стоило Ивану ослабить хватку, как сверток вырвался из рук и взлетел под своды тронного зала. Пришлось гонять дворню за стремянкой и ловить подарок с её помощью.
     Бояре украдкой вытирали слёзы, сохраняя невозмутимое выражение морды-лица.  Царь-батюшка властитель добрый и отходчивый, но кто его знает, что самодержец учудит в гневе. Палач у государя был торопыга и виртуоз. Могли и не успеть помиловать.
     Когда одаренные Крёстной царевичи, наконец, выстроились в ряд, царь велел удалиться боярам и слугам. С лязгом захлопнулись створки парадной двери. Стража встала у всех входов и выходов, а хмурый Лавр беспокойно закружил серым волком по многочисленным коридорам и лестницам вокруг тронного зала.
     Царевичи не понимали, что от них ещё требуется, потому с трудом сохраняли невозмутимый вид.
     Повесив корону на выступ трона, батя подошел к наследникам, вздохнул и начал издалека.
- Про это мало кто помнит. Крёстная редко дарит подарки. Но Лавруха вычитал в старинной книге, что подарки эти не простые. Вы получили и дар великий, и судьбу. А от судьбы не уйдёшь, как ни старайся. И если кто-то, кроме получившего подарок, узнает, что в свёртке – обоим смерть лютая и неминучая. Может и не сразу, но наверняка.
     Больше ничего выяснить не удалось. Так что идите, сыновья мои любимые, по своим теремам, запирайтесь в место тайное, если оно у вас есть, и смотрите, что вам судьба уготовила. А мне ничего не рассказывайте.
     И пусть на всё будет воля божья.

     Братья-царевичи низко поклонились царю-батюшке и отправились по домам.

***
     У Святослава имелась тайная кладовая, где хранилось редкое оружие, казна царевича и всякие мелочи, про которые не хотелось рассказывать кому-нибудь, даже братьям. Комната была маленькая, больше похожая на щель между стенами. Широкоплечий царский сын с трудом туда помещался боком. Зато снаружи это ничем не отличалось от стены между спальней и кабинетом. Хоть с этой стороны смотри, хоть с той.
     Царевич велел страже никого не пускать, а настойчивым просителям морды бить, аки супостатам.
     Зайдя в кабинет, он привалил дверь диваном, а окно - письменным столом, после чего встал на нужную половицу и ударил кулаком по пятачку вепря, убитого в молодости из охотничьей придури и щенячьего азарта. Полки с книгами чуть раздвинулись в стороны, образовав узкий лаз в тайник.
     После того, как Святослав протиснулся в тайное помещение, они бесшумно встали на место. Из махонького оконца под потолком лился слабый свет, едва освещавший стеллажи с вещами и крошечный стол у дальней стены. Положив сверток на стол, царевич принялся распаковывать подарок Крёстной…

Глава 2. Терем царевича Савватия.
Царевичи Святослав (для близких Свят), Саватий (или Савва, а для близких Сова) и Иоанн (или Иван, а для близких Нюха).

***
     Братья собрались у Саввы, как делали это уже не один год. Только вместо обычной весёлой пирушки получились занудные посиделки. Каждый думал о своём и никто не спешил начинать разговор.
     Иван возился с очередной своей игрушкой. Савва, за письменным столом, листал толстенную книгу, делая в ней пометки. А Святослав просто сидел, тупо уставившись в стену.
- У меня - месяц, - пробурчал Иван, пытаясь поставить сопротивляющуюся этому деталь на место.
- У меня - неделя, - отозвался Святослав, внезапно метнув в стену нож, который вошел в деревянную панель чуть ли не по рукоять.
- А мне время не указано, - Савва швырнул перо на стол и угрюмо посмотрел на братьев, - Ну, Крёстная, и зараза! Лишить всего, к чему прикипел душой.
- Ты не очень-то расходись. Нам твои секреты без разницы. Со своими бы управиться, - Святослав выдернул нож из стены, отошел на другой конец покоев и снова клинок, мелькнув молнией, глубоко вошел в стену.

     Иван отложил игрушку, куснул ноготь на большом пальце и ухмыльнулся:
- Вас на месте друг друга вполне представляю. Свята подтянуть по математике и бухучету, свозить пару раз на торги заморские и толк будет.
     А тебя Сова достаточно освоить премудрости военной стратегии и научить рубиться строем. Из лука ты лучше Свята стреляешь.
- Ты ещё детство вспомни, - вскинулся Святослав, - пусть на скаку хоть в стоячую мишень попадёт.
- Ладно. Ты лучший воин из нас троих. Но я то вообще никакой. И меня в защитники отечества?
- А меня в твои подвалы. Это как? – от возмущения книга выскользнула из рук Саввы и шлёпнулась на пол, - У меня стройка. У меня контракты. Я ничего не понимаю в твоей хиромантии.
- А куда деваться? – Святослав вырвал нож из стены и сунул в ножны, - Судьба начертана именно так. Кто-то сомневается в пророчестве Крёстной? Вот именно. Давайте думать, как из всего этого выбираться будем.
- Втроём должны выбраться, - в голосе Ивана не было уверенности, но мысль понравилась всем.
- У тебя Сова время не указано, значит на торги поедем вдвоём. Когда они?
- Через месяц. После сбора урожая. Ну, и Чёрный Заяц скот грозился пригнать на продажу.
- Ещё раз побратима так назовёшь – получишь по морде.
- Ой! Напугал ежа голым задом!
- А ну заткнулись, мордовороты безмозглые! – Неожиданно вспылил Иван. - Тут не понятно, как жить дальше, а им кулаки почесать захотелось. Когда начнёшь из меня защитника отечества делать?
- С утречка и приступим, - удивлённо ответил Святослав.
- Тогда, Сова, дай ему какую полезную книгу и пойдём смотреть моё хозяйство.
- Какую ещё книгу? – озадаченно спросили Савва и Святослав хором.
- Да какая разница. Он у нас не большой любитель глаза слепить. Дай что попроще и с картинками.
- Устав караульной службы пойдёт? Там половина страниц - схемы да картинки.
- Да я сам его писал и знаю наизусть!!! – возмущенно взревел Святослав.
- Ладно. Вот держи. - Савва снял с полки и сунул в руки Святослава толстенный том в солидном кожаном переплёте с золотым тиснением и прочими изящными деталями. На обложке витиеватыми буквами было написано: «Об обычаях и манере общения в странах заморских».
- До поездки выучишь наизусть. А то ещё опозоришься с тобой.

     Святослав презрительно глянул на брата, развалился в огромном кожаном кресле и углубился в чтение.
- Идём Савва. А то у меня там эксперимент накроется, - вдруг засуетился Иван и младшие братья двинулись на встречу неизбежному.

     Стольный град. Терем царевича Ивана. Институт.
     Царевичи Иван и Савва, Провидица (зав отделом прогнозирования и провидения Института).

***
     Терем Ивана, по его просьбе, построили за городом, у реки. Пришлось ехать через главные ворота Стольного Града, над которыми был повешен уже слегка выцветший на солнце плакат с царским указом о несметном богатстве, которое получит тот, кто найдет царевну Василису.
     Васька пропала давно. Как-то, во время трапезы, вдруг встала из-за стола, заявила, что её зовёт Крёстная, и вышла, не попрощавшись, как и не было её. Когда спохватились и кинулись искать - царевны и след простыл. С того времени и висит царёв указ всюду, где народ, особенно заморский, часто бывает.
     Унылая серая коробка Ванюхиного терема ничем не радовала глаз. Разве что была проста и удобна в строительстве. Братья свернули с тракта и, оставив лошадей в конюшне, направились к дому. Из прихожей вела широкая лестница в подвал, который встретил их прохладой и полумраком, мгновенно сменившимся ярким светом, мало напоминающим солнечные лучи. В помещении ничего и никого не было. Только бледно-салатовые стены, ослепительно горящий потолок и железная дверь вдали, над которой огромными красными буквами было написано странное: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью».
- Старшая провидица песенку услышала. Теперь бубнит её себе под нос. Народу нравится. Очень точно отражает тематику учреждения.

     По мере того, как царевичи двигались вперёд, становилось понятно, что дверь – это огромные ворота без каких-то ручек, замков или хотя бы щели между створками.
     Иван порылся в карманах, чем-то щёлкнул и ворота плавно уползли вверх. За ними обнаружился длинный тускло освещённый коридор с множеством дверей по обеим сторонам, на которых были нанесены цифры, а иногда и странные знаки.
- Мы сейчас в конференц-зал. Знакомиться с коллективом. Только заскочим по дороге в лабораторию.

     К месту, именуемому «лабораторией» вела дверь с цифрой «63» и знаком, напоминающим трезубец.
    В маленькой прихожей их встретило очкастое и тощее существо, предположительно женского полу, в бледно зелёной рубашке без воротника и штанах того же цвета. Существо, при виде Ивана, вскочило с табурета, поправило на голове салатовый колпак без бубенчиков и затараторило:
- Левая спит. Правая ругается матом. Коренник молчит и от всего отказывается.
- Даже от ягнёнка? Он же его обожает.
- И от ягнёнка, и от поросёнка. Даже от водки с квашеной капустой.
- Психолога приглашали?
- При виде Ганса оживился. Видно решил, что это обед привели. А потом опять замолчал.
- Пошли глянем.

     Через маленькую, но очень толстую, железную дверь они протиснулись в огромное помещение, чем-то напоминающее пещеру. В самом центре «пещеры», на возвышении, лежал сказочный трёхголовый дракон.
     Левая голова дракона сладко посапывала, прикрыв морду лапой, средняя безучастно таращилась в пространство, зато правая, похоже, даже обрадовалась посетителям.
- Явились, козлы мокрохвостые! – восторженно взревела она. – И ты, коза очкастая, по мою кровушку припёрлась. Не дам! Отольются вам гадам драконьи слёзы.

     Иван взмахнул рукой и две бодрствующие головы с глухим стуком упали на пол, после чего храп троекратно усилился.
- Ещё раз полное обследование. После завтра вечером жду с отчетом об эксперименте. Будем решать, что делать дальше.

     Пропустив очкастую в дверь и подтолкнув туда же остолбеневшего брата, Иван закрыл за собой вход в пещеру дракона, после чего повел Савву по лабиринту коридоров, похоже, совершенно безразмерного подвала.

***
     Конференц-зал оказался очень похож на театр, только вместо сцены была огромная школьная доска, перед которой стоял стол на дюжину седоков и ораторская трибуна.
- Тоже Провидица подсмотрела? – тихо спросил Савва.
- Нет. Сам придумал. Ты ж это строил. Не уж-то не помнишь?
- Я думал это склады и лаборатория твоя премудрая. Да и куда меньше всё было.
- Пришлось поработать с пространством. Имеются специалисты.

     Конференц-зал быстро наполнялся странной публикой в салатовых робах и обычной одежде. Тут встречались и степняки и даже мавры. Но большая часть народа отличалась только цветом волос.
- А откуда они узнали, что сюда надо прийти?
- Провидица. Она у нас по организационным вопросам.
- Предсказала? Так чего они так долго собираются?
- Нет, - улыбнулся Иван, - Не предсказала, а оповестила. Она у нас привратником работает. По совместительству. Прогнозы и прозрения – дело ненадёжное. А понять, чего я хочу, для неё пара пустяков.

     Когда на скамьях не осталось свободных мест, к трибуне вышла невысокая женщина средних лет в тёмно-синем платье до земли. Шею её украшало ожерелье из рубинов. Мочки ушей оттягивали массивные рубиновые серьги. А копна рыжих волос на голове была стянута простым кожаным ремешком.
     Женщина слегка кашлянула и по помещению разнёсся громкий ясный звук. Люди в зале перестали переговариваться и обратили взгляды на трибуну.
- Она в институте собрания и заседания ведёт. Прозрения - дело ненадёжное. Да и председательствовать у неё получается лучше всех. – Прошептал Иван на ухо Савве.
- У нас сегодня важное сообщение директора, - объявила Провидица и села за стол.

     Иван встал за трибуну, ненадолго задумался, словно решаясь на что-то, а потом начал говорить:
- По, не зависящим от меня, причинам я вынужден оставить пост директора института. Новым директором назначаю своего брата – царевича Савватия. У него нет достаточного опыта научной работы, зато он администратор со стажем. Надеюсь, что вы поможете новому директору на этом посту. Со своей стороны, обещаю не оставлять институт без внимания и оказывать посильную помощь в научных разработках.

     Иван вернулся на своё место, а в аудитории наступила мёртвая тишина. Только Провидица, определённо, ничему не удивилась.
- Какие будут вопросы и предложения? – произнесла она бесстрастно. – Советую поторопиться. У царевича мало времени и много непривычных дел, не терпящих отлагательства.

     По рядам пронеслись шепотки и началось какое-то шевеление. Наконец на трибуну выбрался мужчина в годах с гривой седых волос вместо прически и пронзительным взглядом поверх крючковатого носа.
- Мы вас не понимаем, царевич. Именно сейчас, когда нам удалось подобраться к проблеме нулевой энергии, вы трусливо сбегаете от ответственности. Неужели не понятно – без вас тут половину тем придётся закрыть.
- Больше! – крикнул кто-то из верхних рядов. Крик был поддержан одобрительным ропотом собрания ученых.
- Лично я не знаю, как мы закончим работы по проекту 63. И пространственный контур всё время барахлит. Того и гляди схлопнет нас тут всех в лепёшку.
- А я здесь при чем, - взвился Иван, - Вас, Рахман, сколько раз просили подготовить техзадание для создания отсекателя помех? И что? Опять без меня сидим и ждём чего-то. Это, между прочим, и вас касается, Исидора Карловна.
- Что, я против? – запальчиво вскочила с места обширная матрона, очень похожая на купчиху. – У моих лаборанток и так голова кругом. Со всех сторон заявки и претензии, что ничего не делаем. Продохнуть некогда. Без четкого техзадания работать не будем.

     Савва совершенно не понимал, о чем спор. Зато другое ему было очевидно. Какой же бардак тут развёл братец! Игрушка – она игрушка и есть. Почему-то нахлынула злость и непреодолимое желание высказать этим уродам всё, что он о них думает.
- Слово предоставляется директору института пограничных наук, царевичу Савватию, - невозмутимо произнесла Провидица.

     От неожиданности Савва не сразу отреагировал на сказанное. Говорить, почему-то, расхотелось. С большим трудом царевич заставил себя встать за трибуну.
     Сотни внимательных и совсем не глупых глаз нацелились на выступающего, заставив последнего слегка вспотеть и поперхнутся первой фразой. Прокашлявшись царевич молча уставился на слушателей.
     Пауза затягивалась и аудитория начала волноваться, что проявилось россыпью смешков и шепотков, прокатившейся по рядам ученой братии. Когда дошло до разговоров вслух и смеха, Савва продемонстрировал, что не только царь-батюшка способен повергнуть слушателей в трепет.
- Что? Все сразу хотите мне что-то сказать? – проревело над головами слушателей, - У каждого будет такая возможность. Тебя как звать-величать, уважаемая? - обернулся он к Провидице.
- Можно просто Провидица, - почему-то слегка зарделась та.
- Назначаю тебя главным приказчиком института.
- Может лучше ученым секретарем? Мне как-то привиделось …
- Всё равно. Коль больше нравится, можешь так называться. Завтра к утру мне список работников с указанием кто чем занят. И список руководителей лабораторий, так вроде это здесь называется, на приём в порядке важности задач. Согласуешь с царевичем Иваном.  У меня всё, - громыхнул напоследок Савва и братья чинно удалились из аудитории.


Глава 3. Стойбище народа тартар.
Царевич Иван, Айдар (князь народа тартар), Расим (друг Айдара), Дамира (сестра Айдара).

 ***
     Иван ехал по степи, с дрожью вспоминая неделю «подготовки». Всё тело ныло или болело. Седло бередило воспоминания о бешеной скачке, выдававшейся Святом за уроки верховой езды.
     Братья с детства использовали его в качестве боксерской груши и манекена для борьбы. Поэтому царевич был уверен, что не такой уж безнадёжный хиляк и неженка. Свят в два счета убедил его в обратном.
     В первый день долго куда-то бежали, нагрузившись доспехом и оружием. Потом ехали на лошадях по чащобе и немного по болоту. И в завершение испытаний Ивана лупцевали деревянными саблями сразу несколько стрельцов.
     После занятий Свят сказал, что для начала не плохо, но завтра будут настоящие нагрузки. С мыслями о том, что завтра его ожидает кошмар в квадрате, Иван думать забыл и о неудавшемся эксперименте, и об офигевшем от знакомства с институтом Сове. Стоило прикоснуться головой к подушке, как сердобольное сознание покинуло своего обладателя.
     Неделя не промелькнула, а испарилась в круговерти испытаний и мучений. Легче не стало, но хотя бы уже удавалось сохранять ясное сознание до вечернего забытья. Известие о поездке в степь воспринялось почти без интереса. В степь, так в степь.

***
     Наконец показалось стойбище Айдара – внешне беспорядочное и бескрайнее море шатров, костров и повозок кочевого народа.
Высланные на встречу гостям воины, давно ехали рядом, весело болтая с охраной царевича. А вот в самом селении, похоже, никто их встречать не собирался. В центре стойбища, рядом с шатром князя, собралась толпа. Оттуда доносился смех и громкие крики.
     Подъехав поближе, Иван обнаружил, что интерес людей относится не к хоромам Айдара, изображающим многоэтажный шатер, а к совсем небольшому сооружению, представлявшему собой что-то среднее между сараем на колесах и кораблём, выброшенным на берег. Вдруг из трюма «корабля», под смех и улюлюканье толпы, вылетел разодетый юноша, смачно шлёпнувшись на вытоптанную тысячами ног землю. Толпа восторженно взревела, после чего красавчик очумело взвился на ноги и рванул наутёк.
- Дамира жениха выбирает – оскалился ехавший справа всадник, кажется Расим. – Скоро женихи закончатся. Так и останется старой девой.

     Увидев не понимающе округлившиеся глаза Ивана, спутник пояснил.
– У нас такой обычай.  Невеста должна устроить жениху проверку на искренность чувств и пригодность для брачных уз. Обычно, это простая формальность. Молодые давно знакомы и родители согласны. Жених должен продемонстрировать силу, ловкость и умение поладить с будущей супругой. Что-то вроде игры на публику. А Дамира уперлась и ни в какую. Пусть мне будущий муж докажет, что мужчина.
- Это как?
- Я толком и не знаю. Неудачники молчат да краснеют. Дамира тоже не признаётся. Предполагается, что жених обязан войти в шатер и вынести невесту на руках к свидетелям. Но пока все соискатели вылетали через окна. Что тут    скажешь - сестра князя. Единственная и любимая. Может себе позволить и не такое. Говорят, у Святослава были шансы. Злые языки шептались, что она по нему сохнет. Но царевич не из тех, кто женится по своей воле. Они с Айдаром предпочитали пьянки в обществе друзей и наложниц. А с сестрой князя нянькались, как с ребёнком, потакая всем её прихотям. Та росла среди мужчин и прихоти у неё получились мужские – охота, война да мордобой. Рука у Дамиры тяжелая. Самому как-то прилетело. Невероятная женщина.
     Иван представил себе девушку, способную свалить ударом здоровенного мужика и поёжился. Вот уж кому-то повезёт.
- А почему тогда столько претендентов?
- Если бы ты всё знал, удивился ещё больше. Айдар объявил, что лично прирежет мужа сестры, если заметит, что он чем-то её не устраивает. При этом было сказано, что никакого калыма не будет.
- И всё равно сватаются?
- Погоди. Сейчас сам всё увидишь.

     Борт «корабля» раскрылся метрах в полутора над землёй и к зрителям выпрыгнули несколько высоких девушек в серых костюмах. Княжна отличалась только короткой прической и обручем на голове. У остальных девушек волосы были стянуты пучком на затылке.
     Дамира Ивану не понравилась сразу. Наглые глазищи в пол лица, презрительно поджатые губы и тело опытного бойца, лишенное женской утонченности и грации. Точнее грация была - пантеры перед прыжком. Упаси нас боже от таких женщин!
     Когда княжна подошла к спешившимся гостям, оказалось, что она ещё и чуть выше Ивана.
     «Нежное создание» оценивающе оглядело почему-то зардевшегося царевича и, под сдержанное хихиканье окружающих, томно проворковало:
– Ты чья будешь, красна - девица?

     Ивану показалось, что его уши сейчас расплавятся и стекут по плечам на взмокшую спину. С трудом взяв себя в руки, он солидно прокашлялся и рявкнул, что было сил:
– Царевич Иоанн к князю Айдару с личным посланием!

     Княжна сморщила носик и слегка склонила голову в приветствии.
- Извини, царевич. Обозналась. Брат тебя ждет.

     И потеряв всякий интерес к собеседнику, в сопровождении воинственных девиц, удалилась по своим делам.
- Ну, что? Видал? – прошептал на ухо Ивану Расим.
- Что видал?
- Какая красавица!

     Ивану хотелось сказать, где он «видал» эту «красавицу», но глаза Расима горели от восторга, а физиономия просто светилась таким обожанием, что пришлось прикусить язык и, в меру наличных актерских возможностей, тоже продемонстрировать восхищение.

***
     Княжеские покои поражали воображение, хотя Иван и сам приложил руку к созданию этой махины. Просто собранным и разукрашенным терем видеть не довелось. Большое трёхэтажное сооружение легко разбиралось и собиралось, позволяя Князю путешествовать с комфортом вместе со своими подданными.
     На краю степи, там, где Великая река несла свои воды в дальние страны, уже давно стоял город, в котором кочевники зимовали, учились и лечились, где несколько раз в году бурлил огромный базар, собирая купцов с пол мира и товары с обеих половин.
     Но летом табуны и стада княжества кочевали с пастбища на пастбище. И князь предпочитал разделять судьбу своего народа.
     На первом этаже княжеского терема «бдительная стража» резалась в кости и совершенно не заинтересовалась гостями. Почему, царевичу стало ясно через мгновение, когда потолок раздвинулся и оттуда спустилась лестница, а высокий голос звонко провозгласил:
- Посланники к его княжеской особе.

     На втором этаже всё было по-другому. Стража в одинаковой черной одежде, встретила царевича с сопровождающими недоверчивыми взглядами и пропустила в княжеские покои только Ивана.
     Айдар сидел в любимом кресле мрачнее тучи. На полу у его ног валялись обрывки свертка, подозрительно напоминавшие те, что недавно остались от подарка Крёстной.
- Крёстная подарила? – спросил ошарашенный Иван.
- Отец принёс. Ночью.
- Но он же умер давно?
- А то я не знаю. Садись. Чего приехал?
- Обучаться ратному искусству. Теперь я вместо Свята буду.

     У князя отвисла челюсть.
- Ты что белены объелся?
- Думаешь меня это радует. Я не воин и ничего с этим не поделаешь. Но и с Крёстной спорить бесполезно. Её слово - последнее.
- А почему мне рассказываешь?
- Крёстная разрешила. Тебя тоже, вижу, запрягли, куда не хочется.
- В рядовые погонщики.
- Бред.
- Для меня Отец, что для тебя Крёстная.

     Царевич и князь надолго замолчали, не понимая, как жить дальше. Первым молчание нарушил князь.
- На Дамире женишься. Князем будешь.

     Иван подавился ответом и закашлялся до слёз.
- Не буду, - просипел он, слегка отдышавшись.
- Чего не будешь?
- И князем, и жениться. Крёстная про это не говорила.
- А защищать землю нашу она говорила?
- Говорила.
- Ну, вот. Тут и начнёшь.
- Да на что я гожусь? Сам посуди. Местных обычаев не знаю. Да и сестрица твоя меня из сарая выкинет. С большим удовольствием.
- Не выкинет. И обычаи знает. Да у нас тут почти, как у вас. Мою гвардию стрелецкой тьмой кличут. Когда степь отдыхает – в Граде живём. Там у меня терем, библиотека. Даже театр построили. Малышня в школу ходит.
     Мы как бы и сами по себе и в государстве на службе состоим. Южную границу стережем. Налоги не платим, но и нам никакого довольствия не полагается. Сами всё добываем.
     Если бы не твой батюшка, был бы я султан или хан, а так мне княжеский титул пожалован.

     Иван слушал. открыв рот. Ну, батя! Ну, хитрец. «У нас дружба и любовь с соседями!» «Названный сын – отрада очей моих». Забыл самую малость сказать, что подданные верны государю. Хотя воли их никто и не лишал. А так даже лучше. Не то набегут советчики да приказчики из царского окружения и житья не дадут. До чего же батя – Царь! Куда нам до него.
- Я, Айдар, не против. В перспективе. У меня ещё почти три недели на подготовку. Потом к братьям наведаюсь: стратегия, так…
- Не наведаешься. У меня три дня.
- Крёстная, за что?!!!
- Сейчас Дамиру позовём. Поговорим.

     Дамиру «звали» часа два. С половиной. За это время князь с царевичем успели попить чаю, потом отобедать и даже устать ждать.
     Фурия, влетевшая в княжеские покои, мало чем напоминала ленивую пантеру, готовую поиграть с жертвой. Одежда на ней была местами порвана, под глазом наливался синяк. Правое плечо украшала не глубокая, но длинная царапина.
     Следом за княжной в покои князя вошли два мордоворота в черном и встали у княжеской сестры за спиной. В одном из них Иван с трудом узнал своего попутчика.
- Если я приказываю кого-то ко мне привести, его приводят. Живого или мёртвого, если уж очень строптив и смертоносен. С тобой поступили гуманно. Учли, что моя сестра. Царапаться будешь или включишь мозги, сестрица?
- Не буду, - прохрипела Дамира и уселась прямо на пол. Мордовороты, после кивка князя, бесшумно исчезли за дверью.
- Завтра выходишь замуж за Ивана.

     Похоже у княжеской сестры не осталось сил для сопротивления. Она хотела что-то сказать, но посмотрела на брата и промолчала.
- Объявлю царевича своим наследником. Будете править вместе. А я ухожу с нашим родом к Приюту Истукана. Там травы хорошие и река рядом. Вспомню молодость.

     В словах князя не было ни оптимизма, ни желания что-то вспоминать. Одна тоска. Да и про «молодость» прозвучало как-то не убедительно. Это в тридцать то лет с небольшим.
- Гвардия не захотела оставаться. Все заявили, что желают стать пастухами и охотниками.

     Дамира явно начала приходить в себя и перебралась на диван.
- Скажи мне, брат, что происходит? Моих подруг изувечили. Меня скрутили, как рабыню и приволокли к тебе силой. Случилось что?
- Если бы мог – сказал. Я должен уйти. И объяснить ничего не могу. Без тебя Иван не справится. Несколько человек из совета и десяток стрельцов я заставлю остаться. Не потому, что не хочу оставить больше. Просто некого. Я такая же гвардия, как и любой из моих людей. Мы вместе росли, вместе смотрели смерти в лицо. Быть друг без друга для нас дикость немыслимая. А те, кого оставлю, - мои ближайшие советники и охрана в дальних походах. Попрошу – потерпят. Расим будет за старшего. Доверяю, как себе.
- Кое-кто из моих тоже уйдёт. Мало у кого жених не из стрелецкой тьмы.
- Не о том говорим. Воинов у нас хватит. Если что – мы вернёмся. Да и Святослав подсобит. В первый раз, что ли?
     Главное - порядок удержать. Люди разные. Есть те, кто готов отделиться. Есть смутьяны, претендующие на власть. Будет смута – уходите ко мне. А ежели до зимы продержитесь – соберёмся в Граде.

     Князь вышел из покоев и вернулся с Расимом и невысоким пожилым мужчиной в одеянии священника.
- У Ивана с Дамирой завтра свадьба. Я надеюсь, что сестра не выбросит царевича в окно. Позаботьтесь, святой отец, чтобы приличия были соблюдены. А ты, Расим, организуй застолье. Денег, сколько надо, возьмёшь в казне.

     Расим со священником поклонились князю и вышли.
     «Молодые», впервые за разговор, посмотрели друг на друга. Один глаз у Дамиры заплыл, но зато второй справлялся за двоих, демонстрируя царевичу всё презрение и брезгливость, которые испытывала «жертва насилия и произвола». У Ивана со взглядами было похуже, но он честно старался ответить тем же.
     Эта дуэль не ускользнула от внимания Айдара.
- Вы мне ещё подеритесь на свадьбе! Вас никто не заставляет любить друг друга. До зимы уж как-нибудь потерпите, а там «либо шах умрет, либо ишак сдохнет». И чтобы завтра оба были со счастливыми лицами. Кстати, Ваня, говорят ты лекарь, каких мало. Подлечишь невесту? А то срам один выдавать замуж такое пугало.

     Дамира зашипела и кинулась на брата, но поймала лишь пустоту. Айдар материализовался за спиной сестры и крепко ухватил её, как котёнка, за шиворот.
- Ты не поняла ещё, что шутки закончились? В мире происходит что-то страшное и не понятное. А ты тут дуру из себя изображаешь.

     Отпустив Дамиру, Айдар сел на своё место, а девушка, явно потеряв боевой задор, пристроилась у ног брата.
- Всё так плохо, Айдарчик?- тихо спросила она.
- Гораздо хуже, чем ты думаешь.


Глава 4. Стольный град. Терем царевича Савватия.
     Царевичи Савва и Святослав.

***
     Савва со Святославом склонились над списком отделов Института. Огромный письменный стол хозяина кабинета был завален схемами, рисунками и прочими документами.
- Ты же у нас военный. Не уж то не сообразишь, что из этих Нюхиных причуд можно приспособить к делу? – вздохнул Савва, потянувшись к эскизу какого-то замысловатого устройства.
- А ты сам что-то выбрал?
- Кое-что есть. Но такое странное, что пробовать надо. На той неделе покажу.
- А я вот ничего понять не могу. Зачем мне искривление пространства в бою? Что, противника отодвигать или приближать? Лучше я их залпом отодвину или придвину атакой конницы. Тоже самое получится, только привычнее и проще. А у этих «сказочников» оно ещё и через раз срабатывает.
- Может задачу поставить? Невыполнимую. Они невыполнимые любят. Пусть, например, сделают из тебя и гвардейцев твоих - сказочных богатырей, неуязвимых и смертоносных.
- Они год это будут мурыжить, а потом заявят, что пока готова только, как это, «виртуальная модель». Ни руками потрогать, ни понять, что вышло, - усмехнулся Святослав.
- Совсем, что ли, без толку Иван изгалялся?
- Почему. Противоударный костюм не только падать с крыши хорош, но и стрелу держит. И даже пулю, ежели со ста шагов и дальше. Но уж больно неудобная вещь. Боец сам себя в два раза шире становится. Даже кони пугаются.
-  Может пусть заузят?
- Не выходит у них. Какие-то «особенности технологии». Вот медицину я принял в войско с радостью. В Институте готовят лекарские походные наборы и целую больницу на колёсах. Полезная штука получается. А чтобы силу войск увеличить – ничего такого нет.
- Надо задачу ставить как-то по-другому. Мы от привычного отталкиваемся, а они «сказку делают былью». Сам видел – иногда получается. Что у нас в сказках такого, чего в жизни не бывает?
- Ковёр-самолёт или корабль летучий.
- Записал. Что ещё?
- Скатерть самобранка. Полевую кухню за собой таскать не надо. Сытый воин двух голодных стоит.
- Вот видишь? Если шире посмотреть на проблему, всё не так печально.
- Ты серьёзно думаешь, что им что-то такое удастся сделать?
- Не сомневаюсь. За сроки, правда, поручиться не могу, но почему не попробовать?
- Тогда пусть пищаль стреляет без остановки и аж до горизонта, а пушка и ещё дальше. И не только ядрами, но и пулями. Не сильно бредовые идеи?
- Поверь моему небольшому опыту. Чем бредовее идея, тем больше у них азарта и результат лучше.
- Тогда пусть Змея Горыныча ручного сделают, чтобы ужас на вражеские полчища наводить.
- Ты не поверишь. Он у них уже есть, но не работает.
- Это как?
- Головы не подчиняются и с полётом проблемы. Огненное дыхание они и сами подключать не стали. Себе дороже.
- Жаль.
- Но работы продолжаются.  Ладно. Всё записал и завтра раздам задания. Ты пока вникай в бухгалтерские премудрости, а я сгоняю в институт. Узнаю, как там с драконом дело обстоит.

Стольный Град. Институт. Лаборатория 63.
Царевич Савва, лаборантка вышеупомянутой лаборатории, дракон.

***
     Из-за слегка приоткрытой двери в лабораторию №63 доносились приглушенные всхлипы и неразборчивые причитания.
     Внутри обнаружилось зарёванное Чудо в соплях и с носом деда Мороза, натёртым маленьким кружевным платочком. Очки валялись на письменном столе поверх груды исписанных бумаг и толстенной книги, очень похожей на амбарную. Наверно это она и была, только использовалась не по назначению.
- По какому поводу осадки? – поинтересовался Савва как можно менее начальственным тоном.

     Осадки превратились в ливень. Чудо рухнуло личиком на руки и заревело в голос.
     В таких обстоятельствах Савва вёл себя просто - выкидывал девку из спальни или горницы и быстро забывал о существовании последней. Правда, попадал в такую передрягу он крайне редко. В основном было не до баб. А с мужиками такое, на памяти Саввы, не случалось ни разу.
     Но здесь был совершенно другой случай. Прежде всего следовало разобраться в причине рёва, который, скорее всего, носил производственный характер.
     Слегка похлопав девицу по спине и не добившись таким образом никакого результата, Савва налил из кувшина в большую фарфоровую кружку воды и опрокинул её на голову сотрудницы.
     Чудо вскочило уморительно отплёвываясь и пытаясь отряхнуть воду и опять плюхнулось на табурет, ошарашенно уставившись на Савву.
- Теперь говорить можешь?

     Чудо всхлипнуло и утвердительно кивнуло.
- Тогда говори.
- Не могу я так больше. Кто я такая? Простой лаборант. Ни опыта, ни образования. А Иван исчез и даже отчет не посмотрел.
- Некогда ему было. Дела государственные. Неотложные.
- А что мне делать? Дракон меня в грош не ставит. Только молчит и матерится.
- Видел. То есть слышал. А кормить удаётся?
- Нет. Брезгует.
- Ладно. Где у вас тут драконья еда?
- Я сейчас, - пискнуло Чудо и выбежало из лаборатории.

     Савва протиснулся в узкую дверцу, ведущую в драконью пещеру, и обнаружил там всё ту же картину: дракон на треть спал, на треть медитировал, а в остальном пытался всех обматерить.
- Явился, урод! – восторженно прорычала матерная голова, - Тощий какой. Небось одна кожа да кости. Даже есть противно.
- Подавишься, - хохотнул Савва и направился к дракону.

     Вблизи чудовище оказалось не таким уж и большим. Максимум с быка, у которого голову заменили на три змеиные и сзади приделали длинный хвост, заканчивающийся шипастой булавой.
     Дракон от удивления немного попятился, попутно проснувшись остальными двумя головами.
- Будем знакомиться? – спросил Савва, усаживаясь на какой-то ящик зелёного цвета.

     Глаза у всех голов стали квадратными от ужаса. В следующий миг дракон со скоростью иноходца рванул в дальний угол пещеры, где распластался по полу за небольшим валуном.
     Ничего не понимающий царевич оглянулся и обнаружил у себя за спиной всё ещё мокрую лаборантку с поросёнком на руках.
- Овечки закончились. Остались только свиньи. И мы сейчас взорвёмся. – протараторила она.

     Схватив, крепко вцепившееся в свинью Чудо, в охапку, Савва с не меньшей, чем у дракона прытью достиг дальнего угла пещеры, рухнув позади чудовища.
- Слезь с хвоста, сволочь! – попыталась было возмущаться какая-то из голов, но тут так жахнуло, что вздрогнули стены и с потолка посыпались камни и штукатурка, а в пещере стало темно и душно от пыли.

     Кашляя и отплёвываясь, царевич выбрался из-под кучи обломков и, почему-то шепотом, поинтересовался:
- Есть кто живой?
- Не дождёшься, - тоже шепотом отозвалась одна из голов дракона.

     В этот момент центральная часть потолка пещеры обрушилась и стало значительно светлее. И страшнее. Не было никакой гарантии, что не рухнет весь остальной свод. Пришлось поторопиться с откапыванием сотрудницы. Как ни странно, активное участие в этом принял и дракон. Извлечённое из-под обломков Чудо было без сознания, в отличие от жизнерадостно похрюкивающего поросёнка.
     Отпихнув свинью ногой, Савва поднял на руки практически невесомое тело и … дальше не понятно было, что делать.
     На месте входа в помещение образовалась гигантская куча обломков. Другого выхода не было. С лаборанткой на руках Савва вышел в центр пещеры и посмотрел вверх.
     Там был Ванин дом в разрезе. И небо. Дракон, с хрустом ступая по обломкам, стал рядом.
- Если бы ты был настоящим драконом, сейчас бы взлетели и порядок, - вздохнул царевич.
- Если бы ты не был настоящим придурком, мы бы тут не стояли, - огрызнулся дракон.

     Только сейчас Савва обратил внимание, что у того одна голова вместо трёх.
- Головы куда девал, умник?
- На кудыкину гору. Не было их у меня. Осязаемый морок называется. Я же не какая-нибудь волшебная скотина, а мыслящее существо.
- А Иван почему не знал?
- Про побочный эффект эксперимента? Почему же? Знал. Только считал, что это моя врождённая особенность, которую ему удалось пробудить.
- Очень на Ивана похоже. Если что и получается, то не в связи с планами, а вопреки оным.
- Я никакие не планы. Просто заблудился и попал в их пространственную ловушку.  Как жаба. Для экспериментов. Пока меня мучили летать вот это и вылезло.
- А лестницу, осязаемую, к себе пристроить можешь?
- Не могу. Только головы и крылья. Правда полностью управлять больше, чем одной головой не получается. И то так себе. А крылья и вовсе бесполезны. Я мужчина солидный, а тут что-то эфемерное. От стрекозы небось приспособили.
- Будем ждать пока рухнет?
- Можешь по мне забраться. Позовешь на помощь. Клади эту кровопийцу на пол и полезли.

     Царевич разгрёб мусор и положил Чудо на бок. Та тихонько замычала и свернулась калачиком. Почему-то стало неспокойно и как-то странно. Заглушив в себе эти чувства, Савва, вслед за драконом, вскарабкался на вершину обвала.
     Голова дракона как раз доставала до перекрытия. Вцепившись зубами в какую-то железяку, тот прошипел:
- Тафай! Лесь!

     На спину чудища забраться было не сложно, а вот шея оказалась гладкой и скользкой, что заставило царевича, во время подъёма, сильно сжимать её руками и ногами. Дракон хрипел, сопел, но зубов не разжимал.
     Оказавшись наверху, Савва обернулся к осоловевшему приятелю и зачем-то стряхнул пыль с его макушки.
- Не психуй. Я скоро. Эту затащи на верх. Если обвалится потолок, будет шанс уцелеть.
- Ты только побыстрее. Очень жрать хочется.
- Там же поросёнок, - крикнул Савва на бегу.
- Я сырое не ем, - послышалось в ответ.