А вот, почему не уступают! Юмористическая проза

               

          Интересуетесь,  господа,  почему  молодые  люди,  да  и  дети, редко  уступают  места  сидячие  старшим  по  возрасту  в  транспорте?  Только  если  точно  не  знаете    причину - то  не  возмущайтесь  сразу. Не  надо!  Всё  очень  просто  и  дело  вот  в  чём.
          Этот  болезненный  вопрос,  отчего  не  уступают - давно  надоел  молодёжи.  Так  сказать,  он  приелся  уже. Везде  в  различных  СМИ  устали  напоминать  и  стыдить  о,  якобы, крайнем  неуважении  к  людям  советского  периода,  пожилым  сейчас.  А  ведь  совсем  зря!  Просто  мы,  в  возрасте,  не  совсем  верно  понимаем  наших  более  молодых  людей.
          К  примеру,  я,  человек,  врач,  кому  уже  за  70,   выяснил  для  себя  из  бесед  с  молодёжью  и  детьми  такой  вот  факт.  Разумеется,  по  привычке  освещу  с  элементом  юмора,  ибо  столь  серьёзным  вопросом  обязаны  заниматься  учёные  специальные.  Да-да.  И  кому  за  это  ведь  даже  и  деньги  платят!  А,  по-моему,  нынешние  молодые  люди  просто  наслушались  того,  как  тяжело  жилось  нам,  сейчас  пожилым  и  даже  старым,  в  те  суровые  годы  ВОВ,  и  в  голодное  послевоенное  лихолетье.
          Без  кино,  без  радио  и  телевизора,  учась  в  школе  при  керосиновой  лампе  и  танцуя  в  клубе  под  гармошку  и  пластинки.  Иной  раз  они  слушали  меня,  открыв  от  удивления  рты.  Хотя  об  этом  видели  в  кино,  читали  в  книгах.  Но  ведь  перед  ними  стоял  настоящий  участник  тех  событий  и  честно  рассказывал.  Они  смотрели  на  меня … словно  на  некоего  героя,  несмотря  ни  на  что,  каким-то  загадочным  способом  д а ж е  сумевшего-таки  выжить  без  телевизоров,  компьютеров,  смартфонов  и   многого,  имеющегося  у  молодёжи  и  детей  сейчас!  Мол,  но  ведь  это  практически  невозможно?!
          Поэтому  я  и  не  удивляюсь,  отчего  они  нас,  пожилых  и  старых,  но  стойких    необычайно  и  духом,  и  телом … должны  пожалеть  и  места  уступать! Да,  разве  сильные  и  крепкие  молодые  люди  любят,  чтобы  их  унижали  жалостью,  словно  немощных?!  По  мнению  нынешнего  молодого поколения,  нам,  суперменам  советского  времени – любое  дело,  всё-всё  по  плечу! 
          Молодые  думают,  что  нам,  пожилым  и  старым,  ничего  не  стОит  постоять  и  устоять  в  то  и  дело  дёргающемся  старом  трамвае.  Хотя,  на  самом  деле,  мы  иной  раз  от  обиды  и  болезней  с  минуту  зло  поскрежещем  оставшимися  ещё  пока  зубами, или  дешёвенькими,  (из-за  экономии!),  металлическими  протезами…  Но  мы,  как  и  раньше, всю  свою  нелёгкую  жизнь - потерпим,  и  промолчим.  А  назло  врагам!
          Ибо  мы  и  в  действительности  и  не  такие  трудности  перевидали  и,  как  это  ни  странно  кажется  для  молодёжи … сумели  выжить!  Возможно,  в  глубине  души  они,  может  быть,  и  гордятся  нами,  вон,  какими  терпеливыми,  и  упорно  стоящими  возле  них,  молодых,  удобно  развалившихся  на  сиденьях  и  постоянно «беседующих»  со  смартфонами… А  я  привожу  происшедший  со  мной  случай.
          После  перелома  шейки  бедра  и  последующих  двух  операций,  мне  вместо  головки  бедра  поставили  искусственный  металлический  эндопротез.  Выйдя  из  церкви  и  опираясь  на  тросточку,  я  вошёл  в  переполненный  трамвай  и  меня  сразу  прижали  к  одиночному  сиденью  у  окна,  где  восседал  мальчик  лет  10 – 12-ти.  Судя  по  его скучному  взгляду,  скользнувшему  по  мне, но  чуть  задержавшемуся  на  мой  клюшке,  мальчик   должен  был  понять,  что перед  ним - седой,  старый  человек,  да  ещё  и  инвалид.  А  таких  больных  более  здоровые  люди  обычно  жалеют  и  нередко  предлагают  им  своё  сиденье.
          У  меня,  врача  ведь,  вполне  естественно,  мелькнула  подобная  мысль: коли  он  психически  нормальный  и  воспитанный  родителями,  ясельками,  садиком,  школой,  то  и  он  ведь  поступить  должен  и  обязан  подобным  образом?  Однако  мальчика  внезапно  «заинтересовали»  отнюдь  не  мои  седины  и  тросточка,  а … ландшафт  за  окном  едущего  трамвая,  и  он  упорно  стал  смотреть  на  улицу.
          Я  был  несколько  обескуражен  и  подумал  он  нём,  как  о  невоспитанном   юном  наглеце-эгоисте,  которому  мне  необходимо  «помочь»  кое  что  осознать,  ибо  сам   я  с  такими  по  жизни  никогда  не  церемонился,  стараясь  ответить  «взаимностью».  И  я  решил  пока  просто  высмеять  его,  и  прилюдно  «посадить  в  лужу»,  чтобы  в  дальнейшем  он  уступал  место  если  не  старым,  то  хотя  бы  калекам-инвалидам – уж  в с е о б я з а т е л ь н о!
          Тем  более,  подобным  образом  поступил  я,  когда  служил  в  городе  Миассе  и  результат  был  положительный.  Наклонившись  к  ушку  молодца,  я  вполголоса  сказал.  «Дорогой  мальчик!  У  меня,  у  старого,  к  тебе  большая  просьба».  И,  смело,  с  силой  вкладывая  ему  в  руку  свою  трость,  произнёс  целую  речь.
          «Пожалуйста,  подержи-ка,  мальчик,  старческую  тросточку  в  руке,  пока  мы  едем  вместе.  Спрашиваешь,  для  чего?  А  мне,  дружок,  за  тебя,  сидящего,  стыдно!  Ведь  люди  намного  старше  тебя - стоят,  с  трудом  держась  за  поручни. Но зато  теперь  пусть  сидящие  и  стоящие  рядом  пассажиры  видят,  что  ты  сам – как  бы  немощный  инвалид  с  тросточкой  в  руке,  и  поэтому  имеешь  полное  право  сидеть,  не  уступая  своё  место  даже  мне,  старому,  седому,  еле  стоящему  рядом  с  тобой! Но    за  меня  ты  не  бойся!  Я  ещё  сильный  и  крепкий,  побывал  на  войне  в  Афгане,  Чечне,  поэтому  до  конечной  остановки  спокойно  выдержу,  так  что  во  мне  ты  даже  и  не  сомневайся!». 
          И  я  отвернулся  от  него,  в  уверенном  ожидании,  что  он  прямо  сейчас  же  извинится. Мол,  задумался.  Загляделся  в  окно  и  не  заметил  старого  инвалида.  Ну,  да.  Что,  как  было  в  Миассе,  стыд  и  совесть  сыграют  свою  роль,  и  наглец  встанет,  и  уступит  место  мне,  инвалиду.  Однако … в  этот  раз  не  сработало!  Паршивец  со  спокойным  лицом,  крепко  держа  мою  трость,  (кстати,  аж  двумя  руками!),  всё  так  же  обозревал  окрестности,  и  это,  мне  кажется,  показное  лицезрение  продолжалось  вплоть  конечной  остановки!
          К  тому  же,  вот  что  произошло  самое  интересное.  Выйдя  из  трамвая,  мальчик,  оказывается,  вовсе  и  не  собирался  трость  мою  отдавать?!  Да-да!  Пока    ехавшая  вместе  с  ним  мамаша  не  убедила  сыночка  уступить ... с  такими  вот  словами… «Ладно  уж,  Ричард!  Отдай-ка  клюшку  ему.  На  хренА  тебе  трость  старая,  с  царапинами?  Была  бы  новая – тогда  другое  дело!  Не  переживай,  сыночек  мой,  умница  моя!  Сейчас  зайдём  на  рынок,  или  в  магазин  и  купим  тебе!». 
       И  только  тогда  сей  мальчик  с  нерусским  именем  этак  нехотя  отдал.  Я,  разумеется,  был  в  настоящем  шоке  и  с  десяток  минут  «отходил»  на  лавочке  в  глубочайшем  недоумении.  Но  отнюдь  не  от  того,  что  юный  эгоист  не  желал  отдавать  не  принадлежащее  ему,  а  после  того,  как  небрежно  протягивая  клюку,  рассерженно  и  громко  произнёс ... касательно  меня.
       И,  видимо,  сказал  он  для  того,  чтобы  и  мамаша  его  обязательно  услышала.  «Вот,  мама,  и  делай  после  этого  добро  людям!  Целых  семь  остановок  палку  его  держал,  а  старый  чудик  даже  спасибо  мне  за  работу,  как  это  положено,  не  сказал!  Не  говоря  уже  о  том,  что  ничего  за  труд  мой  не  дал! А  просил-то  прямо  слёзно,  упрашивая и  убеждая  меня  подержать  эту  клюшку  его!». 
          И  ещё  передразнил  меня,  наглец!  «Пожалуйста, подержи-ка мальчик, старческую тросточку…».  И  этот  дед,  мама,  всё  уверял,  до  чего  он  сильный!  На  войнах  побывал  и  докажет  мне,  и  аж  до  самой  конечной  остановки  простоит,  только  чтоб  я  клюшку  ему  помог  подержать!  Вот,  какие  неблагодарные  предки,  мама!  Ни  «спасибо»  мне,  ни  бартер,  ни  наличку  бы  с  червонец,  хотя  бы – ничего!  Зато ты, мамочка,  всё  о  какой-то  там  совести  трезвонишь! Да, пошли  уже  отсюда!».
          А я,  обалдевший  в  доску,  так  ни  до  чего  не  додумался.  А  что,   читатели? Кто  он,  сей  необычный  мальчик?  Я  прекрасно  понимаю,  что  точный  диагноз  медицинский странному мальчику поставить можно только лишь после полного и  длительного  обследования в психоневрологическом диспансере? Предварительный,  разумеется,  у  меня,  имеющего  полувековой  врачебный  стаж,  уже  есть… Ну,  а  в  плане  остальном,  автору,  может  быть,  чем  дорогие  читатели  помогут?