Гримасы рыночной любви. Очередная смерть

               Очередная смерть
Мать стремительно деградировала и угасала. На рынке она мне уже не была помощницей. Однажды зимой мать, торгуя, умудрилась обморозить пальцы правой руки. Я родителям часто повторял, что любую рану на конечностях лучше всего попарить в солёной воде, и тогда рана заживёт. Этому меня научили в стройотряде. И мать сдуру сунула обмороженную руку в горячую воду. Но я ведь говорил о ране, а не об обмороженных частях тела! Вскоре кончики трёх средних пальцев почернели и отвалились примерно на полсантиметра вместе с ногтями.
Пару раз мать приходила мне помогать с «фонарями» под глазами. Когда Оксана однажды спросила, что с ней случилось, мать простодушно ответила, что, мол, вешала занавески и упала. Какие там занавески! Она уже и толком-то ходить не могла! Просто падала на пол в пьяном угаре, как гнилое бревно.
Последний запой у матери длился 20 дней. Я не выдерживал её пьяных словоизлияний и просто убегал, изредка наведываясь. Десятого августа я в очередной раз пришёл, побывав перед этим у друзей в Черноморске. Возле калитки меня встретил знакомый бомж, который клянчил копеечку на выпивку, мол, он потом отработает, поможет по хозяйству. Я ему дал. Бомж Витёк ещё топтался возле калитки, когда я открыл дверь в прихожую. Прямо на крыльцо вывалилась мать. Она была уже холодной с отпечатавшейся плиткой от ступенек на губах.
У меня не было ни шока, ни ужаса, ни жалости. Всё шло к этому. Это было очередной запланированной смертью. Я вытащил мать на улицу и позвал соседей. Вскоре вызвал «скорую помощь» и милицию. Когда мать умерла, я не знал. Но моя совесть была чиста. Я не был виноват в её смерти. Я хотел, чтобы она жила. Но она этого не хотела! Вспомнилось, как мы не так давно побывали в гостях у её двоюродного брата, который устроил вечеринку по случаю своего выхода на пенсию. Мы посидели часа два за столом, немного выпили, посмеялись. И вдруг мать куда-то сорвалась. На мой вопрос, куда она идёт, простодушно ответила, невинно моргая глазами, что ей нужно сделать заготовку.
– Какую заготовку? – не удержался я.
– Ну, – немного замялась мать, – завтра мне будет плохо после вчерашнего, так пойду куплю несколько бутылок пива.
Я был в шоке. А зачем же ты столько пьёшь, зная, что тебе будет плохо? Неужели нельзя выпить чуть-чуть, самую малость, для настроения? Тебя же не заливают! Да, истинно русская душа никогда не признавала полумер. Любить – так королеву, а пить – до умопомраченья!
Я зачерствел в борьбе с «зелёным змием», и даже христианского сострадания у меня к матери уже не было. Я понимаю, что это грех, но если человек самоубийца, если изо дня в день с каждой каплей выпитой мутной вонючей жидкости он убивает себя и отравляет жизнь окружающим, мне тяжело его понять и пожалеть. Говорят, что от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Но мне кажется, что я могу стать кем угодно: нищим, бомжом, калекой, тяжело заболеть и стать инвалидом, хотя и это спорно, но алкашом и наркоманом – никогда! Потому что не хочу! Потому что у меня есть мозги! Потому что это табу! Потому что так нельзя!
Я никогда не выкурил ни одной сигареты. И даже не попробовал. И даже не хочу попробовать. Наверно, у меня есть сила воли, которой нет у других. Поэтому  не люблю «тряпок» и размазней. Не люблю тех, кто жалуется на жизнь и ничего не делает, чтобы её исправить к лучшему. Каждый из нас – это целый мир. Так украсим его огнями, а не потушим в нём свет. Когда меня спрашивают, как дела, я неизменно отвечаю, что всё прекрасно и лучше, чем у всех. Когда мне подбрасывают банальное, что, мол, только никто не завидует, я отвечаю, что завидуют.
Кому нужны чужие проблемы? Каждый слышит только себя. Пожаловаться я могу только самим близким. А для остальных: всё хорошо, прекрасная маркиза!
Я не понимаю, как из-за нескольких граммов сивухи можно убивать свою душу, калечить совесть, извращать чувства, уничтожать свой внутреннее «я»! И для чего? Чтобы быстрее забыться и уйти в иной мир, не оставив после себя ничего. Это пустоцветы! Это люди-призраки! Это живые трупы! Они за сто граммов продали бы душу дьяволу, если бы знали, где он живёт. Их религия – безумие.  И часто это безумие – добровольное! И в результате – расплата: угасание, деградация, болезни и… преждевременная смерть!
Да, я ещё многого не понимаю. И чем больше живу, тем больше не понимаю. Наверное, потому, что не хочу быть таким. Не хочу! Не хочу! И не буду!