51 - Тайна прекрасного города

Воспоминание 51:
Тайна прекрасного города
.....
Наслаждаюсь видом прекрасного города, раскинувшегося далеко внизу. Спокойные, приятные стеклянные стены многоэтажных домов, футуристическая архитектура, зеленые аллеи парков – все это приводит в состояние гармонии. Но все это лишь ширма – искусственное благополучие, созданное специально для наивных граждан, снующих, словно в состоянии экстаза по улицам этого места.
Смотрю наверх и вижу огромный энергетический купол, развернувшийся в нескольких сотнях метрах над городом. Его практически не видно, можно только наблюдать, улавливая легким боковым, рассеянным зрением. Купол берет свое начало из гор и простирается на многие километры вдаль, охватывая собой не только город, но и все окрестности.

Предо мной разворачивается картина – человек, пробирается на самом верху горы к куполу. Его руки практически все счесались, в крови, одежда изорвана в лохмотья, глаза полны страха и отчаяния. Он висит на веревке над огромной пропастью под собой и всеми силами пытается дотянуться купола, пересечь его. За ним следом летит местное транспортное средство, похожее на вертолет, стремясь настичь человека. Мне даже сложно представить его состояние, настолько опасной и критической является положение беглеца. Он отчаянно пытается спастись и вот, казалось бы, ему остается всего пару метров до заветной цели, как воздушное транспортное средство настигает его. Он срывается, падает, а вертолет уничтожает его, так и не дав осуществить задуманное ранее.
- Еще один попробовал, и ему это не удалось – произнес я про себя.
…..

То, что я увидел выше, и была главная тайна этого прекрасного города. За внешним благополучием, всеми теми прекрасными садами и современной архитектурой скрывалось одно правило и жестокое наказание за его нарушение. Город был полностью изолирован от мира и, в нем была создана искусственным образом, с помощью диктатуры, тирании и жестокости утопия. В этом городе, если жители хотели просто жить, они должны были быть вместе. Не как семья, а входить в единое сообщество, которое должно поддерживать себя же само, каждый должен быть в нем и подчиняться большинству. Это и была основа устройства города, своеобразная его философия, соблюдать которую был обязан каждый, кто в нем проживает. Воспрещалось придерживаться иного мнения, кроме коллективного, творить что-то в одиночестве, а не вместе, создавать собственные проекты.

Воспрещалось даже шить себе одежду иного типа, кроме того, который предложен как общий, коллективный. Если же появлялись инакомыслящие, их всеми силами пытались ликвидировать. Единственный вариант спасения для таких людей это было бегство из города. Власти допускали такой вариант, но на это отводилось не более одних суток и, за это время нужно было пересечь энергетический купол. Учитывая размеры самого купола, высоту, количество преград на пути к спасению, выбраться из такого места было практически невозможно. Спустя сутки, на беглеца направлялись все силы города и, он ликвидировался. Это и произошло с человеком, которого я видел поднимающимся на гору. Чисто технически, это было бы вполне реально сделать, но момент, когда человек пробуждался от коллективного гипноза, мог наступить в самое неожиданное время и с этого момента отводились лишь сутки. Нужно было подготовить план побега, запастись всем необходимым и совершить побег. На все это просто не хватало времени.

Усугубляло ситуацию еще и то, что такие люди сразу отслеживались городскими властями. Во главе города стоял совет – сообщество наиболее уверенных в идеях коллективизма людей, фанатично соблюдающих данную догму. Когда случался подобный выход из системы, они сразу впадали в паническое состояние и стремились всеми силами успокоить бунтовщика, не дать как они считали «заразе индивидуализма» заразить других людей, живущих в городе. Слежка велась при помощи специально вживленных устройств, при помощи которых мгновенно могли быть считаны данные о человеке и обо всем, что с ним происходит. Когда же обнаруживался нарушитель коллективной идиллии, ему давались строго отведенные сутки на то, чтобы покинуть город, из состояния видимой «псевдогуманности перед его выбором», после чего его ликвидировали. Узнать о том, что он поставлен как «индивидуалист» он мог через любое техническое специальное устройство, которые располагались во множестве мест в городе. Когда же срок оканчивался, по всему городу выли сирены и, огромная машина уничтожения приводилась в движение. Спасаться удавалось, но нечасто, даже я не могу сказать, кто все же смог преодолеть данный барьер и убежать из этого проклятого места.
…..
Были в городе и исключения из ликвидационных правил. Один беглец, с которым я имел возможность общаться позже, не был ликвидирован. Во время побега, пробираясь к наземной части барьера, он был сильно обожжен, у него, фактически, сгорело лицо. Впав в состояние, близкое к припадку, он невольно, сам того не понимая, решил остаться в коллективной идее. На это положительно отреагировал и его чип, сразу же определив автоматически его как благонадежного члена данного «сообщества» и, он был оставлен. Ликвидировать его не лишились не потому, что проявили гуманность, а как знак в назидание тем, кто так же решится на перестройку своего видения мира. Вторым человеком был одинокий отшельник, которого так же оставили в живых в назидание всем остальным. Во время своего побега он лишился разума и теперь только и мог, что постоянно всматриваться вдаль и думать о чем-то своем, со стеклянным выражением глаз. Он был совершенно неопасен для власти, ведь не мог говорить, даже порой казалось, что и двигаться не мог, настолько тяжело ему далось помутнение рассудка. Он не смог «заразить вирусом индивидуализма» других людей и ничего сделать с ними. Но, на всякий случай, его отселили подальше от городской суеты, высоко в горах, в непосредственной близости от барьера. И вот теперь, он находился в столь близком месте от своего былого спасения, но ему было совершенно все равно, он стал своеобразной потехой для местного населения и насмешкой со стороны властей.
…..
В городе водилось и собственное сопротивление этому коллективному режиму. Те, кто всеми силами старался вернуть жителям их Личность, заставить почувствовать индивидуальность и яркость себя. Никто не знал, кто они, где и как живут, а главное, как им удавалось маскироваться среди жителей этой утопии и быть не пойманными властями. Как я предполагал, они научились каким-то способом обманывать и перепрограммировать собственные чипы, чтобы иметь возможность скрытно вести свою деятельность среди населения. Властей этой беспокоило, но они ничего не могли сделать с такими злостными нарушителями, от чего приходили в настоящую ярость. Это краткое описание того места, в котором мне довелось жить.
…..
Что же касается меня самого, так я был обычным работником в офисе обычной компании, в которой, подобно муравьям в муравейнике трудилось еще много моих коллег. Сначала, мне казалось, что я ничем не выделяюсь из них, пока не настал мой момент пробудиться от коллективного сна. Началось это с появления на моей работе новой коллеги – девушки невероятной красоты и с уникальной, неповторимой изюминкой, которую я смог понять и увидеть только со временем.

Она вошла в комнату легкой, словно воздушной походкой. Несмотря на то, что она ней была стандартная для коллективистов одежда, в самих движениях угадывалось нечто особенное. Женственность и прикрытая сексуальность сразу выделяли ее среди окружающих женщин. Казалось, что она просто доброжелательная, но в таком поведении я уловил нечто еще, что было полной противоположностью фанатично настроенным коллективистам. Девушку звали Майя. Внешне она имела тонкие черты лица, средние между европеидными и азиатскими. Тонкое личико, аккуратный нос, немного суженные глаза и черные, густые и струящиеся пряди волос. На вид ей было лет восемнадцать-двадцать, в ней чувствовалась жизнь, какой не было у многих людей в этом городе.

Я обратил внимание на нее, она на меня. И, как оказалось позже, все это было неспроста. Только спустя время, я понял, что Майя как раз и входила в сопротивление, тщательным образом скрывая свой внутренний мир. Она же обратила внимание на меня, так как почувствовала, что я готов к внутренней трансформации. Мы проводили много времени вместе, максимально сблизились и, во время одной беседы под луной, она и сказала мне все это. Благодаря ей, я смог понять себя, стать собой и избавиться от ярма коллективного влияния. Это был момент моего освобождения и началом борьбы, которую мне еще предстояло пройти.
…..
Как только я освободился от ярма коллективизма, мой чип сразу же отреагировал. Мы не успели с Майей сделать над ним манипуляции, чтобы скрывать истинное положение вещей и, чтобы я смог стать в дальнейшем таким же членом сопротивления, как и она. В этот день, когда я раскрылся, мне было отведено ровно одни сутки на то, чтобы в дальнейшем я смог покинуть город. Об этом я узнал вечером, подойдя к одному из терминалов и просмотрев информацию о себе. Как и следовало ожидать, все мои счета и инструменты, с которыми я смог бы оплатить поездку в регион поближе к энергетическому куполу у меня не было. Власти всегда и со всеми так поступали, блокировка ресурсов была посылом: «раз уж стал идти по пути индивидуализма, помощи от коллективного сообщества не жди».

Майя старалась поддерживать меня в этот день, помогая найти вариант спасения. По ее предложению я обратился к человеку с обожженным лицом, ставшему исключением из правил. Он сначала немного недоброжелательно отнесся ко мне и к моему вопросу. Несмотря на то, что визуально казалось бы, он поддерживал коллективистов и не желал помогать мне, в нем все еще горело желание и нереализованная возможность уйти из этого города. Далее, он поведал мне о том, как хотел уйти сам и дал совет, что делать, чтобы успеть.

Как рассказал Балн, именно так его звали, он пытался уйти через реку на противоположный берег, на котором не было ничего кроме густых зарослей, которые пересекал сам барьер. Когда я слушал его, то понял, что безумно хочу покинуть это место и больше сюда не возвращаться. Он рассказал, что нужно идти к горе, после чего нужно будет переплыть реку и выбраться на противоположный берег. Как оказалось, заросли на противоположном берегу это остатки старого парка, оставшегося еще со времен прежнего города. Безлюдное, неживое место, бурно поросшее растительностью, оно отвергало всех и вся, буквально нашпиговано опасностями, способными сломать любого человека. Он не рассказывал деталей своего ожога на лице, но я понял, что это было скорее всего именно в том месте.
…..
Собравшись с Майей, мы отправились в путь. Оставалось немного времени и, я решил поторопиться. Несмотря на то, что я больше сюда не вернусь, мы не поднимали вопрос, как будем дальше вместе, пытаясь решать проблему за проблемой. Путь через город лежал ночью, в спешке, мы даже не обращали внимания не проходящих мимо прохожих, которые, видя мой отсвечивающийся коричневым светом статус, с опаской смотрели на нас. До подножия горы добрались быстро, затратив на все сравнительно немного времени. Далее предстоял путь по скалистой местности к дорожке, которую указал Балн. У меня не было причин не доверять ему, хотя и были опасения, но я не решил ничего делать, ведь иного пути, кроме как довериться, я не знал. Проходя по заросшей, заваленной камнями дороге, я посмотрел на склон горы, в том месте, где ее пересекал барьер. Повсюду валялись останки тех, кто ранее пытался пойти тем путем и не смог сделать этого, так и оставшись лежать в этом месте. Первое, что бросилось мне в глаза, были останки ярких спасательных и страховочных жилетов, многие, кто бежали этим путем брали их с собой на случай опасности. Везде были видны линии, светоотражающие элементы, металл – это было зловещее видение, которое я смог наблюдать при первом взгляде на это место. Майя так же была растеряна, но старалась держаться, хоть я и заметил, что ей очень тяжело.

До реки мы добрались без особых проблем, это не могло порадовать. Саму реку патрулировали корабли, на случай и необходимости поиска беглецов и обнаружения иных опасностей. Плавательных средств у меня с собой не было, мы запаслись только стандартными костюмами, предохраняющими от переохлаждения и согревающими одновременно. Пару раз мы, переплывающие реку попали в поле осветительных приборов кораблей, но, благодаря свойствам наших костюмов, нам удалось остаться незамеченными, скрывшись за гребнями волн начавшей волноваться реки. Было холодно и темно, вода старалась всеми силами утопить нас, не дать возможности добраться до заветного берега.

Как только мы уже доплывали до берега, раздался вой сирен, все небо словно озарилось. Я понял, что эти сирены взывают как раз по мне – закончились сутки, отведенные на то, чтобы покинуть город. Пока силы города скоординируются и начнут поиски, оставалось совсем немного времени. Я еще сильнее сжал руку Майи и мы поспешили к спасительному берегу. Это место было привлекательным для нас еще и потому, что даже силы обороны города не совались в этот старый, заброшенный парк. Причина в том, что для них это место было словно напоминанием о тех временах, когда город еще был иным, когда не было привычной для них идеологии. Сторонясь заброшенного места, можно было предположить, что они вообще не пойдут туда и не начнут искать нас. По этой причине, побег через заросли заброшенного парка и стал нашим единственным спасением.

Под шум сирен мы добрались до зарослей и сразу же поспешили спрятаться в них. Все сильно заросло, чтобы угадать, где находятся проложенные ранее парковые дорожки, приходилось идти практически в слепую. Вокруг нас высились огромные деревья, их ветки больно царапали лицо. Я смог заметить даже каменные останки лавочек, некогда радовавших посетителей. Это место не эксплуатировалось, по меньшей мере столетие, точной его истории я не знал, ибо коллективистская власть тщательно скрывала любую историю кроме своей. Людям же воспрещалось сюда проходить, но очень аккуратно, через внушение, что здесь много опасностей, у них у самих выработался страх перед этим местом.

Понимая, что силы преследования уже сформированы, но не решаются идти в данное место немного разрядили мое отношение к происходящему. Мы могли остановиться и перевести дух, подумать, что и как делать дальше. Я заметил, что Майя немного грустит. Понимая, что происходит и почему так, я сжал ее руку и повел дальше, к спасительной кромке барьера. Подойдя к практически невидимой энергетической линии, я обернулся и увидел, что она плачет, тихонько и скрытно от меня. Обернувшись, я приобнял ее, прижал к себе, сказал на ухо то, что должен был уже давно. Она перестала плакать, прошеплата эти же слова в ответ. После этого, на ее лице появилась улыбка. Вместе мы взялись за руки и сделали шаг вперед, через барьер. Впереди нас ждала новый, удивительный, наполненный духом свободы мир.
……….

Син