Неподражаемое

            Так странно, когда с неба падает дождь из семян клена и груши. Когда нет сил писать об этом, а хочется, потому что если никто не узнает, то все! А тучи все летят – серые, темные – загораживая бездонное голубое небо, которое виднеется только в просветах. Здесь такое редко, чтоб, и тучи, и небо; либо все серое, и дождь идет, либо солнце.
            А я пишу об этом на листе бумаги с обратной стороны которого написано поздравление меня с днем рождения с прошлого года, сижу на улице, а на белый лист падают тычинки откуда-то сверху, отцветшие цветочки. Как же быстро все отцветает, вот и сирень, посаженная бывшим владельцем дома с польской фамилией, уже не та что неделю назад. Уже не так чиста и пышна, но все еще душиста. А из земли торчат редкие одуванчики, дунешь – они полетят, легкие. Птички поют самые разные вокруг. В сущности же “подожди пять минут”, как когда-то сказал Марк Твен, “и погода изменится!” Вот уже выглянуло солнце в проеме меж туч... и снова скрылось, за очередной несущейся неведомо куда и зачем... но вот снова показалось, слегка, не полностью, оттого различим стал солнечный диск, хотя обычно скрыт под пылающим ярко светом.
            И тихо. Даже странно, сирены не воют, косилки не гудят у соседей, как попрятались все!? Только запах готовки на гриле откуда-то долетает, и ветер все нагоняет полусухие цветочки и листочки, и гонит облачность – порыв, потише, еще порыв, опять... порыв, и тише! Да жалко... что не украшена улица больше пышными нарядами деревьев, но наверняка так и должно быть, так лучше!
            Ммм, что за запах! Мяско! Вообще запах даже баню напоминает или что-то среднее.
            Два шмеля, летая, дерутся в воздухе – что не поделили?
            А сирень настигается хищными лапами местного вьюна, не дает ей шибко разрастаться, держит в своих пределах, да еще сам наползает острыми шипами с каждым годом все больше и больше. И березка перед домом чахла, чахла, теперь может засохла даже. Тяжело здесь... березкам, ни японским, ни русским – не везет! В Америке ведь невозможно не сойти с ума – слишком благодатная для этого почва. В переносном конечно смысле. А если в прямом брать, то почва здесь очень неблагодарная, что ни посадишь в ней, ничего не вырастает, только одни плющи и вьюны колючие, от которых, если дотронешься, можешь заразиться сумахом укореняющимся, и по коже пойдут желтые пузыри. Березы тут не приживаются. У меня под окном, так и хочется назвать – не белая, а бедная береза. Три ветки сломало ей ветром, али еще чем. Соседи отростки подрезали. Вторая у ней половина – японская – сразу сохнуть начала. Ну никак не везет тут. Эх...
            А той весной я думал, что каждое мгновение неповторимо! Это и глубоко печально, и одновременно невиннейше прекрасно. Вином цветов мне одурманило голову, этот поток увлек мысли высоко-высоко, легко, почти до сумасшествия нежно – так трепещет душа, дрожа на ниточках схождения с ума. Невинная природа всесильна по мощи и величию!