Журавли. Глава седьмая. Веселина и Ваула

Глава   седьмая.  Веселина  и Ваула.
       Веселина смотрела  на  большого неуклюжего  и  потешного юношу с большими  открытыми глазами, пухлыми  губами и грубыми сильными руками. Она удивлялась  мощи  его рук, когда  он ломал для  костра огромные,  по  её меркам,  сухие ветки  и  даже  стволы  молодых  подсохших  сосенок. 
     Ваула ломал  всё, что  попадало к  нему  в руки, а сам  не  спускал  с  неё  глаз; косноязычие мешало высказать  бурлящие в  голове думы, но  глаза дополняли его нечленораздельные  слова   и   радость  от  встречи  с Веселиной.  Они  искрились  такой огромной  энергией  и  живостью, что  Васелина сначала  испугалась,  а  потом  бросилась в  них,  как  в  речной омут, как  обреченный  пловец, без  всякого  желания  и  надежды  на   спасение. Она  увидела  в  Вауле  его душу, мягкую  и  открытую, беззащитную  и  сильную, готовую к жертвам и  сражениям. Он  поразил  её  готовностью безоговорочно   подчиниться  ей,  соглашаясь  с  любыми  её  желаниями  и  действиями. Никогда  ещё  в  Веселининой  маленькой сиротской  жизни  никто   не  исполнял  её  желания  и  не  подчинялся  ей. Это  было  для  нее  открытием  нового  мира  и  неиспытанным  чувством. Она  ещё  не  осознала  своей  силы  над  ним, но  женское начало   уже  зародилось в  ней,  и  она  встретилась  с  ним  испуганно  и  настороженно.
   Веселина  росла   сиротой, без  матери,  никогда  не  знавшей  заботы ближних и родительской  ласки,  никому  не  нужной  отроковицей. Три дня  назад  она  случайно  услышала  разговор  своего  отца  и  мачехи  о  продаже  её   для  блуда  и  сразу же  убежала  в  лес, взяла  с  собой из  еды то,  что было у  неё  припасено для  поддержания  сил на  предстоящий  день: корочку  хлеба, луковицу и две   сушенные  небольшие  рыбки. Ушла  в лес,  торопясь  и  не  оглядываясь,  как  на  работу,  для  сбора  сухого  хвороста  и    бересты  для розжига  домашнего  очага.  На  опушке    остановилась, оглянулась  на  свою  родную  избу,  перекрестилась  и  скоро побежала, не ориентируясь  и,  несмотря  на  тропинку:  убежать как  можно  дальше  от  предательства  отца  и   злобной  выходки  мачехи.
  Было лето, но лес  ещё  не  наполнился зрелой  ягодой:  изредка попадались недозрелые лесная земляника, черника  и  голубика.
Веселина  была  в  панике: ягоды  не  утоляли  её  голода, а попытка  поймать  рыбу, ей  не удавалась. Она  отошла  от  берега   озера  и в  отчаянии брела  вдоль  опушки  леса. Несколько  раз  она  находила  гнезда птиц,  но  только единожды ей  удалась найти  там  яйца, которые она выпила  сразу же.          Однажды  она  услышала  негромкий  разговор  двух охотников, но  не вышла  за  помощью,  а  притаилась: Веселина  боялась, что её  вернут  отцу  и  избегала  встреч  с  людьми.
У  одного дерева она  остановилась  передохнуть  и услышала  над  головой  неясный гул: на  высоте  двух  сажень над  головой  в дупло дерева  залетали  и вылетали  пчёлы.  Веселина  отломила  палку  от  ветки, зажала  её  в  зубы  и  полезла  на дерево. Перед  дуплом, держась одной  рукой  за  ствол, а  второй, засунув  палку в дупло, покрутила  и, достав,  с  удовольствием  начала её облизывать, наслаждаясь  вкусом  мёда. Дальше  она  мало,  что  помнила, да и не было  охоты вспоминать то, что  произошло потом.    Пришла  в сознание  у шалаша  и,  увидев  близко склоненное  над  ней  большое  лицо  Ваулы, истошно  закричала. Но то, что  после  этого  случилось, Веселину  сначала  озадачило, а  потом  рассмешило:  Ваула  почти мгновенно не  сел, а  упал  на землю и зажмурился, закрыв  свои  уши  ладонями. Прекратив  визг,  она  наблюдала, как  несмело  он  открывает  глаза, щурясь на  нее,  словно  на  солнце, как  неохотно и  настороженно  опускает  ладони  рук  на  колени  и  рассмеялась  звонко, словно  маленький  колокольчик.
А потом, Ваула  и Веселина  улыбнулись  друг другу: Ваула - боязливо  и смущенно, Веселина  -  по-детски  озорно,  задорно.
Веселина  шагнула  к  Вауле, стоящим  на  коленях  и  оказалась с  ним  почти  одного  роста, лицом  к  лицу.  Ваула  заворожено  смотрел  на  неё, а она смело  и  вызывающе, как-то  по-женски,  начала  рассматривать  его. В  его  серых  глазах   она  увидела  его  всего, его  душу, его нравы  и… его  любовь. Крупные  черты  лица  уже не пугали   и  не  смущали  её. Своим  зародившимся женским  чутьём   она  поняла – он  весь в её власти. Его  внешние крупные  формы: большие  и  сильные  руки, шея, крепко  сросшаяся с основанием  головы, большие  покатые  плечи, крупные  туловище  и ноги  уже  не пугали  её, а  вызывали  восхищение. Мысль  мгновенно промелькнула  в  её  сознании:  «Как  в  таком  крупном и сильном  теле уживается  его  кроткая  и  боязливая  душа?». Она пока ещё  не  смогла  понять, что  в этой кроткой душе  уже  родилась  большая любовь к  ней, которая заслонит её от  всех бед  и  жизненных  неурядиц.
Веселина отошла  на  шаг, ещё раз посмотрела на него.  Ваула  понравился ей: какой  он  сильный  и  мужественный. А  она слабая,  как  лепесток, который  не  имеет  своего места  на  земле:  любой  ветерок  гонит  её и  нет  ни  какого  спасения. Где же найти ей защиту? Как  бы  она  хотела, чтобы  Ваула защищал и  оберегал её.  Новое  неиспытанное  чувство  зародилось  в  ней. Веселину  вдруг  захватила  жалость  к  себе,  одинокой  и  она  сразу  сникла,   слезы  полились  из  глаз.
         Ваула в  недоумении  и  нерешительности смотрел  на Веселину:  её  волшебный  взгляд вдруг потух,  слёзы  покатились по  щекам. 
- «Это  моя  внешность испугала  её», - подумал он  в  отчаянии.
Веселина  зарыдала  навзрыд.  Он встал  на ноги, подошел к ней,  осторожно  прижал  к  себе, погладил  по  голове:
- "Веселина,  ничего  не  бойся. Я  не  обижу  тебя  и  не  дам  в  обиду  ни кому,- Он подвел  её к  пеньку  у  шалаша, усадил,  как маленькую  девочку и начал  кормить запеченной  рыбой  на  костре, в  ладонь вложил  кусок хлеба, стал  предлагать  вяленое  мясо, а  после - соты с  мёдом.
Васелила,  всхлипывая  и  вытирая  слёзы, глотала  всё  это, принимая  из  его  рук и не чувствуя  вкуса, но  когда  очередь  дошла  до сот  с мёдом испуганно посмотрела  по сторонам  и   весело   заулыбалась:  мёда  она  уже  не  хотела. 
Выслушав  её   рассказ о  бегстве  из  дома,  Ваула  задумался  и   предложил остаться пока  пожить  у  него  в шалаше, а  он  найдет  себе  место  для ночлега.
      Сумерки,  как  всегда,  перешли  в  ночь  неожиданно  быстро. Ваула  уступил  Веселине своё место, а  для себя  кинул в  шалаше охапку сухой  травы.
   Веселина  от пережитых  волнений  уснула  мгновенно, как  только  легла  на  топчан, поверив  безоговорочно  Вауле  и  своему  счастью. Но, ночная  гроза  и  раскаты молнии  напугали  её  и  она, вскочив, кинулась  к  Вауле, ища  у  него  спокойствие  и  защиту.
         Ваула резко проснулся:  редкие  раскаты  грома давили  на  уши,  а всполохи  молнии  врывались  в  шалаш.  Рядом  с  ним, прижавшись  к  нему всем своим маленьким девичьим  телом и, ухватившись  за  него,  как  за  спасательный сук,  лежала  Веселина. Он  испугался, хотел  отстраниться, но не  сделал  этого: так  спокойно  и тихо  дышала  она, прижавшись  к  его  груди, что  он  всю ночь  не спал, боясь  пошевелиться  и разбудить  её.
Рано  утром он ушёл  по  своим  делам  искать новые  роившиеся пчелиные  семьи, оставив  гостью  спящей  в  шалаше. 
    Веселина  проснулась,  когда  солнце  было  уже  высоко. Навела  порядок, убрала  сено,  поела  оставленную для  неё   пищу,  искупалась на озере, в  мешочке  нашла  зерно  и  сварила  кашу, ожидая  Ваулу.
Ваула  ходил  в  поиске  по  лесу, а  сам  думал только  о  Веселине и  задирал  голову  на  солнце;  потом  не  утерпел, резко  развернулся  и  почти  бегом  направился  к  своему шалашу.
Вечер  был  ласковым и тихим. Они  сидели  у  костра  и  говорили  и  говорили. Ваула  рассказывал  и  себе, Веселина вглядывалась  в  него  и делилась  своей  горечью  о  предательстве  отца. Пришло время  ночевать.  Веселина   силой  уложила  Ваулу  на  его  прежнее  место,  а сама, через  некоторое  время, крадучись  легла  рядом, прижалась плотно,  уткнувшись  носом   в его грудь, засопела  и  быстро уснула.
 Так продолжалось  несколько дней: Ваула  не спал, проваливаясь  в  полудрему, а через  день  и   она   перестала  спать, а   прижималась  к нему  с  волнением,  притворялась  спящей. 
На  исходе  недели  они  сдались  новому  для  обоих  чувству  любви. Однажды,  вечернею  порою,  они  вместе искупались  в  озере и  улеглись  спать. А  ночью Веселина перестала  владеть  собой и начала тихонько гладить Ваулу, а  потом,  судорожно  прижавшись к нему, поднявшись повыше и  охватив  его тело своими  девичьими руками и  ногами, стала  целовать  губы  и  всё лицо. Ваула  замер,  несмело  ответил  ей.  И  вдруг  страсть  взорвала их: они  скинули  свою  одежду.  Соски  маленьких грудей  Веселины прожгли  Ваулу  насквозь, её  девичье тело, молодое  и  свежее,  не  знавшее  мужской  ласки трепетало  в  его  руках. Веселина   исступлённо целуя,  легла  на  Ваулу  и, почувствовав его твердость, бессознательно приподнялась  на  нем  и осторожно приняла  эту  твердость   в  себя.  Чувство  единения  поразило их  своей неизведанностью и  потрясшим  обоюдным взрывом:  частицы  Ваулы  наполнили Васелину своим живительным  соком,  она приняла  их и  они  были  приятны  для  неё. 
Лето  в  лесных  заботах  и  любви пролетело  быстро. Пришла  осень и  холода  не  заставили  себя  ждать. Ваула,  вспомнив  о  Порошинской   заимке и своем  новом  друге, вместе  с  Веселиной собрали  часть необходимого  имущества  и  пришли  на  заимку.
      Охотка  и  его  жена  Кунава уже  больше  месяца  жили  на  заимке и  были  рады  друзьям. Кунаве  очень  понравилась  Веселина, не  унывающий  веселый  колокольчик. Они  подружились, совместно  подумали  о  дальнейшей  жизни  и  Охотка  отдал  Вауле  для  проживания  баню  на  заимке. Несколько  дней  они  все  вместе  занимались  переустройством  бани  под  жилую  избу  и  остались  довольные  результатом.
Так  началась  дружба  двух  молодых  семей,  которая сохранилась  на  долгие  годы  и  передалась  их  детям.
Через  некоторое  время  на  заимку  приехали  Тихомир и  Дороша  с  семьями  в  гости,   от   них  Ваула и  Охотка узнали о трагической совместной истории  своих  отцов.  Это  связало  их  и  семьи  в  один  узел  и  усилило крепость  дружбу.
Через  два  года, построив  с помощью  родственников  две  одинаковые  избы  на  берегу  речки,   они  заложили новый  починок на месте Порошинской  заимки.