Вегас - семь безумного чаепития

                Моей любимой Милене Ангел               
     Контуженный по колено на съемках полупокерного Клайда Уоррен Битти, собирая сценарный рюкзачок, предписанный любому лицедею со времен Лени Рифеншталь Великолепной, успевал отбрехиваться от зудящего телефонной трубкой литературного агента, небрежно прижимая эбонитовый отросток Белла к уху плечом, достойно упакованным в габардиновый пиджачок в тоненькую полосочку :
     - Ложил я с прибором на открытые письма Высоцкого, Хаим Редабыч, меня еще комиссия сенатора Клоски научила не реагировать на провокативные заявления с той стороны железного занавеса. Даже странно как - то слышать от такого изощренного человека, как вы, столь неуместные намеки на якобы существующую жизнь в Союзе. Вы лучше про экранизацию Алисы, пока съемки  " Багси " не начались.
     - А что Алиса ? - журчал голос литературного агента, усыпляя только - только взбодрившегося парой граммулек чистейшего боливийского Битти. - Ну заменим мы слова на  " м " словами на  " к ", ну, выйдет снова же Кусумда, Кильманда, конь, кальмар, крокет. Это, Уоррен, не то вторично, не то серия пенальти замечательных итальянцев, тренерски понявших ожерелье Орландо Блума за упругий зад пани Моники Беллуччи, и выигравшей легкой небритостью Буффона чемпионат. Понимаете ?
     - Не совсем, - признал Битти, нервно переминаясь у окна. Длинный розовый  " Кадиллак " Диты привычно задерживался, недаром по радио визжали на все голоса о намертво вставшем Сансет - какой - то мудак, оказывается, вписался на всем ходу в гидрант у заведения Жимми и теперь все службы реагирования перегородили проспект, мешая подтянутому Богарту вписаться в раут ушедшей на покой Аннеки ди Лоренцо, ожидающей Хамфри за поворотом, где все будут, каждый в свое время, если, конечно, научные люди растратчики не научатся продлевать жизнь, что печально заранее, ведь первыми в очередь на продление встанут подонки - диктаторы, все эти восточноевропейские ублюдки - военные преступники против человечности, великие и стратегические, как Гитлер мелковатых калибров. Тьфу на уродов.
    - Вы не плюйтесь, - устало попросил литературный агент, - я, между прочим, еврей, а у евреев принято от дедов иметь своих мерзавцев.
    - А что общего у плевка и мерзавцев ? - удивился Битти, перебегая к другому окну. Нет, и там Диты не наблюдается.
    - Как ? - вознегодовал Хаим Редабыч Дагобарскай, будучи таким же евреем, что и выкрест Потупчик, к примеру : одно название и говнооснова, а сути - то и нету. - Плевать - лишать себя благодати, все знают, что благодать ротом входит в человека.
    - Это как ? - не понимал Битти, бегая по номеру отеля. Где же эта Дита ?! Сэр Бен Кингсли надоел звонками, Аннет Беннинг засыпала телеграммами, даже непонятный Харви Кейтель задолбал своими тухесами, знать бы еще, что это такое. - Кстати, - нашелся Битти, присаживаясь на кровать и зашнуровывая лаковые ботинки, - Хаим Редабыч, вы не знаете, что такое тухес ?
    - Потупчик это, - резанул неприятной правдой литературный агент, оглушительно чихнув. - А вы все Диту ожидаете, да ?
    - Х...й на ! - заорал в трубку Уоррен Битти, бросая вышеупомянутую трубку на жалобно звякнувший двоерогий рычаг аппарата Белла.
    Крадучись, он подкрался к прикроватной тумбочке и достал тяжелый альбом, фунтов пять, не меньше. Раскрыл и заулыбался, обнаружив ту же Диту, но давно и голую. Вот, любимки мои, правильно играющие в наши низкопоклонские игры разума, и подтвердился излишний раз постулат, что, так сказать, Дита в  " Инстаграм " и она же у мистера Маркуса - разные Диты, как разны обе вы в своих попытках преподнести общественности образы и силуэты мыслей, за что, скажу прямо, честь и хвала, ибо ( шикарное словечко ! ) это и есть самая настоящая игра разума.