Утулик

Дождь шёл третьи сутки подряд, и Утулик вспучился, потемнел. Ещё недавно быстрая и прозрачная вода его теперь бешено несла и кружила собранные выше по течению грязь, траву, коряги, кусты. Хребет Хамар-Дабан, казалось, зацепил, собрал все тучи вдоль Байкала и теперь отжимал их в многочисленные притоки. Иногда мимо проплывали толстые стволы деревьев, которые бились о торчащий в середине русла каменный клык, подпрыгивали и, разворачиваясь, уносились вниз, в ущелье. Рёв воды перекрывал даже шум тайги, волнующейся под напором ветра. Июль, однако!

Их катамараны - желто-синий четырехместный и оранжево-зеленая «двойка»,  уже порядком сдувшиеся за ночь, мокли на камнях далеко от воды, которая стремительно наступала. Ещё выше, на обрывистом берегу под согнутыми березами тускло зеленели отяжелевшие от влаги тенты палаток.

Кирилл, по прозвищу Кирзач, сумрачно глядел на реку и курил, кутаясь в капюшон. Худой и сутулый, в зеленом дождевике, он напоминал мокнущий куст, торчащий на берегу возле большого валуна. В роли валуна выступал руководитель их группы – Лёха, укрывшийся серой накидкой. Какое-то время они молчали, разглядывая поток и прокручивая в голове возможные варианты действий.

Подумать было о чём. В кармане анорака у Лёхи, завернутые в гермоупаковку, лежали билеты на поезд, который завтра вечером должен был помчать их домой, на запад. Внезапный паводок грозил смыть все эти планы - по большой воде любой невзрачный перекат превращался в мощное препятствие. Вчера они убедились в этом, когда катамаран-двойка дважды перевернуло в порогах, которые даже не удалось определить по лоции – настолько изменился вид реки. Итог второго оверкиля - унесенный потоком рюкзак Кирзача с вещами, погнутая рама, синяки на ногах и десять километров сплава вместо двадцати пяти.
   
- Что будем делать, Лёх? – спросил Кирилл, бросив бычок в проносящийся мимо поток, - по такой воде без просмотров нельзя. Представляю, в какую мясорубку превратился Большой Мордоворот… Не забыл, что у тебя жена, дети?

- Да ладно, Кир, чего ты, справимся – жёстко усмехнулся Лёха. - Если всё подряд смотреть – за три дня не доплывём, а тут всего-то часа четыре ходу, по такой воде долетим со свистом. Сам знаешь, через тайгу без тропы не пролезть, так что другого пути у нас всё равно нет. Самые сложные пороги просмотрим, конечно, особенно Мордоворот. Может, их вообще водой залило, так что проскользим как по паркету! – Лёха, кажется, больше убеждал не Кирзача, а самого себя. И, подводя итог, повернулся к Кириллу и посмотрел в глаза:

 - Выдержим, небось, не Башкаус. Если переворотов не будет, то к вечеру Байкал увидим. И, махнув рукой мокнущим у палаток фигуркам, крикнул:
- Народ! Собираем лагерь – и на воду! Через час стартуем!
- А если… будут? – спросил Кирзач, но ответа так и не дождался.

Они ходили вместе уже три года, и за это время Кирилл хорошо понял основные руководящие принципы Лёхи – всегда выкладываться на максимуме, не жалеть ни себя, ни остальных, не признавать слабостей и не бояться риска. В предыдущем походе, в каньонах Башкауса, они действительно пару раз оказывались на грани катастрофы. Было несколько оверкилей, а однажды катамаран и вовсе сложило и размазало о скалу, но всё обошлось без утопленников и даже без переломов. В общем, Бог хранил их, и Лёха считал, что с учетом набранного опыта рискуют они не так уж сильно. Сюда, на Утулик, они и вовсе приехали просто отдохнуть, размяться перед сложным походом в Киргизию, но неожиданно нарвались на паводок, и теперь не слишком серьезная речка превратилась в опасного противника.

Впрочем, с воды препятствия смотрелись не так жутко, как с берега. Со скоростью мчащегося велосипеда проносились их катамараны мимо угрюмых ёлок, скользких скал и булдыганов, лежащих в русле. Впереди, как более надёжное и безопасное судно, шёл катамаран-четверка, и квартет гребцов дружно, по команде капитана Коли, маневрировал, азартно бросая судно то в одну, то в другую сторону, преодолевая стоячие валы, отгребая от прижимов и падая с мощных сливов в пенные бочки. Пройдя особо сложное место, экипаж «четверки» зачаливался к берегу или заходил в улов за камнем  и страховал «двойку», идущую следом. Лёхе и Кирзачу, сидящим на ней, приходилось тяжелее, их короткое судно постоянно вязло в бочках, образующихся после сливов и тянущих катамаран обратно, под летящую сверху струю. Но пока всё шло гладко – лишь однажды, когда их катамаран посреди потока навалился на камень и едва не перевернулся, не выдержало и лопнуло коленное крепление у Лёхи, и он, не ожидая такого, свалился в воду, едва успев зацепиться за раму. Но Кирилл сработал чётко – удержал «двойку» от переворота и помог товарищу выбраться на баллон.
 
Пришлось чалиться к берегу и чинить порванное крепление. Пользуясь остановкой, решили пообедать и отдохнуть, а заодно и сориентироваться. Это было сложно – в их лоции ориентирами служили в основном пороги, но теперь вся река представляла собой одно ревущее препятствие, и понять что-либо было совершенно невозможно.

- Народ! – сказал Лёха, когда все собрались у костра. Нас так тащит, что, думаю, скоро будет Большой Мордоворот. Смотрите в оба! Ориентиры такие: крутой левый поворот, за ним слева идёт отвесная скальная стенка, струя разгоняется, падает с каменной плиты и бьёт прямо в стенку. По нашей воде – скорее всего, полная жесть. Поэтому сразу после поворота уходим резко вправо и чалимся на правом берегу, там течение спокойное. Просмотрим  с берега, что и как, если будет страшно, обнесём, там есть тропа. Всё ясно?

Капитан «четвёрки», Коля, прозванный Буйволом за силу и габариты, кивнул:
- Чё не понять-то? Справимся.

Горячий суп и крепкий чай вернули группе оптимизм, тем более что дождь наконец-то закончился и, более того, яркое солнце уже начало проглядывать сквозь редеющие тучи. Быстро собрались, поддули баллоны и спасжилеты.

- Вёсла на воду! – и вот «четвёрка» уже отвалила от берега и, быстро вырулив на середину реки, ушла за ближайший поворот.  Следом отчалили и Лёха с Кириллом – далеко отдаляться от товарищей было нельзя. Снова замелькали по берегам камни, упавшие стволы, тёмная тайга вплотную обступила Утулик. Прошло всего-то полчаса быстрого сплава, и вдруг Лёха, внимательно высматривающий ориентиры, приподнялся на баллоне и, пытаясь перекричать шум потока, заорал что есть мочи идущему впереди экипажу: «Эй!». Прокричать длинное и круглое название порога было невозможно, но и этот его короткий и яростный крик не был услышан, - «четверка»  на полной скорости скрылась за поворотом.

Впрочем, Коля и сам сообразил, что их судно входит в «Мордоворот». Прыгая в валах на повороте, экипаж начал изо всех сил работать вправо, чтобы пристать к берегу. Но там, где по лоции должен был медленно кружиться спокойный улов, теперь нёсся через камни быстрый поток. Сил и времени на то, чтобы пересечь его и достичь берега, уже не было – катамаран лишь развернуло течением и бросило вниз, относя к ревущей яме основного слива. Им едва удалось выровнять судно носом на входе в пенный котёл – и это было очень кстати. Встречный вал со всей мощью обрушился на передних гребцов, накрыв их с головой. Отплевываясь, они подались вперед и воткнули вёсла поглубже в воду, чтобы под слоем пены нащупать сильную выносящую струю. Катамаран, не сумев пробить бочку сходу, начал было пятиться под действием обратного течения под падающий поток, но замер на месте. Задние гребцы тоже принялись работать изо всех сил – и «четвёрка», выскочив из пенной ямы, промчалась мимо скального берега, чиркнув по нему левым баллоном. «Чалимся вправо!», - рявкнул Буйвол, и экипаж быстро заработал вёслами, пересекая русло.  Через несколько мгновений катамаран ткнулся в камни на правом берегу, готовый страховать идущую следом «двойку».

- Раздолбаи! – прокомментировал Лёха, увидев, что «четверка» скрылась за поворотом, не успев зачалиться, - ладно, работаем, чалимся вправо! – И они дружно погребли, пересекая поток, пытаясь выполнить маневр, не удавшийся у первого катамарана. Один, другой рывок – «двойка», казалось, успевала проскочить к берегу, но тут один из баллонов заскрипел, наскочив на подводный камень, и «двойку» мгновенно развернуло боком и потащило, потянуло в пенный котёл.

- Держись! – заорал Лёха, выравнивая судно и готовясь к решающему гребку. Катамаран воткнулся в слив и, поднявшись на дыбы, медленно и красиво перевернулся через диагональ, блеснув зелёным днищем. Кирилл, вынырнув, не удержал весло, но зато намертво вцепился в раму. Теперь он мог, судорожно дыша, лишь пассивно наблюдать, как «двойку» выплюнуло из бочки, а затем прижало к скальной стенке и долго не отпуская, полоскало в отбойном валу. Тут Кирзачу пришлось туго – он едва не захлебнулся в мощном потоке, но не разжал пальцы и дождался момента, когда Утулик всё-таки смилостивился и отпустил израненный катамаран на основную струю, где его через несколько секунд и подобрала стерегущая внизу «четвёрка».
 
Лёхе повезло меньше. Сильное течение немного покрутило его в пенном котле и выплюнуло вправо, в сторону полускрытой в воде гряды больших валунов. Он жадно глотнул спасительный воздух и начал выгребать к берегу, но не успел. Какая-то грубая сила снова затянула его под воду и, чуть протащив, загнала как пробку в щель между подводными камнями.
 
Задыхаясь, Лёха мгновенно осознал ситуацию. Находясь под водой, он был буквально пришпилен струёй к дыре между несколькими крупными валунами, заткнув её своей пятой точкой. Течение било в лицо, и он согнул голову, но прежде успел разглядеть, что до поверхности, сияющей бликами солнца, оставалось всего-то полметра. Полметра – но они непреодолимы. Лёха вытянул руки вверх и назад, обхватил скользкие камни и попытался подтянуться. Кажется, кончики пальцев даже высунулись из воды… Бесполезно – река была сильнее, а сил оставалось всё меньше.

Воздух заканчивался, в глазах потемнело. Лёха вспомнил, что слышал о подобных случаях в туршколе – люди гибли у всех на глазах, не в силах победить поток. «Без паники, - скомандовал он себе, – без паники!». Одной рукой он нащупал клапан спасжилета и, подтянув его к лицу, нажал зубами и сделал жадный вдох. Провонявший резиной воздух немного облегчил состояние, дал ещё чуть-чуть времени. Лёха упёрся руками в камни, выжимая себя из дыры, но лишь едва сдвинулся с места. Тогда он начал вертеть головой, крутить плечами, дергать конечностями, надеясь, что поток как-то изменится и его выбросит на поверхность. Всё было напрасно – река закупорила человеком подводную щель и не собиралась отказываться от жертвы. Силы стали покидать Лёху, воздух снова закончился. «Вот и конец,  - пришло ему в голову, - как всё, оказывается, просто…». Голова его болталась в потоке, каска билась о камень, вода начала заливаться в нос. Лёха дёрнулся ещё пару раз – тщетно. Мутная пелена начала окутывать мозг, изгоняя реальность. Он увидел искаженное лицо жены, что-то шепчущей ему с мольбой, дочку, глядящую с жалостью и изумлением, и, наконец, маленького сына, который, капризничая, просил: «Покачай меня за ножки!». Да, это было любимое их развлечение: Лёха брал сына за ноги и крутил, раскачивал, к ужасу мамы. «Ножки… Ведь они гораздо сильнее, чем ручки»! 

Едва заметная мысль вдруг вспыхнула в голове ослепительным взрывом. Придя в себя и пытаясь сохранить ускользающее сознание, Лёха снова подтянул к себе клапан спасжилета, всосал остатки воздуха. Затем, отталкиваясь от камней руками и ногами, начал медленно поворачиваться вокруг прижатой к щели пятой точки, пока не оказался висящим вниз головой. Тогда, растопырив ноги, он что есть силы выбросил их вверх и, согнув в коленях, заклинил между камнями. Собравшись с силами, распрямляя ноги, рванулся вверх. Свет, воздух!
 
… Он долго лежал на траве, раскинув руки и приходя в себя. Небо снова заволокло тучами, но ему было всё равно. Только что он видел другое небо, и мысли его витали где-то далеко, не желая фокусироваться на настоящем. Товарищи стояли чуть поодаль, молча ждали его решения. Наконец Кирзач не выдержал, подошёл, сел рядом.

- Лёха, ты как, – спросил он после паузы – в порядке? Пора двигаться дальше, остались пустяки - только Малый Мордоворот пройти, а там уже и турбаза. Вёсла запасные сделали, кат вроде в порядке.

Лёха долго молчал, думая о чём-то своём. Затем, сбросив оцепенение, сел, потряс головой.

- Знаешь, Кирзач, - сказал он сипло, - а ты прав. У меня жена и дети. Пора завязывать этот экстрим. – Он натужно выдавил из себя смешок. - Пусть хотя бы подрастут. Можешь назвать меня трусом, но Киргизия отменяется.

«Чёрта с два ты бросишь этот экстрим», - подумал Кирилл, но ничего не сказал. Поднялся, дал руку капитану и, слегка поддерживая его, подвёл к катамарану. Коля со своим экипажем уже сидел на «четвёрке», готовый отчалить. Утулик шумел и пенился, приглашая продолжить игру.