Неисповедимы пути Господни

«Ишь-ты, подишь-ты, наглый какой юнец», - в очередной раз подумала Серафима Арнольдовна, поправляя очки, поднимая левую бровь (правая самостоятельно не поднималась) и вся заливаясь краской.
Наглый юнец уже второй месяц приходил на ее лекцию в понедельник в пятнадцать пятнадцать, садился на первый ряд и пялился на нее полтора часа без перерыва.
За это время Серафима Арнольдовна похудела на пять  килограмм, помолодела на десять лет, потратила все заначки на новые платья, записалась в тренажерный зал и научилась летать.
Вся кафедра обсуждала Серафиму Арнольдовну. Расставшись с пятым мужем, она наконец-то защитила докторскую, выперла из квартиры великовозрастного сына, завела бенгальского кота и твердо пообещала себе, что «больше ни-ни, никогда, ни на пол-шишечки» (несмотря на Phd, Серафима Арнольдовна даже и со студентами могла ввернуть в свою прекрасную речь какое-нибудь bon mot из своей бурной молодости времен расцвета рокабилли в СССР).
И тут этот. Патлатый. Бородатый. Наглый. И пялится. Главное, не из студентов ведь. Серафима Арнольдовна даже и в деканат сходила. «Не наш, точно не наш», - вынесли свой вердикт деканатские девки, борзые и болтливые. По факультету поползли слухи.
А потом патлатый пропал. Серафиму чуть кондрашка не хватила. С горя она опустошила в доме все запасы коньяку, не спала всю ночь и позвонила сестре. Сестра утешила, сказавши, что, когда «родные души, то Господь точно управит».
А на следующий день Серафима получила по электронной почте исключительно вежливое письмо, с некоторым, правда, количеством орфографических и пунктуационных ошибок, из которого узнала много замечательных про себя вещей, о которых всегда догадывалась, но никогда не была уверена на все сто.
В тот момент Серафима счастливо улыбалась и даже представить себе не могла, что ждет ее дальше.