Курск и его правители - 3

Николай ПАХОМОВ
Ангелина ПЕНЬКОВА

КУРСК: ВЕХИ ПУТИ.
ЭВОЛЮЦИЯ ВЛАСТИ И ОБЩЕСТВА ЗА ТЫСЯЧУ ЛЕТ.
Очерки о городе Курске, его правителях, руководителях и их делах.


ГЛАВА 3.

В ПРЕДДВЕРИИ КУРСКОГО КНЯЖЕСТВА

Прежде чем начать разговор о Курском княжении, посмотрим на то, какие события, совершившиеся в русских княжествах, предшествовали этому. И начнем с киевского князя Изяслава.
Став великим киевским князем, Изяслав Ярославич, уступая настойчивым требованиям высшего духовенства, способствует становлению в Киевской митрополии грека Георгия.  А первый русский митрополит Иларион, избранный независимо от Константинополя синклитом русского духовенства по требованию Ярослава в 1051 г., отказывается от своего сана и, как считают некоторые историки, под именем игумена Никона поселяется в только что образованный Киево-Печерский монастырь [1].
А уже в следующем году у границ Руси, в том числе и у границ Переяславского и Черниговского княжеств, появляются новые враги – половцы. Переяславскому князя Всеволоду Ярославичу удалось путем переговоров на шесть лет удержать их от набегов на Русь. Тут то ли дипломатия помогла, то ли воинское счастье в коротких сечах отгонять противника от порубежья, то ли половцы еще не чувствовали у себя достаточных сил, чтобы наброситься на русские земли, разделенные по слову Ярослава на несколько княжеств. И хотя летописец сообщает, что после смерти Ярослава в течение 10 лет на Руси было затишье, это не совсем так – передел «собственности» происходил. Ярославичи постепенно рассаживали по второстепенным «столам» своих детей. Например, Святослав Ярославич, став князем черниговским, направил в Тмутаракань своего сына Глеба; Изяслав своего сына Мстислава посадил на новгородский стол, а второго, Святополка – на смоленский.
В 1060 г. Изяслав Киевский, Святослав Черниговский, Всеволод Переяславский и Всеслав Полоцкий совершают совместный поход против торков, кочевавших у русского порубежья. Но поход оказался неудачным, так как торки боя не приняли, а заранее сняли свои вежи и растеклись по степи.
В следующем, 1061 г., зимой половцы, ведомые ханом Секалом (Сокалом), накопив силы, напали на порубежные города Переяславского княжества. Князь Всеволод к данному нападению готов не был – кочевники обычно в набег пускались весной или летом, когда их коннице был везде готовый природный корм – а потому не ждал. И когда пришла беда, то вышел навстречу с малой дружиной – большую собирать было некогда – и… потерпел поражение, «а половцы, не видя себе сопротивления, войдя внутрь земли, народ попленили» [2]. После чего Ярославичи совместными силами организовали преследование половцев, но те откочевали к Волге и Прикавказью, и преследование результатов не дало. Впрочем, на несколько лет половецкие набеги на Русь прекратились.
В 1064 г. бывший ростовский князь Ростислав Владимирович, сын Владимира Ярославича Новгородского и племянник Изяслава, Святослава и Всеволода, изгоняет из Тмутараканского княжества сына Святослава Глеба – человека доброго, довольно образованного по тому времени – ему приписывается измерение Керченского пролива, – но, по-видимому, слабовольного [3]. Святослав Черниговский, в отличие от своего добросердечного сына Глеба, с таким нахальством и самоуправством племянника не смирился и со своей черниговской дружиной восстановил Глеба. Но когда Святослав Ярославич уходит, Ростислав вновь возвращается в Тмутаракань и повторно изгоняет Глеба, ушедшего со своей дружиной к отцу. На этом княжении Ростислав остается до 1066 г., пока его не отравил грек Котапан из Корсуни [4].
Впрочем, возвратимся к хронологии событий, происходивших на Святой Руси. Согласно сообщениям В.Н. Татищева, в 1064 году половцы, воспользовавшись междоусобицей среди князей-Ярославичей, вновь приходили на Русь, взяли много плена, но безнаказанно уйти не смогли. Великий киевский князь Изяслав, по-видимому, уже был готов к подобному обороту событий, так как в ноябре месяце со своей дружиной настиг их у Сновска, где до 12000 степняков порубил в сече вместе с их ханом Сокалом, а некоторых взял в плен [5].
Не успела притихнуть вражда среди Ярославичей из-за Тмутараканского княжества, как в 1065 г. князь полоцкий Всеслав, еще один недовольный и считающий себя обделенным при разделе Руси, идет походом на новгородские земли и пытается взять штурмом Псков, однако успеха не имеет. Впрочем, в следующем году он со своей дружиной захватывает и разоряет Новгород, где княжил Мстислав Изяславич. Такой «беспредел» вызывает гнев не только у Изяслава и его сыновей, но и у всех Ярославичей. И в 1067 г., зимой, объединенные силы Ярославичей вторгаются в Полоцкое княжество, осаждают Минск. Минчане отказываются сдаться, и Изяслав приказывает штурмовать город. Дружины Ярославичей на протяжении 8 дней штурмуют город и, несмотря на то, что несут большие потери, город захватывают. Разозленные потерями, оставшихся в живых защитников полностью уничтожают, а город сжигают – невиданные до этого времени  зверства одних русичей к другим [6].
С потерей Минска война не прекращается. Полоцкий князь Всеслав, которого еще при жизни называли волхвом, кудесником и оборотнем, не сдается. Он собирает большую рать, и на берегу Немиги происходит битва между войсками Изяслава и Всеслава. Всеслав терпит поражение и спасается бегством. В марте он, видя численный перевес на стороне Изяслава и его братьев, вступает в переговоры с ними о замирении. Изяслав обещает мирные переговоры и целует крест в знак верности своего слова и отсутствия злых намерений. Всеслав верит дядьям и 10 июля лично с небольшой дружиной прибывает на переговоры, но Изяслав нарушает свое слово и крестное целование и берет в плен Всеслава с его двумя своими сыновьями, а  полоцких вельмож, прибывших на переговоры со своим князем, казнит. Так Всеслав обманным путем попадает в плен к Изяславу и оказывается в темнице в Киеве [7].
Следует отметить, что, несмотря на то, что враждуют между собой русские князья и сражаются рати, состоящие из русичей, сражения от этого не становятся мягче и «гуманнее», наоборот, они становятся только ожесточеннее, злее и кровопролитнее. Да как не быть им кровопролитнее, если используется одна школа обучения, одна тактика сражения и одна и та же стратегия: «Поиск себе славы, а князю – чести». Тут надо отдать должное духовным лидерам Русской церкви – Антонию и Феодосию Печерским, Никону Великому, которые подали голос в защиту Всеслава и изобличали Изяслава и других Ярославичей в излишней жестокости. Не исключено, что их заступничество и спасло Всеслава с сыновьями от казни. Побоялся Изяслав рассориться с церковью. Впрочем, Никону после этого все же пришлось бежать от княжеского гнева в Тмутаракань. А в 1069 г. из Киева в Чернигов под защиту Святослава Ярославича бежит и Антоний [8].
Пока русские князья занимались междоусобными распрями, на Русь вновь нахлынули орды половцев. Изяслав, Святослав и Всеволод  спешно  собирают  полки,  чтобы  дать отпор кочевникам. В 1068 г. объединенные силы Ярославичей на реке Альте вступили в битву с половцами, но проиграли и отошли вглубь Руси: Изяслав и Всеволод – в Киев, а Святослав – в Чернигов. Каждый князь решил свои земли защищать самостоятельно, а точнее, попытаться отсидеться за высокими стенами своих столиц, надеясь, что половцы, как бывало раньше с печенегами, пограбят порубежье и уйдут, тем более что наступала зима и кочевники в зимний период времени не любили воевать. Однако половцы, в отличие от печенегов, уходить в свои кочевья не собирались. На Черниговщине они пожгли и пограбили не только окраинное Посемье, но подбирались уже и к самому Чернигову, окружив Сновск, Стародуб и Новгород-Северский. Народ зароптал, видя бездействие князя. Самолюбие Святослава было задето, и он принимает решение, как и его великий прадед и тезка, что «лучше погибнуть в бою, чем дать поганым топтать землю Русскую, ибо «мертвые сраму не имут».
Высшая знать, напуганная неудачным походом трех Ярославичей, пыталась отговорить князя от этой «безумной», на их взгляд, затеи. Но Святослав был непреклонен. Буквально в течение недели он переформировывает свою дружину, так как на Альте погибло свыше 400 его воинов, а еще большее количество было ранено, и ставит в строй буквально всех, способных владеть оружием. Вместе с ним готовятся к битве его сыновья Роман и Олег, а также пятнадцатилетний племянник Борис Вячеславович. Усилив свою дружину черниговцами и другими северянами, имевшими боевые навыки, и доведя численность дружины до 3000 воинов, Святослав выступает в поход. В Чернигове остаются его супруга Ода и их четырнадцатилетний сын Ярослав. Охрана города и крепости была возложена на вооруженных ополченцев – ремесленный люд.
На реке Сновь, что на Черниговщине, недалеко от Сновска, в жесточайшей сече дружина Святослава разбивает двенадцатитысячную половецкую орду хана Шарукана, вклинившуюся на земли черниговского княжества. Самого хана берет в плен. Остатки морально дезорганизованной орды преследуются до Сейма. В результате этой победы полностью освобождаются Подесенье и Посемье. Победа окрыляет Святослава, и он, похоронив погибших и оставив раненых дружинников на излечении в Чернигове, ведет своих воинов к Переяславлю на помощь младшему брату Всеволоду. Совместными усилиями они отбрасывают другие половецкие орды за Сулу [9].
Но оставим Святослава Ярославича Черниговского торжествовать славную победу и возвратимся к событиям, происходившим в Киеве после того, как Изяслав и Всеволод прибыли туда после поражения на Альте. А там события разворачивались следующим образом: киевляне, узнав о поражении киевской дружины, собрали вече, на котором объявили виновным в поражении тысяцкого Коснячку, на что у них, возможно, были основания – рассказы очевидцев. Вече приняло также решение о вооружении киевлян и о продолжении борьбы с половцами. После этого возбужденные толпы киевлян двинулись к терему князя и потребовали от него коней и вооружения для борьбы с половцами. Великий князь проявляет нерешительность и созывает совет из бояр. Старшая дружина, напуганная половцами, советует от новых сражений с ними воздержаться, оружия простому люду не давать. Услышав отказ Изяслава в вооружении народа и продолжении борьбы со степняками, киевляне возмутились и заявили, что выберут себе другого князя. Часть толпы под одобрительные крики горожан двинулась к тюрьме, где находился полоцкий князь Всеслав, чтобы освободить его. Тогда боярин Туки, брат Чудинов, предложил Изяславу убить полоцкого князя, чтобы у простого народа не было выбора. Но и тут Изяслав Ярославич проявил нерешительность.
Пока он метался, не зная, что предпринять, Всеслав был освобожден. Изяславу и Всеволоду ничего не оставалось, как бежать из Киева. Изяслав бежал в Польшу к своему родственнику, королю Болеславу II, сыну Марии Владимировны (Доброгневы), а Всеволод Ярославич – к себе в Переяславль. Киевляне, освободив Всеслава Брячиславича Полоцкого, привели его на княжеский двор и объявили своим князем. После чего принялись грабить имения тысяцкого Коснячки и Изяслава Ярославича. Случилось же это довольно знаменательное во многих отношениях событие, так как впервые летописи сообщают о фактическом восстании  киевлян против великого князя (считай, антифеодальное восстание) и о вечевом решении смены князя, 14 (15) сентября 1068 года [10].
Князь полоцкий Всеслав, неожиданно для себя по воле простого народа сменив тесные стены поруба на княжеский терем, не бездействует и, вооружив киевлян, выводит пешую рать за стены города. Военное счастье улыбнулось ему: под Берестовым его плохо вооруженная, но крепкая духом рать разбивает половецкую орду, подошедшую почти к стенам Киева. Уцелевшие в этом сражении половцы вынуждены были прекратить дальнейший набег на земли Киевского княжества и откатились вглубь степи. А тут и победа Святослава Черниговского на реке Снови (1 ноября 1068 г.) приспела.
Если посмотреть на карту, то можно  увидеть, что река Сновь, или в другом произношении и написании – Снова, как и ее курская тезка – приток Тускаря, – является левым притоком Десны (впрочем, так же, как Сев и Сейм). Следовательно, события эти происходят на юго-западных границах Курщины, в глубине северской земли. Отсюда можно сделать вывод, что половецкое нашествие непосредственно коснулось и нашего края,  многие села и деревни Курщины пылали, а оставшиеся в живых жители проливали слезы по убитым и уведенным в плен.
Половцы придерживались следующей тактики: во время своих набегов большие города не осаждать и не штурмовать, чтобы избежать со своей стороны лишних жертв и ненужной потери времени, а захватывать села и деревеньки, где никакого организованного сопротивления им не оказывалось. В этом случае они не могли особо рассчитывать на золото и серебро, которого у селян было не так много, зато добычей им становился скарб, скот, запасы зерна и другого продовольствия, а также сами селяне, которых они могли продать на невольнических рынках в качестве рабов. Их добычей становились молодые женщины и девушки – будущие жены и наложницы.
Угроза последующих половецких нашествий и набегов должна была понудить наших предков предпринять дальнейшие действия для усиления оборонительных сооружений не только в детинцах-крепостях, но и вокруг городов (по крайней мере, вокруг посадов). Конечно, если они не руководствовались извечным русским «авось»! Впрочем, судя по описанию Нестором домовладения матери преподобного Феодосия, предки наши как раз и заботились о своей безопасности. Если на Западе, в странах Европы в эту пору в «моде» было строительство замков, то на Руси – строительство усадеб-крепостей. А археологические данные последних лет дают основания считать, что на территории средневековых городов Руси  не всегда был один детинец. Было и больше. И, по-видимому, в своей совокупности и детинцы, и усадьбы-крепости представляли собой целую систему оборонительных сооружений и линий обороны.
Анализ летописных источников показывает, что даже в тех городах, в которых не было высокородных князей и княжеских столов, в обязательном порядке находились княжеские наместники с воинскими подразделениями и существовала система ополчения, призванная защищать города в случае их осады вражескими войсками. Иначе бы города пали при малейшем натиске врагов. А такого, как повествуют летописи, не происходило.
Князь Изяслав Ярославич, неумным поведением своим вызвав восстание киевлян, бежал из Киева в Польшу. И только через семь  месяцев возвратился оттуда. Но не один, а с польским войском под предводительством самого короля Болеслава II – сына Казимира и Марии-Доброгневы и родного брата супруги Изяслава, Гертруды.
Как видим, почин, сделанный Святополком Окаянным, приводить на Русь интервентов, не только прижился, но и расширился. Справедливости ради, стоит отметить, что это была боль не одной только Руси. Вся Европа этим страдала. В той же самой Польше в борьбе за престол польские короли и претенденты на корону также приводили иноземные полки: чехов, германцев, венгров и русичей. Жажда власти заставляла забыть про честь и достоинство, про национальную гордость и единство нации, про народные беды и страдания. Впрочем, разве только в те далекие времена?.. Разве нет примеров в недалеком прошлом?..
Киевляне, собрав вече, решили биться с Изяславом и поляками. Вместе с избранным ими князем Всеславом Брячиславичем они пришли к Белгороду, но Всеслав, не принимая сражения, бросив киевлян на произвол судьбы, а точнее, на расправу Изяславу, ночью тайно бежал к себе в Полоцк, под защиту крепостных стен и верных ему полочан. Киевляне, лишившись военного предводителя, возвратились в Киев. Из Киева, чувствуя неотразимость расправы со стороны Изяслава, они обратились за помощью и заступничеством к его братьям – Святославу Черниговскому и Всеволоду Переяславскому. Те обещали киевлянам стать посредниками между ними и братом. Святослав и Всеволод сдержали свое слово и уговорили Изяслава не мстить киевлянам. Изяслав заверил братьев, что мстить своевольным и вероломным киевлянам не станет…
И действительно, сам мстить не стал, но послал в Киев (2 мая 1069 г.) с передовым отрядом своего сына Мстислава, который и произвел расправу. Одних казнил, других ослепил – такая мода была взята у византийских императоров, несмотря на то, что «Русская Правда» Ярослава Мудрого не предусматривала телесных наказаний и пыток.
Многие отечественные историки, в том числе и классики, за исключением, пожалуй, В.Н. Татищева и Н.М. Карамзина, повествуя о данных событиях, постарались несколько «сгладить острые углы» великокняжеской расправы над своими подданными, но Л.Н. Гумилев указывает количество казненных. «Возвращение Изяслава в 1069 г. при военной поддержке поляков ознаменовалось жестокими казнями, – пишет он, – 70 киевлян были убиты в день капитуляции, затем начались аресты, казни, ослепления» [11].
Киевляне, как и во времена Святополка Окаянного, отвечали на это тайными убийствами поляков, разведенных к горожанам на постой, что вызывало новые репрессии против них. Месть великого киевского князя могла коснуться не только простого народа, но и монашеской братии Печерского монастыря, когда-то вставшей на защиту плененного и помещенного в узилище Всеслава, и  Антоний, игумен Печерский, опасаясь за свою жизнь, ночью бежал в Чернигов к Святославу, а Никон – в Тмутаракань, о чем мы уже говорили выше.
Король польский, видя, что приведенная им рать каждый день убывает, оставаться далее в Киеве у Изяслава не пожелал и, получив от Изяслава приличное вознаграждение за «свои труды», удалился с остатками польских полков к себе в Польшу. Как свидетельствуют летописи, при возвращении Болеслав II, как и его прадед Болеслав I, «прихватил» часть Червенских городов, в том числе Перемышль, сдавшийся врагу после долгой осады [12].
Сложившийся после смерти Ярослава Мудрого «триумвират» его старших сыновей, поддерживающий на протяжении 14 лет относительный порядок, дал огромную «трещину». Дело шло к  тому, что вскоре Ярославичи станут воевать не только со своими племянниками, но и между собой.
Впрочем, это время хоть и было близко, но еще не наступило. Пока что Изяслав Ярославич, произведя расправу над киевлянами, решил взяться и за Всеслава. Он посылает дружину во главе с сыном Мстиславом на полоцкого князя. Мстислав изгоняет Всеслава (по-видимому, в земли финских племен) и занимает полоцкий стол. Однако княжить ему там долго не пришлось – вскоре после своего вокняжения он умирает. На его место направляется еще один сын Изяслава Ярославича, Святополк.
Всеслав Полоцкий с участью изгоя не смиряется, терять престол, на котором еще княжил отец его прабабки Рогнеды, Рогволод, он не собирается. Находясь в Прибалтике, Всеслав собирает себе дружину из финского племени води и пытается с ней взять богатый Новгород, в котором находился бывший князь Тмутаракани Глеб Святославич. (Глеба в Тмутаракани сменил его брат Роман.) Глеб ведет себя на этот раз мужественно, с новгородской дружиной он наголову разбивает вожан и берет в плен Всеслава, которого, впрочем, тут же по просьбе новгородцев отпускает «ради Бога». Это случилось 23 ноября 1069 года. Но неудача не пугает полоцкого князя, он вновь собирает себе дружину из богатырей, с которой приступает к Полоцку и изгоняет из него Святополка Изяславича. Тогда киевский князь посылает против него еще одного сына, Ярополка, которому удалось одержать победу над Всеславом у Голятическа (Голотическа), но полоцкий стол при этом все же остался за потомком Рогнеды и ее сына Изяслава [13].
Видя, что военные действия против полоцкого князя к положительным результатам не приводят, Изяслав Ярославич решил сменить тактику действий и перешел к переговорам с Всеславом, названным в «Слове о полку Игореве» волхвом и волком-оборотнем. Это обстоятельство послужило тому, что теперь уже Святослав и Всеволод в 1073 г. изгоняют Изяслава с киевского великокняжеского «стола».
Инициатором распада «триумвирата» летописцы показали Святослава, который, по их мнению, жаждал власти великого князя. Но и сам Изяслав способствовал тому немало: его жестокость оттолкнула от него киевлян и направила их в руки черниговского князя – героя борьбы с половцами и «заступника» простого киевского люда. Это с одной стороны. С другой – Изяслав совершал походы на Всеслава, не советуясь с младшими братьями и не призывая их для объединенного похода, что вызывало и недоумения с их стороны, и настороженность. Начатые же Изяславом переговоры с Всеславом стали той последней каплей, которая и подтолкнула Святослава пойти на сговор с Всеволодом против старшего брата.
Второе изгнание Изяслава произошло без сеч и кровопролитий. Святослав и Всеволод пришли со своими дружинами к Берестову, куда к ним сразу направились толпы киевлян. Узнав об этом, Изяслав неспешно собрал свою семью, все золото и серебро княжеской казны, предполагая, что с золотом он найдет себе войско, тогда как его дед Владимир Святославич говорил обратное: «с дружиной добывают серебро и золото» [14], что, в конечном счете, и подтвердилось, но позже… и направился опять в Польшу. А Святослав и Всеволод входят в Киев при благосклонном расположение большинства киевлян.
Заняв киевский стол 22 марта 1073 года, Святослав Ярославич Черниговский, по одной из версий оставил за собой и своими сыновьями черниговское княжество, по другой – Чернигов «с областью» передал во владение брата Всеволода Ярославича [15].
Все русские князья и киевский митрополит Георгий довольно спокойно отнеслись к действиям Святослава, и только земляк курян Феодосий Печерский, прибывший, по мнению курских историков, в Киев около 1051 года и ставший, по версии А.П. Ашихмина, игуменом Печерской обители в 1057 году, возмутился происходящим [16]. В своем послании князю Святославу он сравнил его с библейским Каином, убившим Авеля: «Голос крови вопиет на тебя к Богу, как кровь Авеля на Каина» [17]. Естественно, Святослав разгневался, но поостыв, решил уладить дело миром. Он пригласил Феодосия Печерского к себе в палаты и в ходе беседы предложил ему принять участие в строительстве каменного храма на территории обители. Они помирились, и вскоре Феодосий шлет послание изгнанному князю, в котором просит его не изменять православию.
У князя Святослава Ярославича было много детей, в том числе сыновей. Только от первой супруги Киликии (или Цицилии) четверо: Глеб, Давыд, Олег и Роман. Подарила сына – Ярослава (в крещении Панкратия) – и Ода. От Оды, по-видимому, была и дочь Предслава, упоминаемая В.Н. Татищевым за 1116 г. по факту ее смерти. Сыновья подрастали, взрослели, мужали, и им всем надобны были княжеские столы. Ко времени описываемых событий старший сын Святослава, Глеб Святославич (?-1078), уже находился в Новгороде, о чем мы говорили выше. Впрочем, новгородский князь Глеб не только вожан победил, но, по свидетельству В.Н. Татищева, в 1071 г. совместно с воеводой Яном Вышатичем (сыном Вышаты, воеводы Ярослава Мудрого) успешно подавил волнения в северных землях Руси, возникшие с деятельностью волхвов. При этом Глеб лично зарубил топором одного волхва.
Второй сын Святослава, Роман Святославич (?–1079),  за свою красивую внешность прозванный в народе Красным, княжил в Тмутаракани, сменив там Глеба, дважды упускавшего это княжество из своих рук.
Без княжеских уделов оставались Олег (?–1115), Давыд (?–1123) и Ярослав (?–1129). А также, по версии В.Н. Татищева, еще один сын – Борис (?), если этот Борис не был всего лишь племянником от брата Вячеслава Ярославича, бывшего князя смоленского.
Произведя новый передел княжеств и уделов, Святослав Ярославич княжил беспокойно, несмотря на то, что в стране был мир да и половцы особо не тревожили. Беспокойство же исходило от Изяслава Ярославича, искавшего за рубежом себе союзников и войска. Однако польский король Болеслав II, родственник по тетке и жене, на этот раз с помощью не спешит. Он и его окружение довольно охотно принимают от Изяслава подарки, но рать для похода не собирают, так как от Святослава прибыло посольство с предложением ему помощи против Чехии, с которой у Болеслава война. Тогда Изяслав направляется к императору Священной Римской империи Генриху IV, который, приняв от Изяслава дорогие подарки, сначала обещает военную помощь, но, ввязнув в подавление восстания саксонцев, ограничивается лишь направлением в Киев своего посольства, в котором, если следовать указаниям Н.М. Карамзина, был и родственник жены Святослава Оды, ее брат Бурхард [18].
Согласно указаниям В.Н. Татищева, послы прибыли в Киев в 1075 г. и были поражены богатством киевского князя. По возвращении на родину они, по мнению Л.Н. Гумилева, советуют своему королю и императору не спешить с поддержкой Изяслава, что тот и делает, отсылая бывшего киевского правителя к папе римскому Григорию VII. И Изяслав едет на поклон к папе, фактически изменив православию [19].
Принял ли в Риме Изяслав Ярославич новое крещение по латинскому обряду, неизвестно, но папа Григорий VII после встречи с киевским изгоем и принятии от него, по мнению А.Д. Нечволодова, «богатейших даров», направляет два послания. Одно послание в Киев к Святославу – с объявлением о принятии Руси под его покровительство и требованием передачи княжеского стола Изяславу, второе – к польскому королю с требованием о возвращении Изяславу богатств, похищенных поляками у него [20].
(Ныне мы поражаемся наглости западных властных структур, позволяющих себе требовать от властей России освобождения мошенника, уголовника, политического прохвоста и откровенного врага России Алексея Навального. А корни этому, оказывается, вон откуда идут, еще из XII века!..)
Святослав Ярославич, как и следовало ожидать, послание папы проигнорировал, а Болеслав подчинился и часть имущества Изяславу возвратил. Правда, позднее. Выполняя обещания, данные польскому королю, в 1076 г. Святослав направляет в Польшу для борьбы с князем Богемии Владимиром своего сына Олега и племянника Владимира Всеволодовича (Мономаха). Эти  двоюродные братья, не став еще непримиримыми врагами, заключив между собой военный союз, помогли польскому королю Болеславу II установить мир с Чехией, получив за это в качестве вознаграждения 1000 гривен серебра [21].
В этом же году Владимир Всеволодович (Мономах) водил дружины против полоцкого князя Всеслава, если следовать версии С.М. Соловьева, сначала в помощь Глебу, новгородскому князю, затем вместе с отцом на Всеслава и, возможно, против Глеба Святославича, а еще раз уже со Святополком Изяславичем опять же против Всеслава. При этом Владимиром Всеволодовичем, по версии Л.Н. Гумилева, впервые на Руси были приведены на русские земли половцы, которым, по выражению средневекового летописца, было разрешено «пустошить» полоцкий край вплоть до Одрьска [22]. (А автор «Слова о полку Игореве» почему-то первенство привода половцев на русские земли отдал Олегу Святославичу, названному там Гориславичем.)
Святослав на великокняжеском столе находился недолго – с 1073 по 1076 год. 27 декабря 1076 г., как сообщат летописи и отечественные историки, после неудачно проведенной операции по удалению бородавки на шее он умирает [23].
Великое княжение Святослава Ярославича было памятно его умелой дипломатией  на Западе, походом его сына Олега и племянника Владимира в Чехию и Моравию, началом строительства каменных храмов Киево-Печерского монастыря – нового духовного центра в русском государстве. И, конечно же, переводным собранием как церковно-культового, так и светского направления документов (1073, 1076), получивших впоследствии название «Святославова Изборника». В этом же изборнике имеется и художественное изображение семьи самого князя Святослава, дошедшее до потомков.
«Все они, – пишет Д.И. Иловайский об изображении князя и его пяти сыновей, – представлены в цветных кафтанах, спускающихся ниже колен и подпоясанных золотым кушаком. У кафтанов золотые воротники и узкие рукава с золотыми поручами. На головах сыновей шапки, или клобуки, с меховой опушкой и синим закругленным верхом. Клобук самого Святослава имеет верх более низкий и, по-видимому, золотой. Кроме того, на нем наброшен верхний плащ (епанча или корзно), зеленый с золотой каймою, застегнутый на правом плече пряжкой с дорогим камнем. Сапоги у всех цветного сафьяна. Сыновья все безбородые; а отец, обладающий круглым красивым лицом, имеет густые усы и подстриженную бороду. У княгини вокруг головы обернут платок, или фата, спускающаяся одним концом на правую сторону. На ней надето длинное верхнее платье с широким, отложным воротником, золотым поясом и широкими рукавами, под которым заметны золотые поручи нижнего кафтана» [28].
И пусть средневековый художник изобразил княжескую семью в «парадной» одежде – по-иному и быть не могло, – но он все же смог передать потомкам бесценную информацию о том далеком времени, о нравах и обычаях, о «веяниях моды» «высших слоев» средневекового общества.
По свидетельству летописцев, Святослав, как и его отец Ярослав Мудрый, был большим любителем книг и тратил на приобретения новых книг значительные суммы. У него имелся целый «штат переводчиков-толмачей и писцов», которые переводили греческие и латинские книги на русский язык и переписывали их. Собранная им библиотека была огромна.
К его достижениям историки причисляют также возведение черниговского епископа в сан митрополита и участие вместе с Изяславом и Всеволодом в составлении сборника законов, получивших название «Правда Ярославичей».
Средневековые летописцы, угождая дому Мономашичей, выставляют Святослава «узурпатором», лишившим Изяслава его законного права на киевский стол. Отчасти это так, но разве узурпация киевского стола началась со Святослава?.. Нет, конечно. Он только продолжал уже сложившуюся «добрую традицию» лишения предшественников трона. Вспомним Олега Вещего, убившего Аскольда, Владимира Святославича, сделавшего то же самое с Ярополком, Ярослава, лишившего киевского стола Святополка Окаянного. Так что действия Святослава были вполне традиционны и к тому же еще и мягки: он не искал смерти брату Изяславу и его детям. И средневековые летописцы не совсем справедливы к личности этого князя.
Относительно же «традиции» на Руси смещать с престола предшественников можно сказать следующее: она сохранилась и до наших дней. Разве в начале 90-х годов ХХ в. Б.Н. Ельцин поступил не таким же образом, отстранив от власти Президента СССР М.С. Горбачева? Совершенно таким же! Да еще и великую страну разрушил под хвалебные речи и аплодисменты значительной части современного боярства, так называемой политической и интеллектуальной отечественной элиты… и одобрительное похлопывание по плечам заморского босса.
1 января 1077 г. киевский престол занимает Всеволод Ярославич, но по какой-то причине вскоре добровольно уступает его Изяславу, хотя перед этим, собрав дружины, выступил против возвращающегося с польскими полками на Русь старшего брата, и даже дошел до Волыни, или, по В.Н. Татищеву, до Горыни. Приняв княжение в Киеве, Изяслав начинает новый передел Руси. При этом он умышленно лишает наследников Святослава Черниговского княжества, отдав его Всеволоду Ярославичу в благодарность за возвращение великокняжеского стола. Глеб Святославич лишается Новгорода и изгоняется на север, в земли чуди заволоцкой, где и погибает.
Своего удельного стола лишается Олег, который, согласно указаниям А.Д. Нечволодова, до этого времени находился во Владимире-Волынском. Теперь он вынужден обретаться при своем дяде Всеволоде в Киеве. Такая же судьба постигла и его братьев – Давыда и Ярослава Святославичей [24].
Своих сыновей Изяслав наделяет следующими уделами: Святополка (1050–1113) – Новгородом, Ярополка (?–1086) – Вышгородом. Племяннику Владимиру Всеволодовичу (Мономаху) отдает Смоленск [25].
Святославичи, а также выросшие уже дети князей Вячеслава и Игоря Ярославичей, Борис Вячеславич и Давыд Игоревич, посчитали себя обделенными и на долгие годы втянули Русь в беспрерывные войны и смуты. В этих войнах гибли русские князья, но еще больше гибло простого русского люда. Жизнь и свобода простого человека, пахаря-смерда, никого не волновали. Свободолюбивый и гордый народ, которым восхищались не только сами славяне, но и их соседи, стал забит и заторкан, стал бесправен и беззащитен, ибо все князья, как лютые враги, старались причинить своему соседу как можно больше урону. И не только сами причиняли, но и приводили с собой иноплеменные рати и орды, в том числе половцев, которым отдавали на разграбление не только чужие земли, но и свои села и городища в качестве платы за «помощь», так как золота и серебра то ли не хватало, то ли было жаль.
Городам и селам Посемья в этом плане немного повезло. На окраину князья не очень-то рвались. Здесь по-прежнему страшны были не столько княжеские распри, сколько воинственные и жестокие степняки. С ними приходилось нашим далеким предкам постоянно вести борьбу, при этом надеясь только на собственные силы, а не на помощь великих князей, занятых междоусобицей.
Повторное княжение Изяслава в Киеве было недолгим. 3 октября 1078 г. под Черниговом в сражении со Святославичами Изяслав погибает от удара копья, хотя и выигрывает сражение и заставляет племянника Олега Святославича бежать с поля боя в Тмутаракань. В этом же сражении погибает и двоюродный брат Олега Святославича – Борис Вячеславич, бывший князь новгородский [26].
Княжение Изяслава Ярославича, наряду с поражением от половцев, восстанием киевлян, двойным изгнанием из страны, враждой с братьями и племянниками, было также знаменито перезахоронением и прославлением останков Бориса и Глеба в 1072 г., их канонизацией при «явном нежелании митрополита-грека Георгия, что отмечается С.В. Перевезенцевым. Затем его же «прозападной» ориентацией и обращением в 1075 г. за помощью к папе римскому Григорию VI с признанием духовной и мирской власти папы над Русской землей. К значимым событиям княжения Изяслава можно также отнести начало строительства первых храмов Печерского монастыря в 1056 г. и политико-династический брак его дочери Параскевы с князем моравским в конце 1075 года [27].
После Изяслава остались сыновья его Святополк (Михаил), будущий великий киевский князь, и Ярополк. Но о них речь ниже.

После смерти Изяслава на киевский великокняжеский стол «садится» Всеволод – третий сын Ярослава Мудрого, человек весьма образованный, знавший пять иностранных языков, которые выучил по собственному почину.
До принятия великого княжения он находился в тени сначала отца, Ярослава Владимировича, а затем старших братьев Изяслава и Святослава. По всей видимости, воинской храбростью не обладал, так как всегда старался от сражений остаться в стороне, посылая вместо себя сына Владимира. 26 августа 1078 г. на р. Сожце (по В.Н. Татищеву) или Сожице (по С.М. Соловьеву) потерпел поражение от дружин князей-изгоев Бориса Вячеславича и Олега Святославича, потеряв в сражении своих лучших бояр и ратоборцев Ивана Жирославича, Туки, Чудинова брата, уже известного нам по совету Изяславу убить Всеслава Полоцкого, Порея и других [29].
Всеволод Ярославич (в крещении Андрей) к моменту вокняжения в Киеве был уже дважды женат. Первый брак его состоялся, по-видимому, в 1046 г., сразу же по заключению мирного договора Ярославом Мудрым между Русью и Византией, на дочери (возможно, внебрачной дочери) императора Константина IX Мономаха (по одним источникам – Марии, по другим – Анне или Анастасии), умершей в 1067 году. От этого брака у него был сын Владимир (Мономах) и две дочери: Янка-Анна и Мария. Во второй раз Всеволод был женат после 1067 г. на дочери половецкого хана, в крещении Анне, и имел сына Ростислава, 1069 года рождения [30]. 
Став великим князем, Всеволод Ярославич передает в княжение Святополку, старшему сыну Изяслава, Новгород, а Ярополку – Владимир-Волынский и Туров. Своему сыну Владимиру Мономаху отдает Чернигов, лишая тем самым большого Черниговского княжества наследников Святослава – Олега и Давыда. Возмущенный несправедливостью дяди, воинственный князь тмутараканский Роман Святославич идет с дружиной и братом Олегом, чтобы восстановить, по его мнению, справедливость. Но погибает от половцев, нанятых им для похода, однако перешедших на сторону Всеволода, а Олег Святославич вследствие измены тмутараканских хазар вскоре оказывается в плену у византийцев на острове Родос [31].
Избавившись от строптивых Святославичей (Давыд и Ярослав Святославичи не поддерживали братьев Олега и Романа и находились под влиянием Всеволода), киевский князь направляет в Тмутаракань своего посадника Ратибора. Однако на смену Святославичам приходят еще одни недовольные – Володарь Ростиславич Перемышльский и Давыд Игоревич Туровский. 18 мая 1081 г. со своими небольшими дружинами они занимают Тмутараканское княжество, изгоняя оттуда Всеволодова посадника [32].
В 1083 г. Олег Святославич после долгих мытарств и скитаний по Византии, будучи уже женатым на византийской патрицианке Феофании Музалон, возвращается в Тмутаракань, «выпроваживает» оттуда Давыда Игоревича и Володаря Ростиславича, по мнению Л.Н. Гумилева, весьма «великодушно», и жестоко расправляется с хазарскими купцами [33].
В следующем 1084 г. он добивается того, что князь Всеволод возвращает ему и его братьям (Давыду и Ярославу) часть Черниговских земель: Муром и Рязань отдаются Ярославу, Новгород-Северский – Давыду. В этом же году Давыд Игоревич с Володарем и Васильком Ростиславичами изгнали Ярополка Изяславича с владимиро-волынского стола. Всеволоду пришлось посылать против них сына Владимира с дружиной. Тот навел порядок и посадил двоюродного брата вновь на княжеский стол во Владимир-Волынский. В ответ на это Давыд Игоревич, набрав себе шайку удальцов, возможно, в Берлади, пошел с ней к Олешью и стал там грабить купеческие караваны византийцев. Пришлось Владимиру Всеволодовичу вновь идти на Давыда и, захватив его, доставлять к отцу в Киев. После внушений Всеволод Ярославич отправляет Давыда на княжение в Дорогобуж. Теперь обиделся Ярополк Изяславич и стал собирать дружину против Всеволода. Но Владимир Всеволодович и тут оказался на высоте: под Луцком он остановил Ярополка, и тот бежал в Польшу. Владимир-Волынский и волости вокруг него были отданы Давыду Игоревичу. Междоусобные войны в правлении Всеволода не прекращаются, переделы земли Русской следуют один за другим. В междоусобных войнах гибнут русские князья. Сына Изяслава Ярополка 22 ноября 1087 г. недалеко от Звенигорода убивает наемный убийца, Нерадец, скрывшийся в Перемышле у Ростиславичей [34]. Незадолго до смерти самого Всеволода Ярославича погибает Рюрик Ростиславич. Всеволод, скорее, царствует, чем правит государством, поручая все боевые действия как в отношении внешних врагов, в том числе и половцев, так и на усмирение удельных князей внутри государства своему храброму и талантливому сыну Владимиру.
В 1088 г. Олег Святославич и Владимир Мономах оказывают помощь польскому королю Владиславу Герману в борьбе с поморянами. Это происходит, по-видимому, в начале года, так уже к концу года, согласно сообщениям В.Н. Татищева, Всеволод Ярославич «…к ляхам послал, чтобы учиненные убытки Святополковой и Давыдовой области и полон возвратили». Однако слова не возымели действия, и киевский князь направляет от Звенигорода «племянников своих Святополка, Олега, Давыда (по-видимому, Игоревича, а не Святославича) и сына Владимира на ляхов, земли их воевать», а сам возвратился в Киев [35].
Здесь стоит отметить, что Олег Святославич, несмотря на вражду со своим двоюродным братом Владимиром Мономахом из-за черниговского стола, всегда уважительно относился к нему. А когда же им доводилось мириться и в едином союзе выступать против третьих сил, то всегда такой союз приносил победу. Воинственность и бесстрашие Олега Святославича дополнялось рассудительностью, взвешенностью мыслей и поступков Владимира Мономаха, что отмечают почти все отечественные историки.
В том же 1088 г. Олег совершает поход на волжских болгар, теснивших его братьев в Муроме и Ростове. Причем не просто теснившим, но и захватившим на короткое время у Давида Святославича  Муром, а также разорившим и спалившим все окрестные села [36].
Находясь в Тмутаракани, Олег Святославич, вроде бы и примирившись с дядей и добившись от него столов для младших братьев, смириться с потерей Черниговского княжества не может. Однако собственных сил, чтобы завоевать Чернигов, у него нет. Византийский император, оказавший помощь при возвращении в Тмутаракань, ссориться с киевским князем не желает, войск не дает. И тогда Олег начинает «зондировать почву» в другом направлении: он пытается заручиться воинской поддержкой со стороны половецких ханов. Хан одной из половецких орд, кочующих в Приазовье, Осолук, обещает дать ему 6000 всадников, но ставит условие, чтобы Олег женился на его дочери. И Олег, будучи уже женатым на Феофании и имея от нее одного или даже двух сыновей (Всеволода и Глеба), в начале 1090-х годов женится на дочери половецкого хана Осолука [37].
Относительно тихое и спокойное княжение Всеволода Ярославича, пытавшегося раздачей новых уделов племянникам сохранить мир на Руси, в 1092 г. было нарушено невиданной засухой, набегом половцев, взявших три города: Песочен, Переволоку и Устье, а еще страшным мором, когда только в Киеве погибло, по свидетельству русских летописцев, более 7000 жителей [38].
В 1093 г., 13 апреля, умирает великий князь Всеволод Ярославич – последний из детей Ярослава Мудрого и первый из великих князей, кто вступил в родственные связи с половцами, взяв себе в жены после смерти его первой супруги Анастасии половчанку, названную в крещении Анной.
Его княжение памятно не только междоусобными войнами и дроблением княжеств на уделы, но и перезахоронением мощей преподобного Феодосия Печерского, имевшим место 14 августа 1091 г., и пострижением его дочери Анны в монастырь, а также ее путешествие в 1089-1090 гг. в Константинополь [39].
От второго брака Всеволода с половчанкой Анной (?–1111), по версии А.И. Кулюгина, были, кроме сына Ростислава, еще две дочери: Евпраксия (?-1109) и Екатерина (?-1109) [40]. И здесь довольно интересна судьба Евпраксии., которая, по твердому мнению Л.Н. Гумилева, была выдана Всеволодом замуж за маркграфа штаденского, Генриха Длинного «в пику» союзу Олега Святославича с византийским императором Алексеем Комниным. «В 1083 г., – пишет Л.Н. Гумилев, – юная княжна прибыла в Германию «с пышным посольством и верблюдами, нагруженными роскошными одеждами, драгоценными камнями и вообще несметными богатствами». До 1086 г. Евпраксия воспитывалась в монастыре. Достигнув брачного возраста, она обвенчалась с маркграфом, но вскоре овдовела и вернулась в монастырь. В 1088 г. в молодую вдову влюбился император Священной Римской империи Генрих IV и женился на ней» [41].
Так киевская княжна стала императрицей и королевой Германии под именем Адельгейда. Однако судьба ее не была счастливой. Муж-император оказался членом секты сатанистов и вовлек супругу в эту секту, где во время оргий приказывал ей обнажаться, и на ее обнаженном теле служили «черную» мессу. В конце концов, она бежит от мужа к его противникам – графине Матильде и папе Урбану II. В 1094-1095 гг. она в качестве свидетеля со стороны обвинения выступает на Костанцком и Пьяченском соборах, получает «отпущение грехов» и вскоре через Венгрию возвращается в Киев, где 9 или 10 июня 1109 г. тихо скончалась в одном из женских монастырей [42].
Со смертью Всеволода Ярославича окончилась очередная веха в истории Руси – период княжения Ярославичей.
В целом же – это несколько предыстория появления Курского княжества. Но предыстория необходима для понимания причин и обстоятельств возникновения княжеского стола в городе Курске, оставленном нами в конце первой половины XI века.


Примечания:

1. Демин В.Н. Русь Летописная. – М.: Вече, 2003. – С. 264-265; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: АСТ: АСТРЕЛЬ, 2004. – С. 258.
2. Татищев, В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 83; Карамзин Н.М. История государства Российского. – М.: АСТ, 2006. – С. 100; Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. – М.: Эксмо, 2007. – С. 218.
3. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: АСТ: АСТРЕЛЬ, 2004. – С. 259.
4. Карамзин Н.М. История государства Российского. – М.: АСТ, 2006. – С. 100; Он же. Предания веков. – М.: Правда, 1988. – С. 149; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: АСТ: АСТРЕЛЬ, 2004. – С. 258-259.
5. Татищев, В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 84.
6. Соловьев, С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1 – 2. – М.: АСТ, 2005. – С. 411-412.
7. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 84, 85; Соловьев, С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1 – 2. – М.: АСТ, 2005. – С. 412.
8. Демин В.Н. Русь Летописная. – М.: Вече, 2003. – С. 274.
9. Татищев, В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 86; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1-2. – М.: АСТ, 2005. – С. 414.
10. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 85-86; Карамзин Н.М. История государства Российского. – М.: АСТ, 2006. – С. 101; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1-2. – М.: АСТ, 2005. – С. 413, 414; Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. – М.: Эксмо, 2007. – С. 220; Иловайский Д.И. Становление Руси. – М.: Астрель: АСТ: Транзиткнига, 2005. – С. 119-120; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: АСТ: АСТРЕЛЬ, 2004. – С. 259: Перевезенцев С.В. Смысл русской истории. – М.: Вече, 2004. – С. 76; Демин В.Д. Русь Летописная. – М.: Вече, 2003. – С. 274-276; Пчелов Е.В. Монархи России. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2004. – С. 81.
11. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М.: АСТ: АСТРЕЛЬ, 2004. С. 259.
12. Карамзин Н.М. История государства Российского. – М.: АСТ, 2006. – С. 101; Иловайский Д.И. Становление Руси. – М.: Астрель: АСТ: Транзиткнига, 2005. – С. 121.
13. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 88; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1-2. М.: АСТ, 2005. – С. 415; Карамзин Н.М. История государства Российского. – М.: АСТ, 2006. – С. 102; Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. – М.: Эксмо, 2007. – С. 223.
14. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1-2. – М.: АСТ, 2005. – С. 416; Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. – М.: Эксмо, 2007. С. 224.
15. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 90; Карамзин Н.М. История государства Российского. – М.: АСТ, 2006. – С. 102; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1-2. – М.: АСТ, 2005. – С. 416.
16. Щавелев С.П. Феодосий Печерский – курянин. – Курск, 2008. – С. 22; Ашихмин А.П. Письмо курских краеведов архиепископу Курскому и  Рыльскому Герману об установке памятного знака на улице Сонина // О Курске и преподобном Феодосии Печерском. – Курск, 2012. – С. 33.
17. Житие Феодосия Печерского. Перевод // Повести Древней Рус. Сборник. – М., 2009. – С. 408; Пахомов Н.Д. Феодосий Печерский – первый курянин-писатель // О Курске и преподобном Феодосии Печерском. – Курск, 2012. – С. 105.
18. Карамзин Н.М. История государства Российского. – М.: АСТ, 2006. – С. 102; Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. – М.: Эксмо, 2007. – С. 225.
19. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 91-92; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: АСТ: АСТРЕЛЬ, 2004. – С. 260.
20. Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. – М.: Эксмо, 2007. – С. 225; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: АСТ: АСТРЕЛЬ, 2004. – С. 260.
21. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 92; Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. – М.: Эксмо, 2007. – С. 225.
22. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 93; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1-2. – М.: АСТ, 2005. – С. 420-421; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: АСТ: АСТРЕЛЬ, 2004. – С. 259; Перевезенцев С.В. Смысл русской истории. – М.: Вече, 2004. – С. 77.
23. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 92.
24. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 93; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1-2. – М.: АСТ, 2005. – С. 421; Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. – М.: Эксмо, 2007. – С. 226-227.
25. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1-2. – М.: АСТ, 2005. – С. 421.
26. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 95; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1-2. – М.: АСТ, 2005. – С. 422-423; Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. – М.: Эксмо, 2007. – С. 228.
27. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 92; Перевезенцев С.В. Смысл русской истории. – М.: Вече, 2004. – С. 76.
28. Иловайский Д.И. Становление Руси. – М.: Астрель: АСТ: Транзиткнига, 2005. – С. 123.
29. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 94; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1-2. – М.: АСТ, 2005. – С. 422.
30. Пчелов Е.В. Монархи России. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2004. – С. 78; Русский биографический словарь: В 20 т. Т.4. – М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 1999. – С. 486-487; Кулюгин А.И. Правители России. Издание 3-е, исправленное. – М.: СТД, 2006. – С. 58-59.
31. Иловайский Д.И. Становление Руси. – М.: Астрель: АСТ: Транзиткнига, 2005. – С. 125; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: АСТ, 2004. – С. 261-263.
32. Иловайский Д.И. Становление Руси. М.: Астрель: АСТ: Транзиткнига, 2005. – С. 125; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: АСТРЕЛЬ, 2004. – С. 261-263.
33. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: АСТ: АСТРЕЛЬ, 2004. – С. 264.
34. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 97-98; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1-2. – М.: АСТ, 2005. – С. 426-429.
35. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 99.
36. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 98-99.
37. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 202, 674; Карамзин Н.М. История государства Российского. – М.: АСТ, 2006. – С. 141; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. и 29 т. Книга 1. Русь изначальная. Тома 1-2. – М.: АСТ, 2005. – С. 535.
38. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 101; Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. – М.: Эксмо, 2007. – С. 232.
39. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 99-101.
40. Кулюгин А.И. Правители России. Издание 3-е, исправленное. – М.: СТД, 2006. – С. 58-59.
41. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: АСТ: АСТРЕЛЬ, 2004. – С. 264.
42. Татищев В.Н. История Российская: [В 3 т.]. Т. 2.. – М.: АСТ: Ермак, 2005. – С. 142; Карамзин Н.М. История государства Российского. – М.: АСТ, 2006. – С. 108; Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. – М.: АСТ: АСТРЕЛЬ, 2004. – С. 265.