Издержки времени 21 - 30

ИЗДЕРЖКИ ВРЕМЕНИ #21 - #30

21. Проблемы

Об этом слагают стихи и поэмы,
Про то, как собравшись артелью-коммуной,
Мы можем осилить любую проблему…
Старательно вникнув и тщательно плюнув.

22. Ох, этот мир

Поделен мир наш на ДОБРО и ЗЛО,
В нем все разложено на ХОРОШО и ПЛОХО!
Бесчисленность ТАЛАНТОВ и «КОЗЛОВ»
Собой являет каждая эпоха.

Те пары вечные водой не разолью,
Нам их борьба по жизни досаждает!
Воистину распределение «АйКью»
Собою эти постулаты подтверждает.

Я не прошу на разработку эту ГРАНТ,
Но мне открыть, как я считаю, повезло,
Что «неКОЗЁЛ», ещё не значит, что ТАЛАНТ,
И что ДОБРО не компенсирует «неЗЛО».

И я стараюсь тут до вас донесть,
Пытаясь и не слишком громко охать,
Насколько ж жизнью гадостная смесь
Замешана в таком ниХОРОШО-ниПЛОХО.

Да не пребудут в этом «взятки гладки»,
Пусть честь собою освящает наше воинство!
И в громогласном отрицаньи недостатков
Не выступает гордое достоинство.

Как отыскать проблемы этой дно?
Как избежать безнравственных течений?
И как бы только что-нибудь одно
Определить нам в виде предпочтения!

23. Глаза истории
 
Людскую общность, в дополненье к разности,
Жизнь разлагает на две части, строго поровну,
Пускай порою и до несуразности,
На две кагорты - кровопийц и доноров,

На группы нравом скромных и нахалов,
На сутью подлецов и непорочных,
На племена то жертв, то каннибалов,
На классы очень умных и не очень…

И существует-таки верная примета,
Что сутью зрима и полнейшему козлу:
Порыв души простерт к теплу и свету,
А корни общества - во глубину, ко злу.

Людскую гнусность мы встречаем, как явление,
Иных мест чаще именно в политике.
И есть в том яркое, как проблеск, откровение,
Что скотство в ней не поддается критике.

Таков итог сей очень грустной повести,
Что постигается сознанием застуженным,
Там люди и без чести, и без совести,
Безнравственны, безмозглы и бездушны. 

Любой из нас обязан Родине служить,
И независимо от должности и местности!
Но, утверждением, что он умеет жить,
Распишется-признается в нечестности.

И пули зла по траекториям расчерченным
Летят в сердца с необходимой кучностью.
Как подтверждение, что алчность человечества
Неотделима от его звериной сущности.

Да! Мир людской звериному подобен,
Общественно, по странам или кастово.
И хоть решить проблему не способен,
Но пережить её умеет запросто!

В струю одну иным словам беспечностным
Признаюсь, на условьях анонимности,
Для человека при общеньи с человечеством
Любовь и дружба остаются без взаимности.

Мы отдаём свой долг святой Отечеству,
Но люди в ужасе от века и до века,
Когда подвластны судьбы человечества
Всесильной воле супер-человека.

Нет в мире силы яростней и строже,
Жестокость его воли замораживает
В таком всевластьи человек всё может,
И это каждого гнетет и настораживает.

Он, Божеству всевластьем уподоблен,
Народ унижен в изнуреньи и в страданиях.
Никто его в народе не способен
Достойно помянуть в воспоминаниях.

Повсюду издревле правителей бранили,
И крыли мерзкословьем до упаду.
Везде всегда любая Тирания,
Вела державу и народ к распаду.

И вот сегодня мы и честно, и открыто
Глядим в сомнениях истории в глаза,
Топчась всем миром у разбитого корыта,
Увечные, понурые, в слезах.

24. УЧЕНЬЕ

УЧЕНЬЕ в жизни нашей – это СВЕТ,
УЧЕБНИКОВ для этой цели – просто ТЬМА,
УЧИТЬCЯ - вечный Ленинский ЗАВЕТ!
Но в головах УЧЕНИКОВ густеет МРАК!

УЧЕБНЫЙ год кончается к каникулам,
Экзаменом УЧЕБНО-показательным,
УЧЕБНЫЙ план по всем предметам выполнен,
А УЧЕНИЧЕСКИЙ синдром не обязателен.

Условным знанием загажена округа,
И всем УЧЁБА безусловно остобрыдла!
А вот УЧЕНЫЕ затрахали друг друга,
УЧЁНОСТЬЮ своей пугая быдло.

25. Александр Македонский в Иудее

 
Великий воин, Македонский Александр,
Что не единожды своё прославил Имя,
Нанес вдоль моря Средиземного удар,
И захватил Йерусалимскую святыню.

Наслышан был он о премудрых иудеях,
В трофеях не искал себе награды.
И дал приказ, чтоб ограничить лиходеев
Среди своих солдат во время штурма града.
 
Царь, как всегда и при любой Победе,
Решил проверить, с кем имеет дело,
Призвав раввинов поучаствовать в обеде,
И на кушетке нежил своё тело.

Храм иудейский, восхитителен и светел,
А Грек Великий в нём при стенах укрепился,
- Так кто ж у нас мудрее всех на свете? -
К служителям с вопросом первым обратился.

И отвечали Греку-Воину евреи:
- Постичь умом суть знанья светоносного
Лишь тот способен, кто, воистину, умеет
Продуманные формулировать вопросы,

Кто сможет в истин постиженьи отличиться
Достойным, правильным и верным поведением,
Приняв возможности у встреченных учиться
За дар Фортуны и подарок Провидения.

Великий Воин же, обдумал мысли эти,
С вопросом новым обратясь к служилым:
- А кто ж, считается, на целом белом свете,
Перебороть способен прочих силой!

Ему ответили: «Силен отнюдь не тот,
Кто одолеет всех иных по здравости,
А лишь характером, и не наоборот,
Осилить сможет собственные слабости!»

Царь принял суть суждений этих разных,
Хотя порою несколько пространных,
И пусть ему в них слышалось неясное
Или, сказать точнее, даже странное,

Но бросив взгляд над Храмовой горою,
Вопрос изрёк им Грек Великий третий:
- А кто же в подвигах явил себя Героем?
Чья Слава всеми признана на свете?

Раввины, вежливо пред ним стояли строем,
А отвечали и отчетливо, и строго,
Пытаясь мудростью своей поразить,
Что лишь такого признаём Героем,
Кто силой мудрости своей, подобно Богу,
Способен мир вокруг себя преобразить.

Лишь тот, кто опытом прижизненного круга,
Снискав Побед во имя доблестного будущего,
Переродить врага сумеет в друга,
Из ненавидящего сможет сделать любящего.

Найдя дорогу к сердцу оценившего,
Из неприемлющего сделав почитающего,
И добротою злобу заменившего,
А несогласного подняв до понимающего.

- А кто ж всех более на свете уважаем? -
Спросил раввинов Александр снова. -
Так чтобы мысль его, подобная скрижалям,
Звучала б выше даже княжеского слова?

Царя раввины поразили продолжением,
Словам-понятиям основы теребя,
Что тот достоин почитанья с уважением,
Кто первым долгом уважает сам себя.

Ну, что ж, ответил Македонский: «Право слово,
Однако только так и не иначе?
А где отыщем с вами мы такого,
Что был бы в мире всех иных богаче?»

- Считать богаче, мы ответим по уму,
Всего разумнее такого, что умеет
Всем сердцем радоваться искренне тому,
Что в данный миг в руках своих имеет.

- Подумать только! - Александр сказал. -
Откуда ж вы постигли мудрость эту?
- То нам Господь наш в Торе указал
Понятий вечных верные приметы.

Свет знания, что он нам всем привил,
Мы постигали с должным тщанием и верой.
И мы горды, как высоко ты оценил,
Владыка Царь, явлений сущностных примеры!
И Александр, их мудрословием сражен,
Воздав положенное глубине их слога,
Спросил евреев, а допустит ли закон,
Чтоб к алтарю принес он жертву Богу.

Раввины, тщась порыв такой сберечь,
Поднялись вместе с ним к святым ступеням,
Где Царь на жертвеннике возложил свой меч,
В знак дружелюбия, как символ поклонения!

26. Откровение

Я поделюсь унылым откровением
В эпоху нашу, злобную, колючую,
Всяк признанный у наc от Бога гением,
Затраханым погибнет и замученным.

И чем была светлее голова,
Тем больше будет всяких наговоров.
И чем, увы, досужее молва,
Гремит окрестно ханжеством бесспорным.

И чем в округе звонче злобный смех,
Несправедливость видится острее,
Хотя, мол, нам живется хуже всех,
Но дальше, выше, чаще и быстрее.

27. Эх, он...

Жизнь такова – мужик душой нищает!
Но видно так оно на свете и положено,

Что с неба звездочку он неизменно обещает,
А покупает каждый раз, увы, мороженное.

28. Дух и тело

Во здоровом теле,
дух здоров, замечу,
Так глаголет истина,
ты уж ей поверь!
В нездоровом теле –
дух противоречия,
Гложет душу исподволь
словно злобный зверь.

29. Социальное

Лозунг злобен любой революции!
В нём всегда утвержденья поспешные.
Человек же – звено эволюции,
И не самое, впрочем, успешное.

30. Однако!

Язык народный – слов тюрьма,
Пускай за смысл и не подсудна,
Не доводя их до ума,
Вполне доводит до абсурда.