Фрося, Ляк и Старый Выворотень. Глава 7

Глава 7.
Что может возвращение.

Фрося с Асей затаились в комнате тети Валерии и, сидя на кровати, тихо шуршали перфорированной бумагой, складывая из нее "секретики" - складных бумажных лягушек, переходящих в кораблики, птиц, пистолетики и обратно в заложенные и загнутые то-ли кошелечки, то-ли цветы. Рада осталась в кухне - спать, прямо на старом полотенце с заплаткой посередине.
- Давай придумаем историю прямо по этой раскладушке, будем рассказывать и показывать, - задумчиво сказала Ася, но видно было, что она все время прислушиваться. Послышался стук калитки и шлепающие по лужам шаги. Селестина Петровна, складывая зонтик, аккуратно всходила на крыльцо. Навстречу ей уже надвигалась Бабушка, держа в руке мокрое полотенце, которым она вытирала посуду.
- Мне очень неудобно, - начала Селестина Петровна, - но, пожалуйста, не привечайте Асю у себя, она совсем от рук отбилась, ужасно себя ведет с взрослыми, а ей ведь в школу, я еле упросила Аду Рэмовну с ней заниматься, а девчонка сбежала, а это все ведь для нее. У меня ведь нет такого как у Вас, опыта общения с детьми, я так была рада, что в доме появился опытный педагог, у Ады Рэмовны ведь сорок лет педагогического стажа. Она знает как с детьми обращаться, а я - нет.
И вдруг Бабушка как-то вздрогнула и вместо приветствия или кивания, произнесла:
- А где Максим Петрович?
Тут вздрогнуть пришла пора самой Селестине Петровне, она как-то неловко переступила с ноги на ногу, потом поправила волосы, потом потерла шею.
- Максим Петрович? Максим Петрович ... Максим Петрович на работе, наверное. Спасибо ... Асю потом приду звать на обед или ... пусть сама приходит.
Соседка как-то неуверенно балансировала на крыльце, что Бабушке ничего не оставалось, как предложить:
- Может, чайку со мной выпьете? Дед - то мой все время в Сарае ковыряется и днем и ночью, не с кем и посидеть.
Селестина Петровна сняла резиновые сапоги и прошла на веранду в толстых самовязанных носках. Рада, виляя хвостом, неся полотенце в зубах, вышла к ней на встречу, Бабушка забрала у нее из пасти старенькую ношу, и собака залегла во весь рост под столом.
- Совсем высохло. Фрося, - позвала Бабушка, - спустись, забери полотенце, повесь наверху.
Фрося нехотя спустилась, поздоровалась с соседкой, забрала полотенце, очень удивленная, зачем его надо наверх нести, но сделала, как сказала Бабушка.
Когда она вернулась, Ася стояла у окна и делала на запотевшем окне ребром ладони следы маленьких, как у гномов ног.
Фрося подошла поближе, чтобы рассмотреть процесс, а полотенце положила на кровать.
- Ну, наконец-то, высохли мы, - услышали девочки за свой спиной.
На кровати, на самом полотенце, сидел сам Бобэр, держа в лапах Полотняную Сумочку, он еще немного был сероват, но наливался краской с каждой секундой.
- Тяжело было без гратавы, но жизнь есть жизнь, пришлось потерпеть. Сейчас я все в себе поправлю.
Перед ним появилась пиала с чем-то горячим, и булькающим.
- Ваше здоровье, мои дорогие, многое придется пересканшовывать. Вопросы есть?
Фрося потупилась и повторила вопрос Бабушки:
- А где Максим Петрович?
- Как где, подходит к дому Селестины Петровны, он три дня на столбах в соседском поселке висел, ночевал на почте, голодный, грязный и с подарками для тебя, - Бобэр повел пиалой в сторону Аси и для, как ее там, - Селестэны.
- Селетины, - поправила Ася и мигом соскочила с кровати, но тут же остановилась, - а где тогда эта тетка логопед?
- Ушла, он же вернулся, ей с этим не совладать.
- С чем с этим? - Фрося подумала, что есть какая-то вещь, с которой никак не поборешься.
- С возвращением, - Бобэр отпил опять из пиалы, - вот ей и надо опять к Выворотню бежать, сил набираться. А то ей даже Рада уже не подчиняется, а это для нее очень  и очень обидно. А обида ее как и всех разрушает, от этого у нее еще меньше сил.
Ася уже быстро-быстро спускалась, на ходу обняв Селестину Петровну, не дала ей выпить чаю, закружила, впихнула себя и ее в сапоги, и увлекла под дождь, не давая воспользоваться зонтиком.