de omnibus dubitandum 112. 364

ЧАСТЬ СТО ДВЕНАДЦАТАЯ (1905-1907)

Глава 112.364. РАЗВЯЗКА…

    На третий день, как было условлено, Заварзин пошел на свидание с Захаром.

    Лил непрерывно дождь, я, пишет Заварзин, и Семенов направились к дороге в город Нахичевань, где промокший Захар их уже ждал.

    Зашли в русскую чайную на Базарной площади, в которой имелся отдельный кабинет и, уселись втроем за стол: я, Захар и Семенов.

    Заметно было, что Захару не по себе: волнуется, прислушивается к каждому шороху у двери нашего кабинета и отвечает невпопад.

    Когда заговорили об убийстве Карагиянца, у него забегали глаза и, он начал смотреть на меня исподлобья. Разговор не клеился и я, назначил ему свидание через неделю.

    Похоронили Карагиянца.

    Вдова тотчас же переменила квартиру и начала пьянствовать вместе с Захаром, который приходил к ней с бутылками вина и водки, забросивши свою работу.

    На четвертый день после свидания со мною Захар позвонил по телефону, прося меня на свидание, упомянув, что ему следует получить деньги за винтовки, найденные в мыле.

    Я послал Семенова, приказавши выдать Захару 400 рублей (200 долларов), так как по его сведениям было обнаружено 400 револьверов и винтовок. Но эта получка была для Захара роковой. Взяв от Семенова деньги, он тотчас же отправился в винный магазин, накупил напитков и пошел к вдове Карагиянц.

    Здесь они оба напились, и он, очевидно в порыве откровенности, признался в своей связи с охранным отделением.

    На это она, воспользовавшись тем, что он заснул, заперла своего любовника и, выбежав на улицу растрепанная и пьяная, начала кричать, что Захар провокатор, убил ее мужа и, теперь заснул у нее на квартире.

    Не прошло и часа, как появился какой-то армянин, вошел в квартиру вдовы и всадил в сердце спящего Захара по рукоятку кавказский кинжал
       
    Найти лодочника трудности не представляло; оказалось, что не он, а его сын убил Карагиянца и, что Захар заплатил за это «дело» сто рублей, которые поровну поделили между собою отец с сыном.
       
    Суд надел на них арестантские халаты и отправил в далекую Сибирь, отца — на поселение, а сына — в каторгу.