Во имя отца и сына

               
«… да святится имя Твоё, …»   
Жизни кольцо бесконечно. Жизнь в бесконечности вечна.               
                Клео.Тим.


 Протяжно вздыхая,  Си;верко сгонял серые облака в огромные стада, а молодой Шэло;нник, озорно посвистывая, разгонял их по широкому синему полю, и тогда  на Землю весёлым дождём  проливались солнечные лучи, омывая золотые купола Спаса-Преображенья, гордо вознёсшего над заснеженными лесами  православный крест.  На вершине высокого холма среди  серых деревенских избушек, словно невеста в подвенечном платьи в толпе подружек, стоит белостенная, в изящном кружеве чугунной ограды, церковь. Небольшая площадь перед церковью – самое оживлённое место в деревне. Тут  зазывно шумят Нико;льские торги, и воскресные базары – здесь народ торговый собирает  дань с праздности и лени, здесь копейка ставится на ребро; здесь ярмарки невест собирают со всей округи парней; тут на весёлых гу;льбищах  ставят  качели, крутят  бесконечные кадрели, устраивают праздничные катанья на лошадях, а гуля;рные драки определяют самых сильных и ловких. Сегодня – день воскресный, и по этому случаю у ограды с са;мого утра толкётся народ:  свои-деревенские, и чужедальние – приезжие. Снуют меж возов  любопытствующие галки, и вспархивают взъерошенные воробьи.  Морозный воздух наполнен запахами сена и лошадей,  людским гомоном, тревожными вскриками гусей, привезённых на продажу. 
Кованные замысловатой вязью тяжёлые церковные двери полуоткрыты., но всяк входящий и выходящий останавливается, осеняя себя крестным знаме;;нием; за порогом в холодном  полусумраке, потрескивают свечи, освещая  лики  Святых, и  лица прихожан.  Под высоким узким окном писец  старательно скрипит пером, оставляя память потомкам, пишет  отчёт притча, несущего ответ перед Всевышним за души подопечных: «…Сверхъ вышенаписаннаго, в томъ нашомъ У;хоцкомъ прихо;ди прописаныхъ и утаённыхъ не чьихъ дворовъ не имеецце, и въ означеныхъ дворахъ окромя; вышеписаныхъ людей некако;га чина и возраста тутошныхъ жытелей, и при;шлыхъ людей подъ укрыва;тельствомъ не обретаецце,и которые въ сей росписи показаны, те подлинно исповедались, и  Св.Тайнъ причасщёны. Если же изъ сего нашаго показанiя  по какому доно;су явицце хоть мало што ло;жное, или какая ута;йка, за то все мы повинны нето што низверженiю чиновъ своихъ, но и жестокому въ гражданскомъ суде истязанiю. Съ сей книги точная копiя при церквы оставлена, и храницце в церковнои ризнiцы съ протчима документами, въ чёмъ и росписуемся: Ухоцково пого;ста священник Иосиф Богоявленской, тогож погоста дьячок Василий Ива;новский, тогож пого;ста пономарь Килини;нъ У;хоцской».
Перечитав написанное, и простуженно пошвыркав носом, писец подносит  книгу священнику, бережно придерживая страницу (не приведи О;споди, черни;лы розмажуцце!):  «Приложы руку, батюшка!»
Внимательно проглядев написанное, священник старательно выводит своё имя в графе «рукоприкладство».
«Слава те Господи, всё у нас ладно!» - писе;ц прячет книгу в столешницу, достаёт другую, и перекрестивши страницу, берётся за перо:  «Тысвиця Деветъсотъ десятого году, Генъваря трицъцыть перваго - выводит старательно он, склонив набок голову:  чинено было сей метърической книге свидетельстъво и по оному оказалосъ, что вътеченiи сего месяця в У;хоцкому пого;сти родившихъся  лицъ мужеска пола было два и женска сем, а обоево…».  Перо замерло, писец задумался, глядит на молящихся, на иконы; вздохнув отводит взгляд, и вновь скрипит пером: «…опущенiй въ записяхъ и неисправности  въведенiи книги нетъ въчёмъ и подписуемъся ».  Писец дует на закостеневшие пальцы, и слегка поколачивает нога об ногу – в храме прохладно даже в жаркие летние дни, а в зимние и тем паче, особенно с утра, пока печь ещё не успела согреть промёрзшие за ночь стены.
А церковь уже наполняется лёгким шумом людской толпы, тихим шелестом благоговейного шёпота -  счастливые отцы, матери, и воспреемники молятся в ожидании торжественной минуты крещения младенца. «Во имя отцаа-а и сынаа-аа…- привычно начинает священник, поднимая младенца над купелью. «…отца-ца-ца…на-на-на... многократно сотрясается под высокими куполами  холодное застоявшееся пространство. «...и Святаго...» - машет рукавом перед образами поп. «А какой у нас нонь Святой?» - вопрошает  он, устремясь взглядом к иконостасу.
«Стратилат, батюшко.» - подсказывает  Василий – отец ребёнка.
«Стало быть, так и запишем: Феодор…»
«Стой, батюшко, стой! У миня один ить уж есь! Мот што друго;?» - нерешительно–прося;ще смотрит Василий на священника: Полистай книжыцю-ту, мот ище хто есь!»
 «А чем те этот не;люб? Што за при;хоть-от за такая?» 
«Ак, родимой, ыть не о;вцы! Тех по деревне у;кают «бясь-бясь-бясь, а и я своех то;жно в стайку…». 
«Ка;а-ати -Ка;ти -Кать, Фе;е-эть-Фе;ть-Фе;ть-Фе;ть!» - хохочет  дьячок.
«Цы;тте!» - батюшка вдумчиво чешет в ухе, озадаченно уставясь на купе;ль. «Ак головой  ли, чем думаш, как бабу збираесе  покры;ти?» - осерчал он наконец: «Соображеньё-то есь, ай нет? Преж пошшытай сколь дитёв  буш  фе;тькати!».
«Мот, Гришка?» - с надеждой глядит ему в рот отец  именинника, незаметно задерживая вдох («Видать крепко вцё;ра батюшко приложы;лсе – прёт, што-те с пивной боцьки!»), и  осторожно выдыхает: «… али, мот ишо хто?». 
«…и Свята;го Дуу-хаа-а…Прости, Хо;о-споди-и!» - крестит рот, подавляя зевок, святой отец: «Хоо;сс-поди -Хосподи… А деревня-та как ваша зве;цце?»
«А так и зве;цца - «Фе;тькина» - простодушно глядит на священника Василий.
«Ну, ак и сам Бох веле;л, и бысть по сему;!» - решительно махнул крестом  святитель. «Крещя;эццэ раб боо-жыый…ый-ый…» - запело, загудело под каменными сводами над беспомощно орущим в купели  Фёдором.
И спокойно-торжественно молчали древние стены, и тревожно-участливо глядели с холодных камней многочисленные Святые.  И пахло ладаном, и мигали, потрескивали свечи, и неспешно скрипело перо, навечно оставляя чернильный след на бумаге «…нарече;нъ в чесь Святаго Феодора Стратилата, празднуемаго Святои Церковью Осьмого февраля. Воспреемникъ…» - перо перестаёт скрипеть. Дьячок поднял голову: «Хто воспреемник? Ково писать?» 
«Пишы Фёдора» - покорно шепчет отец ребёнка. Дьяк молча вглядывается в лица присутствующих, недоумённо переводит взгляд с одного на другое, видимо оценивая и не находя  достойного быть  воспреемником – отцом и защитником этому кричащему в пеленах Фёдору. 
«Вот он воспреемник» - вперёд выдвигают  мальчонку лет десяти.
«Пишы!» - устало машет рукавом священник:  «…воспреемникъ -  братъ ево родный Федо;рка первой».
Скрипит перо, всхлипывает , успокаиваясь на руках брата Фёдор второй.
А у купели уже толпятся, бережно держа свёртки с новорожденными,  счастливые родители (счастливые – это те, у кого родился мальчик – будущий кормилец-пои;лец. Сын не уйдёт в чужой дом, как уходят дочери - жить и работать на мужа и его семью.  Родился мальчик: у отца лишняя прирезка пахотной, и сенококосной земли. Сын - наследник, продолжатель рода…). 
«Тожо, небось,Фёдор?» - берёт в руки очередной  орущий свёрток креститель.
«Нет, батюшко, девка. Девку Бох дал».
«Сами грешыте, а  на Бога сваливаете!».
«Грешны;, батюшко, грешны;!» - кланяются родители, отходя от купели . «А ты што? Ково опять принёс, Фёдора  ли Федо;ру?» 
«Неэ, я, батюшко, я нонь за скорохода, посыльной я.  Устя заозе;рска родила; ну;нько в ночи;. С Га;ймотозера во;то за молитовкой послали.» - протягивает шапку скороход.
И вновь заскрипела бумага под учёным пером: «…Крестила бабка страха ради смертнаго…».
И вздрогнули колокола Преображенья Господня, возвещая Миру о рождении  ещё одного Фёдора. И колокольные звоны  стремительно уносились в залесные дали. И время эхом  летело над  болотными топями,  всё меня;я вокруг  - жизнь продолжалась.

 Пояснения говоровых слов: 
гу;зно – серёдыш в мужских порта;х; ну;нько - сегодня ; преж – прежде всего;
скороход за молитвой – Если церковь далеко от деревни, где родился младенец, то родильную (крестильную) молитву приносил в шапке скороход,вернувшись с молитвой из церкви , он вытряхал её из шапки перед родильницей, и таким образом  сам очищался от своих грехов;  ста;йка – стойло; у;кают – зовут, кричат; цы;тте – (приказн)  замолкните, замолчите; шело;нник – восточный ветер;