Бицелом

«Запоют бубенцы по взгорью, и как прежде, в тысячах дней…»Николай Клюев

В усадьбе ждали гостей и потому с утра здесь царила суматоха без которой не обходятся никакие праздничные приготовления.
Наконец зазвенели за околицей долгожданные бубенцы, и, нарушая привычную  деревенскую тишь, сопровождаемый, радостно вопящей, толпой любопытных ребятишек, гремя колесами, к высокому крыльцу барского дома подкатил тарантас. Холёные породистые рысаки, влетели в распахнутые ворота и, подчиняясь кучерской воле, встали у порога, тяжело дыша, бешено поводя круглым глазом, встряхивая гривой, словно были недовольны внезапной остановкой.  Тотчас задребезжал на парадном колокольчик, возвещая о прибытии желанных гостей. 
«Бью чел;м Андрею Кирилычю да с Параскевой Адрияновной! – кланяется, выбежавшим на звон колокольчика хозяевам, разодетый в пух и прах молодящийся брюнет:..Бью чел;м  Параскеве Адрияновной да с Андреем Кирилычем!» - звонко чмокает он зарумянившуюся хозяйку.
Из экипажа вслед за папенькой выпорхнули в лентах и шляпках юные создания.  “Аринушка, Сонюшка, выходите-ко, давай! Посмотри, кто удостоил нас чести!” - запоздало несется из внутренних покоев.
«Ах-ах!» - щебетали высыпавшие на крыльцо бело-розовые ангелочки в кружевах и бантиках. Городские девицы, жеманясь, делая светские лица и реверансы, демонстрируют юбки на оборах, городское воспитание: поцелуи, любезности... И никто никого не слышит - все заняты каждый сам собой (не упасть бы в грязь лицом! Показать себя!) и другими (ну-нуу, покажись - покажись!..).
Деревенские де;вицы, дво;рня, сняв шапки, раскрыв рты, пялят глаза, разглядывая гостей. Одежда гостя  сразила воображение деревенской глухомани: бабы (дуры - што с их взять!) скрытно хихикали, скромно опускали ресницы, стыдливо прикрывали ладошками и пере;дниками рты: «Наш-от нековды; эдак не ходит!»  «Ой, пра-слоо, гусь!» «А  пох-ходоцька-та -  штот-те паа-ва!»  «Ууй! Но-ко цё-ито он эдак на нашу барыню-ту искоси;лсе!?.»  «Визави;-с называицце по-француски»  - с превосходством глянул на Феклушу приезжий лакей, одетый, под стать своему хозяину, в узкие белые штаны. «Ну, без стыда и совести!» - шептались местные бабы: «Ище и в калс;нах наголо; росхажыват!» - и плевались незаметно в сторону. Плевались, но краем глаза исподтишка с весёлым любопытством разглядывали:  «...всё на виду, но-ко!  Мозоли-ти как не натре;т - узко-то!».
Вечером на другом конце деревни в избе старого Саввы собрались на вечеров;нье девки. В ожидании парней, тянули ровными тонкими нитями кудель, тянули поло;гие, длинные, полные древней печали песни; загадывали на парней: «придут – не придут?». Сам хозяин, забравшись на печь, грел старые косточки и, глядя сверху на девок, думал свои думы, нескончаемые, как нити, которые закручивали на веретёна девки.
«Здор;во жывит;!» - дверь в избу нараспашку, в проёме - весёлой гурьбой жданные гости: впереди шумной толпы, оповязанный платочком, жеманничал Игнаха.
«Здо-ровей видали, да не боялисе!» - урезонивали самодовольных парней обрадованные пряде;и, и спохватившись (а вдруг обидяцце, да и уйдут!) лебези;ли: «Проходитё, гости дорогиё!» «Роспола-гаайтеся, бу;тте как дома! Не забывайтё, што в гостях!» – тороватились девки, сдвигаясь потеснее на лавках, чтоб было где сесьть парням.
- Игна;ха, приседая в реверансах, вихляя задом, играя глазками, подкатил к лавке, где сидели славу;тницы: «Бицел;м, Клавдее Ипа;товне да с Ерофеём Филипыцём!..». - Успех превзошёл скромные ожидания парней: девки, забыв заветы матерей (Штоб ни-ни! Веди себя скро;мнинько, лишка рот-от не роззявля;й! Кому нужна большоро;та жона?), очумело хохотали, неприлично хватали артиста за подол рубахи и, побросав веретёна, обнимались, кривляясь, изображали утреннюю встречу в усадьбе. «Кажы походоцьку, походку давай! - просят они Игна;ху - великого мастака; на такие проделки. И тот, изображая городских девиц, плывёт по кругу, не шелохнётся, томно закатывает глаза к небу, нежно склонив свой рыжий чуб на плечо Ерёме;  затем поворачивается к нему спиной, игриво косится на него через плечо: «Вис–авис»- снисходительно щюрит глаз на парней Игнаха.
«А поцелуй! Поцелуй забыл!».
Игна;ха мгновенно преображается: жеманясь, медленно на негнущихся ногах он подплывает к Микитке, и, вытянув губы, звонко чмокает его в ухо. 
«Ошале;л?!» - отплёвывается тот, и в свою очередь, облапив первую попавшуюся девку, чмокает её, но та успевает подставить веретено, и, под хохот вечёрки, Микитка  долго отплевывается от прилипшей к губам кудели.
«А о-ои леталы, ле-этаа-лы воробей-ко, да ле-эталы мо-ло-деникооой-ой...” - завели голосистые Талька с Апроськой, и парни засуетились в поисках “где бы сесть?!”. Более расторо;пные шустро хлопнулись на свободную лавку и теперь сидели, посмеиваясь да пошучивая над, неуспевшими и предпринимавшими попытки втиснуться в серёдочку меж девками.
Девки, розовея от смущения, подбирали подолы, сдвигались потеснее, усаживали парней на лавки.
Лёха, встав у притолоки, спокойно взирал на весёлую суматоху. Он знал себе цену и не хотел терять её в глазах парней. Известный девчачий любимчик, спокойно переждав суету, не спеша, направился в угол, где сидели славутницы.
Вечёрка затихла и с любопытством ожидала, что будет.
«Па- азвольте-сс!» - Лёха шутливо упал на одно колено перед красавицей Федо;ркой и, не ожидая разрешения, самонадеянно обхватив её за талию, уселся на девичьи колени. Федорка, недолго думая,  к великому удовольствию остальных девок спехну;ла его с коленок и ради смеха накрыла сверху подолом, да ещё и  толкнула, слегка поддав коленкой.
«Ой неэ ле-та-аи, гоо-лубь вы-с;-ко, неэ- махаи кры-льёмы шы-р;-ко...» - злорадничали-пели девки, а парни хохотали-покатывались, отпуская шуточки и колкости в адрес неудачливого ухажёра. 
« По-одуу-маш!.. - хорохорился уязвлённый Лёшка, поднимаясь с полу.
«А на-ам при-пе-воци-кю здавать, Ля-аксею Фёклу цело-овааа-ати...» - пели меж тем девки.
Фёкла, от смущения покраснев до корней волос, спрятала было лицо в уголок платка. Но её вытолкнули на середину. Туда же выпехнули Лёшку. Тот исподлобья возмущенно зы;ркал на дружков, но упираться не стал: «А цё-о?” - потянулся он к Фёкле.
 «Ой-и, пласт-плас-ты, дак целова-ти в крес-ты - подзадоривали девки:..А коли мастер да горазд, ак девяносто девять рааааз...». 
«Хвааа-тит, но-ко! Шцё эко-то!» - Феклуша возмущённо замахала рукой на девок, пытаясь вырваться из Лёхиных объятий: «Но-ко, пустии, нето!» - рвалась Феклуша. «Ну, не мастер, не гора-зд, ак поце-луй, хош, три-то раа-ааз...» - смилостивились девки.
«Бы;ыло, бы;ло!» - хохотали парни.
«Не бы;ло,.. - поправляет их самодовольно Лёха,  любезно усаживая Феклушу к прялке: …а стало бы;ть!».
С тех пор так вот и повелось: парни каждый раз разыгрывали один и тот же спектакль, заходили к девкам на вечёрку с “Бицел;м”. А вострухи-девки присочинили припевки и развлекались тем, что припевали влюбленных, заставляя их «каза;ть похо;доцьку», целоваться; и определяли срок, до которого парень должен был ухаживать за припетой ему девушкой, провожать до дому с вечерины, защищать от обидчиков. С этого момента он становился её игровы;м, вечеровальником, прихехе;ней, заба;вушкой.

Пояснения говоровых слов
бицел;м – бью чел;м; висави;;с = (француз)визави;  - (букв)глаза в глаза, напротив друг друга; заба;ва, заба;вушка – кавалер, милый,.. зы;ркал – быстро, ко;ротко взглядывал; кажы;; – показывай; калс;ны – нижние мужские штаны; лебези;ли  - заи;скивали, любезничая; маста;к – (похв) мастер; наголо; -  полностью,совсем, без остатка; пере;дник – фартук; пласт –  слой населения одного возраста; поло;гие – плавные(в отличии от частушек); прихехе;ня – кавалер без серьёзных намерений пряде;и – пряхи; расторо;пные – шустрые, предприимчивые; славу;тницы, славну;хи – девки славившиеся каким-либо достоинством (красотой, умом, уменьем шить, вязать…); целовать в кресты – троекратное целование(1и 2.поцелуй вщёки, 3- в губы