Взгляд поэта. Рассказ. 4

4

– Могло быть и так, – согласился Патрик, выполняя стойку на голове из своей утренней гимнастики на пустынном пляже, когда Ричи по трёхмерке нанёс ему визит и изложил свои мысли.  – Случайно всё совпало: природные факторы, их полёт. Смерч был явно вызван не сложившимися метеоусловиями. Погода у тебя и в Гуане была великолепной.

– Ты перевернись, –  попросил его Мигель. – мне непривычно беседовать с человеком, когда он стоит на голове.

– Ладно, – согласился шаман, вышел из асаны и сел на коврик, скрестив ноги. За его спиной Мигель видел лестницу на веранду и опоры передвижного и плавающего дома Патрика, а поодаль сбоку борт вытащенного на берег скоростного катера «морской нож» с гребнями килей. – От перемены ориентации тела в пространстве сущность не изменится, но только там, где нет пространства и времени. Знаком тебе такой постулат?

– Знаком, – кивнул Мигель. – Из него куча следствий.

– Точно. Одно из них я как раз мусолю. Катер столкнулся с платформой, и она сразу исчезла. А тела некоторое время были материализованы, но они были в воде. Масса океана такова, что не почувствует массопереноса трёх людей. И такова, что может себе позволить имитацию переноса.

– Если бы катер не наткнулся на них, то они остались бы видимыми?

– Думаю, да. Океан по большому счёту идеальный телепорт для переноса и материализации информационно-энергетических образов. Вспомни остров Миядзиму, как Вебсик консолидировал силы Земли: через моря-океаны.

– А видение затонувшего города, которое нам с тобой показали?

– Оно могло материализоваться обратной волной на кристалле платформы. Кристалл – лунный лёд, тоже своего рода вода. В Гуан пошли их образы - платформа и они сами, обратно – видение города. Обмен образами.

– Ну хорошо, а почему от Ханни ничего не пришло к нам, если она нас видела?

– Ханни находилась в родовой пещере, Мигель. Это святилище. Ты видел знаки на моём куполе? Это своего рода стелс-технология для одностороннего проникновения образов. В родовой пещере много таких защищающих амулетов. Они не выпустили Ханни в ответ. А твои сенситивы были беззащитны. Мы, шаманы,  если честно, сами боимся могущества тех слабых сил, которые пробуждаем. У нас есть легенда, когда племя Мбаа настигла великая засуха, пересохли реки и озера, саванны были завалены трупами животных, начался мор, наш шаман ушёл в родовую пещеру и вызвал дождь. Только на следующий день из пещеры он не вышел. Там нашли его сухие останки. В них не было ни капли воды. Таково могущество этих сил, Мигель.

– Ты никогда об этом не рассказывал.

– Не было повода.

– Что ты намерен делать, Патрик?

– Намерение делать – это одно, а возможность делать – совсем другое. Пока ищу возможность доказать, что в катере моряка Хосе находится образ второго катера, в котором не двенадцать, а пятнадцать пассажиров, плюс платформа от аэростата. Кстати, не понятно, почему платформа была, а аэростата нет.

– Они его отстрелили, Патрик, как только сели. Но в твоих рассуждениях я не просматриваю логики.

– Почему, Мигель?

– Смотри сам. Нам показали вид города, потом О’Нил поговорил с тобой, и ты ушёл в свою палатку. Потом появился и исчез смерч, а тебе позвонила Ханни. По времени событий столкновение катера с платформой, перенос на борт и исчезновение тел укладывается в появление и  исчезновение смерча. Всё ушло в смерч, на катере никаких следов нет, и не ищи. И тебя не смущает, что на катере никто ничего не видел?

– Смущает, – признался Патрик.

– Могу объяснить только сдвигом времени. Но тогда странно, что зафиксировали регистраторы, обычно они оказывались бесполезны. Знаешь, что? Я тут достался один, но, думаю, справлюсь. Дай мне точные координаты стоянки катера этого кубинца, я наведу свою установку на них. Это не так далеко, кривизны рефлектора хватит.

– Ты ничего не увидишь, – ответил Патрик. – Это специально подготовленный катер для плаваний над затонувшим городом. У него весь корпус внутри обклеен сеткой из кристаллов ханнерита для усиления эффекта «видения через камни» для пассажиров.

Мигель на это ничего не сказал, поблагодарил и завершил сеанс связи.   Сначала, как известно, появление «ханнерита» связали с кристаллами ячеек памяти супермозга, которые были размещены в ледовой галерее. Предположили, что они под воздействием направленного излучения от анамезона могли образовать новый минерал с новыми свойствами. Была версия, что секретный супермозг на лунной базе мог сам создать программу такого преобразования и «взрыв во время испытаний» был только прикрытием для отвода глаз. Если бы не кристаллы на мемориале, то никто бы не подумал иного.  Потом предлагались и другие гипотезы, связанные с тепепортацией  - «ханнерит» считали идеальным хранилищем для информационного образа. Идея, что глыба ханнерита на Луне – это остаток некогда упавшего «ледяного» астероида, а не результат взрыва анамезона, как припоминал Мигель, шла от Брандта и Лорина. Они хором призывали прекратить хаотичное откалывание кусочков, поскольку разрушается послойная запись  информации, накопленной во время межзвёздных странствий этого скитальца до того, как он упал на Луну. В доказательство Брандт и Лорин приводили установленную неоднородность структуры, свойство памяти (сохранение выступления Влады) и  воспроизведение сохранённой информации (в земные полнолуния при максимальной освещённости).  Мигель вспомнил про дневниковые  записи погибшего Томаса Ри. Он не был знаком с Томасом, но записи его читал. В одном месте Томас признавался, что не понимает, как разбросанные по периметру мемориала кристаллики оформления могли записать и отдавать многослойную информацию – и речь Влады, и голоса её родителей, ведь Влада произносила текст своим голосом. Значит, делал вывод Томас, там было нечто, что смогло выделить голос отца и матери, сохранённые в её детской памяти. Про ханнерит – находку своей невесты Ханни – он, может, и знал, но тогда не придал ей значения.

Весь день до позднего вечера Мигель ещё долго сидел за терминалом, проверяя возникшую у него догадку. Потом перебрался на постель и заснул.
Утром Мигель долго не мог проснуться. Тибериус, который пунктуально будил его в семь часов, тоже что-то не беспокоил своей присказкой «Кто поздно встаёт, тот на свете не живёт». Когда сны, наконец, выпустили Ричи из своих объятий,  заставив поднять тяжёлую голову и разминать пальцами затёкшую шею, Тибериус пробасил:

- Одиннадцать часов.

- Чего не разбудил-то? – буркнул Мигель. В окно было видно, что погода испортилась: затянуло всё небо, и шёл дождь.

- Не стал будить, - ответил биомех. -  Переутомление у тебя.

- Но задачу я вчера почти решил, - вспомнил Мигель. – Понимаешь, Тибо, время можно считать константой, сохраняющей энерго-информационный потенциал. Ты правильно вчера сказал: возникает волна, но время не подчиняется её амплитуде. Это как качели: раскачиваешься всё сильнее и сильнее, взлетаешь все выше и выше, пока в какой-то момент не можешь совершить полный оборот. И в этот момент есть точка равновесия сил взлёта и падения. Ты как бы одновременно находишься наверху и внизу! А в точке подвеса возникает переход, в котором время остановлено…

- Не понимаю, - ответствовал биомех. – Я всего лишь простой лингвистический процессор на лапах, а не математик.  Изложи стихами. Образно говори. Рождённый быть поэтом не быть им не сможет, как бы он ни старался.

Мигель отмахнулся от него, и снова засел за терминал, забыв о завтраке. Сенбернар-биомех на специально придуманной для него широкой спинке дивана опустил голову на лапы и замер. Вошедший в комнату сервировочный столик аккуратно поставил на консоль чашечку кофе и тарелочку с тостами, подождал немного реакции человека и тихо удалился.

Дождь усилился и сильно шумел. Мигель махнул окну, чтобы оно закрылось. Стало тихо. Через пару часов Ричи взял остывший кофе и залпом выпил.

– Мне, кажется, ясно, Тибо! – известил он своего терпеливого друга. – Патрик прав: на катере я ничего не увижу. Образы возникли в воде, это был лёд. Если взять воду и перенести её время вперёд, то она превратится в пар, а если назад, то в лёд. Будущее экзогенно, оно идёт с выделением энергии, а прошлое, наоборот, эндогенно, оно поглощает энергию. Манипуляторы перенесли на борт катера ледышки, которые благополучно растаяли под солнышком.

– Чтобы попасть в будущее надо испариться? – спросил биомех. – Ты уверен?

– Вовсе не испариться! Надо поглотить, освоить, переработать энергию, которую оно выделило, причём, потенциальную энергию, Тибо! Темпоральная термодинамика это, друг мой, математическая абстракция, но без неё никаких бы уравнений Мбаа не было. Ща, сжую тосты и порадую Патрика…

– Не подавись, они засохли, – посоветовал сенбернар. – Лучше закажи новые.

– Сгрызу, – заупрямился Ричи. – Понимаешь, то же самое состояние сомати замедляет ход времени, организм поглощает энергию и «окаменевает», над ним проходят тысячелетия, а он – камень. А тут эта троица на платформе попала в фокус портала, её образ был принят затонувшим городом, Патрик не зря говорит, что он до сих пор функционирует. Там в глубине возник ледяной образ троих на платформе, который всплыл. Он бы долго плавал, если бы не катер с ханнеритом. Ханнерит усиливает пси-восприятие, но разрушает псевдоматериализацию. Смерч возник от сдвига времени. Он же «шарахнул» наших, надо сказать этой Жанне Орк. Мы расслабились уже, забыли про аномальную зону и её «шарахи» в Соловье, а рано. Ребят не в Мехико надо, а в клинику Ивина.

Мигель откусил засохший тост и принялся меланхолично жевать, напряжённо думая.

Продолжение http://proza.ru/2021/08/30/775