Дружина Ч. 15 Изгиб Пути

«Ну и куда дальше ехать-то» – с раздражением подумал Василий, нажимая на тормоз велосипеда перед поваленным прям на тропе деревом. Обойти его? Ну да. Только слева и справа бурелом какой-то и заросшие папоротником овраги. Будь они не ладны.
Василий взял было велосипед за раму и чуть ли не перекинул его через  дерево, задев передним колесом о сук и едва не проткнув шину. Выругался. Ему захотелось сесть, прислониться к этому чертову, перекрывшему дорогу полувысохшему бревну, и закрыть глаза. И еще закурить. Хотя Василий лет пять как бросил.
Вместо этого он кое-как  пропихнул многострадальный велосипед на ту сторону тропы.  И полез сам. Дерево, словно живое, норовило порвать ему джинсы или свитер. Не порвало, но уже спрыгивая, Василий умудрился запутаться шнурком на берце  в каком-то сучке и в результате не спрыгнул, а грохнулся, прямо боком на велосипедный руль. Зажмурившись, застонал от боли и снова выругался, но так как не ругался очень давно.
«Какого хрена», – произнес, открывая глаза и лицезря перед собой погнутое переднее колесо и две выбитые спицы.
– Путь ведь состоит из препятствий, ты разве не знал?
При этих словах поднимавшийся на ноги Василий аж корчиться от боли перестал. И огляделся. Никого. Только деревья одни. «Глюки, что ли, начались» – подумал, потирая бок. И в как-то внезапно окутавших лес сумерках разглядел костер. В метрах двадцати. На проглядывавшей сквозь деревья поляне. Странно: он ведь не мог не учуять его запах пока возился с велосипедом, не услышать треск горящих сучьев. Не услышал и не учуял.   
Василию показалось, что сквозь деревья он разглядел силуэт человека сидевшего подле огня, к нему спиной. Или только показалось? Но в любом случае, он никак не мог расслышать оттуда негромкий голос, тем более столь ясно, как будто говоривший находился в шаге него. Василий поднял ставший ненужным велосипед, взвалил его себе на плечо и, преодолевая боль в боку, и принялся было продираться к поляне. Но через пару секунд остановился – вроде как морок с него спал: там, в деревне, его товарищу хреново – хуже некуда. А он тут не пойми чем занимается.
Василий сбросил с плеча ненужный велосипед, повисший на каких-то кустах, и огляделся в поисках тропы. Вокруг уже были не сумерки, а темень – глаз коли. Как такое могло случиться меньше чем за минуту – об этом археолог задумался бы в  другой ситуации. А сейчас вокруг него неприветливо теснились тени кустов и деревьев, словно непроходимой стеной, и продраться можно было только в сторону костра.
– Кто ты? – невпопад прокричал Василий, прозревая во всем с ним происходящим колдовство. В отличие от шефа, он не был столь упертым рационалистом и в существование измерения, там, четвертого допускал и как христианин в потусторонний мир верил. В том числе и во враждебную людям его часть.
Христианин… Вот, среди ругательств и чертыханий он малодушно и забыл об этом. Хлопнул себя по лбу и широко так перекрестившись, прочел вслух молитву: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его…». А заодно и поляну с не пойми кем на ней сидящим перекрестил.
И тотчас на ней и оказался. Небольшой. Сам продрался иль сила какая его туда слевитировала – Василий толком понять не мог. Но в голове  промелькнуло непослушной мыслью: «Словно через дромос прошел – тот самый, по которому шастали туда-сюда олимпийские боги по горным склонам ахейской Эллады».
Бок вот правда не то что прошел – слегка только ныл, хотя секунду назад болел, хоть вой. Спиной к археологу сидел некто. Ни одежду разглядеть, ни возраст понять Василий не мог, на голове у сидящего был капюшон  и спина слегка ссутулена.
– Нет, я могу расточиться, только я не демон, – голос по-прежнему звучал приглушенно и, кажется, принадлежал немолодому человеку. Только – человеку ли? Хотя очертания крыльев на спине у него тоже не проглядывали.
Василий стоял, переминаясь с ноги на ногу и чувствуя, как начинает зябнуть.
– Не стой, иди-садись к огню.
– У нас там в деревне товарищу плохо, мне в аптеку надо, может ты лучше дорогу укажешь, или, еще лучше, перенесешь меня куда надо, а? – изумление у археолога начало сменяться раздражением: там Волков чуть не помирает, а он тут должен лясы с не пойми кем точить.
– Поверь мне, твоему товарищу сейчас уже не плохо.
– То есть как не плохо, он выздоровел, что ли? И ты откуда знаешь?
– Слишком много вопросов и я здесь ради тебя. Садись к огню, озяб ведь совсем.
Василий и сам почувствовал, что замерз – вон, аж подтрясывать начало, хотя майские ночи вроде и не должны быть такими холодными. А тут прям будто октябрь. Но ответил с раздражением:
– Мне в аптеку надо, ты мне эту долбаную дорогу можешь показать, а?
– Путь твоих друзей сейчас уже не в этом мире, – ответ был терпеливым. Василию даже показалось, что некто – вот еще поди разберись: кто? – разговаривает с ним, словно с дитем неразумным.
– Какой путь, ты о чем вообще говоришь, мне в аптеку надо, у нас там товарищу плохо, – правда, Василий уже говорил без раздражения, будто шестым чувством поняв, что произошло в деревне нечто, делающее его поездку в аптеку ненужной. При этом Василий столь же был уверен, что Волков не помер; во всяком случае в общепринятом смысле, так сказать, этого слова.
– А, что б тебя – пробормотал, махнув не пойми кому рукой и пошел в сторону костра, засунув руки в карманы. Напротив его собеседника как раз лежало бревно, чему археолог и не удивился. Сел, протянув озябшие ладони к огню. На того, кто расположился перед ним, не смотрел. Не из-за страха. Просто не хотел выказывать любопытства. Да и пламя размывало облик собеседника.
Почему-то невпопад, даже как-то неожиданно для самого себя,  Василий спросил:
– Я уже ни в деревню, вообще никуда отсюда не выберусь? Это что, такое вот начало мытарств?
– Нет, просто твой Путь принял новые очертания. Я здесь для того, чтобы подготовить тебя к этому.
– А почему он эти самые очертания вдруг принял-то? Мне и при старых было неплохо.
– Мне это не ведомо.  Я не Творец.
– А кто? – при этих словах губы Василия тронула усмешка. «Глупая» – как он ее сам определил. Но столь свойственный ему сарказм не оставлял даже здесь.
– Тот, кто должен тебя напутствовать.
– А почему именно сейчас, раньше-то где был? У меня случаев для напутствий было – не счесть.
– Я давно рядом с тобой, просто в суете да сутолоке ты этого не замечал.
Василий вдруг подумал, что и в самом деле, в суете этой самой, он действительно много чего не замечал, вспомнил и о странном предчувствии накануне поездки в деревню.  Сон ему какой-то необычный снился. Он еще подумал утром: прям на грани яви. Будто он с друзьями с нежитью бьется. В доспехах средневековых. И еще шефа ранили и Василий  даже каким-то травами, – а он в них в впрямь разбирался, но все не мог вспомнить: какими? – кровь  пытался остановить, а потом они его в землянку какую-то притащили. А в первый день на раскопках как увидел оружие, так и обомлел – то самое оно ж, из сна.  Только он тогда не предал этому значения.
Какое-то время они молчали. Василий обратил внимание, что собеседник не подбрасывает сучья в огонь, который, тем не менее и не собирается гаснуть, время от время рассекая  ночное небо брызгами искр.
Потом они разговорились. Обо все и не о чем. Вспоминали разные истории, забавные и не очень, случаи из жизни Василия, о некоторых он и позабыл давно. Проговорили всю ночь. Долгую и кажется, с иным измерением Времени. А может уже и не было никакого Времени. Потом, когда археолог уже начал задремывать, тот кто сидел напротив, произнес:
– Подле поляны ты подумал про дромос. Он действительно существует и сейчас тебе придется войти в него. Это и есть изгиб твоего Пути, к которому я должен тебя приготовить.
Василий и не удивился этим словам. Даже напротив – посчитал их само собой разумеющимися. Вот этот их долгий и вроде мы ничего не значащий треп и был подготовкой – путешествием по старому и пройденному уже Пути. Археолог негромко ответил:
– Я готов.
В туже секунду он увидел на фоне заснеженных сосен и огромной  луны, освещавшей студеное, в рваных облаках, небо, занесенный над головой однолезвийный персидский палаш и еще ощутил знакомую боль в боку.
26 – 30 августа 2021 года Чкаловский