Ушедшие Глава 19 Пути человеческие

31.08.13. Во время ходьбы по городским улицам пришло ощущение наполнения сознания светлым существом, которое потом раскрылось как ощущение переливающейся, неуловимо быстро меняющейся гармонии цвета, череды мелькающих звуковых и зрительных картин и образов, а потом прямого погружения в глубины чувств и движений чьей-то души.

Я понял, что в моё сознание вошло женское существо, достигшее неведомого мне уровня чистоты, высоты, богатства души.

Поднимаясь внутренним взглядом куда-то ввысь, к звукам, краскам, я почувствовал и почти увидел эту женщину. Увидел на мгновение. Не столько зрительный образ, сколько образ из ощущений: ощущений прозрачности, красоты, света, лёгкой нежности, внимания, заботы, ласки, требовательности.

Мгновенно я увидел рядом с ней себя, существо с примитивным, грубым, прямолинейным внутренним миром, увидел темноту и немощность своего сознания, низость своих желаний и чувств. Сами собой появились какие-то корявые слова «…дерзость мою взглянуть на тебя … убогому и недостойному …  в мерзостях моих».
Уловил мгновенный взгляд на меня, и её образ стал тускнеть, вернулась городская улица под серым небом. Когда она исчезала, мне показалось, что в ней промелькнуло что-то неуловимо знакомое мне.

Чтобы эта встреча не растворилась в тусклой памяти, я стал вспоминать все подробности того, что в тот момент почувствовал.

Наверное, это было ответом на мой давний вопрос: какими мы можем и должны стать, как долго нужно идти, чтобы приблизиться к этому. Встреча с той, которая, наверное,  была земной женщиной.

Можно лишь предположить, какой непредставимый путь развития ей пришлось пройти, сколько подвигов самопожертвования, нескончаемого труда, неиссякаемой заботы о других, жертвенной поднимающей из глубин любви, преодоления отчаяния, взросления,  взлётов души - всего того, что проходит женщина в земной жизни и в долгом пути после смерти. Путь, который позволил подняться до той высоты, ясности, гармонии струн души, единства всей своей сущности от глубин до высот, когда уже никакие силы не смогут разрушить это единство, опустить её вниз, унизить, обвинить, заставить страдать, подвергнуть искушениям.

Никто не посмеет дотронуться до её мира, не позволит она это. Никому и ничем не удержать эту лёгкую бесплотную душу, она приходит, когда захочет и к тому, к кому захочет, и дарит тому, к кому придёт, то, что захочет. Приласкать ребёнка, утешить в горе неопытных, жёстко встряхнуть увлёкшихся, удержать от ошибок, увести от опасностей, вдохновить на творчество, труд, подвиг — тех, кто дорог ей.

Её внутренний мир — целая вселенная, эта вселенная нерушима, пронизана светом, прозрачна, прекрасна и неповторима во всех своих проявлениях и во всех своих действиях. Наверное, эту вселенную уже не смогла бы вместить земная женщина.
Той, которая могла создавать для себя любое тело, не требовалось иметь его: человеческое или какой-то иной формы -  никакое не могло соответствовать её изменчивости, быстротекучести, и не могло соответствовать вечности, к которой она приближалась.

Но всё-таки казалось, что на ней была какая-то струящаяся одежда светлых переливающихся бежево-коричневых тонов, она закрывала её всю. Лицо её я почти увидел на мгновение, но сказать о нём что-то определённое не смог бы, кроме ощущения совершенной красоты, той красоты, которая полностью отвергает саму возможность каких-либо украшений. Красота не была видимой, но всё же ощущалась так ясно, что непреодолимо хотелось пасть перед ней ниц.
Я не пытаюсь предполагать, кто она, откуда – я могу лишь рассказать  то, что было.

Так я смог описать эту встречу.

30.11.13. Пересадка была в Шереметьево, посадку в самолёт нужно было ждать не меньше часа. Я ходил по залу ожидания, заполненному людьми. Вдруг что-то резко изменилось в окружающем пространстве, и у меня появилось чувство отстранённости от этого зала, аэропорта, серого неба, я стал смотреть на всё откуда-то из другого места, смотреть глазами другого существа.

Чужими глазами я видел жизнь на земле, тела животных и людей, существующие и развивающиеся на принципе метаболизма органических веществ, на необходимости постоянного поиска, завладения и поглощения органической пищи, в основном - тел других живых существ, растений. И в рамках этого закона всеобщего пожирания людям нужно поддерживать свою жизнь, дать жизнь детям и вырастить их, обеспечить будущие поколения знаниями, способностями и материальными благами, не пытаясь понять – зачем, умереть и оставить своё тело для разложения.

Я увидел тела людей со всеми теми подробностями, которые видны при большом увеличении: бугристую кожу с железами, чешуйками, редкими  грубыми волосами, увидел наличие сложнейших систем жизнеобеспечения и управления этими телами, синтеза новых белков, непрерывную работу органов по переработке поглощаемого сырья.

Впечатление при этом было достаточно отталкивающим, особенно при наблюдении за едой и разными выделениями.

Трудно было найти красоту в женских телах , быстро теряющих стройность и гибкость, с тяжёлой грацией, неуклюжим кокетством. Ещё труднее понять желание женщин нравиться уродливым мужским существам с их в разной степени мохнатыми телами, с  неистребимой неряшливой растительностью на лице, с запахами животного, отталкивающими привычками и желаниями, неистребимым вожделением, заставляющим их смотреть на женщин, только как на объект потребления.

В этих существах можно увидеть только агрессивность, желание подчинять себе других, жестокость, жадность, неблагодарность, тупую сосредоточенность на самых доступных желаниях и отвратительных привычках. Но самое отталкивающее в них - сосредоточенность на себе, своих желаниях,  готовность  идти на насилие для их исполнения, неспособность и нежелание видеть потребности и желания других, чувствовать  сострадание к ним.

Вспомнились слова: «Нет ничего интересного в людях, груба и несовершенна их природа».

Но теми же чужими глазами я увидел крайнюю, невозможную наивность и доверчивость людей. Они повторяют чужие мысли, чужие слова, выполняют чужие желания, считая их своими, они не в силах выработать своё понятие мира и своей жизни и поэтому беззащитны перед обманщиками всех мастей и уровней: мошенников, политиков, властителей, льстецов, самозваных пророков.

Соединяясь в толпы, они легко теряют разум, подчиняясь примитивным лозунгам, грубой пропаганде, панике, слепой ненависти, ярости безнаказанного насилия, бессмысленного разрушения всего, что можно разрушить.

Но вот в их отношениях друг к другу, к природе, в моменты  самоотверженного труда и творчества, в минуты общей опасности для всех вдруг проявляются их души: живые, чистые, такие, что ими любуются другие люди и небеса, любуются богатством, красотой, нежностью, тонкостью и живой трепетностью их чувств, высотами духа, которые никак нельзя было ожидать, наблюдая этих людей в их повседневной жизни.

И им самим каким-то образом удаётся выразить свои души в звуках, извлекаемых из голосовых связок, из примитивных музыкальных инструментов, в пластике своих грубых тел, в поэзии, в предметах своего труда.

У того, чьими глазами я смотрел, я почувствовал непреодолимое горячее желание помочь этим людям, уберечь их от опасностей, собственных трагических ошибок, защитить от безжалостных и равнодушных к людям сил, научить защищать их близких и весь свой род от других людей, ведомых и неведомых сил, дать возможность им пойти по пути возмужания, способности развития себя до того высокого уровня творцов, который заложен в них.

Сможем ли мы, люди,  найти в себе такое желание и способность прикоснуться к грубым сердцам, блуждающим в полумраке убогим сознаниям, запутавшимся, погрязшим в низостях душам, почувствовать в себе такую нежность к ним, которая способна очистить и возвысить их?

Того, чьими глазами я смотрел на мир, я спросил, почему так много в нашем мире разных учений и откровений об устройстве мира, о целях и смысле жизни на земле, которые противоречат друг другу, запутывают их сознание,  ведут к обманам. Почему не открыть людям истину?

Ответ был таким. Такую истину не знает никто. Но и то знание, которым владеют невидимые, человеческое сознание вместить не может, это знание открывается людям по мере необходимости и по мере их развития. Знание устройства мира само по себе не изменит человека, его внутренний мир. Но если человек будет знать, что сказанное кем-то – истина, то найдётся другой, который скажет другую истину и обманет его. Люди должны сами учиться приближаться к истине, напрягая свои силы, заставляя работать своё сознание, осмысливая свой опыт и опыт других людей. Только тогда они не будут беспомощными перед изощрённой ложью.

Свой внутренний мир человек должен создавать сам, этот внутренний мир должен быть создан таким, каким сможет его создать только он и никто другой. Нельзя заимствовать мир других людей, он чужой, ненастоящий для человека, он разрушится при первом же испытании. Сам человек должен формировать своё сознание, свою систему нравственных ценностей, расширять объем личности. Внутреннему миру мало быть чистым, он должен быть наполненным. Его нельзя наполнить только словами и мыслями, расширяющимся сознанием, прежде всего он должен быть заполнен тем, что находится за пределами сознания, но составляет основу, суть человека.

Невидимые могут помочь только в выборе направления движения, дать толчок для движения, разбудить мысль и желание действовать. В этом смысл и искренних книг, и учений - они не должны нести истину, а лишь побуждать искать путь к ней. Но путь у каждого свой.

И никто не знает, куда придёт человек, и не станет ли этот путь путём падения, отказа от того предназначения, которое он получил от Бога.

Объявили посадку, люди стали собираться у выхода на посадку. Было много китайцев, они громко разговаривали между собой и по телефонам. Окружающее пространство стало быстро изменяться, оно оставалось прозрачным, но это была уже другая степень прозрачности, изменялась и его подвижность, оно стало как бы более густым, плотным, пока не стало таким, каким было всегда.