Сказка о Прошлом и Будущем

1
Жили-были в неком королевстве,
в одном большом дворце,
Король, Королева и Принцесса.

Принцессу звали
Эсмеральда!
Как героиню
известного романа
В. Гюго.

А родители звали ее просто Эся,
между собой, конечно,
не на приемах послов:
а в своих царских покоях,
когда рядом не было слуг,
там царские особы
вели себя вполне прилично, —
как простые задушевные люди,—
без закидонов!

2
Короля звали
Альфонс
Триста Двадцать Четвертый:
именно столько альфонсов
сменилось на престоле
той традиционной страны
за три тысячи с лишним  лет!

Чтя традиции предков,
а также для простоты учета
и облегчения непростого труда
придворных историографов,
всех королей они
именовали «альфонсами»
и каждому
давали особый личный номер,
а потом регистрировали его
в летописном своде!

Так уж у них повелось!

А Королеву дочка звала
просто Мамой, и это имя
нравилось Королеве
больше всех других имен!

...Принцесса и Король,
на момент моего рассказа,
жили во дворце вдвоем,
так как Мама-королева
улетела на полтора года
на совершенно
секретную планету
для прохождения
полного курса
повышения
квалификации королев.

Эсмеральда
очень ждала Маму
и очень по ней скучала:
полтора года  —
это, все-таки,
слишком долго!
За такое длинное время
многое можно забыть так,
что потом и не вспомнится!

Можно и самой также
очень сильно измениться —
неожиданно вырасти, например,
и вдруг измениться —
в разные стороны:
в сильные и в слабые,
плохие  и хорошие...

Не забыла ли Мама
свою дочку,
странствуя
по космосу?!

2
Дворец Эси
был круглый,
трехэтажный.

На его первом этаже
был когда-то, спроектирован,
а потом устроен коридор,
длиннющий-
большущий-
широчайший,
казавшийся
бесконечным
коридор,
из которого
придворные кавалеры
и притворные дамы
входили
в тысячи комнат,
залов,
гостиных,
литературных салонов,
кладовок,
чуланов,
антресолей,
оранжерей,
музыкальных прихожих,
музейных киосков,
банковских хранилищ,
цирковых балаганов...

Придворная жизнь
притворных людей,
слуг царя
состояла
в нахождении
в королевских
покоях,
а еще в стояниии
на входах,
у выходов,
на лестницах
и под ними
для выполнения
королевских
повелений;

а еще
их существование
заключалось
в нюхании сквозняков,
сквозивших
в тысяче
комнат дворца!
Чем там пахнет?
Королевской грозой?
Либо царской милостью?
Для них было
критически важно
понимать
психологию начальства
и вести себя
соответственно!

3
В конце коридора
находилась некая дверь
которая никогда-никогда
не открывалась!

Ты спросишь,
откуда взялся
конец у коридора,
если коридор,
как я сказал,
был круглым?
Ведь у  круга
не бывает конца!

Ты прав, —
круги бесконечны!

Но круг тот —
не был сплошным!
Кто-то  построил
посреди коридора
массивную стену,
назвал ее
«противопожарной
перегородкой»
и разделил дворец
на две половины!

Попасть
во вторую половину
первого этажа
ты смог бы,
только пройдя
по коридору второго этажа,
а потом спустившись
снова на первый!

На втором этаже
никакой стены
не было и в помине
(недосмотрела
пожарная инспекция!).

Поэтому можно было
свободно гулять
и даже кататься —
на велосипеде,
самокате,
а также на коньках
(но только
на тех участках,
где был устроен
каток
из искусственного
льда).

4
Итак,
в  конце коридора
находилась  дверь,
которая никогда
никуда
не открывалась:
ни вперед, ни назад!

Каждый вечер,
а иногда и ночью,—
король подходил
к странной двери
и дергал ее за ручку,
чтобы убедиться,
что загадочная дверь
действительно закрыта!

...Как-то раз,
Принцесса спросила:

«Папа! Скажи!
А почему
Закрытая Дверь
Закрыта всегда?

Для чего, вообще,
Служат двери,
Если они 
Не открываются?»

Отец-король насупился
и почти честно сказал:
«Не знаю!
Не спрашивай меня
больше про эту дверь,
дочка!
Моему отцу
запретил ее отпирать
еще мой великий дед,
а моему деду
не разрешил это делать
его славный дедушка,
и так продолжается
вот уже три тысячи лет,
и еще  тридцать лет,
и еще три дня,
если только
мои историки
говорят мне правду!

5
(Король,
разумеется,
кое-что знал!

Знал,
что за Дверью
хранился
Образ Страны!—

Особенной Страны,
где люди не кичились
ни своим богатством,
ни знатностью
происхождения;
ни связями «в обществе»!

Где
самыми  ужасными
оскорблениями
«чести и достоинства»
были существительные:
«король»,
«миллиардер»,
«инвестор»,
«спекулянт»,
барин,
помещик...
 
Постыдным
считалось в той стране
вкусно питаться,
когда голодали соседи;
немыслимо радоваться.
когда другим было плохо;
неприлично
выставлять на показ
свое
« что бы то ни было»:
деньги,
ум,
талант,
чин,
звание!

Постыдным
считалось
в той стране
воровать
у сирот
и стариков
и отнимать
костыли
у безногих!

Как-то странно
жили там люди,
не правда ли?
Нам все  это —
уже кажется
сказкой!

6
Король
тоже считал себя
добрым человеком,
но, в конце концов,
есть же свои интересы
и у королей!

Поэтому вот уже три тысячи,
а то и все
тридцать три тысячи лет —
Абсолютным Законом
всех королей на планете Земля
был и остается
только один закон:
Закон продления
собственной власти!

На всё Остальное
у этих добрых людей
просто не хватает
свободного времени!

Все прочие законы,
указы,
конституции
и их преамбулы
казались
и кажутся королям
относительными
(поэтому они
разрешают
богатым людям
относить на помойку:
все эти скучные правила,
уложения, положения
(пускай бедные
их почитают и соблюдают!
А богатым-то
с какой все это стати?!)

7
У Принцессы был
всего только один друг!
Только один!

Потому что иметь друзей
принцессам не полагалось!
Ни одного!
По штату, этикету,
положению и уложению
для принцесс!

Поэтому
друг у нее был тайный,
очень секретный,
не менее секретный,
чем курсы 
на неизвестной планете,
куда улетела год назад
ее Мама!

Звали друга Степан Петрович.
Не уверен, что нет романов
про Степан Петровичей!

Может быть, и есть,
как и про Эсмеральду,
но я их пока не читал!

Ты хочешь спросить,
почему у друга
русские имя и отчество?

Да ты и сам знаешь,
из истории,
что в высших
кругах, шарах и сферах —
все всегда перепутано так,
что концов не сыщешь:
в Испании, например,
правили короли-немцы,
а во Фландрии — испанцы!

Степан Петрович
не был ни графом,
ни бароном,
ни банкиром,
ни депутатом,—
а был он
простым рабочим
по ремонту дворцов!
Он, как цари и короли,
тоже трудился
в разных странах,
так как почти все монархи
были родственниками
и часто обменивались
хорошими работниками!

Сам король Альфонс,
как и все державные альфонсы,
обожал фотографироваться
с молотком в руках,
и с гвоздем в зубах,
и в синем рабочем комбинезоне!

Но чтобы гвоздь
в стенку забить!
Да ты что!
Это же совсем
другая была бы сказка!
Нет! Боже упаси!

Гвоздь
после фотосессии
у него немедленно
отнимали телохранители,
чтобы, по рассеянности,
король его
случайно не проглотил,
перепутав с обедом!!!

(Аппетит у Альфонсва
был прекрасным,
а глотательные рефлексы
очень хорошо развиты!

НО..
съесть гвоздь
ему никогда не давали:
молоток и гвоздь
передавали Степану Петровичу,
а Альфонс шел в бар —
пить кофе и смотреть футбол
на большом
стратегически важном
экране!

(В самом деле,
зачем альфонсам
работать,—
до тех пор,
пока жив Петрович!).

И Степан Петрович
делал все, как надо:
утеплял окна;
устранял протечки
в кранах,
врезал замки...

Вот он-то
и был самым близким,
дорогим, короче говоря,
таким,
каким может быть
только
Единственный Друг!

8
Его-то и попросила
однажды заскучавшая без Мамы
Принцесса —
отпереть, хоть один разок,
вечно закрытую дверь!

Уж очень ей
захотелось узнать,
какую тайну
хранили люди Прошлого
за Волшебной Дверью!

Вначале,
Степан Петрович
отказался,
очень решительно
и даже сурово:

«А ты подумала,
Эся,
как король изволит
поступить со мной,
если я выполню
твою просьбу?
Уж точно,
по головке не погладит!

Ты еще маленькая,
и многого не знаешь,
зато я могу
рассказать тебе
великое множество
ужасных историй —
про казематы глубокие,
цепи железные,
про подвалы темные,
где палачи
Жар и Озноб
пленников пытают
и мучают!

Не ведомо тебе
о том,
что за стенами дворца
доброго короля,
который каждый день
молится
за здоровье бедных
и читает тебе
рождественские сказки
царят бедность,
жестокость,
бесправие;
что богачи
и слуги их верные
бедных людей
принуждают
жить так,
как живут животные, —
то есть, животом!
Не сердцем!
Не совестью!

9
Эсе стало вдруг жаль
всех людей,
вынужденных 
жить животом,
по правилам
хищников или их жертв!

Так жаль их всех стало,
что девочка
горько заплакала!

10
Степан Петрович
никогда не мог
видеть детских слез!

И слышать тоже!
Поэтому сам,
чуть было,
не расплакался
за компанию с девочкой:

«Эся, прекрати!
Расстроил я тебя,
старый дурень
моими рассказами
раньше времени!

Ну, перестань же,
говорю тебе!

Так и быть:
сделаю,
как ты просишь,
а там —
пусть  меня, хоть, —
в клетку
к тигру сажают,
хоть инструментов
лишают!
И в кипятке вАрят!
И тОпят в проруби!

Обещай
мне в тюрьму
мое,
с детства любимое,
печенье овсяное
приносить!»

«Обещаю!»  — сказала Эся,
и  улыбнулась сквозь слезы,
и сказала уверенно,
уже улыбаясь:

«Папа тебя не посадит!
Вот прилетит Мама
И...
Тогда совсем можешь —
Ничего не бояться!»

11
На следующую ночь,
когда Король
и большая часть
охранников
сладко спали
в своих постелях,
Степан Петрович
и Эся.
подошли
к таинственным
дверям!
 
Степан держал в руке
чемоданчик с инструментами.
с которыми он
не расставался даже во сне,
потому что всегда
клал чемоданчик под кровать,—
чтобы был под рукой,
а то — мало ли что!

Легко и быстро
открыл Степан Петрович
запертую дверь!

Надо сказать,
что открывать двери
ему было нетрудно!

Взглянул он на замОк,
задержал на нем
свой добрый
внимательный взгляд!

Прошептал что-то
про разрыв-траву,
и еще то,
чего я не расслышал,
и...
распахнулась настежь
тяжеленная дверь,
замок которой
столько веков
охраняли
25
служб безопасности,
миллион датчиков
охранной сигнализации
и лично король,
который никогда
не доверял никаким датчикам
и никому не доверял,
но именно в ту ночь,
сам все проспал!

12
Заиграла чудесная музыка,
Что-то из Моцарта,
а потом,
из Чайковского!

Подул свежий ветерок...

Навстречу Эсе
и Степану Петровичу,
разведя руки в стороны,
как два лебединых крыла
шла Прекрасная Женщина,
улыбаясь,
как ясное солнышко!

«Мама!
Мама!
Мама-а-а!» —
закричала Эся
и бросилась
в объятья Королевы!

И большие
белые крылья
накрыли ее,
обняли
и подняли
высоко-высоко,
до самого
Седьмого Неба...

Слышно было,
как всхлипывал рядом
растроганный до слез
Степан Петрович,
а справа и слева
от белых крыльев Мамы—
смеялись
и плакали
от восторга
Моцарт
и Чайковский!

13
Эся шептала,
словно во сне:
«Мама!
Какая ты красивая!
Мама!
А где же...
твоя мантия?
Где корона?

Почему ты
так просто одета?
Как обыкновенная
крестьянка?
Простолюдинка?
Почему ты —
не на
Неведомой Планете,
а здесь?»

Вновь Обретенный Образ

14
И Мама
рассказала дочке
все-про-все:

За Дверью прятали
от Рабочего Народа
Образ  Украденной
у него Страны!—

Особенной Страны!

Ее звали
Советский Союз!
Почему только Образ?
Только Память?
Потому что
Страну саму...
съели!
Да, съели:
«Она утонула!»
«Она улетела»
«Она взорвалась»
на мине алчности,
глупости
и предательства!

...Но, если
по правде сказать,
то ее, все же,
именно съели!

Продавая по кускам
западным и восточным
партнерам-обжорам!

Страна,
которую рабочие
не сумели сберечь,
была Великой Звездой,
на которой,
впервые, быть может,
в нашей Вселенной,
Общество ценило людей
не за богатство,
а за Доблестный Труд!
За Дела их и Подвиги!

Знатные граждане
той Страны
НЕ кичились
количеством стад,
отар,
табунов,
числом
крепостных рабов;
знатностью
происхождения;
древностью «родов»,
связями «в обществе»!

Самыми 
обидными словами
в той Стране
были существительные:
«король»,
«миллиардер»,
«инвестор»,
«спекулянт»,
барин,
помещик...

Преступным
считалось
в той стране
воровать
у сирот
и отнимать костыли
у безногих!

План
Советского Союза
утвердил
и согласовал
Великий Труженик
Владимир Ильич Ленин.

Он был
Настоящим Отцом
Той Страны
и    Того Народа,
взвалив
на свои могучие плечи
самое трудное:
интервенцию,
войну,
голод,
эпидемии,
разруху,
бандитизм,
не понимание товарищей...

НО
ОН справился,
Положив НачАла
Новой Жизни!

Владимир Ильич Ленин
зажег для Людей
Факел Великих Идей!

Вот
некоторые из них:
Смысл жизни
в Труде!
В Созидании!
В Строительстве
И Сбережении
Общего!

Власть должна
принадлежать
ее
Настоящим Хозяевам —
тем,
кто трудится
на ее благо!

Враги страны —
Несменяемое
Чиновничество,
Элиты паразитов,
отнимающие
у Большинства
Право на Достойную Жизнь!

Паразиты
суть Враги Народа,
как бы они
себя ни называли,
какими бы красками
себя ни красили!

Власть должна
Начинаться
В гуще
Рабочего Люда
И в
Рабочий же Народ
Уходить,
После завершения
Своего служения!!


В Настоящей
Стране Ленина:
о чиновнике
любого уровня
люди будут
говорить так:

«Он идет
служить во власть
на четыре года!

Через четыре года
Он
обязательно к нам
вернется!

И снова
станет —
профессором,
учителем,
врачом,
военным,
почтальоном,
дворником,
портным,
счетоводом
именно
на том месте,
откуда его призвали
на четыре года,
в должности,
которую берегли
для него,
пока он служил!

И не будет тогда
никаких
«проклятых каст»,
мерзких «элит»,
этих ничтожеств,
грабящих и убивающих
своих соотечественников
ради корысти, тщеславия,
похоти «личных интересов»!

Ради их "интересов"
был предательски убит
Советский Союз!»

16
«Так вот
на каких курсах
ты побывала,
Мамочка!»
воскликнула Эся! —

Ты училась у Образа!
А теперь ты,
конечно,
вернешься в королевы?»

«Нет дочка,
я уже
прослужила королевой
больше четырех лет!

Мне
придется научиться
новой профессии!»

"Значит,
и Папе тоже
придется осваивать
какое-то новое дело?!"

«Да, дочка!
ТНо трудно
ему придется!
Папа у нас
Проблемный!
Непоседливый!
Гиперактивный!
Невнимательный!

Сомневаюсь,
что он,
в его-то возрасте,
и с номером 324,
способен выучить
что-нибудь Новое!

Скорее всего,
мы устроим  жизнь
таким образом:
пока я буду
занята на работе,
Папа будет дома
помогать тебе
готовить
домашние задания!»

«Ура!» — крикнула Эся! —
Теперь я стану
гораздо чаще
видеться с папочкой!

Но постой,
Мамочка!
А кто же тогда
будет у нас Королем?»

Мама улыбнулась
и сделала
изящный жест рукой
в сторону Степана Петровича:

«Вот Новый Король!
Такой человек,
как Петрович,
через четыре года
честно и благородно
сдаст царские дела
и снова превратится
в Отличного Рабочего!

Я правильно, говорю,
Петрович?!»

Степан Петрович
на минуту задумался:
«А справлюсь ли я,
Королева,
с Назначением
такой высокой
должностью?!»

«Конечно, справишься!
Страной управлять
не труднее,
чем старые замкИ
отпирать!»

«Тогда согласен» —
вздохнул Степан Петрович.

Королева тоже вдруг
чуть погрустнела
и потребовала
дополнительных гарантий:

«Пообещай,
Степан Петрович.
присягни мне
прямо сейчас,
хоть на чем,
что точно и ровно
через четыре года
в отставку, все-таки,
уйдешь!

А то для некоторых
это почти что
непосильная задача!

Ну, обещай же:
без выкрутасов,
путчей,
переворотов,
вооруженных
мятежей,
поправок
в конституцию...

Ну, что,
присягаешь?!»

«Присягаю!» —
вздохнул еще раз
Степан Петрович
и присягнул
на...
бантике
в косичке
Эсмеральды!

Ту все снова
повеселели
и пошли
убеждать короля
в необходимости,
забыв на время
о гордыне,
срочно стать
домашним хозяином
при работающей жене.

Вначале король —
разбушевался,
конечно, уперся, —
ни в какую!

Хотел даже позвонить
в какую-то самую крутую,
из 25 спецслужб, контору,
а если и это
не поможет,—
врубить
Ужасный Рубильник,
под названием:
«Реальная угроза
моей власти
от моего народа:
Отключаю
смутьянам интернет,
да, ну его,
ко всем альфонсам!»

Но,
как я уже говорил,
по природе своей,
король был
человеком незлым!

Ему стало жалко
огорчать
жену и дочку,
и он передал
красную кнопку
и грозный рубильник —
Степану Петровичу,
который чуть позже.
уже вступив в должность,
разобрал и кнопку,
и  рубильник на запчасти,
за их полной не надобностью,
приговаривая:

«Какая там 
еще «угроза» от народа!
От народа у меня
только одна угроза:
Лишь бы
сменить меня не забыл
через четыре года!»

17
И заработали
в той стране
Суды;
и вздохнули, наконец,
полной грудью
рабочие и крестьяне;
и деньги за границу
выводить
триллионами перестали!

И стала Власть,
начиная
со
Степана  Петровича,
сменяемой
и обязательной
для прохождения!

Как служба в армии!
Попробуй откажись!
Нельзя!
Потому как
Гражданский Долг
кто-то же
должен исполнять:
четыре года
Страну представлять!

...Так, постепенно,
Шаг за шагом,
Возрождался
Советский Союз
Нового Времени!

А Реальность
Поднималась
Все выше и выше —
к Высокому Образу,
Который
Никому 
Не дано
Стереть
Из крепкой
Памяти народной!

18
Степан Петрович
получил повестку
из военкомата
с приказом
сдать корону
следующему
выбранному по жребию,
рабочему;
сдал он по описи
трон,
корону
все красные кнопки
и телефоны
и с радостью
вернулся
к своим обычным делам,
рассуждая, примерно,
вот так:

"Слава богу,
когда люди
не держатся больше
за кресла и троны,
а, не переходя
красную черту,
вовремя сдают
следующему
призывнику в короли
красные кнопки
и синие смартфоны!

И не бредят
про "элиты и касты",
а также про:
"мы лучше",
"они хуже",
"мы хапнули",
а
"они неуклюжие"
ну, и далее,
всё лишь про деньги
т про регалии!

...Это ж
сколько же
свободного времени
появляется
у Вменяемой
Сменяемой
Власти
для Счастья
и Творчества,
если не нужно ни от кого
прятать и запирать
Украденную у Народа
Власть!"

Так думал
рабочий Степан Петрович,
отслуживший королем
по повестке из военкомата
полных четыре года
"срочной королевской службы",
когда ехал в автобусе к Эсе,
которой, по просьбе ее отца,
помогал
решать задания по математике,
так как у короля-пенсионера
Альфонса
Триста Двадцать Четвертого —
решения почти никогда
не сходились с ответами задачника!

Помогал, короче говоря, наш Степан
и девушке, и ее отцу!..