Как убивали инспектора Томина?

СЕРИАЛ «ЗНАТОКИ». .. КАК «УБИВАЛИ» ИНСПЕКТОРА ТОМИНА?

  В СССР выход нового телесериала был событием. Это сейчас производство их поставили «на поток». А тогда… В часы показа очередной серии «Семнадцать мгновений весны» или, например, «Место встречи изменить нельзя» пустели улицы, а преступность резко падала – преступники в Союзе тоже любили смотреть телевизор. Что удивительно, этот элемент с удовольствием следил и за «милицейскими сагами», то ли высматривая себе примеры для подражания, то ли – изучая методы работы милиции. Особенно это касалось телеэпопеи «Следствие ведут знатоки», сценарии для которой писали супруги Лавровы на основе реальных уголовных дел.
Простые же советские граждане просто любили смотреть на полюбившуюся троицу Знаменский-Томин-Кибрит. Ведь эти герои изображались по-человечески очень привлекательно, и за месяцы и годы, пока шёл сериал, сумели стать родными для сотен тысяч семей в СССР. Наши мамы и папы, дедушки и бабушки искренне переживали, что Пал Палыч ( Знаменский ) и Зиночка (Кибрит) так и не поженились, что Саша (Томин) так и продолжает жить один с мамой и тоже всё никак не устроит личную жизнь.
Особенную симпатию вызывал у миллионов телезрителей герой Каневского – майор Томин. Весельчак и балагур, он вносил оживление в сухую рутину расследования очередного дела, развлекал аудиторию своими «перевоплощениями» (особенно здорово у него получалось изображать «лиц кавказской национальности»), сглаживал все «неровности и шероховатости» в общении Знаменского и Кибрит, когда те совсем уж зацикливались на своих личных переживаниях и извечном вопросе «любит- не любит».
Одним словом, советский зритель знал, если Томин участвует в расследовании – скучно не будет!
И не подозревал, что над любимым героем уже «начали сгущаться тучи». Леонид Каневский, уже успевший «отметиться» в такой звёздной комедии, как «Бриллиантовая рука», решил уйти из сериала, и ему начали готовить «замену». В очередных сериях появился капитан Токарев, в исполнении Анатолия Грачева, которого в открытую назвали «запасным «То». В «Делах № 7» расследование Знаменскому помогает вести капитан ГАИ Филипов, которого играет Лев Дуров. Яркая индивидуальность Дурова должна была привнести «новую изюминку» взамен отсутствующего Томина. (По-моему, правильно, потому что про Токарева и сказать то было нечего, кроме того что он «положительный» и «проницательный». Актера Анатолия Грачева уже нет с нами, но не в обиду его поклонникам – персонаж получился на удивление «пресный».)
А затем грянул гром – вышла новая серия из двух частей «Дело №8. Побег.» Если бы поклонники «знатоков», усаживаясь перед голубыми экранами, знали – какой удар их ожидает!
Нет, смотрелась эта серия куда выигрышней преведущих. Те снимались почти всё время в декорациях, статично, по сути они были телеспектаклем передаваемым по телевизору. Здесь же впервые было много натурных съёмок. Впервые была показана динамичная и напряженная погоня. Впервые, опять же, звучали новые песни, одна – в исполнении Толкуновой, вторую пел сам инспектор Томин.
Собственно говоря, вся серия была посвящена ему. Здесь он в одиночку вёл расследование, Знаменский и Кибрит в это время праздновали юбилей мамы Пал Палыча и ждали Сашу, который должен был вот-вот подъехать. Должен был, но…
С самого начала, создатели сериала стали нагнетать атмосферу тревоги. Ведь с первых титров каждой новой серии обычно звучала песня «Наша служба и опасна и трудна». Мелодия эта, так полюбившаяся нашим охранителям порядка, была спокойна и оптимистична, лилась неспешно, словно убеждая нас, обычных граждан, что всё идёт как надо, сотрудники милиции начеку…
Но здесь такая знакомая, привычная музыка вдруг рванулась неудержимым потоком, приобретя ритм боевого марша, зазвучав тревожным набатом…
А сцена в поезде? Молодёжь, едущая в одном купе с Томиным, спрашивает у него: «Вы чего такой невёселый?» Это Томин-то! Душа любой компании, весельчак и балагур! И зритель ждёт, что сейчас неугомонный инспектор рассмешит ребят, расскажет пару забавных баек, споёт шуточную песенку…
И Томин поёт. Но совсем не то, что мы ожидаем от него услышать.

…А мимо окон – тени на снегу,
А мимо – почерневшие откосы.
И я лечу в тайгу, и я иду в пургу,
А жизнь находит новые вопросы.
А мимо окон вьются провода,
А мимо окон – замети и зимы.
Минуты и года, минуты и года
Они уже почти неразделимы...

 ...Томину тяжело на душе? «Минуты и года неразделимы»… Каким-то шестым чувством он знает, что оставшееся время его жизни сжимается как шагреневая кожа? Года превращаются в месяцы, месяцы в дни, потом в часы и минуты?
 Но вроде дело-то на этот раз совсем простое! Беглец , которого он ищет – не бандит и не убийца, а просто пьяница и дебошир. Взбалмошный мужик, с заскоками, но (когда не пьёт) работящий, до сих пор влюбленный в свою жену. Ему ли, Томину бояться какого-то Багрова, который «сам себя», назло жене, посадил в колонию на два года, и вот даже этот срок не высидел – сбежал.
Но тревога, словно лавина накрывает всю панораму действия. И вот мы уже видим, как мается, не находит себе места Пал Палыч. А ведь надо быть веселым – ведь у мамы юбилей! Он пытается показывать фокусы.
Зиночка Кибрит просит спеть:
- Спой за Сашу!
Он берет гитару… и замолкает, не допев куплета.
- Не могу… тревожно почему-то.
И срываясь бежит на каждый дверной звонок:
- Это – Саша!
Но это не Саша.
 ...А в небольшом (до революции бы написали – «в уездном») городке Еловске Томин «поставил на уши» всю местную милицию. Изучив биографию своего «подопечного» и расспросив местных работников, он понял, что Багрова не стоит недооценивать. Их род известен в округе буйством и «закидонами». «Багров-внук», как его здесь называют, вполне достоин своих предков. Будучи в колонии, он повстречал в колонии земляка, а тот, имея зуб и на самого Багрова и на его жену, наплёл ему с три короба. Дескать, супруга изменила ему с давним соперником, и вот – побег. А в душе ничего, кроме жажды мести.
- Я хочу знать, что он будет делать? – спрашивает Томин местных милиционеров. – Если решит, что его смертельно обидели, оскорбили, смешали его имя с грязью? Что предпримет Багров?!
Повисает тяжелое молчание. Ответ ясен нам, еще до того, как мы его слышим.
- Может и убить, - произносит местный участковый.
- Если не убьёт, то измордует так, что… - дополняют его.
…Убьёт или измордует… И «обидчика», и… того, кто попробует его остановить.
Вроде бы всё налаживается. Жена уговорила Багрова «сдаться». И он идёт сдаваться, но по дороге встречает дочь, и та (яблочка от яблони, такая же взбалмошная, как и папаша), мстя ему за прошлые пьяные выходки, выдает в лицо: «Мама тебя не любит! Она другого любит!»
Багров снова сатанеет. Весь мир против него! Захватывает грузовик и мчится мстить «обидчику», что «отнял у него любимую жену». По пути сбивает мотоциклиста ГАИ, пытающегося его перехватить и завладевает пистолетом.
Томин вместе с местными милиционерами мчатся наперехват.
…А Пал Палыч весь как на иголках. Решается позвонить. Выехал? Да выехал, но не в Москву. На задержание. Остается ждать развязки. Она уже близка.
Багров не доехал до «обидчика». Его остановили, но ему удалось спрятаться в сарае. На переговоры пошёл Томин. Изо всех сил он старается не довести дело до стрельбы, раскрыть глаза этому, ослепленному водкой и яростью, непутевому человеку, что его обманули, обманули подло. Что не надо делать глупостей (и так уже достаточно натворил). Что надо сдаться.
И Багров стихает, но по трагической случайности порыв ветра хлопает дверью. Выстрел! Томин хватается за грудь, падает...
- Дурак! – только и успевает произнести он.
…Тут, в следующей сцене есть реплика, которая убеждает меня, что создатели сериала всерьёз собирались «убить» инспектора Томина.
Когда, услышав от участкового, что ее муж «докатился! На человека руку поднял!» жена Багрова спрашивает о судьбе своего знакомого, (кого записали в ее «ухажеры») то получает ответ, что «Семен Семеныч жив-здоров, а вот Томин – вряд ли!»
Участковый сам был на задержании. Ему по виду лет сорок. Время действия фильма – 1965-й. Значит – воевал. И как бывший фронтовик должен разбираться в огнестрельных ранениях. Если сказал, что «вряд ли» - значит, так оно и есть.
…А еще – реакция Пал Палыча.
Звонит телефон. Он хватает трубку:
- Саша?!. Не Саша, это вы… - и, после недолгого молчания. – Что?!!
И этот горестный выкрик, в котором столько боли, горя и нежелания верить в услышанное, убеждает нас : Томин погиб.
После «Дела № 8» создатели сериала планировали расстаться с инспектором Томиным навсегда, а актера Каневского «отпустить на вольные хлеба». Но – не тут-то было! Советские телезрители, те, которых сегодняшние либералы презрительно обзывают «совками» и «потомственными рабами» завалили редакцию ЦТ гневными письмами. Общее настроение выразил кратко и ёмко один гражданин: «Убьёте Томина – выкину телевизор нахрен!»
Как признался один из создателей сериала: «Не воскресили бы Томина – нас бы разорвали, понимаете?»
А ведь ЦТ ( Центральное Телевидение) напрямую подчинялось тогда другому «Ц» - Центральному Комитету КПСС . И письма-то, фактически, писали в его адрес. Так что не были наши папы и мамы, бабушки и дедушки такими «безгласными». Не молчали при случае. Могли настоять на своём. Вообще «письма трудящихся» и реакция партийных и советских органов на них – это отдельная большая тема. Но об этом как-нибудь в следующий раз.