Барьер неизвестности

 «БАРЬЕР НЕИЗВЕСТНОСТИ» - ФИЛЬМ-ЛЕГЕНДА О КРЫЛАТЫХ ЛЮДЯХ.

 Вот, что пишет Википедия об этой незаурядной картине:
«Барье;р неизве;стности» — советский художественный фильм режиссёра Никиты Курихина 1961 года о создателях и испытателях советского экспериментального пилотируемого гиперзвукового самолёта «Циклон». В СССР было множество подобных программ не вышедших за пределы проектных работ, но все характеристики самолёта «Циклон» (скорость, высота и т.д., за исключением «радиоактивных ускорителей горения»), включая особенности полёта (запуск с самолёта-носителя) довольно точно заимствованы у американского ракетоплана «Икс-15».

 Да, у американцев уже был Х-15, но Фридрих Цандер предложил проект первого ракетоплана еще в начале 20-х, а потом крылатыми космическими кораблями серьезно занимались немецкий конструктор Зенгер, академик Келдыш, конструкторы Мясищев и Лавочкин. Заслуга американцев в том, что они первыми создали пилотируемый прототип ракетоплана и даже подняли его в ближайший космос (правда, по баллистической траектории, выйти на круговую орбиту над Землей Х-15 не позволяла скорость).
 Но говорить о каком-то «плагиате» в данном случае случае глупо: фильм-то был ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ! НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКИЙ! И самое главное: «Барьер неизвестности» не был повествованием об испытаниях прототипа ракетоплана  – ОН РАССКАЗЫВАЛ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ О ЛЮДЯХ. ЛЮДЯХ-ТВОРЦАХ, ОТВАЖНЫХ ИСПЫТАТЕЛЯХ И ИССЛЕДОВАТЕЛЯХ…
  …Создателям картины (и актёрам, исполняющим роли) удалось создать образы действующих лиц  – конструкторов, учёных, инженеров и лётчиков-испытателей очень живыми, яркими и по-человечески правдивыми. Поэтому смотришь – и не воспринимаешь увиденное как «фантастику».
 А ведь фантасты, увлекаясь своими идеями, описаниями несуществующих миров и отдалённых эпох зачастую пренебрегали «правдивостью» изображения своих героев, оставляя сию задачу «презренному реализму». Особенно этим грешили фантасты-учёные, для которых их романы были просто иллюстрацией собственных идей. Здесь ГГ (главным героям) отводилась роль, быть всего лишь свидетелем, чьими глазами читатель увидит необычные события и явления, другие миры и иные времена. ГГ тут должен был служить своеобразной «говорящей головой» озвучивающей мысли автора.
 Таковы, к сожалению, герои произведения основоположника нашей космонавтики К. Э. Циолковского и знаменитого русского географа – академика В.А. Обручева. До чего, например захватывающая и интересная (особенно для читателей школьного поколения) книга Обручева «Земля Санникова» (я тут не имею в виду одноимённый фильм, он – тема отдельного разговора), и как бесцветны, обезличены, я бы сказал, изображенные в ней,  образы смелых путешественников!  Ордин, Горюнов, Костяков – мы их различаем лишь по фамилиям… «Говорящие головы» в чистом виде!
  А вот в существование людей, о которых рассказано в картине «Барьер неизвестности» мы верим! Хотя, верят, наверное, в основном поколение моих ровесников. А теперешние рядовые «потребители», любители пива и футбола по телевизору, великие знатоки виртуальных танковых боёв и шутеров-стрелялок, думаю, с порога заявят, что таких людей, как Байкалов, Казанцев, Соколов и Вера Станкевич просто в природе быть не может! И не спорьте, мол, с ними! Они в свои двадцать-тридцать лет жизнь знают, и заявляют авторитетно – таких людей не может быть никогда! Ибо по мнению теперешних «интернет-троллей», «футбол-фанатов» и «автохамов» все эти персонажи – опасные безумцы, «не умеющие жить» и только сбивающие с толку остальных, лишая их душевного комфорта!
 Посудите сами: участники сверхсекретного государственного проекта по приезду на полигон не требуют себе номеров в пятизвёздочном отеле, не интересуются размером своих зарплат и премий «за риск и за срочность»! А где шустрые бизнесмены-субподрядчики и алчные чиновники, норовящие урвать  себе кусок «на откате»? Почему Лагин, Соколов и Вера Станкевич, талантливые конструкторы, инженеры и учёные не озабочены вопросом, как бы незаметно «слить» данные о проекте своим заокеанским коллегам и получить немалый бонус в виде гранта в «гринбаксах»? Они что – блаженные какие-то?
 Вот физик Вера Станкевич (исполнительница роли – актриса Эмма Сумская) сутками просиживает в тёмной душной аппаратной без отдыха и кафетерия, решая загадку аварии космоплана «Циклон» и даже не требует себе надбавки за сверхурочную работу!  А молодой инженер-испытатель Сергей Байкалов (актёр Вячеслав Шалевич)? На его глазах разбивается насмерть его предшественник – пилот Олег Казанцев  (исп.  Василий Макаров). Самое время пойти к «боссу» Лагину (актёр Николай Гриценко) и потребовать увеличить доплату за риск в разы! Нет, этот «блаженный дурачок» вместе с физиком Станкевич день и ночь бьётся над проблемой таинственного свечения, которое видел в предыдущих полётах погибший Казанцев. Иди и потребуй у начальства команду экспертов – нехай разбираются! А сам (благо второй экземпляр «Циклона» ещё не прибыл) «прошвырнись по барам» или устрой гулянку на дому – ведь жизнь испытателя коротка!
 Нет, в реальность существования таких ЛЮДЕЙ наши сопливые «интернет-скептики» не поверят никогда!
Им гораздо более по душе придется образ зама Главного конструктора Вадима Семеновича Лагина. Вальяжный красавец-мужчина, с серебром седины в аккуратно уложенной прическе, с медалями лауреата государственных премий на идеально отутюженном пиджаке… С хорошо поставленным, красиво рокочущим голосом , выверенными жестами, вескими замечаниями и умными речами. Человек, хорошо знающий себе цену.  Ему очень симпатизирует Анечка (актриса Т.Тельник) – пустоголовая девица со смазливым личиком. Она мечтает «замуж за академика» и искренне не одобряет Веру Станкевич, отвергающую ухаживания Лагина  (Такая вот предтеча наших Бузовой и Собчак.).  Неужели «мрачный псих» Байкалов лучше? Ведь, в отличии от него, импозантный Лагин знает толк в «житейских радостях» - музыке, хорошем вине и обществе красивых женщин!  (Кстати, эти «радости», с точки зрения нашего времени, выглядят довольно невинно.  Даже утонченно-возвышенно.  Наслаждение классической фортепьянной музыкой. Умные споры о проблемах «физиков-лириков» и перспективах кибернетики. Да в такой «весёлой компании» наших теперешних любителей «баб-футбола-тачек-шутеров-стрелялок» кондратий бы хватил! )
 Но вернёмся к образу Лагина, так талантливо воплощенному на экране актёром Гриценко. Вам не кажется, что за нарочитым образом вальяжного руководителя, престарелого донжуана и прожигателя жизни кроется глубокая трагедия незаурядного конструктора, принужденного самой жизнью быть «вечно вторым»? Вечным «замом», в лучшем случае – «и. о.», исполняющим обязанности?  Ведь есть еще «Главный» - таинственный «дед». (Кого имели здесь в виду создатели фильма? Королева, Курчатова, Янгеля, Челомея, Туполёва? Известно ведь, что существует два типа творцов. Гении – «генераторы идей». И блестящие исполнители, способные развить эту идею и воплотить её в металле. Вот только найти новый путь для решения проблемы им не дано. Лагин – как раз из таких. «Дед» высказал идею «Циклона», наметил пути решения проблем и отдал тему своему ученику. Тот блестяще выполнил задачу. Но мечтает о большем. Хотя, как умный человек, понимает, что выше подняться ему не дано.
 Именно по поводу Лагина разгорается спор между Соколовым и Байкаловым. Молодой инженер-испытатель, купившись на лагинскую «маску» с юношеским максимализмом рубит с плеча: трус и перестраховщик! Соколов же знает Лагина много лет как великого труженика. И резко обрывает молодого коллегу:
 - Ты на чём, кстати, лететь-то собрался? В «Циклоне» - лагинская «золотая доля»! Приезжают тут всякие молодые, понимаешь. Рубят с плеча…
Правоту Соколова доказывают финальные кадры фильма. Лагин, небритый в мятом костюме (куда делся стареющий дон жуан?!),  всю ночь сидит над чертежами, рассчитывая новую защиту ракетоплана от губительного воздействия солнечной радиации. И ничто не отвлекает его – ни усталость, от которой слипаются веки и немеет тело, ни даже присутствие женщины, которая ему нравится. Он даже и кофе-то себе сварить не в состоянии! Нет, что ни говори, а Лагин – творец! Творец с большой буквы!
 Но главный герой (ГГ) в фильме – это несомненно Сергей Байкалов. Роль которого блестяще исполнил Вячеслав Шалевич. Актёр, обладающий не только (как бы сказали сейчас) «незаурядной харизмой», но и весьма примечательной внешностью. Правильные (и вместе с тем тонкие) черты лица, пронзительный взгляд, непокорная копна кудрявых волос – всё это здорово напоминает древнегреческие статуи в наших музеях. В отличии от актёров 30-50 гг. , когда больше приветствовался облик «простого рабочего парня» (Николай Крючков и Борис Андреев), в начале 60-х пошла «мода» на образ мужчины именно такого типа. ( Тут, видимо, сыграл свою роль выход в печать научно-фантастического романа Ивана Ефремова «Туманность Андромеды».  Где граждане  будущего коммунистического общества сочетали в своем облике мощь интеллекта с древнегреческими канонами физического совершенства.) И такие актёры появились – Евгений Урбанский («Коммунист», «Чистое небо»), Олег Стриженов («Его звали Роберт»), Владимир Коренев («Человек-амфибия»)… и Вячеслав Шалевич.
 Его герой – Сергей Байкалов – внешне спокоен, невозмутим, даже несколько флегматичен.
Но это не значит, что человеческие эмоции ему чужды. Вот он, в запале, бросает упрёк о «близорукой науке» физику Станкевич, когда она заявляет, что раз научная комиссия не смогла найти объективных данных о появлении в полёте некого «свечения» (о котором было известно только со слов погибшего Казанцева), то и самого его не существует.
 Вот, вернувшись (живым и здоровым), из первого испытательного полёта, он, смеясь, уговаривает ту же Веру Станкевич:
- Хватит сидеть в душной комнате! Давайте гулять, дурачиться, купаться!..
 С первого взгляда такое поведение обычно сдержанного Байкалова можно списать на опьянение. Но нет. Это обычная реакция человека на избавление от смертельной опасности. ( Хорошо знакомая, из-за специфики работы, подводникам и лётчикам.) Остались позади нечеловеческое нервное напряжение и страх (а мы все – живые люди!), и как результат – нервное возбуждение. Человек громко говорит, шутит, смеётся, выплёскивая из себя «стрессовые шлаки». Сцена получилась в высшей степени реалистичной, словно списанной с натуры. Сразу видно, что создатели фильма подошли к делу очень серьёзно, консультируясь с настоящими лётчиками-испытателями.
 Бытовые условия? Ну, по нашим меркам, комната в гостинице, куда его поселили, выглядит очень аскетично, почти убого. (Единственная «роскошь» - дверь на балкон, открывающийся в сад.) Остальная обстановка? Как в монастырской келье! Платянной шкаф, железная пружинная кровать, покрытая солдатским одеялом. (Кстати, кровати в комнате две, а значит, Байкалова в любой момент могут «уплотнить», подселив соседа.) Что там ещё? Стол, тумбочка, настольная лампа. Ни телевизора (они еще были большой редкостью), ни даже радиоточки (Байкалов слушает музыку по привезённому с собой транзисторному приёмнику.). Кстати, транзисторный радиоприёмник – большая редкость и предмет роскоши в начале 60-х. В дорожном чемодане – смена белья, запасная рубашка, и книга (справочник по специальности). На дне чемодана тщательно запрятаны книжки стихов – не такой уж Байкалов и сухарь-«физик»!
 Зрители постарше очень переживали, как будут развиваться отношения Байкалова и Станкевич. А развивались они ой как непросто! Ведь оба они – сильные, волевые натуры с твёрдым характером.  При необходимости могут и «рубануть с плеча», вон как Вера «обрубила» Лагина, позволившего себе лишнего. Особенно драматична сцена их попытки объяснения в комнате Байкалова накануне его второго (аварийного), полёта. Как мучительно они борются со своей гордостью, пытаясь сказать собеседнику о своих чувствах! Приоткрываясь на мгновение, и тут же снова одеваясь в броню холодной независимости! И как обидно, досадно и нелепо заканчивается этот их разговор!
  Ещё один конфликт, сплетённый неразрывно с сюжетной линией – только придаёт реализма фильму в глазах зрителя. Хотя в его изображении и кроется реальная фантастика! Дело в том, что этого конфликта на момент выхода картины… ещё не существовало! Поневоле хочется приписать создателям фильма паранормальные способности Вольфа Мессинга и Эдгара Кейси!
 Но, давайте по порядку.
Как обстояло дело в реальности?
Всем известно, что первый набор в отряд космонавтов был целиком из лётчиков-истребителей. Эти парни, летая на реактивных машинах не понаслышке знали, что такое невесомость и перегрузки, регулярно проходили придирчивые медкомиссии и т.д. Но Сергей Павлович ещё не забыл свою молодость, когда создавая свои первые летательные аппараты (поначалу это были планёры), в первый полёт сам садился за штурвал! Тогда это не считалось из ряда вон выходящим: многие конструкторы самолётов (и не только) сами «объезжали» свои машины. На рубеже 19-20 го веков у Гебберта Уэллса даже появился рассказ о трагедии талантливого изобретателя, который создав «летательный аппарат тяжелее воздуха» не мог сам полететь на своём творении, потому что боялся!
 И после первых полётов в космос, в 1962-м году Королёв подает заявку на зачисление в ряды космонавтов молодых инженеров-конструкторов своего КБ. (Возможно, Сергей Павлович рассчитывал, что они проторят ему дорогу. Все знали его мечту – самому полететь на Луну или Марс!) Военные сразу были против. «Штафиркам» в космосе делать нечего! Пусть лучше от кульманов и полигонов не отвлекаются – новую технику создают! А летать должны «профессионалы». Руководитель Центра подготовки космонавтов Каманин писал в своих дневниках, что состояние здоровья «гражданских» претендентов вызывало у врачей Центра серьёзные опасения. На мой взгляд, тут была подмешана и профессиональная ревность, и опасение, что космонавтами-инженерами нельзя будет командовать . Что там у «гражданского пиджака» в голове творится – кто знает? И, наконец, изначальное стремление военных подмять космическую программу «под себя» тоже сыграло свою роль.
 Но, несмотря на сопротивление военных, в 1964-м году в отряд пришли новые люди – Рукавишников, Феоктистов, Гречко и др. В экипажах космических кораблей появилась должность «бортинженер». (А Рукавишников даже слетал командиром на «Союзе-33».)  Хотя, повторюсь, некоторое соперничество между «мундирами» и «пиджаками» имело место быть.
 Именно такой конфликт и разгорается в фильме между  Сергеем Байкаловым и лётчиками-испытателями Казанцевым и Вавиловым. (Хотя, повторюсь, картина вышла на экраны в 61-м, а Королёв решил допустить в космос гражданских инженеров только в 1962-м! Удивительно, правда?)  Сразу по приезде на полигон молодого инженера-испытателя, «старые летуны» встречают его чрезвычайно холодно. Оба они – лётчики-профессионалы, фронтовики, старые друзья. Появление невоевавшего (что немаловажно!) «мальчишки», гражданского «инженеришки», «со счётно-решающим устройством вместо мозгов» бесит их чрезвычайно! Посмотрите, как неохотно общается Казанцев с Байкаловым накануне своего последнего полёта! Хотя, здесь, на полигоне, они – коллеги. Сергей ведь тоже скоро поднимет «Циклон» в космос и его просто необходимо предупредить о появлении во время полёта странного явления!
 «Конфликт поколений», противостояние «военные-гражданские» - именно они, наложившись на трагический фон гибели Казанцева стали причиной ссоры Байкалова и Вавилова.
 Нервный срыв старого лётчика можно понять. Уходя в последний полёт, Казанцев сказал ему, что собирается максимально углубиться в область свечения. Чтобы собрать побольше данных (авось, приборы хоть что-нибудь зафиксируют?),  дождаться, когда странное явление проявит себя («когда зверь выпрыгнет из-за угла!» )
 Почему Казанцев идёт на риск, нарушая полётное задание и требования инструкции? А потому, что не может иначе! Он – лётчик-испытатель с большим стажем. Испытывая новую (такую фантастическую по характеристикам!) машину, он не чувствует себя статистом, наёмным работником, которому лишь положено «отработать от «сих» до «сих»! На его памяти авиация из поршнево-винтовой превратилась в реактивно-сверхзвуковую. При этом было обнаружено немало проблем. Например – «флаттер» (опасные колебания крыла самолёта или вертолётного винта).
 Вот Казанцев, как лётчик, и стремиться понять: представляет ли увиденное им свечение безобидный феномен наподобие «огней Святого Эльма», или это – опасный «зверь», которого придётся «укрощать»? Ведь это необходимо знать тем, кто пойдёт следом, тому же Байкалову! А руководство, всякий раз, когда он докладывает о появлении свечения, даёт приказ на прекращение полёта! Да ещё подозревают его в галлюцинациях! Его! Заслуженного лётчика-испытателя!
 Нет уж! Он воевал, и там, на фронте, его никто не мог обвинить ни в нерешительности, ни, тем более, в трусости! Он сам во всём разберётся, раз Лагин с Соколовым ему не верят!
 Вавилов уговаривает старого товарища «не дурить», но успеха не имеет. Доложить руководству он не решается: ведь тогда полёт Казанцеву запретят, а тот не простит «предательства»!
Гибель друга он переживает очень остро. Не сумел остановить товарища… Не стал докладывать, из чувства «ложной солидарности»,  о его намерении нарушить план полёта, и вот чем всё это обернулось!..
  …Сама катастрофа показана в фильме предельно скупо. Мгновенная вспышка пламени, исчезновение отметки на экране радара…  Прекращение телеметрии биологических датчиков… Надрывный вой сирен пожарных машин и бегущие люди… И крутящаяся (бесполезно, мы понимаем) антенная радиолокатора в тщетной попытке отыскать в небе пропавший «Циклон».
 Голос оператора, повторяющий в мёртвой тишине эфира позывные уже погибшего человека:
- «Первый», я – «Топаз»… «Первый» , я – «Топаз»!..
 И, как памятник всем погибшим лётчикам-испытателям, застывшая на фоне заката фигура Вавилова в кузове поискового «газика». Руки старого пилота, вцепившиеся в раму лобового стекла, передают зрителю ощущение горя и безнадежности.
 (Почему сейчас, овладев всякими электронно-виртуальными премудростями, наши кинематографисты не могут создавать подобные картины?!!)
 Вавилов, считающий, что убил друга, как и всякий русский, борется с горем понятным всем нам способом. Водка развязывает язык, и тут Байкалову, некстати попавшему под горячую руку, «прилетает по полной». Но эта ссора (и стойкая неприязнь к «мальчишке со счётно-решающим устройством вместо мозгов») не мешает тому же Вавилову, не колеблясь, подхватить аварийно-радиоактивный «Циклон» с потерявшим сознание Байкаловым и бережно доставить его на Землю. А сам Вавилов (остальному экипажу он приказал катапультироваться) получает при этом почти смертельную дозу облучения…
 …Далее в фильме будет ещё не одна потрясающая сцена. И признание в любви «твердокаменной» Веры Станкевич Байкалову . («А если я не умру? – спрашивает при этом Сергей, и непонятно, шутит ли он или говорит серьёзно.) И разговор-объяснение между Сергеем и Вавиловым. («Ну что ты смотришь на меня такими собачьими глазами? – ворчливо-насмешливо, и при том, с неуловимой заботой, обращается старый лётчик к своему молодому коллеге.) И – забавный ворчливый монолог «светила медицины», известного профессора, обращенный уже к самому Вавилову. («Нет, вы подумайте только?!! Я ещё ничего не знаю, а он уже, понимаете, всё знает!!!»)
 …Этот фильм я смотрел, будучи школьником, и он произвёл на меня неизгладимое впечатление. История создания советского космоплана, ощущение мрачной тайны неведомой опасности, и, вместе с тем – грандиозных свершений! И люди, показанные в фильме! Сильные, смелые, воистину – КРЫЛАТЫЕ ЛЮДИ! Это детское впечатление осталось навсегда в моей памяти…
 Примечания: фото взята из архива автора, кадр из фильма выбирал сам.