Глава 21

Младший сержант из нашего призыва Саня Самсонюк сдал экзамены на допуск, и теперь начальниками смены мы ходили через двое суток на третьи. В наряды нас по-прежнему не ставили.
Случилось это в воскресенье, когда начальником смены был Самсонюк. Я заступал старшим смены в ночь, а Николай дежурил в дневную смену, чтобы утром следующего дня сменить Саню. Но так получилось, что старшим в дневную смену заступил не Николай, а черпак Денченков, который стажировался на начальника смены. Ну да обо всем по порядку.
Деды во всю готовились к дембелю: заканчивали оформлять дембельские альбомы, втихаря украшали парадки. Приятных дел перед дембелем было много. На дежурства они еще ходили, но только простыми радиотелеграфистами и только в сети РТВ. Их рабочие места находились в отдельной комнате, расположенной над общим залом. Там же, но в другой, большой, комнате, располагались все остальные специалисты, обеспечивающие оперативное управление радиолокационными подразделениями нашего корпуса.
Если я скажу, что у нас в части совсем не было самоволок, то, конечно же, это будет неправда. Хоть и очень редко, но в "самоходы" солдаты бегали. И как это ни парадоксально, но уйти в самоволку легче всего было во время боевого дежурства в радиосети РТВ. Обычно это делалось в выходной день, когда в части было меньше всего начальства. Да и кто будет в роте искать солдата, который, согласно приказу, находится на боевом дежурстве? В комнатке сети РТВ было всего два рабочих места. От другой комнаты ее отделяла стена, половина которой была стеклянной. Так что дежурившие радиотелеграфисты были всегда на виду. Два раза за смену их по одному подменял один из радистов сети оповещения, так как эти сети работали только на передачу данных. Обычно вся работа в них была два раза в сутки, утром и ночью. В это время для проверки связи передавали заранее подготовленные оперативным дежурным радиограммы. В остальное время дежурные радисты сети оповещения были свободны, так как радиоэфир они не слушали, в отличие от других сетей. Обычно дежурить в "оповещения" назначали одного "старика" и одного "молодого". Вот этот молодой и подменял по очереди радиотелеграфистов других сетей, когда наступало их время идти на перекур.
Был в призыве, собирающемся на дембель, такой младший сержант Николай Попов. За что ему присвоили сержантское звание, никто понять не мог. Да, радиотелеграфист он был неплохой, но таких у нас было больше половины личного состава роты. Младший командир же он был никакой, поэтому ровно через две недели слетел с должности командира отделения.  Одно время он стажировался на начальника смены, но так и не смог сдать экзамены на допуск. Так и сидел младший сержант Коля Попов старшим радиотелеграфистом. Пару раз его назначили в наряд дежурным по КПП, но он забыл отметить вечером возвращение командирской машины. Эта забывчивость закончилась ночными поисками командирского уазика в то время, когда он стоял в гараже, а водитель спокойно спал в казарме. Попова в наряды ставить перестали.
И вот став дедом, Коля решил сходить в самоволку. И как это было ни смешно, но отношение к этому решению, хоть и косвенно, имел старшина передающего радиоцентра прапорщик Вася Лапин по прозвищу Залупа. Даже не он сам, а его жена Надя. Надежда Лапина была разбитной, довольно смазливой женщиной годов примерно тридцати. Она работала уборщицей в штабе, а в свободное время гнала отличный самогон, которым Вася снабжал в случае необходимости офицерский состав части, а также население окрестных деревень за довольно умеренную цену. Правда, был у Надежды один пунктик. Про таких, как она, обычно говорят "слаба на передок". Любила жена прапорщика Лапина это дело, да так, что Вася один раз давал обещание командиру части: "Всё, товарищ майор, больше моя Надька с солдатами спать не будет". А на вопрос командира насчет офицеров ответил прямо и правдиво: "Не могу знать, товарищ майор, они старше по званию. "
Вот к этой Надьке и решил сходить в самоволку ставший дедом младший сержант за месяц до своего дембеля. Уж не знаю, где они пересеклись и договорились.
В принципе такое было возможно. И несколько раз ребята бегали в самоволки, и все обходилось. Самовольщик заранее договаривался со старшим смены, обычно они были одного призыва. На время самоволки дежурить в РТВ посылали молодого из оповещения. Никто из оперативных дежурных и их помощников не знал радиотелеграфистов в лицо. Ну сидят двое за стеклом, связь есть - значит, все в порядке. Через некоторое время самовольщик возвращался, и все было шито-крыто.
Может быть, и сейчас все бы прошло без последствий, если бы не тупость Кольки Попова. Почему-то он решил, что раз он дед, то ему теперь все можно. Для начала он ни с кем не договорился, чтобы его подменили на время самоволки. Когда подошло время уходить, он просто позвонил по внутренней связи старшему смены и попросил его подменить, так как ему нужно в туалет. Денченков, а старшим смены был он, отправил в РТВ подмену. А пришедшему на подмену молодому зарвавшийся дед приказал: "Сиди здесь, салага, пока я не вернусь! "
И, может быть, все самоходчику и удалось бы, но закон подлости никто не отменял, особенно когда все организовано через одно место, как у Попова. Мы уже забывать стали про американские шары-зонды. Давненько эти шары-шпионы не заносило в наши края. А тут сразу два. Поднимать им наперехват истребители давно перестали. Шпионской информации эти шары собирали с гулькин нос, а зачастую вообще не собирали, а из пулемета, установленного на истребителе, сбить такой шар было невозможно из-за его конструктивных особенностей. Конечно, можно было его долбануть зенитной ракетой класса "земля-воздух", но овчинка не стоила выделки. Пуск каждой ракеты стоил огромных денег, а информации, содержащей военную тайну, на тех шарах обычно не было. Вот и болтались эти шары в воздушных рубежах нашей Родины, пока ветер не уносил их куда-нибудь за пределы СССР.
А вот нам они прибавляли работы и основательно портили нервы. Относились эти шары к "не заявленным целям", значит, должны были сопровождаться всеми службами ПВО. Такова была специфика службы в противовоздушной обороне.
Обычно это происходило так. Как только радиолокаторы обнаруживали цель, ее координаты передавались на КП ПВО, ответственный за эту часть воздушного пространства. Оперативный дежурный сверялся с графиком движения самолетов, заявками на перелеты военных, медицинских, геологических самолетов и вертолетов, а также с полетами сельскохозяйственной авиации. Если цель оказывалась "заявленной", то данные о ее движении передавались только планшетистам, и они наносили на планшет маршрут движения цели. Но если цели присваивалась категория "не заявленной", то включались все службы. Координаты продвижения таких целей передавались из подразделений РТВ по всем линиям связи к нам на КП, а уже с КП шли всем подразделениям. И самыми главными тут были сети оповещения, так как по ним шла информация о цели на все КП ПВО нашего региона. К радистам сети оповещения подсаживался (блин, даже не знаю, как называлась эта должность) солдат с гарнитурой на голове и повторял отчетливо и громко те цифры, что ему диктовали в наушник. Радиотелеграфист сети оповещения вел передачу этих цифр в сеть прямо с голоса, на запись просто не оставалось времени. Поэтому в сети оповещения дежурили только те радиотелеграфисты, которые в совершенстве могли работать на датчиках всеми пальцами, успевая еще и прослушивать в наушниках то, что они передают, чтобы вовремя исправить ошибку, если случайно нажал не ту клавишу.
И вот картина маслом: забегают в "оповещение" два этих "говоруна" - в одной сети есть радиотелеграфист, он же по совместительству старший смены, а второго-то нет.
Предупреди Попов начальника или старшего смены, будь Саня Самсонюк более опытным начальником смены, может быть, все и пошло бы по-другому. Но как пошло, так и пошло. Самсонюк спросил у Дененкова, где второй радист. Тот вспоминает, что радист ушел в РТВ подменять дежуривших там на время перекура и до сих пор не вернулся. А оба "говоруна" уже диктуют координаты цели. Саня хватает трубку прямой связи с РТВ и приказывает молодому, перемежая свой приказ множеством матерных слов, бросить смотреть на ножки планшетисток и пулей лететь в "оповещение". Молодой, не смея ослушаться грозного приказа начальника смены, через минуту вбегает в "оповещение" и, ничего никому не сказав, начинает передачу данных в сеть. Минут на пять все, вроде, успокаивается. Но тут в помещение влетает прапорщик, дежурный по радиосвязи, и спрашивает у Самсонюка, почему тот снял дежурного радиста с РТВ, когда там полным ходом идет работа в обеих сетях. Только тут вернувшийся из РТВ смог объяснить, что Попов еще не вернулся с перекура. ДРС аж за голову схватился! Оказывается, об отсутствии на боевом посту радиотелеграфиста уже доложили оперативному дежурному, а тот вызвал к себе дежурного по связи, "вставил ему клизму" и приказал вызвать на КП ответственного по роте радиобюро. Сам же посмотрел в своем экземпляре "Приказа" фамилию и звание радиотелеграфиста, который в настоящее время должен был дежурить в сети РТВ. ЧП уже было не замять. Прибывшему по его приказу на КП старшине нашей роты (ответственным в тот день был он) оперативный дежурный приказывает найти пропавшего солдата, а также вызвать в часть командира нашей роты и начальника узла связи. После этого докладывает о происшествии командующему корпусом. Тот, в свою очередь, приказывает каждые полчаса докладывать ему о происходящем на КП.
Прибывший начальник узла связи выстраивает всю нашу роту, но, где Колька Попов, никто не знает. Этот оборзевший мудак даже своим дедам не сказал, что пойдет в самоволку к Надьке Лапиной.
Уже было решено подключать к поиску военную прокуратуру. Шутка ли, с боевого дежурства пропал солдат!
И именно в этот момент на КПП появился младший сержант Попов с довольной, как у нагулявшегося кота, рожей, да еще и немного подвыпивший. Люди! Я до сих пор удивляюсь, как наш майор смог удержаться и не заехать кулаком в эту пьяную морду, когда Колька заплетающимся языком пытался что-то объяснить.
"Уж лучше бы тебя и правда диверсанты украли и убили! - только и сказал командир части и, немного подумав, добавил, - хотя кому такое говно нужно... "
После чего отправился на КП докладывать оперативному дежурному о том, что солдат найден. Выслушав доклад, оперативный в свою очередь доложил командующему. Приказ командующего был такой: "Попова разжаловать в рядовые, вызвать вооруженный конвой из гарнизонной комендатуры для доставки нарушителя на гарнизонную гауптвахту. Пока конвой не прибыл, командиру роты получить оружие и лично охранять преступника. "
На плацу выстроили весь личный состав части, свободный от нарядов и дежурства. Кольку Попова поставили перед строем, и командир части огласил приказ командующего. Затем, с огромным удовольствием, сорвал лычки с погонов бывшего младшего сержанта и добавил, что дело рядового Попова, самовольно покинувшего боевое дежурство и территорию части, будет завтра передано в военную прокуратуру, а затем и в трибунал. После чего приказал старшему лейтенанту Майорову отвести "эту тупую скотину" на КПП и не отходить от "этой сволочи" ни на секунду, пока не передаст его с рук на руки гарнизонному конвою.
Майоров повел плачущего в голос "залетчика" на КПП, а командир отправился в штаб, приказав отыскать и прислать к нему прапорщика Васю Залупу. Видно решил для успокоения нервной системы выпить Надькиного самогона.
Ревущему и размазывающему по лицу сопли и слюни Попову пришлось пройти перед всем строем, но, знаете, никому его не было жалко. Я не заметил ни одного хотя бы немного сочувствующего взгляда, брошенного на этого два часа назад ещё "дедушку Советской армии".
А ведь стоило Кольке предупредить того же Денченкова, и до таких последствий бы не дошло. Тот бы просто позвонил в роту, и на замену Попову быстренько бы прислали любого свободного радиотелеграфиста, и дальше нашей роты скандал бы не пошел. Но история, как говорится, сослагательного наклонения не имеет. Через пару дней в часть приехал следователь военной прокуратуры в звании капитана. Он под протокол допросил Самсонюка, Денченкова, второго радиста сети оповещения и сети РТВ. Затем переговорил с Колькиными однопризывниками. Побеседовал с Майоровым и уехал. Правда, сказав при этом, что дело ясное и в ближайшее время нужно ждать трибунала. А знаете, что было самым обидным? Этот шар-шпион улетел из зоны ответственности нашего корпуса ровно через десять минут после обнаружения отсутствия Попова на боевом посту. Будто бы ЦРУ США специально запустило этот шар для устранения военного радиотелеграфиста второго класса младшего сержанта Попова. Но так мы шутили уже потом. А первое время после Колькиного залета всей части очень сильно закрутили гайки. Даже выйти по малой нужде с КП можно было только с разрешения начальника смены, причем о времени выхода и возвращения делалась отметка в специально заведенном для этого журнале. При этом время отсутствия не должно было превышать десяти минут. Озверевший от командирских "клизм" и получивший выговор в личное дело "за развал в роте воинской дисциплины" старший лейтенант Майоров решил отыграться на всем Колькином призыве. Обычно деды в наряды не ходили, а если и заступали на дежурство, то только в сети РТВ. Сейчас они стали ходить в караул и "летать" на дежурство в сети ЗРВ и ИА. Эти сети находились сразу за стеклянной стеной оперативного зала, и радисты были постоянно на виду у оперативного дежурного и его заместителей. Обычно, по многогодичной традиции, дежурили в этих сетях только молодые. Деды попытались "качать права", но Майоров клятвенно пообещал за малейшее нарекание или нарушение отправить их на дембель тридцать первого декабря в двадцать три часа пятьдесят девять минут по местному времени, и все вопросы у дедов отпали сами собой.
К тому же в казарме был проведен грандиозный шмон. Из найденных дембельских альбомов старлей лично вырвал все запрещенные фотографии. С дембельских парадок были срезаны все неуставные украшения, а также ротный реквизировал все значки, которые не были записаны в личные карточки военнослужащих. Вы бы послушали, какими словами вспоминали своего однопризывника деды. Закрыв Попова на "губе", командир в первую очередь сберег его здоровье.
Не избежала наказания и "коварная обольстительница" Надька Лапина. Ее лишили квартальной премии и тринадцатой зарплаты. Поначалу командир хотел ее уволить и вместе с ней "рогатого" мужа Васю. Но с прапорщиками в части и так была напряженка, да и с обязанностями старшины роты Залупа худо-бедно, но справлялся. А не увольнять Надьку командира уговорили замполит с начальником штаба, напомнив о крепости и убойной силе, изготавливаемой ею самогонки. Васька пытался сам наказать неверную женушку, даже решил ее побить для профилактики. Но только он попробовал вечером после службы повысить на нее голос, как супружница, для которой муж-недотепа давно потерял всякий авторитет, перетянула его по спине черенком попавшейся ей под руку лопаты, затем выгнала Васю во двор, приказав ему ночевать в сарае.