Мак Маг. Юленька, гл, 8

- Ну, вот, - услышал я за спиной монстра, - вот и познакомимся.
Я перевёл взгляд на сестру и, видимо, у меня был такой вид (хотя я чувствовал изморозь по коже итак и почти бессознательное состояние), что Валентина поджала губы и глаза ее, впервые кажется, сделались такими грустными, сочувствующими.
- Присядем? – Тем не менее, творила она и указала монстру и мне, - обоим, на диван.
Все передо мной ожило. Даже мебель, почудилось, сделала полшага в приветствие.
«Что происходит?» - Дал я внутрь себя.
«Теперь ты видишь так, как я вижу вас», - мысленно отвечала Юленька.
«То есть так? Почему же так? Неужели так страшно?»
«Мы, неживая природа, намного интереснее вас, дурнышей».
«Что же? – Задался я, - как же ты меня тогда находишь?»
«О! История! Погоди, не спеши. Узнаешь. И я хочу находиться рядом, когда придут к тебе эти знания».
- Ну, что же вы стоите? Стесняетесь? – Продолжала монолог Валентина и  первой бухнулась в овраг дивана, жестом ещё раз приглашая нас расслабиться.
Я видел, как чудовище, нет, Макс… Это неописуемо! Я протирал глаза, я сглатывал воздух, я пытался ощутить себя вполне, чтобы осознать: не во сне ли это делается?
Я видел, как чудовище…
Это бесформенная фигура, из которой торчали крупные бородавки, какие-то рыхлые новообразования. Лицо - нечеловеческое. Узкие хищные глаза в зелёный цвет с вертикальными миндалевидными зрачками, имеющие склеру, как у животного.
Монстр пошевелился, крякнул, присел рядом с сестрой и уставился на меня.
Обе они, подруги бесовы, что-то хотели от меня. Я не понимал.
Мне желалось только одного…
Впрочем, если бы одного? Меня разрывало желание бежать и остаться. Как я мог бы Юленьку, запертой в шкафу оставить?
Если бы я ретировался, чтобы с ней было?
Чужие руки вытащили бы ее наружу, глядели в почти ожившее лицо неживой природы, оглядывали ее прекрасную кожу, линии фигуры, трогали руками.
Этот монстр…
Я ощутил, как откуда ни возьмись, ветерок прошелестел по моей шевелюре, словно направляя моё сознание в позитивное русло.
Ноги подломило.
Я пообещал: «Юленька, я не брошу тебя!»
Сделав шаг вперёд к дивану, я сел рядом с чудищем.
«Возможно ли, что в моей голове, - размышлял, - установилась этакая прочная связь с неживой природой, что я получил способность видеть, как Юленька улавливает нас, живых существ?»
Несмотря на то, что от Аллочки исходила мерзкая вонь, слизь с ее поверхности, казалось, стекала на пол (я поглядел под ноги – ничего такого не было), меня вдруг разобрало любопытство: когда фантазии, шизофрения вся эта окончится и я увижу, кто есть, на самом деле, передо мной, -  в реальности?
«Впрочем, настолько ли реальна реальность, чтобы что-то путное в ней разглядеть именно сейчас?»
В голове мешалось, и я улыбнулся в сторону подружек.
Аллочка – монстр изобразило в физии своей нечто подобное, наверное, улыбки, - соответственно.
 Разверзлись ее рваные губы, обнажились ближайшие два крупных зуба.
Меня стошнило, и я принялся кашлять.
- Вот-вот, - говорила сестра, - нездоровый, дурной образ жизни скосил парня. А какой видный был уксус! Тебе нужна настоящая проводница по жизни, помощница и все такое.
- Спасибо, - нашлись во мне слова.
Я обернулся к шкафу с замкнутой Юленькой и оттуда услышал: «терпи».
Обратившись к подружкам назад, снова изобразил на лице что-то благоприятное. Губы не слушались, зубы цокотали мелкой трелью.
К слову, я прикусил язык.
- Что скажешь, Аллочка? – Спросила сестра гостью.
- Ну, - прозвучал бас из рыла чудовища, - я приблизительно так и представляла его.
Я молчал, ровно, как ученик, сложив руки на коленки. Мне требовался финал. Я ждал его. И, пожалуй, выпить чего-нибудь хотелось покрепче.
- Что скажешь? – Продолжился диалог подруг. Обе они вскидывали внимание на мой взмокший лоб.
- Как ты объяснишь все сложности своему брату? – ответил монстр Валентине.
- Как-то надо. Пока не знаю…
- А вы, - вмешался я, выискав в себе натуральные силы,  и обращаясь почему-то к сестре на «вы», - вы в магазин ходили?
- Ходили, ходили, - краткая реплика Валентины и внимательный неотрывный и опять таки сочувствующий взгляд на мне.
«Что в тебе не так? Что во мне не так? – Спрашивал я ее, - зачем ты все это придумала?»
Валя потупила взор, потёрла нос, продумывая что-то.
Я снова услышал голос Юленьки:
«Терпи!»
- Тебя как зовут-то? – прошелестел монстр.
Я уставился на его вырвавшийся вдруг, раздвоенный кончик языка и самостоятельно почувствовал, как побелел.
- Имя говорят твоё чудное, что ли?! – Монстр рассмеялся, обернулся к сестре. Та кивнула. Сестринское сочувствие былое испарилось.
 Мне стоило сражаться за себя  самостоятельно, плюс прислушиваться к советам драгоценной моей Юленьки из шкафа.
«Терпи!» - Твердила она зациклено.
- Боня, - ответил я.
Монстр покачнулся, запрокинул голову и еще раз посмеялся.
Я наблюдал, сглатывая сухой ком в горле, как здорово дёргался в ее-его шее острый кадык.
«Какая мерзкая поверхность у этого чудовища. Интересно, из чего она состоит?»
В голове помутилось.
Нечто супер-секретное: тот странный оборот мой с женщинами, - поведение то странное вспыхнуло во внутренней камере зажигания.
Я протянул руку и притронулся к одной из наростов монстра. Мне думалось, что глаза могут чрезвычайно обманывать и если…
Черт знает, что мне думалось!?
Аллочку – пугалище вдруг, как током прошибло. Она едва не вскочила.
Валентина поднялась с места и удивлённо глядела на меня.
«Что-то не то?»
- Ты зачем это? – Спросила она со всей строгостью родни. Скулы ее взбухли мышцами.
- Что? – Спросил я. – Я лишь того, поздоровался, дотронулся. И что?
- А он у тебя резвый! – Заговорила Аллочка, - за сиськи с ходу хватает!
- Это что? – Перевёл я взгляд на выпяченные бородавки, - сиськи?
- Вот дурак! – Валя бухнулась назад, отвела лицо, хлопнула по коленам ладонями. Сухо отплюнула в сторону.
- Вот дурак!
Воцарилось молчание.
«И что это было?»
«Терпи. Я сама хочу знать!»
«Ладно!» - Ответил я в телепатический диалог Юленьке, и у меня возникло тупое повторное желание поднять руку и ещё раз тронуть Аллочку.
Пожалуй, рука моя поднялась даже, я ведь уже не владел телом, и увидел, как монстр слегка отодвинулся от меня.
- Боня – это имя такое? – Спросила она.
- Ага, - подтвердил я, - а что?
- Не язви, - предупредила сестра,  и - к монстру, -  его полное имя Бонапарт.
- Ого!
Монстр уставился на меня, глаза пытались объять меня всего, потому, очевидно, перекосились сильно. В лице-рыле неизвестное мне движение.
- Бонапарт, Боня, значит, понятно.
- Да. Он родился первым. Едва выжил. Мама рассказывала, как намучалась с ним. Вот и назвала Бонапарт.
- Но разве это выход: такое имя иметь? Бонапарт ведь временно одержал победу.
 И когда это ещё было…
- Ну, вот, и я о том же.
- Девочки! – Заявил я с нахлынувшей на меня радостью, - а что если выпить, а?
- Ты ел с утра вообще что-нибудь, уксус? – Услышал я голос со стороны сестры, он явно смешивался с идеями Аллочки-монстра как-то шепотом, полутоном, и я подумал – я на правильном пути.
«Если выпить, например, да покрепче чего-нибудь, да без закуски – все мы люди и превратимся в людей!»
Валентина поднялась, формально отряхивая юбку.
- На кухню пойдём, что ли? – Спросила у Аллочки, пригнувшись к ее безобразному лицу.
- А стола нет? Стола журнального, например? – Спросила та.
- У тебя стол был, уксус, где он? – Поинтересовалась Валентина. – Чего улыбаешься?
Я пожал трясущимися плечами.
«Какой ещё стол?»
- Ну, от мамы  ты  стол привозил. Где он?
- А! – Проснулся я, - стол?!
Снова они уставились на меня. И я повторил улыбку.
- Какой он у тебя, какой-то того, вообще…, - оценила Аллочка.
- Играется, не наиграется, - отозвалась Валентина, - ничего, скоро в себя придёт.
- Он не буйный случайно? – Не сводила с моего полу дурацкого вида Аллочка.
- Нет-нет. Все дело в срезе, обработке данного материала.
«О чем это?»
«Терпи, - услышал я эхом, - терпи. Я сама хочу все знать».
«Ладно».
- А стол я продал, - прояснил я ситуацию.
- И зачем, уксус? Зачем?
- Да, он, видимо, отбился, - задумчиво произнесла монстр. - Ты, Валечка, была права. Им нужно заняться срочно.
- Я спать с вами не стану! – Вырвалось из меня.
Аллочка оглянулась на подругу. Шея ее, монстра, цветом мяты, казалось, вот-вот где-то разойдётся, треснет.
- Это чего ещё? Уже ты напридумывала? –
Валентина кивнула, усмешкой щёлкнула в круглый кулачок.
- Пошутила!
- Ему нужна избранная особа, а ты шутишь. Мне кажется тут уж давно не до шуток. Срез пошёл с ним основательный!
- Да, вы о чем, дамочки? – Возмутился я, - мало того, что ,э-э, что мало того… Вы  издеваетесь.
- Братишка, дорогой, все узнаешь, все поймёшь, потерпи, - попыталась успокоить сестра.
«Терпи! - Услышал двадцатый пятый раз я из шкафа Юленьки, - я хочу сама все знать!»
Аллочка, скрипя суставами, поднялась.
Подруги нависли надо мной.
- Все-таки, - сказала монстр, - думаю, нам лучше тут расположиться. Свет эдакий, пространство. Кухня маленькая, там неуютно будет.
- Ну, в общем, да, пожалуй, согласна, - подтвердила Валентина, - я тогда пойду уберу продукты со стола, и… и мы его сюда притащим.
С этими словами сестра удалилась.
Монстр оставался недвижим. Я видел, как непроизвольно, ужасающе шевелились кончики пальцев рептилии.
- Ты, может быть, - произнесла Аллочка, - пока ее нет, скажешь что-нибудь существенное?
- Что такое?
- Где твоя куколка, например?
- Какая ещё…?
- Куколка, - Юля.
- Ах! Хех-хе, - отрыгнул я, - никакой Юли...
- Ох, лжёшь, уксус! – Повторила она обращение Валентины. - С этого надо зашивать твой разрыв, а ты лжёшь. Срез-то внушительный. Я и Валенька хотим помочь тебе, а ты лжёшь.
- Чем же это вы вдруг поможете мне?
«Терпи!» - Кричала Юленька.
- Вылечить тебя, дорогой товарищ, вылечить, чтобы ты пожил еще.
Выпить, конечно, выпьешь, закусишь и прочее, но должен иметь резон ума, - монстр подняла кривой палец кверху, - резон ума! Чтобы обо всем нам рассказать. Уточнить кое-какие факты.
- Эй, Боня! – Услышал я призыв из кухни, не успевая ответить монстру, - иди стол тащить. Аллочка, оставайся там!
- Ага! – Поднялся, ноги спотыкающиеся поволокли прочь.
Я спиной чувствовал мерзкий холодный взор рептилии в свою взмокшую спину. Я чувствовал крик Юленьки, издаваемый из камеры шкафа.
«Скоро вернусь. Минуты не пройдёт», - обещал я и выскочил из комнаты.