Камень на пути

 Виктор Матюк

Камень на пути

Всю неделю без перерыва идут проливные дожди, посреди тернистого пути
Лежит увесистый камень, он из искры возрождает огнедышащий пламень,
На пятки так наседает, что посев яровой пшеницы был намедни спален,
Но никто за то злодеяние не был обезглавлен! Мир реален, он – материален,
Человек – чрезмерно сентиментален, только тот, кто гениален, выглядит подавлено,
Он бултыхается, как трухлявое бревно в реке жизни, вчерашние строители коммунизма
Лишились оптимизма, приняв положение горизонтальное, наблюдают из окон спален,
Когда же бренный мир будет заживо спален! Тот пожар всем скопом потушили,
До неба тучи пыли и дыма всклубили, никто не знает в бренный час,
Какое горе постигнет вас, всему – своё время, всему – свой час!
В храмах осквернённых и городах опустошённых осталась только грешная душа
Моложавого на вид старика, он спрятался за стенами  глинобитного жилья, к нему,
Надеюсь, я, что никогда туда не зарастёт народная тропа! Старик вот-вот высок взойдёт,
А его завистник в беду снизойдёт, он не сеет, не пашет и не жнёт, духовным умыслом живёт!
Мысли мчатся вразброд, над ними глумится небосвод, ему бы на время затмится
И наглухо закрыться от людской молвы, реалии жизни таковы, что лично ты
Должен смело идти по тропе из полыни и крапивы, лживы слова толпы,
 Прежние кумиры лживы и внешне не красивы, все торопят события,
И ждут нового отплытия на безвестные острова, где дома прячет зелёная трава,
Там не слышно слов, через едкий дым костров не видна искромётная любовь!
Чтобы её найти, надо трое суток без отдыха идти, не отрывая от земли головы,
Увы, грешникам не слышны шорохи травы и опавшей долу листвы,
Они и молоды и стары, кое-кто уже давно пишет мемуары,
А кое-кто стоит у плиты, не желает вступать в долгие диспуты,
Не дождавшись кромешной темноты! У кое-кого божье слово,
Вынырнувшее из тумана густого, утверждает глупо, что все продаются за бумажный рубль!
Даже Путин и тот, живёт, как обормот,  поспит часок-второй, умоется целебной водой,
Попытается вытереть кровь в области рта, тут же увеличится  боль в области левого виска,
Душу заест тоска, она лишит сна, душа треволнений полна, она с наивностью простой
Пьёт любви таинственный настой, в возрасте мужчина не объясняет женщине причину,
Почему в здоровом теле – здоровый дух, на самом деле – одно из двух,
Дребезжащий звук вылетел из-за закрытых фрамуг, вызвал испуг в душе,
Она немного притормозила на крутом вираже! Тот звук полетел отвесно,
Совсем в другое место, где людно и тесно для полёта мысли,
Там нет спокойной жизни никому, судя по всему, свет не может вылететь из двух пустот,
Освещает кучу нечистот, его тут же бросает в пот, былые грехи ему не в счёт, вот такой компот,
Дел у грешников невпроворот, солдатская труба их двоих зовёт в поход,
Оставлять свой смиренный чертог на произвол судьбы никак нельзя,
Пристальный взгляд, едва скользя, затронул одну плоскость небытия,
Тут же исчезла чистая роса, стеная и сердцем скрипя, клянусь зазря
Потомку старого холуя, что моя стезя взгляд пьяня, 
Немного воспоминаниями едва – едва зацепит меня, и вот уже я
Сижу в тени ивы на берегу степного ручья, а вокруг одна полынь-трава,
Ни куста, ни деревца, не слышно пенья соловья, только к исходу дня
Появится молния и гроза, стрелы молнии заблестят, громовые окрики отгремят,
Ты, как белый лебедь, внезапно угодишь в тонкий рыбачий невод!
Из него и не туда, и не сюда, беда никогда не приходит одна,
Новая западня смотрит из-за угла, пытаясь обелить себя от грязи, дыма и огня,
На небосвод уже не спеша взошла яркая вечерняя заря! Стеная и скорбя,
Грешник медленно встал у открытого настежь окна, ему даль не видна,
Вблизи - одна пустота, не видно ни кола, ни двора, только бытовая мишура!
Камень на пути можно как-то обойти, а вот сбросить тяжесть с груди невозможно,
Живу тревожно день ото дня, выпью сотку палёной водки на коня, и айда добавлять пивка,
Чтобы жизнь легче была, и не так по лицу хлестали суровые женские слова, она молода
И до самого утра в пылу походи своего часа ждала, дом для неё,
Как для доброго молодца тюрьма, бабе бы наебаться досыта,
Напиться допьяна, но разве от своего мужика можно дождаться музыки Моцарта,
Мелодия любви доносится из чужого окна, там, в соседнем скиту, в самом тёмном углу 
Муж и жена побеждают скуку и суету, бабе жизнь без мужского посоха – невмоготу,
Зачем зазря испытывать свою судьбу? Не лучше ли уйти посуху или улететь по воздуху
 В отдалённую тайгу, обустроить охотничью избу на отдалённом берегу и спокойно отойти ко сну?!
Уж лучше топтать вечную мерзлоту или ходить по вонючему болоту,
Чем выполнять домашнюю работу задарма, её цена равна нулю,
Здесь я двор сама для себя мету, взяв в руки огромную метлу,
Готовлю скудную пищу, согнувшись в дугу, но честь берегу!
Бабе муж ни к чему, он для женщины – обуза, легче жить без этого груза,
Он ест от пуза, и редко тревожит свою любимую подругу в ночи, семейные узы
Важны для людей, но для жителей Экибастуза они – обуза, ни выпить, ни закусить,
Прошлое можно вспомнить и сразу забыть, едва ль шевельнётся на окнах тюлевая вуаль,
Глаз в тумане бытия потонет, женщине тихо стонет, рассматривая пряжу,
А он ходит по пляжу и спокойно добивает горькую чашу совместного жития!
Вот-вот рухнет семья, из искры возродится пламя, над памятью верх возьмут желания,
Пусть они венчаны и даже спали до свадьбы под тентом брезентовым,
Друг друга согревая, крича и стеная, дух, испуская, трудились за двух,
Потом страсть сменила минута роковая, дождавшись городского трамвая,
 По разным углам разошлись, в жизнь вторглась обыденная жизнь,
В чём её смысл? Детей родить, их и мужа досыта накормить, а дальше что?
Душа хочет жить грешно, тем, кому в любви повезло, куёт железо, пока оно горячо!
То-то и оно! Баба – не трухлявое бревно, и пока оно на плаву, не стоит зазря испытывать судьбу!
Пусть пот выступает на лбу, пусть баба стонет, как в лесу марабу, пусть будущее в дыму,
Нет дела никому, почему, мужчина, презрев женскую красоту, наяву орёт как какаду,
Чем не угодила баба ему? Неужто у неё половая щель расположена не вдоль ног,
А поперёк? Мужчина выполняет свой долг, будто платит барину оброк, ему, небось, невдомёк,
Что бог своих детей предостерёг:  нельзя разрывать связующие обе нити,
Не дождавшись всплытия, пусть новые события захлестнёт огромная волна,
Баба проснётся, как в жопу ужаленная, она молода, красива, статна и приятна,
Она склонна к разврату, любого мужика так в объятья захватит,
Что тот, не сможет сделать вдох, пока член не введёт в исчадие ада!
Выпитая намедни брага испарится вмиг, баба издаст душераздирающий крик,
Красным останется женский лик, пока страсть не будет лишена чарующий интриг!
Вихрь страстей дошёл до всех полостей, и вот уже в новом месте забил новый родник,
Надо бы туда всадить и женщину по всем канонам жизни от души возблагодарить,
Хватит муру вокруг да около водить! Всякое бывает на творческом юру,
Ищешь измену, чтобы побороть хандру, и вырваться из семейного плена,
Подведёшь любовницу к полыхающему костру, положишь на полено
Или перегнёшь огнедышащую плоть через колени и переходишь реку вброд!
Авось, тебе поможет Господь-бог, осознать судьбы намёк, в женском напряжённом взоре
Бушует разрезанное надвое море, горе тому, кто шагнёт во тьму по неосторожности,
Не рассчитав до конца все свои возможности! Возникшие сложности, сразу не решить,
Нужно бесовский дух святой водой окропить, вспомнить о жуткой ночи, прикрыв очи левой рукой,
И бежать от бабы на первый взгляд почти, что святой по безлюдной мостовой к себе домой!
Там страсти ползут отвесно, там есть заповедное место, где тесно двоим, и нет входа чужим!
Муж до скончания времён чавкать приговорён, а жена будет гавкать, как дворовая шавка,
И постоянно повторять своё «вчерась», какая половая связь, если никто никому – не указ!
Муж по пьяни ищет грязь, он изменяет бабе не таясь, она, крестясь и своей смелости дивясь,
Греха, не боясь, едва ли не пускается в пляс, когда один из нас пытается ей объяснять, что и как,
Когда и куда? Баба не пятится вспять, а совершает греховный обряд, она – не искушённая ****ь,
Муж во всех её грехах виноват, не подавать же бабе на развод, что муж **** её раз в год!
У него запах от потных щеблет, он оставляет после себя приятный след, не нов его вид
И к тому же на жену плохо взгляд стоит, кого его едва стоячий член воодушевит?
Никого! Такое барахло у каждой бабы дома есть, а вот, чтобы из ширинки вырвался зверь,
Таких здесь просто-напросто нет, его барельеф бабы бы камни разнесли, хотя член – не домкрат,
Он был бы рад на вытяжку стоять всю ночь, но переносить весь этот женский смрад,
Крики и оргазм – его оторопь берёт, половая связь – роскошь двух, тогда мы ходим по росе,
И уже не принадлежим самим себе! Во всём есть расчёт судьбы, а мы – жлобы,
Придорожные столбы и те, не таясь, стремглав спускаются в глубокий овраг,
Отыскав щель, сразу отправляются в русскую купель, примут по двадцать капель на грудь
И смело дальше бредут, не отрываясь от малых и половых губ,
Любой искус лишает разума и чувств, опосля уже не впервой 
В итоге семейных разрух нарушается связь двух грешных тел!
 Тот, кто не успел, на отходящий поезд не сел и не попал в заветную щель,
Оставшись не удел, учить других посмел! Не говори мне про застой крови 
Внизу живота, женская теплота развеет унынье и тоску, а женская простота,
Как молитвы Христа на помине легка, но душевная чистота, как наивность проста,
Ты можешь войти не туда, и в ответ услышишь матерные слова, слетевшие с языка,
Как три лепестка с аленького цветка! Раньше в лагерь отправляли за три колоска,
А теперь педерасты устраивают такую карусель, что им не нужна половая щель,
Вся Европа ****ся только в жопу! Во глубине сибирских руд педерасты себе цепи куют, 
Бабы долго ждут, скучно живут, но член у мужа – не домкрат и не поднимается каждый раз,
Выполняя женский приказ! Грех, сотворив днём, мы все живём только одним днём,
А потом нам не писан закон, вопрос встал ребром, мысли идут своей тропой,
У них продолжаются распри с судьбой, женские губа, как придорожные кусты
На первый взгляд бледны, в них нет прежней красоты, хотя в глубине есть впадины им холмы,
Наши мысли темны, смотришь на себя со стороны и уже поёшь себе посмертные псалмы,
Тебе даже на гребне девятибалльной волны не переплыть щель неимоверной ширины!
Попросить мы у неба взаймы толщины и длины дерзкого члена, но не время и не час,
Половая связь входит в экстаз, ты смотришь на бабу со спины,
И лихо входишь в застенки тюрьмы, там запах пожухлой травы, 
Преодолевая ущелья и хребты, тебя уже колотит дрожь,
Ты счастлив, что вхож в ту запретную дверь, где жара и оттепель
Привносят в душу очарованье, замедляется поверхностное дыхание,
И вдруг баба издаёт странный звук, общий диалог на полуслове умолк,
Какой тебе толк  садиться на скрипящий стул, ты уже бабу членом вспугнул,
Даже клитор мимоходом лизнул, сами едва ноги не протянул, как раздался бабий скул!
Я же гляжу: поднимается медленно в гору лошадка, везущая воз, она бежит, поджав хвост,
В зной, холод и мороз баба бежит впереди телеги, если вопрос любви и неги был уже решён,
Его сопровождал крик и стон! Тот, кто любовные дебри был по уши погружён,
Не тряс перед бабой листвой, и не говорил ей, что я навеки твой, и ты будешь удивлена судьбой!
Истина проста, я слышу лязг ведра, он доносится с резного крыльца,
Женский босс к клитору прирос, сам на себя стал не похож, но вхож туда,
Куда никогда не зарастёт народная тропа! То тишь, то громкий крик,
К небу прилипает от стыда язык, разве бабе запретишь молчание хранить?
Пока она жива, несуразная людская молва донесёт до божества пагубную весть,
Совесть и честь – превыше всего! То-то и оно! Модернизировать половую связь
Нельзя ни изнутри, ни извне, не потворствуя мужу и жене в желаниях и привычках,
Любовь в кавычках уже вошла в привычку, девочка с косичкой стала космополиткой,
Трудно жить друг для друга, не покидая злополучного круга любовных утех,
Грех – один для всех! Господи, грешника услышь, он катится вниз,
Его тащит вихрь на скользкий карниз! Не грусти, неисповедимы господние пути,
О перила обопрись, лихо улыбнись, прекрасна жизнь, имеет смысл напиться вдрызг,
Авось бог Дионис переиначит изначальную мысль, и виноградная кисть набросает эскиз
Грядущей любви, она вот-вот взыграет внутри! Можно выпить за совесть и стыд,
Беременность женщин слегка полнит, опыт не пропит, авось, бог двух грешников пощадит!
Вход в преисподнюю всегда для них открыт! Жизнь бурлит вблизи и вдали,
Двое обитателей земли пускают пузыри посреди полноводной и глубокой реки,
Хватит мужику яйцами трясти, зажав нательный крест в горсти, надо себя блюсти,
Не сворачивая с проторённого пути! Быть может, вызвать такси, чем пешком брести,
Уйдя с тропы, чтобы избежать нравоучений многоголосой толпы! Люди слепы и глупы,
О придорожные столбы стремглав разбиваются сокровенные мечты, к бабке не ходи,
Можешь искупать в Уводи, вдалеке от переправы, оставив игрища и забавы в стороне,
В этой стране при ущербной Луне ты счастлив вполне, если тебе дан шанс впасть в транс!
Надо бежать от судьбы, оставив за спиной все грехи, пусть месяц скитается между туч,
Я же потерял от маленькой каморки самодельный ключ, из-под низких небес вынырнул свет,
Появился рассвет в окне, что-то привиделось мне, странный с виду предмет,
Он сверкает, как медь, издали похож на чей-то портрет, мне дела до чужого творчества нет,
От запоздалых встреч смог отказаться старенький объект моего повествования,
Нельзя предвидеть заранее, что через годы, через расстояния
Ты вновь услышишь крики и стенания! Не будет роптания,
В памяти всплывут воспоминания,  и ты прольёшь долу слезу,
Осудишь долю и судьбу, постоишь полчаса на промозглом ветру,
Чтобы рано поутру, отбросив всю бытовую мишуру, забиться в свободный угол,
Завязав на женской груди тугой узел, и пока ты не умер и не потерял рассудок,
Будешь в любое время суток улыбаться хитро, и смотреть за обручальное кольцо!
Ты бы лучше взглянул на старенький искорёженный стул, он при падении издаёт скрежет и гул,
Здесь когда-то прежний хозяин жил, он немало горьких слёз пролил, на двух стульях не усидел,
Его чёрный волос поседел, к былому нет возврата, когда-то люди бедные и богатые
Были предоставлены сами себе, только голытьбе не позволялось проявлять шалость!
Коль так сталось, и тело охватила старческая усталость,
Надо с помощью известного жеста освятить грешное место! 
В грехе себя не виню, но и от кары не освобождаю, стенаю и рыдаю наедине,
Ищу правду на земле, её нет нигде, седина в бороде – бес в ребре, яств предостаточно на столе,
Яркий свет преломлялся в хрустальном стекле, солнечный блик затмил взгляд в вымытом окне,
С шеи снято женское колье, бульона кипит на газовой плите, приятно спать в тепле,
Когда мыслей нет в голове, оголён твой мускулистый торс, он женщину бросает в дрожь,
Что посеешь, то пожнёшь, чему ты женщину научишь, тем всю жизнь довольствоваться будешь!
Ну, что ты воду в стакане воды мутишь? Входи в женскую полость, не повышая голос,
И стремглав решай половой вопрос, коль ты в заветную щель стал вхож!
Там темно и скользко, там нельзя без толку и без пользы время проводить,
Можно бабу до беспамятства напоить, а потом любую тигрицу укротить,
Я же пытаюсь ухарей предупредить, что с горящим пламенем не стоит шутить!
Карта бита – нечем крыть! Гром гремит, молния сверкает, дождь идёт,
А баба мужику с кровати из последних сил орёт: «Тот, кто жену не ****,
Не будет жить за её счёт, он не пашет, не сеет и не жнёт, то есть живёт без забот,
А на *** козе баян, если есть муж – интриган и конченая пьянь?» Он улёгся на диван,
Жена ему уже собрала чемодан, и за свой счёт купила билет в холодный Магадан,
На хрена ей нужен самообман? Если разобраться по мелочам, то весь этот балаган
Был похож на любовный роман и его затеял пьяный в дрободан супруг,
Он готов целовать женскую грудь, и даже танцевать вприсядку, есть яйца всмятку,
Только бы без классовой борьбы не уступить бабе ни пяди отчей земли!
На столе скомканная бумага, сношение бабе во благо, просыхает влага везде,
И даже на роковой звезде не осталось и следа, в том повинна толпа,
Любовь всем согревает вены, и никто не хочет уходить со сцены,
Где множество любовных утех разделывают женщин под орех!
Один – за всех и все – за одного! Бабье гнездо оглашено громким визгом,
Мужчина в поклоне низком попросил у женщины прописку, с риском для жизни
Не счёл лишним посудачить об ошибках, их было в избытке, он трахался даже в кибитке,
Любил черноголовых молодух и старых торговок! У этих плутовок заготовлено много поговорок,
Тот, кто смел и ловок, уже написал в стенгазете пошлый заголовок! Выдыхая пары любовной игры,
После приёма Виагры, ты ищешь кончиком толстой иглы очертание женской дыры,
Чтобы там найти дары матушки-природы, уходят бесцельно прожитые годы в никуда,
Над ухом слышен зуд комара, изба пуста, вокруг неё тлен и суета, а у тебя нет своего угла!
Ты вдыхаешь воздух и тут же слышишь окрик двух бывших подруг, отбившихся от рук,
Он звучит, как пустой звук, голос твоей страсти  глух, на дерзкий шум вылез из своего гнезда паук,
Испуг застыл в его глазах, и вдруг появился голый Амур, в нём страсть, как птица в клетке,
Он уселся на старенькой баретке, одел телогрейку и на голову натянул тюбетейку,
А сам ищет глазами лазейку, как бы в чужую щель незаметно войти,
Бабе с ним не по пути! Он исходит от зависти, она не проявляет жалости!
Одну ли, две ли проживёшь ты  жизни, в миг любви не думаешь  о тризне,
Согласно вере у каждого из грешников  своё поверье, кто-то мечтает о карьере,
Кто-то о своём интерьере, кто-то готов стать щедрее, и на собственном примере
Рассказать о жизни в собачьем вольере! Любая неправда,
Как и беда перекручивает мысли и слова, идёт игра слов и выражений,
Никто не потерпит возражений другой стороны, одна ли, две ли у тебя жены,
Детали не важны, только бы бабы были страстны и нежны, и между ними не было бы вражды!
В часы досуга таит обиду на старого мужа молодая и неопытная супруга, его звезда с небес ушла,
Ей вослед шумит пожухлая листва, былая страсть жаром обдала старого осла,
И не простившись, ушла с чужого подворья туда, где новое застолье рождает злословье
И изменяет условия контакта, на лицо веские факты, когда инфаркты во время полового акта
Бросают Гераклов на больничную кровать! ****а мать, хочется первенствовать,
И бабу к себе сильнее прижать, когда, где и как? Если член отказывается на вытяжку стоять?
Он падает вниз, и не отвечает взаимностью на женский каприз, люди орут, что их мужья не ждут,
А бегут от жён, услышав колокольный перезвон, с криком и визгом в поклоне низком
Измена подходит слишком близко, чтобы поговорить о будничной жизни и её дороговизне
На русском или украинском языке, нательный крест зажат в руке, баба вертится на одном каблуке,
Она пришла сюда налегке, без нательного белья, чтобы услышать последнюю песнь журавля,
Бывшего лебедя, он оставил после себя, сердцем скрипя,
Только крупные капли дождя и тусклый  свет уличного фонаря!
В душе давно уже нет страстного огня, стеная и кляня прежние времена,
Бывшая жена сомнений полна, у неё между ног есть сокровенные места,
Где жизнь прелестей полна, будто хрустальный бокал игристого вина,
Там и ширь и глубина, там твои уста целуют очертание маленького бугорка,
А баба о счастья пьяна, то чем ты её загонял в пятый угол, крутился как угорь на сковородке,
Купол оргазма навис над кроватью, будто небосвод над солдатским казематом,
Там голодные солдаты матерятся матом и ходят к бабам по блату, за последнюю зарплату
Покупают халву, чтобы сообща примять зелёную траву в городском саду, там в самом углу
Блеснула страсть подобно зареву, и чем ближе к рождеству, тем сильнее ветер любви веет,
Тот, кто любить женщин не умеет, обучает, что и как, кого вперед, а кого в зад,
Хотя у самого не получается никак! Те алчные места, к которым прикасались твои уста,
Чего греха таить, пришло время правду толпе открыть, напоминали четыре лепестка
Дивного сказочного цветка, голь на выдумку мудра, тебе бы в половую щель попасть
И с высокого коня наземь не упасть, ведь ты здоровьем слаб, хотя большой любитель баб!
Ты вдыхаешь горячий пар и вместе с ним пьёшь любви нектар, живёшь в той атмосфере
Одну или две недели, потом за тобой закрываются массивные двери, любые потери
В белой постели душу заели, как плоть комары, лично ты не изнемогаешь от жары,
Шелест листвы и томный свет ущербной луны вызывают избыток слюны даже у детворы!
Погружаясь в сырые сумерки мирского бытия, ты прячешься от слухов, как от гнуса или мошкары,
Пока же очертания входа видны, тебя не раздражает дождливая погода,
Ты не отводишь взор от тех злополучных ворот, откуда вышел весь народ,
Он по своим канонам живёт, подходящего момента долго ждёт,
Пока баба свой сфинктер разожмёт, тогда – айда вперёд без остановки,
Без сноровки туда не войти, можно оставить грязные носки взаперти,
Исходя из обстановки можешь снять всю экипировку! Пока баба не спит и у тебя стоит,
Ты можешь жить спокойно, безусловно, если дверь скрипит, тебе неспокойно с бабой жить!
И вот туман густой сел над ближней грядой, ты пытаешься сто раз сдвинуть под бабой матрас,
Не получается никак, мешает толстый зад войти под пах!
Щель та не кругла, а страсть, как набегающая морская волна, она длинна,
Бугорки и лощины мешают стареющему мужчине найти вескую причину,
Почему глубокие морщины исполосовали его высокий лоб? Его часто бил озноб,
Когда из-под женских ног вылетал столб полыхающего огня, ты боялся за себя,
Что из твоего окна Иордания не будет видна, но из соседнего окошка видны стройные ножки,
К ним ведёт узкая дорожка, стоит промедлить немножко, и тебе ****ец,
Такими нас задумал Всемогущий Творец! И вот баба уходит прочь,
Приходит другая точь-в-точь, как любовь внеземная,
Но она ничем не может грешнику помочь! Женщина наивная и простая
Своими вопросами так донимает, что приглушив её голос в ушах,
Боишься сделать роковой шаг, чтобы вновь не попасть впросак!

г. Ржищев
31 августа 2021г.
11:00