Дверь в глубине двора-2

              Продолжение

              Сверхозадаченный ныне Стас в свое время мечтал стать живописцем. При поддержке матери и отчима окончил художественное училище, отслужил в армии, а затем поступил на вечернее отделение Полиграфического института. Почему именно туда? За два года службы художником штаба части, Стас понял, что на живописный факультет какого-нибудь серьезного художественного вуза ему не поступить, а на факультет, где готовят художников-оформителей книги, его знаний, умений и навыков вполне хватит. Тем более что книгу он любил с детства: в его семье была хотя и небольшая, но хорошая библиотека, которую начинал собирать его покойный отец.
              Во время учебы Стас работал в редакции малотиражного научно-технического журнала, а закончив вуз, удачно устроился в крупное книжное издательство «Северный Край» художественным редактором.
              Пять лет работы в этом издательстве стали для Стаса хорошей школой. Он приобрел не только профессиональные навыки, но и неоценимый опыт общения с литературными редакторами. И уже без всякого удивления выслушивал рекомендации по оформлению обложки типа: «У меня дома стоит баночка из-под ночного крема – бирюзовенькая-бирюзовенькая (при этом глазки редакторши закрывались, а ладошки складывались вместе), я ее принесу, а вы именно такого цвета сделайте фон».
              И, казалось бы, все хорошо получалось у Стаса в плане творческом, но внутренняя неуспокоенность это самое «хорошо» обращала в «неуд». К ощущению жизненного «неуда» прибавлялись и проблемы в личной жизни, хотя внешне Стас был, как говорят, был «парень видный» – высокий, поджарый, светловолосый. «Ну, истинный ариец» – называл его в шутку коллега по работе, поглядывая на англосакское лицо Стаса.
              К жизненным «неудам» Станислав относил и то, что его двухлетний гражданский брак постепенно сошел на нет, превратившись в редкие встречи. В итоге Станислав остался один в небольшой комнатке малонаселенной коммунальной квартиры, принадлежавшей отчиму, в которую Стас переехал сразу после службы в армии. А от кратковременной семейной жизни осталась только баночка из-под ночного крема, которую Стас почему-то так и не решился выбросить. Бирюзовенькая-бирюзовенькая.
              Вскоре поиски гармонии и духовности привели ее искателя в православный храм. Отрастив бороду и пережив, как положено период неофитства – отрицания всех и вся в безбожной своей жизни – Стас начал сосредоточенно думать о том, как обрести свое место в церковной среде. Слава Богу, мысли о том, чтобы стать священником его быстро оставили, чему поспособствовало недолгое служение в качестве чтеца-псаломщика. А желания стать иконописцем, у Стаса никогда не возникало, что было весьма странно для художника. Оставалось одно – работа в православном издательстве.

              * * *
              Первая обложка, которую сделал Стас как полноправный сотрудник издательства «Обитель», получила разные оценки. Книга называлась «История подлинного нерукотворного образа Спасителя». Написана в середине XIХ века. Стас заглянул в текст и обомлел: легенда на легенде, причем самого низкого уровня. «Они бы еще книжонку священника Ионова „Земля неподвижна, а солнце круг нее ходит“ переиздали» – раздраженно подумал о редакторах Стас. Но в чужой монастырь со своим уставом не...
              А обложку он сделал просто: крупно, навылет фрагмент иконы Спаса Нерукотворного, а слева флагом, в несколько строк – название.
              – Ух, ты! – воскликнул незаметно подошедший Глеб. – Я бы до такого не додумался. Ну, сделал бы иконку, вокруг какую-нибудь рамочку кудрявенькую – и все. Позвать редакторов?
              – А зачем? – ответил Стас. – Ведь еще не готово.
              – Надо, надо. Так у нас принято.
              Вскоре он вернулся с Ксенией. Она кивком поприветствовала всех, кто был в компьютерной, и исподлобья стала изучать картинку на мониторе Стаса.
              – Ну, ничего... Вроде бы по теме. Только как-то немного напоминает протестантские книжки.
              – Да ну! – вмешался Глеб. – Стали бы тебе протестанты на обложке православную икону помещать!
              – Крестика не хватает, – прокомментировала тихо подошедшая Марина.                – Мы всегда делали крестик.
              – Я думал о крестике, – ответил Стас. – Но по композиции он здесь не нужен. Он будет на титуле. Можно его поместить на оборот обложки, над текстом о книге.
              – Еще чего! – заявила Марина. – Крестик сзади! Так делают масоны!
              – Марина! – оборвала ее Ксения. – Не говори ерунды. Какие масоны! Просто в нашем издательстве мы привыкли к крестикам на лицевой сторонке.
И снова принялась изучать обложку.
              «Ого, – подумал Стас, глядя на поджавшую губы Марину. – Вот где она незримая брань-то!»
              – Станислав, – продолжила Марина. – Это ваша первая работа у нас. Поэтому рекомендую показать обложку Петру Петровичу...
              – И Ангелине со сбыта, – добавил Глеб. – Чтобы не было потом обид.
              – И Ангелине, – согласилась Ксения. – Я ей сейчас позвоню.
Ангелина оказалась сухопарой, темноволосой, коротко стриженой женщиной с ослепительно-белыми зубами и американской улыбкой. Она вошла в сопровождении чем-то на нее похожего, такого же высокого, но слегка сутулого мужчины.
              – Здравствуйте, – протянула Ангелина руку Стасу. – Очень рада.
Мужчина тоже пожал руку Стасу и представился:
              – Вадим Семенович. Заместитель директора. Я больше занимаюсь снабжением и... другой побочной деятельностью.
              – Ну, покажите же-е обложку! – протянула Ангелина.
              Стас, молча, указал на монитор…

              * * *
              Когда все ушли, Стас начал вращаться в кресле. Налево – направо – налево – направо...
              Подошел Глеб, и сразу на «ты»:
              – Не бери в голову, Стас. Ангелина – глуповатая тетка. И ничего не понимает в книгах. Что ей скажут торговые агенты – то она как попугай и повторяет. Да и сбытом она руководит номинально. Главный там – Вадим, кстати, ее родной брат. А ему-то как раз, кроме крупных продаж, на все остальное наплевать. Если книга на желтой газетной бумаге с обложкой в одну краску улетает – он и слова не скажет про плохое оформление и верстку.
              – Да я все понимаю, – вздохнул Стас. – Но меня убило ее предложение сделать розовенькую рамочку.
              – Плюнь! – махнул рукой Глеб. – Ты же ведь понял, что всем понравилось. И Вадиму, и Ксении, и той же Ангелине. Даже у Мариши челюсть отвисла. Только она стервозности своей преодолеть не может. Ты, наверно, думал, что тебя здесь ждут высокодуховные интеллектуальные разговоры о Боге, тонкие отношения? Фиг!
              Глеб вдруг резко выдохнул:
              – Уф! Ну и наговорил я тебе. Не переживай. У нас все же лучше, чем в светских конторах. Здесь, по крайней мере, ты – не белая ворона.
              «Да нет, – мысленно возразил ему Стас. – Скорее всего – белая. И здесь, и там».
              Он вспомнил, как над ним глумливо подшучивали во время поста, как округляли глаза, когда узнавали, что он отказывался от новогоднего корпоратива в престижном ресторане, как задавали «каверзные» вопросы о том была ли душа у динозавров, и как все это доходило до примитивно-обыденного: «Он у нас святой – не курит, не пьет и бабок не …».
              Стараясь отвлечься от этих воспоминаний, Стас спросил:
              – А что это за побочная деятельность, о которой говорил Вадим Семенович?
              – Торговля! – хохотнул Глеб. – Ювелирка, свечи, антикварная мебель. Вадим – прожженный делец.
              «Странно, – подумал Стас, вспомнив сутулую фигуру и тусклый взгляд заместителя директора. – Скорее я бы решил, что прожженный делец именно Петр Петрович».
              Будто угадав его мысли, Глеб продолжил:
              – Петр не такой. Он больше идеолог. Но, скажу, они здорово дополняют друг друга. Без Вадима мы бы вряд ли удержались на плаву. И еще есть у нас один персонаж – помощник директора по общим вопросам. Мы называем его «защитнице светлый». Колоритный персонаж. Одним словом – крыша.
              – Бандитская? – изумился Стас.
              – Можно сказать и так, – усмехнулся Глеб. – Пойдем лучше обедать.

              * * *
              А ночью Стаса посетил вполне предсказуемый, после дневных передряг, кошмар.
              В этом самом кошмаре Стас оказался в компьютерной, стены, которой почему-то были затянуты темно-красной тканью. В центре стояла Марина в чёрной эсэсовской форме с хлыстом в руках. Из-за занавески выглядывал Глеб в потертом ватнике, шапке-ушанке, валенках и с автоматом ППШа. Недалеко от него страстно целовались Аля и Галя. В немыслимым сальто-мортале в компьютерную влетел Петр Петрович и, под зазвучавшую откуда-то сверху печальную блюзовую мелодию, стал выделывать по зигзагообразному черно-белому полу замысловатые па. При этом он вдруг сильно уменьшился в росте. А с потолка на всё это взирали хитровато прищуренные глаза Вадима Семеновича…

              * * *
              Стас удачно уселся в углу вагона метро. Ехать было далеко, и стоять как-то не хотелось. Тем более после вчерашнего сна.
              «Неужели я ошибся? – размышлял Стас. – Там, на прежней работе я все-таки был уверен в себе, даже ощущал некую исключительность: как же я не такой, у меня особый внутренний мир, у меня есть то, чего нет у них – моя вера. А здесь? Я ничем не выделяюсь – почти все такие же. А то, что я – профессиональный дизайнер, никого не волнует. Рамочки им подавай!..»
              Он задремал, а затем погрузился в такой глубокий сон, что проснулся от собственного резкого всхрапа. Пассажиры недовольно поморщились, а стоявшая напротив девушка улыбнулась и закрыла лицо книгой, которую до того читала.
              – Извините,– пробормотал Стас. – Бессонная ночь.
              – Ничего, – ответила девушка. – Дело житейское.
              Стас опустил голову.
              «Житейское... Может так на все и смотреть? Может быть я что-то, действительно, не понимаю? Дело-то и вправду пустяшное. Ну, подумаешь, замечание сделали. Гордыньку задели...»
              Стас ещё раз посмотрел на девушку. Она внимательно читала книгу, бережно обернутую темно-синей бумагой, и видны были только её серые глаза, торопливо, бегающие по строчками. Иногда они гневно прищуривались, а иногда изумленно округлялись. Стасу неожиданно стало весело. Он вспомнил сына своих знакомых – малыша четырёх лет. Когда тот смотрел мультики, то все происходящее на экране, отражалось на его мордашке. Восторг, гнев, страх – вся гамма переживаний!
Девушка вышла на той же станции, что и Стас. Какое-то время он видел впереди себя её аккуратную фигурку, но затем она была заслонена группой каких-то широкоплечих парней.
              Снова он увидел девушку уже на бульваре. Несмотря на её небольшой рост, она двигалась очень быстро и даже как-то проворно.
              «Спортивной ходьбой, что ли занималась?» – подумал Стас и удивился собственной глупости. Девушка неожиданно оглянулась, скользнула глазами по толпе, увидела Стаса, и пошла дальше. Правда, немного быстрее.
              Стас не мог и предположить, что войдёт она в тот же «издательский двор». Так… Дальнейшее развитие ситуации становилось для Стаса неудобным.
«Еще подумает, что преследую ее, испугается». А этого Стасу совсем бы не хотелось – девушка была ему очень симпатична.
              – Подождите, – окликнул её Стас.
              Она повернула голову. Глаза – щелочки.
              – Не подумайте плохого. – Стас вдруг заговорил с неожиданным придыханием и присвистом. – Мы с вами ехали в метро, в одном вагоне. Такое вот совпадение.
              Щелочки стали ещё уже.
              – Я здесь работаю, в издательстве. Вон, видите табличку на двери?
              И тогда она рассмеялась.
              – Так и я здесь работаю! Только я – надомница. Набираю тексты.
              Она протянула руку:
              – Лиза.
              – Станислав, – пожав узкую ладонь, слегка поклонился Стас.
              Их совместное появление в компьютерной произвело ошарашивающее впечатление на сидящего в одиночестве Глеба.
              – Стас? Лизик? Вы что, знакомы?
              – Уже несколько минут, – улыбнулся Стас.
              – Приве-е-т, Глебушка, –  игриво пропела Лиза. – Не знаешь, когда будут редакторы? У них пусто.
              – Да здесь они. У Петра в кабинете. И отец Алексий тоже там. Сегодня молебен будет.
              – А-а, – протянула Лиза. – Петь будете?
              – Обязательно, – ответил Глеб. – А ты  филонить? Как всегда?
              – Как всегда, Глебушка, как всегда.
              Глеб повернулся к Стасу.
              – Пошли?

              * * *
              В кабинете Петра Петровича собрались почти все сотрудники редакции. Женщины, как водится, были в платочках, даже Аля и Галя. Аля к тому же сменила свои узкие джинсики на длинную черную юбку. У директорского стола стоял священник, в котором Стас узнал так неприветливо покосившегося на него несколько дней назад, мужчину во дворе. После его возгласа  все дружно запели. Причём настолько слаженно, что Стас удивился.
              «Вот это да! – подумал он. – Не в каждом храме такой хор».
              По окончании молебна Петр Петрович подошёл к Стасу.
              – Идемте, я познакомлю вас с отцом Алексием.
              Подходя к священнику, Стас сложил было ладони для благословения, но отец Алексий демократично протянул ему руку для пожатия.
              – Так это вы теперь будете благоукрашать наши издания? Очень хорошо!
              – Станислав – профессиональный художник-график, – вступил в  разговор Петр Петрович. – Я давно хотел, чтобы такой специалист был у нас в штате.
              – Ну, тогда, – продолжил отец Алексий, – надо издательству выходить на мировой уровень. А, Петр Петрович?
              Стас хотел было что-то сказать, но тут к священнику подскочила Марина:
              – Батюшка, батюшка, у меня такое случилось!
              Случившееся с Мариной явно не предназначалось для посторонних ушей, и Стас с Петром Петровичем отошли в сторону.
              Заходя в компьютерную, Стас поискал глазами Лизу, но не увидел её.               Тогда он обратился к Глебу.
              – То, что Андрей не ходил на молебен – понятно. А Лиза?
              – А Лиза у нас некрещеная, как и Андрюшка. Поэтому и не ходит на подобные мероприятия. – Глеб пристально посмотрел на Стаса. – Специалисты они уникальные. Оба. Лизка с невероятной скоростью набирает любые тексты: хоть рукописные, хоть со старой орфографией. Без ошибок! Лучше любой программы по распознаванию текста. Ну, а про Андрюху и говорить нечего: из любых железяк соберёт такой комп – песня. Поэтому Петр за них и держится, несмотря на шипение некоторых очень высокодуховных...
              – Теперь все ясно. Но как здорово вы пели-то! Как настоящий хор.
              – Ну, – улыбнулся Глеб. – Это наша издательская фишка. Почти все, в свое время, пели в церкви. Там немного и поднаторели. А я ещё и пономарил до прихода в издательство.
              – Я тоже, – рассмеялся Стас. – Правда петь не пел, а читать и кадило подавать приходилось.
              – Ну и чего ты тогда удивляешься! – сказал Глеб и повернулся к монитору.
              Стас тоже сел на своё место и уже было включился в работу, как вдруг почувствовал, что в дверь, которая находилась за его спиной, вошла Лиза. Как, каким таинственным органом он это почувствовал – Стас не понял. Да и не захотел понимать.
              А Лиза тихо подошла к Але, и они стали о чем-то негромко говорить.
              – Ста-а-с! – вдруг позвала Аля. – Подойдите, пожалуйста, к нам.
Стас не подошёл – он телепортировался к Алиному компьютеру.
              – Стас, познакомься, это Елизавета, наша наборщица, – начала было говорить Аля, но Стас резко оборвал её:
              – А мы знакомы! – и широко, по-американски, улыбнулся Лизе. Про себя же подумал: «Господи, ну какой же я идиот!»
              – Да? – удивлённо подняла вверх брови Аля и покосилась на Лизу.
              – Тем лучше. Тут Лиза принесла набор очень интересной книги. Её нужно сверстать как-то по-особому: с заставками, концовками и картинки какие-нибудь стоит подобрать.
              – Да не может быть, а точно! – сказала подошедшая Ксения. – Я буду вести эту книгу как редактор и нам с вами, Станислав, необходимо работать вместе. Пока скачайте по сети с Алиного компьютера текст, ознакомьтесь с ним, а потом мы детально поговорим.
              – Ой, – вдруг воскликнула Лиза. – Станислав, а можно мне попросить вас показать обложки, которые вы уже сделали?
              И, поглядев на Ксению, добавила:
              – Ведь так интересно! Глеб мне всегда показывал. И свои, и Володины. А то когда-а-а ещё я у вас появлюсь! Мне Марфа подкинула три дореволюционных издания, по 500 страниц каждое.
              Ксения пожала плечами – «делайте что хотите», а Галя и Аля обменялись крайне ироничным взглядом.
              Стас усадил Лизу в своё мягкое компьютерное кресло, сам сел на табурет и опустил руки на клавиатуру. Причём сделал это настолько торжественно, что можно было подумать, что сейчас кнопки обыкновенной «клавы» превратятся в строгие чёрно-белые клавиши фортепиано, и из-под пальцев Станислава польются чарующие звуки музыки.

              Продолжение следует