Классическая музыка в советское время

Посвящается маме

Через всю свою жизнь мама пронесла идею прогресса нашей семьи: материального, социального и – особенно - культурного, упорно нас в него вовлекая. Выросшая в патриархальной семье чиновника средней руки и получившая узкоспециальное техническое образование, высокую культуру она осваивала самоучкой. И чем бы мама ни заинтересовалась в любой данный момент, она одновременно к предмету своего интереса привлекала мужа и детей. Особое рвение она проявляла в области классической музыки; начиная от ее видов, легких  для восприятия, она постепенно продвигалась к произведениям более сложным. Так, в первый раз мама привела меня в Консерваторию на концерт органной музыки; мне тогда было восемь лет. Это событие врезалось в мою память: звук органа производит сильное впечатление независимо от того, какое произведение исполняется.
Поскольку и дальше мама со свойственным ей энтузиазмом продолжала организовывать семейные вылазки в Консерваторию, я понял грандиозность звучания большого симфонического оркестра, - особенно, если сидишь в партере. С обретением опыта от наслаждения водопадом чистых звуков я переходил к восприятию музыкальных содержаний, и стал поклонником популярной романтической музыки, особенно – Бетховена. В соответствии с моим юным возрастом я «тащился» от 5-й, 7-й, 9-й симфоний и 8-й, 14-й 23-й сонат.
В это время советская промышленность стала выпускать долгоиграющие пластинки со скоростью 33,33 оборота в минуту, и классическая музыка  стала звучать у нас дома чуть ли не круглосуточно. Вся семья занялась пополнением нашей фонотеки, в результате чего репертуар произведений сильно расширился. В фаната классической музыки превратился даже отец, который во время войны, находясь в Свердловске, посетил концерт Эмиля Гилельса, поскольку узнал, что в буфете филармонии продавали пирожки с мясом.
Теперь Бетховен стал у нас постепенно терять позиции; на первое место по популярности вышел  «Мефисто-вальс» Ференца Листа, который мы не только слушали, но и все время напевали про себя. Материальным следом данной эпохи являются два ящика долгоиграющих пластинок, до сих пор хранящиеся на подмосковной даче.
В 1958 году грянул 1-й Международный конкурс имени Чайковского, начавший новую эпоху интереса к классической музыке в СССР. Несмотря на установку политического руководства на то, что  премии должны были получить советские исполнители, слушатели добились присуждения первой премии по фортепьяно американцу Вэну Клайберну. После этого  консерваторская публика объединилась в диссидентское движение, отстаивавшее права иностранных музыкантов. Поскольку после 1-го конкурса классическая музыка стала необыкновенно популярной, часть самых активных членов этого движения образовали сообщество по организации очередей за дефицитными билетами. Его возглавила отставная актриса Нина Евгеньевна (ее фамилия сохранялась в тайне; не исключено, что в целях конспирации имя и отчество тоже являлись псевдонимом). Моя мама стала видным членом этого сообщества. Благодаря ей я получил доступ к вершинам музыкальной исполнительской деятельности, за последующие двадцать пять лет посетив концерты выдающихся дирижеров, в том числе: Герберта фон Караяна, Евгения Мравинского, Георга Шолти, Сейджи Озавы, Клаудио Аббадо,  и прослушав пианистов – виртуозов, например: Святослава Рихтера, Глена Гульда, Джона Огдона, Джона Лилла.  Моя музыкальная эрудиция при этом все время расширялась, постепенно распространяясь на Вагнера, Брукнера, Рихарда Штрауса, Рахманинова, и даже на Малера и Стравинского. Не забывал я и своих старых знакомых; однако Чайковский для меня становился автором не столько Итальянского каприччо, сколько 6-й симфонии, а Бетховена я стал ценить за его поздние квартеты, а не за «Апассионату», которую возненавидел, правда, по причинам, далеким от чисто музыкальных.
 Но данная эпоха как-то потихоньку сама собою иссякла к началу Перестройки, но она обрела свое продолжение в нарождавшейся новой эпохе, которая началась с покупки пластинки с записью: «Бах – Шенберг. Прелюдия и фуга E-S Dur». Так я впервые услышал двенадцатитоновую музыку, которая была в СССР под тотальным запретом. Начав с Нововенской школы, я вскоре увлекся авангардом классической музыки, но все это происходило уже в Новой России, выйдя за рамки данного рассказа.
                Март 2021