Иегуда Амихай. Кто будет помнить тех, кто помнит

        Из цикла «Кто будет помнить тех, кто помнит…»

        рифмовка-переложение с иврита

1.

Стихи Торы к памяти дню. Псалмы поминаний
О павших на страшной войне. Поколение тех,
Кто помнит о ней, тоже рушится, умирает –
Кто в старости доброй, кто в старости, полной помех.

Кто вспомнит того, кто помнит?

2.

И как воздвигают
Надгробные камни – дань памяти павших? В огне
Машина, сгоревшая в лом у Шаар ха-Гая, –
Остов её черный ночами блестит в темноте.

Машина другая, не в этом разбита месте.
Остов яркой краской покрыт, чтоб не тронула ржа.
Алеющей краской, как красное пламя чести.
И возле – букеты иссохших цветов возлежат.   

С иссохших цветов составляют букеты горя.
С иссохших костей составляются судьбы костей,
Что встанут для жизни. И в месте другом, где море,
Далёко отсюда, запрятана между камней

В купИне кустов с именами плита – надгробье
Из мрамора, что раскололся дыханьем ветров. 
На треснувших плитах его – как огня подобье –
Венок олеандра, скрывающий павшую кровь,

Как пряди волос покрывают лицо любимой.
Раз в год обрезают его, чтоб прочесть имена. 
И флаг полуспущенный плещется – горделивый,
Как стяг, вознесённый наверх, как победы цена.

Легко, беспечально в цветах его, в колыханье
Его полотна. Но кто вспомнит того, кто ещё
Пока что-то помнит? 

3.

Как надо в день поминанья
Стоять в церемонии? Строго, плечом за плечо,

Навытяжку, вверх подняв голову. Или склонясь
Под тяжкою ношей лишения, в напряженье.
А может быть, к трауру лишь свысока относясь,
Как к действию только формальному – с небреженьем.

Склонив свою голову, как обвинённый. Или
Подняв её гордо, как узник в пути на расстрел.
Со взглядом, застывшим так, словно тебя убили.
Иль с прищуром глядя в сияющих звёзд беспредел.

В какое же время соОбразнее вспоминать?
В час полдня, когда тени съёжены под ногами.
Пред сумерками, когда тени взялись возрастать,
Стремясь к безначальной в размерах своих печали.

И нет в этом цели, как цели Всесильного нет. 

4.

И что мы споём в церемонии той? Бывало,
Мы пели про Иезреэльской долины завет:
«Стрелял кто, упал кто – с Бейт Альфа до Нахалала».

Сейчас мне известно о том, кто упал там, и мне
Известно и имя упавшего. Друга имя.

5.

Как будем оплакивать? Плачем Давида – вдвойне
Над Йонатаном и Саулом, какие были

«Быстрее орлов и сильнее, чем львы», – так их прах
Мы будем оплакивать. Но если бы на деле
Быстрее орлов они были, летя в облаках,
Над войнами, то пострадать бы и не сумели.   

Смотрели бы мы на них снизу, вослед говоря:
«Они суть орлы: вот мой сын, вот жена, вот братья».
И если бы львов они были сильней, уходя,
Они оставались бы львами в могил объятьях

И не умирали бы, словно они – из людей.
И мы бы кормили с руки их, ласкали гривы,
С любовью смотрели на них из ешивы своей:
«Вот сын мой, жена моя, брат – и они, да, живы». 

6.

        «И идущие под ливнем за покойником
        слышали запах молока»
        (Иегуда Амихай «Имена, имена… в те дни, в эти времена», Стих 4)

Я шёл на могилу Эхуда, которого взрыв
Разнёс пополам, на куски, далеко отсюда.
Смерть новая в новой войне – новой жизни обрыв.
Сказали: «На кладбище новом ищи, Йегуда, –   

На том, от которого рядом молокозавод.
Иди по молочному запаху – ошибиться
Не сможешь, он прямо туда тебя и приведёт».
И я шёл на запах, чтоб с другом своим проститься.

7.

Однажды я с дочкой гулял, и ко мне подошёл
Один человек поздороваться. Мы друг друга
Спросили, как долг, о здоровье. Когда тот ушёл,
То дочка спросила: «Знакомы вы? Как, откуда?»

«Знакомы, – ответил я, – да, воевали мы с ним».
Тогда моя дочка меня вот о чём спросила:
«Так если с тобой воевал, как вернулся живым?»

8.

Никто и не слышал, как выглядит плод жасмина.

Никто его не воспевал. Все поют о цветах.
Все песни поют только о лепестках цветочных.
О их аромате сильнейшем, как памятных снах.
О белых цветах среди листьев зелёных, сочных.

О жизни короткой тех белых прекрасных цветов,
Живущих, как бабочки, только одни лишь сутки.
Никто и не слышал о судьбах жасминных плодов. 
Кто вспомнит о тех, кто помнит?

9.

В житейском рассудке

Никто не поёт, что вот – стал виноград расцветать.
Но все воспевают плоды, славословят вина.
Вот помнил бы я, как отец мой умел паковать
Посылки, свивая верёвкой их терпеливо,

Чтоб те не распались в дороге, подобно тому,
Как я распадаюсь на части. Так много смерти
В одной упаковке, что вряд ли снести одному. 
Так много открытого, что не закрыть вовеки.

Так много закрытого, что никогда не открыть.

12.*

Забыт – не забыт – вновь забыт – и уже навечно.
Открыт – и закрыт – вновь открыт – это не пережить.
Забыто-закрытая память так скоротечна.

10.

Кто вспомнит? И как вообще сохраняют память?
Хранят её в чём? Консервируют в сладкой воде,
Под солью и в холоде – чтоб не смогла растаять,
В крутом кипятке или в душной сухой темноте,

В сосудах, бальзамом наполненных осторожно.
Но всё-таки лучше, желая её сохранить,
Беречь её, как в помраченье – глухом,  надёжном,
Так, чтобы прошедшие дни не могли отменить

Покоя её неизбывного воспоминаньем –
Так, чтобы ничто не могло пересечь ту черту.

11.

В Варшаве на кладбище корни ведут дознанье.
Здесь ищут того, кто навеки ушёл в темноту.

Они пробивают покровы, роняют плиты,
Хватают обломки, ища имена и даты.
Так, чтобы найти то, что было – и в вечность влито.
Они ищут древа, сгоревшие в угль когда-то.


Подстрочный перевод – Анатолий Фриденталь (Стихи 1-9, 12), Александр Бараш (Стихи 10, 11)
Рифмовка – Лариса Баграмова

* Порядок глав изменён мною – Л.Б.