Тропа. ред 250722

Ковид тому был причиной? Или до смерти общая для всех усталость от трудностей земной жизни?

Будто вычерпал кто жизнь до капли, и не стало в ней отрады ни в чем.

Смерть и смерть обступила людей со всех сторон. Где и в чем или в ком искать причину? Или выманить хотя бы малую кроху радости - где? От чего? Ради чего? Чем?

Арсений идет по заснеженным тропам парка. Посреди светлого дня Христова Рождества будто обступила его ночь: ни движения от сердца, когда- то жадно от нищеты духовной взыскующей истины, ни молитвы - один.

Никто, и он один. Час, два ходит бесцельно с погасшей внутри молитвой. Уже едва различимыми стали тропы парка - то ли в отражении света, то ли лунной насмешки над светом. Потерянный между светом и тьмой - а где же дорога? К людям? К Богу? К себе? А может ...

Будто рай уже БЫЛ, а впереди только ад, и все в жизни - обман.

Попробовал отрезвиться от пленившего морока уныния чтением 50- го псалма - увы, запнулся на "омый мя от беззакония моя", и никак не мог вспомнить продолжение, будто кто-то или что-то мешало и завалило память валунами.
Усталость от беспутных хождений породила желание продлиться в чем- то. Или лучше в ком- то? Хоть в ком-то, даже в самом отвратительном существе - до разрыва души и чтобы все в пыль! Как в отместку. Себе?

Пустота звенящая до боли чуждым и стылым не оставила для него  ни единой точки, ни единого места в мире, где ему были бы рады и обогрели одним лишь вопросом:

- Ну, как ты?

А следом долгожданное:
 
- С Рождеством Христовым тебя, брат!

А он в ответ:

- Слава Богу, вы есть и живы, и здравы! Помолимся?".

Нет! Уже не будет.

И мобильный телефон вот уже полгода молчит - ни звонка, ни сообщений, ни даже точки, чтобы понять - все!

Увы, в их жизни сегодня другой "Брат". Навязанный, на потребу жестокому времени, но не единому на потребу. Какая же великая разница между Христовым "возлюби и врагов своих" и тем экранным братом!

По- пацански и по- братански герой Бодрова жестко пролагает пути для понятной и принятой им справедливости, где нет ни малейшего места Христову "не убий".

И вдруг будто мама окинула Арсения грустным взглядом - без упрека, но обожгла жалением. Не земным теперь, а с высоты иной, от Бога:

- Куда ты, сынок?

А следом изнутри как ошпарило:

- Кто ты теперь?

Совесть?! Она ли? Да осталась ли она во мне?

Тропа вывела к дороге освещенной лампами от столбов - никого. Впереди только одна машина полиции:

- Ваши документы?

Кто я? Собственность государства или - вновь родился здесь и сейчас вместе с моим Христом? А потому - ВОЗЛЮБИ! Возлюби и этих государевых людей - это их работа.

Глянул в глаза полицейского с тоской и жалением и будто проник в его душу так глубоко, что тот даже отступил на шаг, будто почуяв опасность. Арсений помолился:

- Господи, спаси и помилуй этого бравого парня. Дай здравия и благодатных дней и ему, и его ближним и всей его родне

А что родня? Встретит и она когда- то Бога и выйдет из тенет безверия и уныния к чертогам радости и света.

Может по его молитвам. А может и по иной причине.

Это будет настоящий праздник. Праздник иного единства, что крепче в тысячу раз единства по крови. Праздник единства по 1000- летней молитве их предков, единства по праву причастности святой земле русской.

- Станем все мы едины с Богом, в Боге и ради Бога. Верю!

- Вы тут осторожней в парке! Ночь все-таки. Не слышали разве? - полицейский вернул Арсению паспорт, потом потянул было руку .. для пожатия? на прощание как другу? … однако осекся и отдернул её, будто совершил что-то неприличное.

- Храни вас Господь, - прошептал Арсений неслышно.

Что, осуждать их за жесткий разгон демонстраций? Бывает, случаются и в их опасной работе иногда непонятные эксцессы, по приказу высокого начальства. Сам- то ты как поступил бы на их месте?

После проверки полицейскими хотел было Арсений уже вернуться домой, но минуты спустя заметил как навстречу ему уже не на тропе, а по дороге идет молодой человек лет двадцати пяти. По бесовскому наваждению решил престарелый Арсений пошутить жестоко над своей жизнью - в отместку? - и предложил встречному .... Господи, помилуй!

Потом от стыда страдал год или даже два, извел себя уничижением за одно только то постыдное предложение, слава Богу, не закончившееся худшим. А  в парк тот запретил себе ходить навсегда.

Где искать теперь того молодого человека? Попросить бы у него прощения за те дурные слова и объяснить, что во всем виновата... тропа? Или жизнь, что заблудилась между корней и потянулась к небу не цветком луговым, а больно ранящим ближних колючим чертополохом.

Предложил убить. Себя или душу? Чтобы грех один обнулить другим страшным грехом?! Подумал горько: "И в этом я оказался эгоистом". А может... как все? .... атеистом?!

9 января 2021 г. Отредактировано 25 июля 2022 г.