Александр Аркадьевич

Впервые я встретил Александра Аркадьевича в ростовской филармонии. Кажется, это был сольный концерт пианиста Анатолия Гололобова. В антракте он с кем-то оживлённо беседовал и вдруг громко воскликнул: «Нет у меня гитариста!» Тогда я подумал, что он не в духе, но позже узнал, что таков был его нрав — характер у Александра Аркадьевича был ещё тот.

Было удивительно, как он обратил внимание на меня, обычного мальчишку со скромными навыками игры на гитаре, но с большими музыкальными амбициями. Без всяких церемоний я влез в их горячую дискуссию и заявил: «Я гитарист». Так и состоялось наше знакомство. Он оставил свой номер телефона на программке и отправился искать новых собеседников.

В ту пору ему было уже за шестьдесят. Невысокого роста, с округлым животом, выразительным носом с горбинкой и зачёсанными назад седыми волосами, он всегда держал подбородок высоко, будто готовый бросить кому-то колкость. Но в его резкости не было зла. Напротив, Александр Аркадьевич оказался невероятно добрым еврейским дедушкой. Он любил ходить на концерты художественной самодеятельности, ветеранские праздники и другие мероприятия, где можно было спеть или прочесть стихи.

Сразу бросалось в глаза, что денег у него не было. Он носил давно не чищенный пиджак, скрывавший потёртые карманы светлых брюк. Но поношенная одежда не могла затмить чистоты его сердца. Стихи он читал превосходно. Как сейчас помню его исполнение Высоцкого: «Кто сказал, что земля умерла? Нет, она затаилась на время…» — и мурашки бежали по коже у всех в зале. А пел он, честно говоря, так себе: не всегда попадал в ноты, а чувство ритма ему было чуждо. Но разве это проблема, когда поёт душа? А душа у Александра Аркадьевича пела постоянно.

Первый концерт, на который он меня пригласил, проходил в библиотеке имени Маяковского в Крепостном переулке. Этой библиотеки давно нет, как и самого здания. Я с радостью согласился участвовать и отправился туда пешком — жил неподалёку. Войдя внутрь, я вдохнул сладковатый запах старых книг, казалось, вбирая в себя всю литературу разом. В импровизированном зале на обшарпанных советских стульях сидели пожилые люди. Это был один из тех камерных вечеров, которые так любил Александр Аркадьевич.

Парадокс был в том, что я не знал, что мне предстоит делать. И тут я заметил у окна пианино. Вскоре Александр Аркадьевич, исполнявший роль конферансье, объявил мой номер. Я сел за инструмент, открыл крышку и с важным видом произнёс: «Людвиг ван Бетховен. Соната №14 до-диез минор. Адажио состенуто». Затем коснулся пыльных клавиш и заиграл «Лунную сонату». К счастью, пианино оказалось настроенным. В отражении лаковой панели я видел, как внимательно слушали меня эти несколько пожилых людей. Я старался не отвлекаться, чтобы не сбиться, — ведь я представлялся гитаристом, а тут вдруг играл на фортепиано.

После концерта у нас состоялся телефонный разговор. Теперь я понимаю, какие надежды он возлагал на наш творческий союз. Александр Аркадьевич всегда мечтал о большой сцене, хотел спеть с Александром Малининым. Как же он любил его песни! Когда я впервые пришёл к нему в гости, он поставил мне запись «Берегов». Слушая романс на старом кассетном магнитофоне, сложно было объективно оценить музыку и вокал, но ему этого хватало. Он садился на диван, закрывал глаза и погружался в звучание. В кульминационных моментах он внезапно оживлялся и с жаром объяснял мне текст.

Особенно запомнилось, как он комментировал строку «В первый раз пригубил дикий мёд твоих губ». «Девочка была не целованная! Это был её первый поцелуй!» — восклицал он, опьянённый музыкой. Мне тогда казалось странным — неужели я сам не понимаю смысла? Но он говорил это не для моего просвещения. Он любил слово и был невероятно чувствительным. Ему нужно было делиться впечатлениями, ведь, как сказано в Евангелии, «от избытка сердца говорят уста».

Мы много раз исполняли «Берега» вместе. Я как мог аккомпанировал, а он как мог пел. Нам довелось выступать в самых разных местах: перед врачами и пациентами больницы, где ему делали операцию, перед незрячими в обществе слепых, перед пенсионерами в клубах. Мы играли в камерном зале библиотеки, на малой сцене театра Горького и даже в филармонии — на юбилее его творческой деятельности. Но особенно запомнились выступления в рок-клубе «Лила». Директор клуба Константин Садовский предоставил нам модную площадку, где обычно играли хеви-метал-группы. Было забавно и необычно: после тяжёлого рока звучали «Берега». Публике нравилось — слушатели хлопали, стирая ладони. Тогда нас и назвали дуэтом «Поколение».

Так я помогал Александру Аркадьевичу несколько лет. Я говорю «помогал», потому что концертная деятельность была нужна в первую очередь ему, а не мне — подростку с романтическими грёзами. Хотя Александр Аркадьевич, несмотря на возраст и морщины, оставался таким же романтиком, если не большим. Так же влюблялся и страдал от безответных чувств. Просто мне было пятнадцать, а ему — за шестьдесят. Вот и вся разница.

Со временем я перестал выступать с Александром Аркадьевичем, лишь изредка заходя к нему на чай с булочками. Он жил в центре Ростова-на-Дону, в трущобах, на первом этаже. Его крошечная квартирка была без ванной, мыться приходилось в уборной. Дверного звонка тоже не было — чтобы позвать его, нужно было обойти дом, протянуть руку сквозь паутину и постучать в грязное окно. Затем следовало ждать, пока не послышится его шаркающая походка, и он не откроет тугую дверь.

Вскоре он перестал ходить на концерты и выступать, и наши встречи становились всё реже. А когда меня поглотила суета взрослой жизни, я и вовсе забыл о своём старшем друге.

Однажды совесть напомнила о себе, и я набрал его номер, который помнил наизусть. Трубку никто не взял. Через несколько дней ответил незнакомый мужской голос — это был сын Александра Аркадьевича, Олег. Он сообщил, что отца больше нет.

Меня пронзила вся наша история, словно током. Я осознал, что больше никогда не смогу прийти к Александру Аркадьевичу в гости и послушать «Берега». До сих пор не отпускает мысль, что он, возможно, ждал меня, надеялся, что я вспомню о нём и зайду — просто посидеть, поговорить. Но меня не было, и мой друг ушёл, оставив мне тяжёлый багаж опыта. Возможно, этот опыт поможет кому-то из читателей вспомнить о своих друзьях, которые ждут их сейчас, надеясь на душевный порыв.

31.08.2021