Голубки воркуют 2... Коршуны снова на охоте - 20

Связанный по рукам и ногам Соловьёв лежал в постели одной из мрачных и весьма неуютных комнат квартиры, где проживал доктор. Прибывшие Пётр с супругой и Никитин были проведены доктором сюда и встали у постели...

Уставшая, растрёпанная от долгого времени возле любимого Ольга Хилкова сидела на краю постели. Она еле сдерживалась, чтобы вновь не рыдать, как видно, рыдала не столь давно. Она отошла в сторону и отвернулась, устремив взгляд за окно, где уже темнело.

Кивнув доктору, который взял в руки один из стоящих на столике флакончиков, Пётр дал тем самым разрешение приводить в чувство Соловьёва. Жалкое зрелище наблюдали они, как попытавшийся пошевелиться тот терпел крах, а возвращающееся сознание наполняло память воспоминаниями того, что пойман и находится в плену...

-Убийца, - прохрипел Соловьёв, узнав стоящего рядом Петра.

Прильнувшая в объятия любимого Иона с тревогой смотрела в ответ, но хладнокровие и стойкость его немного успокаивали.

-Он... Он убийца, - стал взирать с озверением Соловьёв в глаза такого же безразличного Никитина. - Использовал моего дядю, как мишень, чтоб я же и убил, чтоб моя пуля пронзила не его.
-Увы, барон, - усмехнулся Пётр. - Вам с лёгкостью докажут и покажут, коль захочется, что выстрел был сделан уже после смерти Вашего дяди. Рана не кровоточила... Вот и всё, - повёл он выразительно рукою в воздухе, обнимая другою взволнованную в объятиях супругу.
-Ваш дядя оставил посмертную записку, понимая свой крах и приняв яд, - добавил Никитин. - Вы попусту потратили время на побег и попытку завладеть украденным добром.

-Это вы все, - дышал в гневе Соловьёв. - Вы все заставили его убить себя и оставить записку... Никогда не поверю, чтоб он это сделал! И доказательствам вашим о выстреле после смерти не поверю! Я доберусь до вас всех... Уничтожу!
-Я хотел предположить, что это Вы его отравили и заставили, - принял удивлённый вид Пётр. - Хотя, теперь это уже не столь важно, верно? Вы возвращаетесь в Россию немедленно... На каторгу... Принимайте свою участь достойно.
-Я поеду с тобой, любимый! - не выдержала Ольга, кинувшись к любимому и начав его гладить то по голове, то лицу и плечам.

Отворачивающийся с пренебрежением Соловьёв воспротивился:

-Да зачем ты мне нужна, дура?! Отстань!
-Зачем ты так говоришь? Мы сможем обвенчаться, как мечтали! Всё возможно, я верю, - молила страдающая Ольга, не скрывая льющихся горестных слёз.
-Я не планировал жить с тобой вечно! Это не лучше каторги! Мне деньги были нужны! - рычал будто озверевший Соловьёв дрожащей от страха слышать всё это любящей его женщине. - Твоя набожность, излишняя правильность угнетали! Я уже еле выносил твоё присутствие!
-Нет, - не верила Ольга в такое, как бы душа ни разрывалась от боли столь резких, столь холодных слов. - Как ты можешь? А сын?... Ты говоришь это, чтобы мне легче жилось?
-Дура ты! - крикнул Соловьёв ещё громче, желая быть услышанным. - Я искренен, как никогда! Сына бы оставил себе, а ты... Мы бы не могли быть вместе долго! Такая, как ты, раздражает! Уж прости! Уйди же!
-Оленька, - взяв её за плечи, притянула к себе Иона.

Ужасно сочувствуя ей, она уводила за собой, уводила ото всех, а Ольга, убиваясь рыданиями, молила:

-Я всё отдам, отдам деньги, отдам всё, только бы быть с ним! Не позвольте ему страдать! Отдам всё! Уеду с ним!
-Сейчас плохо, завтра, может, хуже станет, но потом будет солнце! Будет, - пыталась поддержать Иона, уходя с ней всё дальше. - У тебя есть сын... Ты ему нужнее.
-Доктор? - будто дал знак тому Пётр сразу, как только перестали слышать Иону и Ольгу.

Тот схватил чернила, заранее приготовленные на подносе вместе с бумагой и преподнёс к нему. Никитин с вниманием наблюдал, как у пытающегося сопротивляться Соловьёва измазали каждый палец, один за другим, чернилами и оставили их опечатки на бумаге.

-Это на всякий случай... Вдруг, сможем доказать убийство дяди, да и ещё что может всплыть, - пожал плечами Пётр и улыбнулся кивающему с восхищением Никитину.
-Удивлён, одобряю. Вы, как вижу, любите учения древних греков? - заметил тот, и он подтвердил:
-Я люблю читать подобные книги, да... Даже во времена вавилонского царя Хаммурапи снимали у арестованных отпечатки пальцев. Многому можно научиться из истории. Увы, не всё используется, чтобы изловить преступника или доказать его виновность.
-Вы же использовать пытаетесь всё да как можно быстрее, - одобрил Никитин. - Я запомню сие учение.

-Полицию стоит образовывать... Что ж, - вздохнул Пётр и довольно потёр руки. - Я позову Ваших людей. Они ждут снаружи... Можете отправляться в Россию, корабль тоже готов. Деньги, которые передаст княжна, я лично привезу в порт.
-Сопровождаемый полицией, надеюсь, - улыбнулся его собеседник, и он кивнул:
-Разумеется.
-Благодарю, Пётр Петрович, - с облегчением вдохнул Никитин и протянул руку для пожатия. - Ещё напишем письма друг другу. Ну, а Бог даст, свидимся.
-Бог даст, - улыбнулся Пётр, искренне веря в то...

...Когда запланированное произошло, и Пётр приехал в порт уже с полицейскими, которые несли два металлических ящика, Никитин уже стоял у лодки, приготовленной для отплытия к кораблю...

-Здесь то, что обещал, - сразу сообщил спрыгнувший с коня Пётр, указав на ящики.

Он сам их открыл, используя множество ключей на различных узорах, где скрывались спрятанные от глаз замочные скважины. Показав наличие денег, он захлопнул крышки, и ящики стали грузить в лодку.

-Похвально, - улыбнулся Никитин.
-Однако, хочу разочаровать, сумма не вся, как призналась на духу княгиня Хилкова,... мать. Я заметил это, но всё же промолчал. Забрал то, что осталось, - признался Пётр.
-Понимаю, - кивнул Никитин. - Представим, что Соловьёв успел потратить... Им, как понимаю, жить не на что иначе.
-Верно. Разорение полное, - подтвердил Пётр и протянул связку ключей различной формы. - Ящики не горят и не разрываются. Под орнаментами скрываются замки. Сразу открыть не удастся... Это от воров, если что.
-Восхищен Вашей работой... Благодарю, - остался тот доволен, вновь пожав ему руку и теперь распрощавшись...


Продолжение - http://proza.ru/2021/09/01/498