Убить Коха... Глава-60. Штурмбанфюрер СС...

 
 
  Луковников рассказал Вершигоре, что пришлось рискнуть (возможность случайного провала не исключалась), глубоко законспирированным агентом, но при этом, он однозначно дал понять, что игра стоила свеч.

Случилось так, что чисто случайно, во время внезапной облавы, была арестована партизанская агентесса, имевшая при себе копию секретной карты специальных объектов Рейха на Украине, и не успевшая от неё избавиться.

Документ был настолько важен, что решили с помощью супер-агента, вызволить из тюрьмы своего человека и заполучить столь нужную для Москвы карту.

Ни о каком покушении на Коха, во время аудиенции, не могло быть и речи.

Наоборот, Кох должен был быть живее всех живых, чтобы по окончании аудиенции, скрипя сердцем, отдать распоряжение об освобождении какой-то "грязной" польки, арестованной во время облавы на партизанских лазутчиков.

И, если Вы уважаемые читатели, внимательно прочитали приведённый отрывок из книги П.П. Вершигоры, то наверняка, обратили внимание, что там и в помине нет речи, о каком-то дрессировщике собак, которого долгие месяцы прикармливал Кузнецов, чтобы при его содействии выйти на адъютанта Коха, а с помощью  последнего, попасть на приём к рейхскомиссару Украины.

Не было и томительного ожидания, и гадания на кофейной гуще - примет не примет, и никакая Валя Довгер не была на приёме у гауляйтера Украины, уж больно пустячный был повод.
   
Всё было гораздо проще:

штурмбанфюрер СС, попросил своё непосредственное начальство замолвить о нём слово, и в тот же день был принят гауляйтером Украины,

и ... по словам Луковникова:

"... девушка, нужная нам до зарезу, арестованная во время облавы и только поэтому не подвергавшаяся обыску, в тот же день была на свободе". 

Вероятнее всего, речь идёт о Лидии Лисовской, в девичестве - Демчинской, агентурный псевдоним - Фарфоровая Кукла.

Лисовская вначале 1930-х была балериной, выступала в Варшаве и пользовалась огромным успехом.

Лидия была красива, обладала утонченными манерами, шикарно и со вкусом одевалась, и не мудрено, что женщина с такими данными попадает в поле зрения польской разведки.

Видимо они договорились, и Лидия принимает предложение Дефензивы (Политическая полиция и контрразведка в Польше 1918-1939) о взаимовыгодном сотрудничестве.

Вскоре, она выходит замуж за офицера польской армии и становится истинно "шляхетной панянкой".

Осенью 1939 года, Германия напала на Польшу.

Муж Лидии, капитан Ежи Лисовский попал в плен, а Лидию с минуты на минуту могли арестовать как секретного агента польской разведки.

Пришлось бросить всё и уехать в родные пенаты - город Ровно.

Вот только, родные ли?

К тому времени, СССР вернул свои, испокон веков принадлежавшие России земли Западной Украины и Прибалтики.

В городе Ровно, как прочем и по всей стране, бал правил Сатана, в лице тогдашнего НКВД и Лисовская, волей неволей дала согласие на сотрудничество с советской разведкой и номинально стала двойным агентом.
 
Но речь сейчас не об этом, речь о том, почему в 1946 году, ни Судоплатов, рецензировавший рукопись книги "Люди с чистой совестью", ни генералы из контрразведки, мимо которых она тоже не прошла, и которые на склоне лет в один голос утверждали, что именно они "готовили Кузнецова - Зильберта в большое плавание", не только не возмутились, но и, ни словом не обмолвились:

мол, путает что-то уважаемый Петр Петрович, не было никакого штурмбанфюрера СС - был обер-лейтенант Пауль Зиберт.

Промолчал Судоплатов, да и генералы воды в рот набрали потому, что их шеф не возражал против приведённого в книге диалога, а раз не возражал, значит, так оно и было, тем самым Берия, косвенно, в очередной раз давал понять возомнившим о себе генералам и своему всемогущему хозяину, что ни он, ни его люди даром хлеб не ели.

В своих воспоминаниях бывшие генералы от НКВД, предпочли умолчать об этом, понимая, что они оказались разменными пешками в большой, не доступной им игре своего шефа и его людей, о существовании которых они даже не подозревали.

Видимо, в Управлении Ровенского СД был старший офицер, который в силу каких-то обстоятельств, оказывал услуги советской разведке.

Скорее всего, именно он, сумел заполучить столь важную карту с координатами ставки фюрера, расположенной близ села Стрижавка, что в восьми километрах от Винницы.

Старших офицеров Управления Ровенского СД можно было пересчитать по пальцам, и если возникала необходимость увеличить штат управления, запрашивали Берлин.

В случае положительного решения, из Берлина специальным курьером доставлялось личное дело офицера.

Подмена или внедрение своего человека полностью исключались, даже если принять на веру, что бывший лесник великолепно владел немецким и обладал арийской внешностью. 

Участники тех событий рассказывали, что и в отряде "Победители", и в городском подполье многие знали, что Пауль Зиберт это никакой не Грачёв, а Николай Кузнецов.

Поэтому ни партизанам, ни подпольщикам, ни ищейкам из СД, и голову не приходило, что в Ровно на советскую разведку работали два агента под одной фамилией и, что вся важная информация, которую якобы добывал Николай Иванович, исходила от совсем другого агента, из недр самой могущественной, самой осведомлённой государственной структуры фашисткой Германии.

А, для обеспечения безопасности столь важного информатора, ему присвоили оперативный псевдоним Кузнецов.

И если это было так, как я предполагаю, то это была гениальная идея, которой 20 лет спустя воспользовались американские спецслужбы при подготовке покушения на Джона Кеннеди.

Хочу заметить уважаемые читатели, что штурмбанфюрер СС - истинный ариец без всяких кавычек, работающий на личную разведку Берии, не был завидным исключением.

Сегодня уже не секрет, что у Берии было несколько контактов, принадлежащих к нацистской верхушке.

Одним из них был Вальтер Франц Мария Штеннес - выпускник Прусского Королевского кадетского корпуса.

Ветеран войны, фронтовой разведчик, награждённый шестью боевыми наградами, в том числе железным крестом 1-й степени и рыцарским крестом с мечами.

На момент окончания Первой мировой войны,  “Старику”, так называли Вальтера Штеннеса его сослуживцы, было, аж целых двадцать лет.