Диалектический математизм

          Улица  Привозна;я   была чистой  экзотикой нашего города.   Вокзал и Привоз, в которые она упиралась, плюс  Рыбный ряд вдоль правой стороны,  делали  её в некоторым смысле даже покруче Дерибасовской.  Поэтому чужаков, вроде нас   с  женой и трехлетним Димой, в этом  райском уголке не ждали категорически. Не тот уровень.   В ответ на приветствия  мы узнавали, как и куда будем лететь отсюда в ближайшем будущем. Назревали неприятности.
         
           Понятие «дверь в дверь» буквально касалось ближайших соседей – Ани и Пети Дойчевых . Если память мне не изменяет, муж работал сварщиком на заводе киноаппаратуры, а жена- уборщицей,  не помню где. Добродушного Петю Аня встречала с работы одной и той же  ласковой фразой – опять напился, пьяна морда?  Впрочем, она к этому времени трезвостью тоже похвастаться не могла. И вариации на тему «пьяна морда» продолжались в два голоса до позднего вечера ежедневно.
         
          Через неделю после вселения, утром выходного дня, наш Дима открыл  дверь, которая чувствительно стукнула соседскую. Аня Дойчева вылетела из своей квартиры во двор, и стала кричать. Я бросился спасать сына, и тут уже досталось мне.  Язык общения, думаю, Диме был еще не знаком, поэтому только я смог оценить его колоритность. Нет, не только я. Все увеличивающаяся кучка соседей и рыночных спекулянтов, подтянувшихся к сцене расправы с «вонючими интелихентами», явно испытывала  восторг. Откуда мне было догадаться после унылого «пьяна морда», что Аня - мастер художественного ма;терного слова? Собственно, слов этих было совсем немного, зато их размещения, перестановки и сочетания использовались в полном объеме. Даже большем, чем предусмотрено формулами комбинаторики!

          Публика наслаждалась, и явно ждала моей реакции. Но крыть инженеру и преподавателю высшей математики по совместительству было нечем. Позорная участь изгоев казалась близкой и неизбежной. Ну не мог я себе позволить материться в присутствии ребёнка, привыкшего засыпать под колыбельную про таблицу интегралов! Да и чего бы стоили мои жалкие попытки на фоне виртуозного выступления соседки?
Собрав волю в кулак, я неуверенно, но в тему, попробовал:
 - Вам нравится квадратный трехчлен, сударыня?

          Во дворе стало тихо. Народ ждал продолжения, и с презрением смотрел на меня. Но ничего такого я больше не знал.
И вдруг меня осенило! Хорошо поставленным преподавательским голосом, повышая от слова к слову накал, я пообещал сначала её проинтегрировать, потом взять производную! А то, что от неё останется после дифференцирования натянуть на дельта-функцию Дирака как обратную тригонометрическую .
-Ты у меня прочувствуешь аппроксимацию, эвольвента тебе в детерминант!-тут я взял паузу, чтобы не захлебнуться слюной. Тишина оставалась полной, слышен был только писк крысят в дворовом туалете.
- А потом разложу тебя в ряд Тейлора в окрестности точки Ж, и остаточный член не покажется тебе, нетрезвая параболоида, ни необходимым , ни достаточным!  Как ты только посмела забыть теорему Больцано-Вейерштрасса, жалкая дисперсия средне-квадратического отклонения? - вопросил я грозно, намереваясь пустить в ход мат статистику. Но этого не понадобилось .
- Ты чего, вы чего? - залопотала она испуганно. - Та пусть хлопает. Дытына жеж!

          А из публики смотрели на меня совсем другие глаза , чем до того . В них явно просвечивало уважение.
          Мы были признаны  и одобрены. На целых семь лет! С нами здоровались  первыми. Продавцы рыбного ряда делали мне тайные знаки, если их тюлечка была «не Фонтан». Когда у нас родился Миша, те самые соседи колесили с ним по двору десятки километров, шипя на шумных спекулянтов. Они заходили к нам пожаловаться на жизнь, на цены, друг на друга. Аж пока мы не получили квартиру от Январки.
А немного позже снесли Привозную. И уничтожили  старинный рыбный ряд.
Некоторое время мы еще иногда встречались. Потеряв «пьяну морду», Аня, ожидаемо, очень тосковала по Пете. Она продавала семАчки возле входа в Южный рынок, и всегда старалась всыпать мне стакан прямо в карман пиджака, обижаясь на моё сопротивление.
Я потом машинально грыз их и размышлял, как сильна и загадочна эта штука – педагогический кураж, который неожиданно подхватывает тебя и позволяет воспарить над твоими обычными возможностями. Точные слова и образы сами собой возникают и звучат, вызывая интерес, понимание и восторг сотворчества.
          Бывает, прервешься посреди фразы, сглотнешь слюну…И в абсолютной тишине переполненной Большой академической аудитории почудится писк новорожденных крысят из того туалета на Привозной улице.Наверное, ностальгия.