Eine Reise durch die DDR

       В 1988 году мне предложили путевку в ГДР. Я с радостью согласился. Немецкий язык мне нравился. Еще в 5 классе я переписывался с девочкой из ГДР. Она писала мне на немецком, я отвечал тоже на немецком.
Она:
« Mein Vater ist Ingenieur. Meine Mutter ist Hausfrau. Ich sammle Abzeichen und Schauspielern. Wir leben in einer Wohnung mit 3 Zimmern. Ich mag lesen...»
Я:
« Meine Eltern arbeiten an der Eisenbahn. Ich sammle Briefmarken und Etiketten von Streichholzschachteln. Ich mag lesen...». Про нашу  Wohnung я не писал, так как мы жили вчетвером в 18-метровой комнате с печным отоплением. Переписка была недолгой , так как меркантильный интерес   ослаб в связи с тем, что я охладел к маркам, а этикетки от спичек она не присылала.   

         Уезжали с Белорусского  вокзала накануне католического рождества. От  Хима было еще 4 человека:  Дроздовские Жанна Николаевна и Виктор Яковлевич, девушка из какого-то цеха и Санька Ефимов — молодой парень, который работал грузчиком  в «Аммофосе».  Все свое детство он провел в тренировках под руководством своего отца-тренера по хоккею. В Воскресенске хоккей был очень популярен среди мальчишек, но немногие, повзрослев, добивались успехов в спорте.  Большинство занято было потом на неквалифицированных работах, в основном, на химкомбинате.
 
    Санька был  примерно одного со мною роста, но весил килограмм под 100.  Необремененный учебой мозг  вел его по жизни весело и с оптимизмом.  Речь его пестрела словами: тачка, телка, бабки. А с помощью приставок и суффиксов к известным непечатным словам он успешно доводил нужную информацию до собеседника. Впрочем, парень он был хороший и, несмотря на разницу в возрасте, мы с ним сдружились.
   У девушки из цеха была цель купить кроличью шубку,   казалось такие шубки тогда шили в ГДР исключительно для советских туристов.  Жанна Николаевна и  Виктор Яковлевич были лет на 15 старше меня. Ж.Н. была из семьи Ивановских партработников и была пропитана коммунистической идеологией. Она вела у нас политзанятия, на которых озвучивала решения очередного съезда партии про  очередную  стадию социализма на пути к коммунизму. Надо отдать ей должное - она не изменила своим убеждениям после развала СССР и еще долго отравляла существование городским чиновникам. Виктор Яковлевич был из Белоруссии, ребенком пережил немецкую оккупацию, но сумел получить образование и был большим специалистом по производству серной кислоты. Характер имел мягкий и  полностью смирился с судьбой подкаблучника.

      Когда вся группа собралась на вокзале, то мы с Санькой на фоне серого и черного, во что  были  одеты все, выглядели по-европейски, что потом и подтвердилось. Ко мне не раз обращались немцы, принимая за своего.  Я был в светло-зеленоватой пакистанской куртке, в джинсах, свитере с логотипом «DavisClub», на ногах коричневые ботинки «SALAMANDER» и без головного убора.  Санька, у которого старший брат играл в основном составе «Химика» и часто бывал за границей, был одет соответственно. Назову только модную тогда куртку «Аляску».

       Приехали на Берлинский вокзал. Встречала девушка-гид, хорошо говорящая по-русски. Бросился в глаза лохматый неопрятно одетый парень, которого вели под руки двое полицейских. Девушка сказала, что это наркоман. Нас поселили в гостинице  на  Alexanderplatz. На ресепшен был установлен компьютер «Robotron 1715». Вот они ростки безбумажной технологии - отметил я про себя. Кстати, площадь так была названа в честь императора Александра I.  Гостиница была высоткой, которая при сильном ветре даже немного раскачивалась, что замечалось на верхних этажах. Мы с Санькой заселились в номер как раз где-то наверху. Рядом с гостиницей торчала телевышка с характерным минаретным силуэтом.

        Девушка-гид после завтрака рассказала нам об  экскурсионных планах. За нами был закреплен автобус и мы должны были в течении 14 дней проехать по маршруту Берлин- Дрезден-Лейпциг-Эрфурт-Берлин, посещая при этом достопримечательности этих городов.

     Прежде чем остановиться на описании впечатлений от достопримечательностей, остановлюсь на хлебе насущном. В СССР конец 80-х годов отличался огромным дефицитом всего, и к этому еще добавилась антиалкогольная кампания. Позже ее инициатор Егор Лигачев скажет: «Мы хотели быстро избавить народ от пьянства. Но мы заблуждались!». Пить стали больше.
            В ГДР не было проблем с пропитанием. За «колбасой» приезжали не только пронырливые поляки, но и западные немцы, так как качество продуктов выгодно отличалось  от того, что было в соседних странах. Поляков немцы не любили, называли их спекулянтами. В ГДР  существовало понятие единой народной цены  (EVP), и хотя существовало много частных магазинчиков, они вынуждены были придерживаться этих цен. Только при ночной торговле разрешалось ее поднимать. Мы конечно же не преминули  проверить это на себе - ходили поздно вечером за пивом.
     Кормили нас в кафе и ресторанах. Шведский стол на завтрак и ужин, и такой плотный обед, что потом не хотелось куда-либо идти или ехать на  экскурсию. Мы с Санькой пристрастились к пиву. Оно действительно было очень классное. С моей подачи Санька выучил фразу «Noch ein Bier» и активно ее использовал. Я не отставал.

      В выходной день  мы обратили внимание на мужиков, толкающих перед собой детские коляски.  Их было много. К разочарованию наших женщин, гид сказала, что раз в неделю немецкие мужчины собирают пустую посуду из-под пива и везут ее  на обмен.
     Немцам не нравился Хонеккер, они хотели бы такую же гласность, какую у нас устроил Горбачев. Советские газеты в этот период в ГДР перестали продавать.
Но  гид шутливо говорила, что пока у немецких мужчин есть пиво в необходимом количестве, то никаких социальных потрясений не будет. Как она ошибалась!
    Мы были с ней согласны, так как для нас в ГДР был тот самый развитой социализм, про  который говорилось на политзанятиях. Школьников кормили бесплатно в прикрепленных кафе и ресторанах, молодым семьям сразу выделяли жилье. Не было хороших автомобилей, телевизоров и еще чего-то потребительского. В универмагах были отделы, в которых за валюту можно было купить западные товары. Типа как у нас в «Березке». Еще немцы хотели свободы. До падения берлинской стены оставалось меньше года.

       В Берлине посетили какой-то исторический музей, все разбрелись по залам  и в конце, не сговариваясь, встретились у статуи гермафродита. Много позже про похожую ситуацию   прочитал в повести Ю.Полякова  «Парижская любовь Кости Гуманкова». Еще запомнилась картина, изображающая русского наемника прусской армии. Если нашего главного прибориста Туманова Николая одеть так же, то сходство - один в один.

      Решили с Санькой посетить берлинский зоопарк ZOO. Ехали на метро. Московское метро  просто музей по сравнению с берлинским. По пути спрашивал: «Wie kann man nach ZOO?», но когда добрались до места, то оказалось, что именно в этот день зоопарк был закрыт. Для нейтрализации чувства разочарования пришлось применить «Noch ein Bier».
      У меня было задание купить Галине сапоги, а себе я хотел приобрести беговые лыжи. Посему я экономил марки, а Санька, ничем не обремененный, вечером пошел в бар, откуда вернулся с бутылкой водки, которую выменял на банку красной икры, предусмотрительно взятой из дома. Утром болела голова, но после   «Noch ein Bier» на завтрак, все прошло.

       После завтрака ждем автобус у входа в гостиницу и курим сигареты с ментолом. Подошел  Виктор Яковлевич.
           -Какой аромат! Можно попробовать?
       Я дал ему сигаретку, а Санька щелкнул зажигалкой.  Виктор Яковлевич затянулся и побежал в туалет мимо таблички в фойе «Nicht rauchen». Жанна Николаевна еще не спустилась из номера. Она не позволяла ему ни rauchen,  ни trinken. 

      Отвлекая народ от шопинга, экскурсоводу все-таки удалось собрать небольшую часть группы для посещения концлагеря  Sachsenhausen. Остальные поехали на электричке покупать сервизы «Мадонна».  «Arbeit macht frei» было выковано над воротами. В Заксенхаузене  сидели сын Сталина Яков, генерал Карбышев и еще ряд видных европейских деятелей. Все чистенько-аккуратненько. Фаянсовые туалеты смотрелись выгоднее туалетов на Казанском вокзале. Беговая трасса, по  которой гоняли заключенных для разнашивания  сапог для солдат германской армии, состояла из дорожек с разным покрытием. Сапоги выдавали на размер меньше. Ноги стирались в кровь. Крематорий в шаговой доступности дополнял весь комплекс. Экскурсию проводил нервный, худой болезненного вида мужчина, который сам сидел в этом лагере.
    Тягостное впечатление от увиденного помог  сгладить только обед в ресторане с «Noch ein Bier».
    Запомнились грибной суп и борьба Жанны Николаевны за бесплатное посещение туалета. Туалет был платный, стоил всего несколько пфеннингов, но  Ж.Н. была убеждена, что  если путевка с All inclusive, то  бесплатное посещение туалета - дело принципа. После переговоров с управляющим  Ж.Н.,  победно прошла в туалет.

          На следующий день по приезду в Дрезден пошли в знаменитую картинную галерею. Долго стоял перед картиной Рубенса «Леда и Лебедь». Зевс любил сходить от Геры налево и частенько, принимая разные обличья, навещал земных красавиц. Умели старые мастера художественно представить эротику.  Впечатлил  во всю стену размер полотна «Сикстинской мадонны». Мы с дочерью любили играть в угадайки, показывая друг другу художественные открытки. Открыток было много и все картины, изображенные на них, были одного размера. К слову, меня также поразили маленькие картонки Федотова в Третьяковской галерее. Репродукция «Сватовство майора»  из Огонька была намного больше. Ходил в Дрезденскую галерею три раза и купил там тяжелый альбом с репродукциями.

       Недалеко от Дрездена расположен небольшой городок Мейсен. Мы посетили в нем  замок Albrechtsburg, в котором осмотрели выставку мейсенского фарфора. Мейсенский собор также не обошли стороной. Там была выставка гравюр Дюрера. И снова шопинг на торговой улице. По ней гурьбой ходили соотечественники из Средней Азии в полосатых халатах. Почему-то смотреть на них было неловко.
      При посещении сокровищницы саксонских королей самым интересным был рассказ экскурсовода про Августа Сильного, заслужившего это прозвище из-за своей любвеобильности. По преданиям, кроме одного законного сына, у него было еще 365 внебрачных детей, и  когда его хоронили, то за гробом шла многочисленная процессия рыдающих женщин.

      Через пару дней двинулись в Лейпциг. Железнодорожный вокзал своим крытым перроном показался похожим на Киевский в Москве.
      В программе по Лейпцигу было посещение Лейпцигского оперного театра. Давали оперу «Синяя борода». Я сидел вместе с Дроздовскими и, уже немного наторев в немецком, переводил глуховатому  Виктору Яковлевичу отдельные песенные фразы. В зале было немного народа, мы сидели наверху и рядом никого не было.
     Санька, сразу по приходу в театр, занял место в буфете и так и провел там все время, попивая пиво и заедая его бутербродиками с сырокопченой колбаской. «Noch ein Bier» реально работало!
     В антракте я  успел составить ему компанию. А Виктор Яковлевич, ведомый Ж.Н., бродил по фойе и с отвращением рассматривал фотографии артистов и сцен из опер. Санька потом рассказал, что между антрактами он сидел в буфете один под ласковым взором буфетчицы.

     На маршруте из Лейпцига в Эрфурт, где-то недалеко от Йены в гористой местности остановились на обед в придорожном трактире. Трактир был семейный. Кроме хозяина работали его жена и два взрослых сына. Каждому была подана вареная картошка с огромными кусками мяса и большая кружка пива. Виктор Яковлевич потянулся было за пивом, но под взглядом Жанны Николаевны оставил эту попытку.
    После этого начался с помощью экскурсовода диалог с хозяином,  по окончании которого Дроздовским принесли апельсиновый сок, и  Виктор Яковлевич с тоской взирал на наше с Санькой «Noch ein Bier».

       Эрфурт -небольшой город в Тюрингии. Мы приехали в него накануне Рождества. Перед знаменитым Эрфуртским собором расположилась ярмарка. Сам собор стоит на холме и подниматься на него надо по широкой каменной лестнице. Еще из достопримечательностей запомнился длинный мост через узкую, но шуструю речушку. Интересно , что на мосту разместилось много зданий. Мы с Санькой в одном магазинчике на мосту поздно вечером покупали  пиво. Мы позвонили в колокольчик, и хозяин спустился к нам со второго этажа. Мы купили четыре бутылки пива.  Wir haben vier Flaschen Bier gekauft.  На следующий день ходили в  монастырь, в котором жил Мартин Лютер.  Его келья с каменными сводами поразила аскетизмом. Он обратил внимание, что в писании ничего не говорилось о делении людей на мирян и священников, и отрицал власть Папы.  Лютер осуждал  евреев за отрицание Троицы. Поэтому он призывал изгнать их и разрушить синагоги, что в будущем вызвало симпатию к нему Гитлера. 
     В Эрфурте нас поразила дисциплинированность немцев. Они стояли и ждали, когда на пешеходном переходе загорится зеленый свет светофора. Санька не мог с этим смириться и смело шел на красный, я же мимикрировал и ждал вместе со всеми.

         Когда мы вернулись в Берлин, то я вечером пошел в одиночку гулять по бульвару Unter den Linden. Накрыло знакомое чувство  тоски, наводимое светящимися окнами города, в котором не было моего окна. Так было и в Москве, когда мы с Галиной поздними  вечерами заходили в чужие подъезды погреться у батареи. В 2006 году на день рождения Галины я написал такие строки:
        А зимой, замерзая от холода
        От любови хмельной-нетрезвые
        Шли в подъезд облюбованный
        С колбасою нарезанной.

        Там ее молоком запивали,
        К батарее прижавшись попками
        Если б угол тогда нам дали
        Занимались бы больше  уроками.

        Всё, что было тогда в фильмотеке 
        Мы смотрели с тобой в темном зале,
        Лучше бы в библиотеке
        Курсовые  по плану писали.

          Заключительным аккордом было посещение трудового коллектива. Была такая разнарядка по предприятиям по приему гостей из СССР. Нам достался колбасный завод. Было много вина, колбасы и танцев под небольшой оркестр. Немцы trinkали наравне с русскими. Шло братание, все друг друга понимали.
       Вот мое  нетрезвое выступление на колбасном заводе.
            - Wir sind aus Moskau und Moskauergebiet. Wir danken euch fur schonen э-э Abend.
            - Wir sind sehr э-э-э довольны  und sagen  ein grosses Dankeschon.
            - Wir wunschen euch alles хорошего. Wollen wir  за  Freundschaft trinken! Ура-а-а!
Санька уезжал с вечеринки с килограммом вареной колбасы. Как он ее выпросил, зная на немецком только  фразу «Noch ein Bier» - осталось загадкой.

           Уезжали с Берлинского вокзала, нагруженные покупками. Я тащил лыжи «Germina» »  с палками и белые сапоги. На этих лыжах я несколько лет бегал и классикой и коньком, пока не купил Fischer. Сапоги Галине оказались малы, надо было брать на размер больше. Иногда, когда я встречал девушку из цеха в кроличьем полушубке, мы многозначительно улыбались друг другу, как будто бы нас связывала какая-то тайна. Через пару лет на автобусной остановке увидел Саньку и подошел к нему. Он был не один, а с невысокой девушкой решительного вида. Она неодобрительно посмотрела на меня, Санька смущенно ответил на дежурный вопрос  о жизни.
    «Noch ein Bier» остался в Германии.