Салам, бача. Глава 28. Наташка

Но не спалось. Напитавшаяся потом наволочка, как и сама подушка, медленно нагревались от тела Геннадия. Поэтому чувство неприятной прохладной зябкости, нервировали не только настроение, но и отгоняли желание расслабиться и уснуть.

Скинув с себя простынь, лег на спину. Смотрел в потолок, моргавший ему светло-серыми оттенками. И вот на его фоне появилось лицо девчонки, смотревшей куда-то в сторону. Кто это? На сером фоне лицо ее было такого же цвета, совсем не привлекательным. Щечки у нее полные. Черными были только ресницы и брови. Стрижка короткая. Нет, она ей совсем не шла.

Но вот наконец-то серая марля спала и ее лицо изменилось. Ямочка под щекой у самых губ, кого-то Генке напомнила. Кого? Присмотрелся. Что-то знакомое в улыбке этой девчонки, но вот четко рассмотреть ее лицо ему никак не удается, вертлявая какая-то. Улыбается, будто с кем-то из своих знакомых переглядывается, смеется, но при этом ничего не говорит.

А волосы каштановые.

- Наташа, - невольно вспомнил имя этой девушки Генка.

Наташка посмотрела на Дашкова и невольно всплеснула руками от удивления:

- Ой, Гена, здравствуй.

- П-п-привет, - с трудом размыкая ссохшиеся потрескавшиеся губы, здоровается он.

- Ой, я так рада. А ты чего тогда так быстро исчез, а? – спрашивает она.

- В Ханты-Мансийске? – переспрашивает он.

- Да. На дискотеке, помнишь? Ушел куда-то и все, не вернулся.

- Ха, - прикусив губу, обиделся Дашков, - так ты сама меня выгнала, вспомни.

- Как? – сдавила она свои полные губки.

- А ты сказала, что мне надо не со взрослыми девушками гулять, а с теми, что помладше меня.

- Вот как? – снова удивилась Наташа. – Не помню, наверное, ты все это придумал. А-а-а, точно-точно, все так и было. И что же получается, приехал ко мне, а с моих однокурсниц глаз не сводишь. Ну как это понять, скажи.

- Так, толкались они, вечно что-то колкое нам с тобою говорили, подсмеивались, - вспомнил Генка.

- Так ты к кому приехал? К ним или ко мне? – во взгляде Наташи появилась строгость.

Генка опустил глаза.

- Вот, стыдно ему, - возмутилась Наташа. – А мне моя мама говорила, что я тебе нравлюсь, адрес мой узнавал у нее, а потом пришло письмо от тебя на адрес моих родителей. Совсем недавно мама мне его прислала. А ты оказывается в Афганистане служишь? Какой ты молодец! Я как узнала про это, то меня аж потрясло. Я так стала переживать за тебя. Геночка, ты только будь осторожен там. Я тебе письмо написала. Не получил еще?

- Рота подъем! – закричал дневальный.

- Ой, - испугалась Наташа, - ты только будь осторожен.

Генка открыл глаза и привстал. Над ним склонилось лицо не Наташкино, а дневального по роте.

- Эй, извини, что разбудил.

- А чего, подъем? – спросил Генка.

- Не, часа через два. Но, ты вроде это, уходишь. Командир только что про вас с Мужиком говорил.

- А-а, - Геннадий уселся на кровать. – Не ошибся? – смотрит он на солдата.

- Да я это, не из-за этого, тебя, Гена, разбудил. Моя очередь спать, Колька заступил на тумбочку, - показал он в сторону выхода из казармы. – А я это, виноват перед тобою, тебе письмо пришло, когда ты с Мужиком был в командировке. А я дежурил, положил в свою тумбочку и забыл о нем. На, - протянул он конверт Дашкову. – Все, я пошел спать…

Письмо было не от мамы. От Наташки. От Наташки!

Генка потерял покой. Он не мог поверить этому: Наташа ему написала письмо. Письмо. И во сне она об этом ему только что сейчас говорила.
К счастью в Ленинской комнате горел свет, и он ринулся туда.
Надорвав сбоку конверт, Генка вытащил письмо, написанное на шести листах в клеточку. Каждая строчка – узких красивых буквочек, легонько сжатых в серединке призывала его внимание к себе.

«Геночка, я постоянно думаю о тебе. И на практике, и в кругу девчонок, и – перед сном. Я не представляю даже, как это быть на войне. Вернее, представляю, по фильмам про войну, Великую Отечественную. У вас, наверное, так же страшно. Твоя мама говорила, что ты десантник. Это прямо на парашютах прыгаете на врагов.

Ой, миленький, будь осторожнее. Я тебя прошу, милый!»

- Милый, - Геннадий невольно повторил вслух это Наташино слово. Расслабил пальцы, сдавливающие бумагу, и из листиков ему на ноги слетела маленькая черно-белая фотография Наташи. В школьной форме.

Геннадий поднес ее поближе к своим глазам и стал внимательно рассматривать девушку: на лице конопушки, широко улыбается. Какая она красивая.

- Дашков, - голос командира, лейтенанта Севакова оторвал его внимание от фотографии.

- Я, товарищ гвардии лейтенант, - вскочил на ноги Геннадий.

- Ч-чиии, не кричи. К одиннадцати дня с Андриенко ко мне, пойдем к начальнику разведки дивизии. Так что, лучше отсыпайтесь. Что, письмо от девушки пришло? – улыбнулся офицер.

- Так точно, товарищ гвардии лейтенант. Можно я останусь пока, прочту его. А то дневальный забыл мне его отдать, только сейчас вручил.

- Дело твое, - пожал тот плечами и пошел в сторону каптерки, где у него была отдельная комнатка, в которой жил.