Когда я прихожу с работы

— И вот стою я у плиты, простая русская баба. А это христопродавец руки всё распускает и распускает. Очень расслаблено так. Просто очень. Но настойчиво.
О том, что от работы кони дохнут — я догадывалась давно. Но чтобы кони от работы впадали в такое состояние… Сразу лапать он меня лезет. Ты бы хоть руки помыл как в дом зашел.
— Иду мыть, кукла Лена. 
— Учти, когда ты приходишь с работы — это вызываешь во мне сложную гамму чувств. Сначала жалость и острое желание тебя накормить. И, только после этого, с тобой переспать. Но это уже у меня так проявляется чувство долга. Ты же мне за то, что я с тобой сплю, деньги на карточку «Мир» переводишь. И вот это чувство долга у меня самое сильное.
— А уж как я тебя люблю, кукла Лена!
— Действительно любишь? Тогда иди мой руки.
— А знаешь ли ты, кукла Лена, что мыло, изобретенное на Ближнем Востоке, в Европу было принесено крестоносцами?
—Это какие крестоносцы? Которые с Александром Невском на Чудском озере воевали? Надо же! Ладно, давай тогда, иди мойся. И не лапай меня пока. Ну как дитя малое, честное слово (см. картинку над текстом).
Помыл руки? Это хорошо. Но как-то ты визуально погрустнел. Это заставляет меня насторожиться. Учти, непродажных баб не существует. Вернее — существуют, но это не бабы. Так что тебе со мной исключительно повезло — удовлетворяешь ему потребности в размножении, удовлетворяешь…
— К этому вопросу сводятся все мои мечты, кукла Лена.
— А на другие темы у тебя видения бывают?
— Да вот привиделось недавно спросонья такая картина. На картине изображена одинокая проститута, в отсутствии клиентов скучающая на обочине дороги. А по дороге проносятся одни грузовики. И тут я проснулся.
— Ай-ай-ай, опять планы у него разрушены, а мечты разбиты. Или ты сейчас отдавишь мне халат, или ситуация достигает точки невозврата.
— Голая красивая женщина в домашней обстановке — об этой картине мечтает каждый эстет, кукла Лена. Можешь мне поверить.
— Я что, излагаю свои мысли недоступно для твоего понимания? Нет, вы посмотрите на него — он обостряет ситуацию до желаемой, не взирая на политическую целесообразность такого поведения. И, при этом, еще и лыбится.
— Ты знаешь, кукла Лена, над Сирией еще ни одного израильского самолета не сбили. Но угрозы, действительно, звучали.
— Угу. Юнкера разбегаются по домам срывая кокарды. Гимназистки румяные, от мороза чуть пьяные… Новый Уренгой — одно слово. Понимаю. Ладно, тогда, что касается твоей любви. Я не собираюсь закрывать на нее глаза. Оказание услуг интимного свойства не должно быть бесплатным. Это их дискредитирует как институт.
— Как говорит наш гендир: «На Крайнем Севере воздух предназначен для того, чтобы из него делать деньги». А деньги могут быть потрачены на любимых женщин или бездарно разбазарены.
— Я рада, что ты это понимаешь. Так что с интимными услугами, с моей стороны, дело не встанет.  Но предупреждаю сразу — зрелище это будет непотребное, только для сильных духом. Сделаю всё в лучащем виде — даже гусары покраснеют, ты меня знаешь.
— Я в тебя верю, кукла Лена.
— Да, так бывает, когда у женщины нет своих денег и ей приходится их добывать своим красивым телом. Ты к такой постановке вопроса морально готов? Или только физически?
— Понятно, что ты не в этом ведёшь суть, кукла Лена. Но, всё равно, звучит сказанное тобой многообещающе.
— Ну понеслось — наш пострел на осину взлетел.  По-чемпионски так, с первой попытки. Шел-шел, очнулся… А в чьей это я кровати, товарищи?
А вот с этим погоди чуток. Мы в начале большого пути — пока мою владеет острое желание тебя накормить. И чтоб я больше не слышала, что тебя кто-то тебя держат за яйца Фаберже. Ты меня понял!?