Дорога в Крым. Глава 9

Море волнуется раз. Море волнуется два. Море волнуется три. Вот и вся история про море. «Комету» основательно раскачивало на волнах. Я пошёл на открытую палубу. Бармен заметил меня и помахал рукой. «Что студент, укачало? Подходи, накати немного, полегчает». «Или поплошает», - ответил я. «Нет, дело испытанное. Предлагается продегустировать 75 грамм холодной водки и бутерброд с балыком. Твой кредит открыт, а ты не пользуешься. Много теряешь. Давай не сомневайся! А потом запьешь горячим сладким чаем с лимоном». Балык был белужий, вяленный, свежий. Выпил водки и закусил бутербродом. «Откуда у вас вяленный балык? Обычно везде подают холодного копчения». «А ты откуда так разбираешься?» - спросил бармен. «На Волге живу, и отец у меня большой любитель рыбы. Красной рыбы». «Какая она красная», - сказал бармен, - «Она белая, жёлтая и розовая. Красная, с Дальнего востока - кижуч, лосось и так далее. Хочешь, у меня есть и красная?» «Осетровые и белужьи называются красными, потому, что их за красную денежку покупают», - блеснул я специальными знаниями. «Еще?» - спросил бармен. «Спасибо, я чайку выпью». «Между прочим, осетры и белуги и в Чёрном море водятся», - сказал бармен – «Это спец засол и спец заказ. Только для своих и тех, кто понимает». «Многие понимают?» - спросил я. «Да нет, откуда?» - ответил бармен, - «где они могли это есть и тем более разбираться». «А мне отец с детства говорил: никогда не ешь рыбу на Волге холодного копчения, отравишься. Её коптят для продажи, обычно лежалую, запах отбивают и на чём коптят, неизвестно». «А в икре тоже разбираешься?» - продолжал интересоваться бармен. Он достал из холодильника 900 граммовую банку из сплава для консервации, перетянутою толстой резинкой. Открыл. Икра была белужья. «Сделаю тебе бутерброд с маслом». «Не надо», - сказал я, - «это дорого, ответить мне нечем. Злоупотреблять гостеприимством не могу. Хотя возьми на кончик ножа немножко и положи мне на руку». Сжал правый кулак и протянул ему. «Положи с ножа в ложбинку между большим и указательным пальцем». Понюхал, икра ничем не пахла. Слизнул языком, пересола не было. «Белужья, свежайшая, хорошего качества и посола. За это ручаюсь. Больше ничего сказать не могу». «Прямо дегустатор, специалист. Почему так решил?» - спросил бармен. «А что тут решать», - ответил я – «Товарный вид хороший, икринка к икринке, помятых нет, лишней жидкости нет, посол хороший и вкус. Икринки лопаются на зубах, без горечи и, главное, ничем не пахнет.
Свежая рыба и икра ничем пахнуть не должна. И масло на хлеб с икрой дают только рахитичным детям. От масла вкус теряется», - добавил я свою экспертную оценку. «Тебе сколько лет?» - спросил бармен. «Мне 19-ть, и учусь я в институте механизации сельского хозяйства на электрика, на 3-й курс перешёл. Жалко мне есть не хочется, а то рассказал бы и про мясные и овощные закуски. С икрой и балыком не ошибся?» «Нет, точка в точку! Погуляй на свежем воздухе и опять приходи, повторим», - предложил бармен. Вышел на палубу, дождь прекратился, и небо стало светлее.
На палубе стояли две девушки и парень. Одна ела персик, другая разговаривала с парнем и курила. «Это повторение сюжета прошлого года, петля времени», - подумал я.
В прошлом году, после поездки по Грузии и Армении и недельного отдыха на море в Сухуми, вся группа села в самолет и улетела в Саратов, а я решил навестить своего друга, Андрея Т., друга детства, дружили мы лет с 5-ти. Андрей после школы не стал поступать в институт, устроился работать в цирк, и вскоре ему предложили поступить в аттракцион, помощником дрессировщика медведей, которые играли в хоккей с шайбой на льду. А сам цирк так и назывался «Цирк на льду». Летом цирк гастролировал в Сочи. Мы больше года не виделись, иногда переписывались и, узнав, что в конце лета я буду на Чёрном море, он пригласил заехать в гости. Изучив расписание морских перевозок, сел я на морской катер, трамвайчик, рейсом Сухуми - Сочи и отправился в путешествие.
На корме стояла молодая полная кавказская девушка и откусывала крупными кусками персик. Откушенные куски девушка брала в руку и кидала в море дельфинам, которые сопровождали наш катер почти весь путь. Рядом со мной на лавочке спиной к направлению движения сидела молодая женщина и тоже следила за кормлением дельфинов. Очень полная дама тоже кавказкой наружности, видимо мама или тетя, своевременно доставала из сумки очередной персик и подносила молодой девушке. Молодая женщина, сидящая рядом, спросила меня: «Вы спортсмен, чем занимаетесь?»  «Раньше занимался», - ответил я. «А сколько вам лет и почему раньше?» - продолжала интересоваться соседка. «А почему вы решили, что я спортсмен?» - спросил я. «У вас значок участника студенческой универсиады 1973 года». «Друг один из Москвы привёз». «А вы разве не из Москвы?» «Нет, я из Саратова и еду в Сочи, друга навестить, он сейчас в цирке работает». «Да вы что!» -  воскликнула дама, - «и я еду навестить подругу в Сочи, в цирк. Моя подруга - это Ольга Щ., она солистка кордебалета, бывшая чемпионка СССР в одиночном катании. Слышали о ней?»
Впрочем, это уже другой рассказ. А тут на «Комете» опять девушка с персиком. Собственно, не та и не эта девушка с персиком к нашему делу отношения не имеют. Вдали показался берег, это был Крым, и это была Керчь.
Что-то я добираюсь слишком быстро и комфортно, не испытывая тягот в общении с народом, в отличии от Алёши Пешкова, прообраза молодого А. М. Горького. Наверное, пора усложнить задачу. Но жизненный опыт показывал мне, что пока дело идет, лучше его не прерывать.
Швартовка у пирса в Керчи. Подождал пока все сойдут на берег. Зашёл попрощаться с капитаном, c Петром, и с барменом. Поблагодарил. Мне пожелали успеха и пожали руку. Прошло пять часов. А мне показалось полтора часа.
Смеркалось. Автобусная станция была сразу за выходом из морвокзала. Рейс на Симферополь, последний на сегодня, отправлялся через один час 10-ть минут. Первый крупный город после Керчи — это Феодосия. Можно ехать и до Симферополя, но тогда никакой интриги не будет. От столицы Крыма до Ялты меньше 100 километров. Взял билет до Феодосии. Туда автобус придет в первом часу ночи. Оставалось минут 50 до отхода автобуса. Зашел в кафе рядом со станцией. Взял чебурек и чай. Чебурек был мало зажаренный, эластичный, тонкий и остро сочный. «Почти идеальный», - подумал я. Поел и пошёл к автобусу. Минут через пять тронулись. Проезжали вечерние села и городки. В клубах играла музыка и на улице стояла молодежь. Автобус шел в ночь. Я задремал. Снились мне молодые женщины и девушки в легких и красивых летних платьях. Они водили хоровод вокруг меня, а я сидел на стуле в нашей комнате, старой коммунальной квартиры.
Приехали в Феодосию, стоянка 15-ть минут. Вышел. Станция стеклянный павильон, который работник запирал на ночь. Два фонаря и четыре лавочки. На другой стороне дороги видны 3-х этажные дома. Автобус прогазовался и ушёл в ночь. Вот они и тяготы бродячей жизни. Положил саквояж под голову и лег на лавку, укрывшись пиджаком. Вытянулся до хруста в связках. Закрыл глаза, девушки больше не снились. Стало прохладно. Не спалось. Начало светать. Дома напротив обрели контуры. Достал зубную щетку и бритву с пеной. Полотенце повесил на шею. Во дворе была колонка и домик с водой, как поэтично говорят японцы. У меня попался домик без воды, но колонка была рядом. Умылся, побрился, плеснул одеколона в ладони и, помассировав лицо, вытер ладони о голову, поменял рубашку.
Освежил ботинки и вышел из двора. Феодосия просыпалась.
Бодро прошел два квартала в сторону моря. Справа стеклянное кафе-закусочная. Женщина отпирает замки у чёрного входа. «Помочь?» - спросил я. «Как-нибудь и сама справлюсь». Я промолчал. «Ну, что стоишь? Иди куда шёл», - любезно предложила женщина. Отошёл, сел на лавку, закурил и стал дожидаться открытия. Минут через 20-ть подошла машина с продуктами. Водитель вышел и, открыв кузов, стал выставлять на крыльцо ящики с водой, молоком, кефиром, бидоны и лотки. Женщина вышла уже в белом халате, взяла пачку накладных, расписалась, разделила бумаги. Половину отдала водителю, а вторую положила в карман халата. Посмотрев на меня, сказала: «Кофе с бутербродами будешь? Тогда помоги занести и уложить. Меня зовут Антонина Степановна». «А меня Сергей». «Отдыхать к нам приехал?» «Нет, так остановку сделал на денёк, город посмотреть». «Приходи к обеду, ещё поможешь и пообедаешь». Допил кофе, оставил саквояж и пошёл на пляж. Серый песок, узкой полосой, без деревьев, вдоль моря. «На стройку черпали песок без ума и без толка», - сказал местный старичок, проходивший мимо. Видимо он проследил мой разочарованный взгляд. «А далеко отсюда до дома музея Айвазовского? - спросил я у старичка. Он подробно объяснил мне самый короткий путь. В музее я узнал, что художник-маринист был очень плодовит, а заказчиков были сотни. Картины хороши, но не в цене у коллекционеров. Много копий, в том числе авторских. Программа Феодосии закрыта. Ночевка под крымскими звездами. Работа за еду. Общение с народом. Культурная программа.
Пришел в кафе к 11-30. Помог Антонине принять товар. Товара было не много. От обеда отказался, поблагодарил. Взял саквояж. Попрощался. Антонина сунула мне свёрток, перевязанный бечевкой. Вернулся к автостанции. За билетом не пошел. Поеду автостопом.
Минут через 10-ть подошла бортовая грузовая машина с лавками вдоль борта и без тента. Идёт до Симферополя. Люди стали залазить в кузов, и я с ними. Машина катилась резво. Справа и слева желтели поля с рожью, и среди них сплошные вкрапления мака. Много мака в полях это очень красиво. Справа от дороги стояли чугунные столбы без проводов и без изоляторов. Столбы красивые, на конус и с английскими буквами у основания. «Что это за столбы?» - спросил у соседа. «Это англичане телеграф ещё в 19-м веке тянули из Лондона в Индию. Раньше он работал». Попытался в уме провести линию из Лондона через Крым в Индию, но не получалось. Машина иногда останавливалась, одни люди выходили, а другие садились. Впереди был Симферополь.