Памяти Александра Петровича Ольденбургского

Александру Аникину

Рамонь – очень тихий уголок природы, куда постоянно хочется возвращаться. Изумительное, сказочное место со своими красотами и красками. Солнечным днём здесь особенно впечатляюще, а ещё особенно впечатляет, что здесь всё связано с традициями и русской историей, восходящей к истории Романовых.

Здесь, как рассказывают экскурсоводы, и о чём можно прочитать в интернете, в блогах или в специальной литературе, жила Евгения Максимилиановна Ольденбургская (1845-1925) со своим супругом Александром Петровичем Ольденбургским.

Она была довольно деятельной особой – установила здесь конфетно-шоколадную фабрику (1901), соединила станцию Рамонь со станцей Графское (1900), а её сын исследователь-этнограф Пётр Ольденбургский даже изучал местную этнографию.


Герцог Александр Константин Фридрих (Принц Алекса;ндр Петро;вич) Ольденбу;ргский  21 мая (2 июня) 1844 — 6 сентября 1932) - одна из интереснейших, но чуть подзабытых личностей  в истории.

Александр Петрович  прожил 88 лет - с 1844 по 1932 годы. Его отцом был Пётр Георгиевич Ольденбургский, а прадедом - Павел I, как и его высокороднейшей супруги - Евгении Максимилиановне Ольденбургской, урождённой Евгении Богарне, правнучке Наполеона I Бонапарта. Александр Петрович - участник русско-турецкой войны 1877-1878 годах, искоренял гомосексуализм в быту, придерживаясь традиционных взглядов на жизнь, обладал медицинскими и военными талантами.

Его жена Евгения Максимилиановна была одарённой женщиной своего времени. С 1896, после коронации Николая II,  года Александр Петрович был сенатором, и удостоился чести быть изображённым на картине Репина "Торжественное заседание совета".

 25 декабря 1916 года Николаем II Александру Петровичу были пожалованы украшенные бриллиантами портреты Александра II, Александра III и Николая II, что было признанием за высшие заслуги Александра Петровича Ольденбургского. Александра Петровича лишили всех званий, в связи с упразднением всех придворных званий вообще.

С супругой эмигрировали в Париж. Единственным сыном Александра Петровича и Евгении Максимилиановны был Пётр Александрович Ольденбургский, поэт, чуть-чуть  историк, мистик, запутавшийся в своих делах и отношениях с женой, Ольгой Александровной Романовой, которая второй раз вышла замуж за Николая Куликовского.


 Пётр Ольденбургский в 1901 году женился на своей родственнице Ольге Александровне, которая приходилась ему троюродной сестрой. К сожалению, детей в этом браке не было, и правнуков Ольденбургские не оставили.

Эта история очень малоизучена, и требует внимательного взгляда историков; поскольку эта ветвь дома Романовых не так широко известна. Тем не менее, от экскурсии и от замка получаешь несказанное удовольствие, поскольку сама местность кажется погружённой в эпоху конца XIX-начала XX века, когда давались роскошные балы с театрально-музыкальными представлениями; и было некогда полунаивное увлечение мистицизмом и масонами, хотя реальные масоны, вершители судеб были далеки от этих мест. Тем не менее, это входило в моду, но не удержалось – ввиду грянувших роковых событий вначале 1905 года, потом 1917 года, когда Романовы навсегда потеряли власть над Россией.

И Ольденбургские уехали насовсем, поскольку в связи с установлением новой власти и новой эпохи им было бы тяжело развивать здесь хозяйство – настолько в воронежских землях бурлила уже новая жизнь.

Интересно, что с Петром Александровичем Ольденбургским был тесно связан воронежский писатель-эмигрант Иван Бунин, и даже написал о нём очерк. В своём очерке Иван Бунин ссылается на творчество известного биографа того времени – Алданова, которого просто интересно почитать. Вот такие строчки: «Алданов назвал его человеком «совершенно исключительной доброты и душевного благородства». Марк Алданов во многом меткий и тонкий исследователь, и находил редкие слова, чтобы описать Петра Александровича.

Иван Бунин писал: «райнее удивление вызвал он во мне в первую же встречу с ним. Это было десять лет тому назад, в Париже. Я зашел по какому-то делу в Земгор. Там, в приемной, было множество народу и позади всех, у дверей, одиноко стоял какой-то пожилой человек, очень высокий и на редкость худой, длинный, похожий на военного в штатском. Я прошел мимо него быстро, но сразу выделил его из толпы. Он терпеливо ждал чего-то, стоял тихо, скромно, но вместе с тем так свободно, легко, прямо, что я тотчас подумал: «Какой-нибудь бывший генерал и светский, родовитый человек…» Я, мельком взглянул на него, н,1 мгновение испытал то пронзительное чувство, которое нередко испытываешь теперь при виде некоторых пожилых и бедных людей, знавших когда-то богатство, власть, знатность: он был очень чисто (по-военному чисто) выбрит и вымыт и точно так же чист, аккуратен и в одежде, очень простой и дешевой: легкое непромокаемое пальто неопределенного цвета, бумажные воротнички, грубые ботинки военного английского образца… Меня удивил его рост, его худоба, — какая-то особенная, древняя, рыцарская, в которой было что-то даже как бы музейное».

Вероятней всего, их сблизило то, что они земляки, что, вероятней всего, было редкостью в то время. И их дружба, особенно по прошествии лет, не кажется столь странной.

После Иван Бунин узнал, что Пётр Александрович писал рассказы, и был одарён литературно.

Рассказы Петра, по словам Алданова, касались истории рода Ольденбургских и уводили читателя в средневековую хронику.

Пётр Александрович проникся симпатией к Ивану Бунину, хотя они общались крайне мало.На то что Пётр Александрович был болен чахоткой, Бунин указывает прямо: «Юг ему не помог. Он переехал в Париж, жил свою последнюю зиму в санатории в Булони. Но не помогла и санатория: к весне его опять перевезли на Ривьеру, где он вскоре и скончался — в бедности, в полном одиночестве…».

С бесконечной признательностью за теплоту встречи с удивительными местами.