Армия

               
                Бюро путешествий и экскурсий приглашает вас в               
                увлекательную поездку по Афганистану. Вы сможете
                полюбоваться красотами Памира, увидеть живых
                душманов и принять личное участие в ликвидации
                их банд.
                А потом, если вы вернётесь домой, то сможете
                Поделиться своими впечатлениями с родными
                Близкими и знакомыми.
                Сохранность вашего багажа, рук, ног и самой жизни
                Бюро путешествий и экскурсий не гарантирует.
                Счастливого вам пути!
                ( из солдатского юмора)

               
           ГЛАВА  1   «ПРИЗЫВНИК»         

  Меня зовут Михаил. Точнее рядовой  Ломов. Сейчас я служу в тысячах километров от родного дома в одном из гарнизонов сороковой армии.               
   Как я попал в ограниченный контингент? Никаких высоких идей. До призыва на службу, о том, что есть такое государство Афганистан, я знал из уроков географии, а о том, что там идёт война, вообще не догадывался. На дворе стоял 1985 год...   
      Учился я в ПТУ на столяра- сборщика. У нашей группы был весёлый мастер. В прямом смысле этого слова- весёлый, поскольку практически каждый день был, что называется « на веселе». Пил он исключительно палитуру. Пил до того момента, пока кожа у него не покрывалась бронзовым загаром. После того, как «загар» проступил, он уходил в полную завязку, в которой находился до того момента, пока «загар» не проходил. После чего «палитурный» цикл возобновлялся. Кликуха у него была «мухомор». Почему, не знаю, но его так звало за глаза всё училище, включая директора.
    Когда по программе, мы подошли к изучению его любимого напитка, то он прочёл нам великолепную вводную лекцию на эту тему:
-Ну что ребята, вот мы с вами наконец и подошли к изучению интереснейшего вещества, которое находится вот в этой бутыли ( при этом, он глядя на бутыль так плотоядно облизнулся, словно кот, увидевший  горшок сметаны. ) это ребята па-ли-ту-ра. Вообще-то  она предназначена для обработки древесины, но у неё, чтоб вы знали, имеется и не традиционное применение – её пьют! Рецепт кто хочет, может записать на перемене. Продиктую. Ну как вам объяснить, какого вкуса сей напиток? В общем, когда я её хватанул первый раз, то не знал, чем закусить!
     Целых четыре месяца, на практических занятиях, мы изучали устройство табуретки. По плакатам и делая чертежи в тетрадках. Затем воплощали чертежи в реальность, а потом, мне это надоело. Видимо не хватило терпения.
     Я забрал свои документы из этого заведения и пошёл совмещать работу с учёбой. Мне понравилось, у меня появились неплохие карманные деньги, поскольку зарабатывал я около ста восьмидесяти рублей. Часть отдавал родителям, часть клал на сберкнижку, и ещё оставалось на кармане, так сказать на личную жизнь. В накладе я не остался, так как обязательное среднее образование я получал в любом случае и мне было не важно, где я получу свой аттестат, в училище или вечерней школе.      
За полгода до призыва, меня вызвали в военкомат и предложили пойти на курсы шоферов, мужчина в гражданском костюме, который агитировал меня в автошколу, туманно намекнул, что вероятно служить придётся в Германии. Я согласился учиться и получил направление в автошколу при ДОСААФ.
     Инструктор по практическому вождению, под руководством которого я учился ездить на стареньком ГАЗ-52, оказался большим занудой. Во время вождения, он всё время изливал мне душу: какая у него сволочь жена, прожорливые короеды дети, а тут ещё нас целый мешок, в общем пора ему кончать жизнь самоубийством. Но как потомственный шофёр, он хотел бы умереть только под колёсами автомобиля. Видимо ему не с кем было поговорить. Но вскоре мне  надоело слушать про смерть под колёсами автомобиля, я не выдержал и на перекрёстке начал поворот налево, не сбросив скорость и не пропустив встречный тягач, который вёз на огромной платформе здоровенный экскаватор. Инструктор побледнел, открыл дверь и собрался выпрыгнуть из машины, но в последний момент видимо передумал, так как дверь захлопнул, переменился в лице и только тихо шевелил губами, что-то очень тихо бормоча себе под нос. Всё обошлось благополучно, аварии не случилось. Мы благополучно вернулись во двор автошколы. Больше он мне на свою жизнь не жаловался, а из разговоров с другими инструкторами, узнал, что он застраховал свою жизнь.
  Выпускные экзамены представителям военного комиссариата были сданы, что называется «на ура». Теперь хотелось бы так же легко «отстреляться» перед представителями ГАИ и получить заветные корочки.               
     Экзаменационные карты мы отстреляли быстро. На этом этапе экзамена мы потеряли четверых. Далее пошла вторая часть экзамена- практическая. После упражнения во внутреннем дворе отсеялось пятеро. Шёл третий этап- вождение в городе.
    Принимал экзамен  майор, с сильно опухшим лицом. Фамилия  у него была странная Шабушкин. Настроение  видимо было никакое. Первая четвёрка вернувшаяся с вождения по городу не сдала.
   Подошла очередь нашей четвёрки. Мы подошли к грузовику.   Инспектор Шабушкин сидел в кабине грузовика на месте инструктора одетый по полной форме. На голове водружался белый шлем  с большими буквами ГАИ, а на руках были огромные перчатки- краги. Вальяжно развалившись в кабине, он небрежно выставил руку в  окно , хотя на улице был далеко не май месяц. Первый претендент сел за руль, остальные запрыгнули в кузов.
   Во время движения по маршруту,  крага слетает с  руки  на дорогу и инспектор истошно закричал экзаменуемому парню:
-Быстро стоять! Я крагу уронил!
    Парень нажал на тормоза и остановился. Гаишник неторопливо вылез из машины, также неторопливо подошел к своей краге, водрузил её на руку и с трудом поднявшись в кабину,  плюхнулся на своё место. Снял краги,  закурил сигарету и сделав несколько глубоких затяжек, наконец снизошёл до разговора:
-Ты чего здесь остановился?
-Так вы же сами попросили!- попытался оправдаться парень.
-А ты разве знак не видел?- грозно спросил инспектор и ткнул пальцем в знак «остановка запрещена».
-Так вы же сказали остановиться!- упрямо твердил претендент на права.
-Мало ли, что я тебе сказал! Водитель ты! Ты и должен знать, где можно останавливать машину, а где нельзя! Вылезай, ты не сдал!
     Сидя в кузове, я хорошо слышал этот монолог.  Подошла моя очередь. Со мной инспектор тоже повторил трюк с крагой и приказал остановиться, но я бдительно следил за знаками, проехав предписанные знаком  триста метров запрета  я остановил машину. Шабушкин выскочил из кабины как ошпаренный и побежал за своей драгоценной рукавицей. Но когда добежал до места, увидал, что его бесценная крага  бесследно исчезла.       
      Раздосадованный и злой вернулся инспектор обратно  и грузно плюхнувшись на сидение, взял в руки мою экзаменационную карточку, повертел её и  пристроив  на планшетке, размашисто на ней написал: «не сдал».
-Почему?-удивился я.
-Умный больно! Зови следующего!- был ответ.
    Видимо потеря имущества сильно испортила инспектору настроение. Половина группы была отправлена на пересдачу.
     Через десять дней у нас была пересдача. Принимать экзамен приехал всё тот же майор Шабушкин! Когда я забрался в кабину, он сразу кинул на меня свой недобрый взгляд и  урюмо произнёс:               
-А ты Ломов, сдашь вождение только тогда, когда я в отпуск пойду, вылезай!
Так в моей экзаменационной карточке появилась вторая  запись «не сдал».
Уже начался призыв, а инспектор в отпуск так и не уходил, поэтому  заветные корочки получить не удалось. А дальше произошло вот что...
     Шла последняя призывная медкомиссия, после которой, через месяц нас должны были призвать на службу. Обычная беготня по кабинетам, дурацкие вопросы врачей: «жалобы есть? Переломы, травмы были?» и тому подобные...
     Почему дурацкие? Да потому, что как на них не отвечай, диагноз всегда один- годен! Вскоре беготня по кабинетам закончилась . Дежурный офицер объявил, что результат комиссии будет известен через два часа и у нас есть время, чтобы пойти поесть.
    Теперь представьте, что делать восемнадцатилетним пацанам, целых два часа? Конечно прохождение комиссии надо «обмыть»! Если бы мы её «обмыли» позже, то может всё повернулось бы по другому...Но что произошло, то произошло, назад не переиграешь.
       Всеми правдами и неправдами, нам удалось купить в близлежащем винно-водочном магазине несколько бутылок вина, под романтическим названием «Прибрежное». Вопрос о том, где его употребить, тоже не стоял, так как напротив магазина была стройка.
      Поднявшись на второй этаж, предназначенного с сносу дома. В одной из пустынных квартир, мы обнаружили на подоконнике стакан и начали бороться с «зелёным змием». Был февраль месяц, а посему стоял жуткий холод, поэтому мы быстро и без закуски проглотили весь объём и поспешили вернуться в актовый зал призывного пункта.
     В зале, я нашёл местечко потеплее, у батареи отопления и через несколько минут «поплыл»...Проснулся я от резкого толчка в бок. Мой приятель Вовка, шептал мне в ухо: «Просыпайся Миха, твою фамилию назвали!».
     Я вскочил с кресла и стараясь закрепиться в вертикальном положении, держался обеими руками за спинку кресла, а вслух, как можно бодрее произнёс: «Призывник Ломов!»
«Так, призывник Ломов,..»-задумчиво произнёс военком полковник Матяш и продолжил: «Медицинская комиссия признала вас годным к строевой службе, где хотите служить?»
         Настроение после «Прибрежного» было боевое, но в тоже время это вино сыграло со мной и злую шутку: из трёх больших звёзд на погонах полковника Матяша, я разглядел только одну! Поэтому гордо произнёс:
-Мне, товарищ майор, всё равно где служить, куда Родина пошлёт!
    Весь зал замер, глядя на меня... Полковник Матяш, густо покраснев тоже буквально сверлил меня своим недобрым взглядом...Пауза затягивалась... Наконец военком, справился с собой и с подчёркнутой вежливостью, но с металлом в голосе произнёс:
-Всё с вами ясно, призывник Ломов, можете присесть. Я понимаю ваш патриотический настрой и могу вам твёрдо обещать: РОДИНА ВАС ПОШЛЁТ!
    Перед тем, как опуститься в кресло, я успел заметить, как военком отложил папку с моим личным делом в сторону, подальше от остальных...
    В середине марта, меня вызвали в военкомат и вручили повестку из которой следовало, что четвёртого апреля 1985 года в шесть часов утра по московскому времени, должна трагически оборваться моя гражданская жизнь.
    Так же из повестки я узнал, что с собой я  должен захватить ложку, кружку, миску, а кроме всего прочего, иметь короткую стрижку.
    Как дисциплинированный гражданин, прямо из военкомата я пошёл в парикмахерскую и сделал себе короткую модельную стрижку.
    На следующий день, в цехе ставшем родным за два года работы, меня торжественно поздравили с призывом на службу и торжественно вручили подарок- электробритву «Харьков» и почётную грамоту за хорошую работу, а так же пожелания вернуться на фабрику после службы.
   За два дня до призыва, состоялась отвальная, на которой друзья и родные между тостами снабдили меня пожеланиями смотреть только вперёд, служить отлично и поскорее вернуться домой живым и здоровым.
     Весь следующий день, я с двумя друзьями, Лёхой и Серёгой гулял по улицам родного города провожая свои последние гражданские часы...Домой я вернулся только около двух часов ночи...
    Ровно в половину пятого, меня разбудил отец и положив мне на плечо свою тяжёлую ладонь, голосом диктора программы «Время» произнёс: « Пора сынок, собирайся!».
    Съев свой последний домашний завтрак, в сопровождении родителей и двух друзей Серёги и Лёхи, которые не поленились встать в такую рань, чтоб проводить меня на сборный призывной пункт, располагавшийся во дворе военкомата и на котором к моменту моего прибытия собралось человек пятнадцать. Многие были мне знакомы, так как все были из одного района.
-А вам чего не спится?- приветствовал я их.
-И тебе того же... Кстати, ты ещё паспорт не сдал?- обратился ко мне один из них.               
-Нет, я только подошёл.
-Иди на второй этаж, там майор Разуваев сидит, смотри его младшим лейтенантом не назови. Он прибывших отмечает и паспорта собирает. Мы тут уже все бездомные, беспаспортные и безработные ходим, как Буратины.
    Поднявшись на второй этаж к майору Разуваеву, я протянул ему свой паспорт и поздоровался.
-Сними шапку!- вместо приветствия приказал майор.
Я выполнил приказ. Майор суровым взглядом окинул мою короткую модельную. Наступила минута молчания. Затем майор сердито произнёс:
-Почему не подстрижен, призывник Ломов?
-Подстрижен как написано в повестке, товарищ майор!- ответил я.
-Почему не «под ноль»?
-А где про это написано? в повестке сказано: «явиться с короткой стрижкой», про «под ноль» не слова!
Майор почему-то начал теребить в руках авторучку и старался испепелить меня взглядом, но видимо не хватало сил. Я стоял спокойно и глядя ему в глаза своим честным взглядом думал: « ну чего привязался? Подумаешь ёжик на голове, сантиметра два - три, не  больше, у самого то майора  чёлка длиннее будет...». Додумать свою мысль до конца я не успел, поскольку майор видимо уже сформулировал ответную фразу и выдал:
-Слушай, призывник Ломов, кто из нас идиот, не догадываешься?
-Догадываюсь.
-Кто?
-Не я! Потому как стрижка моя соответствует приказу, она короткая!
- «Под ноль» надо было- прошипел майор
-Так тогда и пишите в своих повестках открытым текстом: «явиться со стрижкой «под ноль»», а то с короткой, с короткой...
-Это переводится, как «под ноль», понял?
-Как написано, так и читается. Как читается, так и понимается, а как понимается, так и исполняется!- бодро отрапортовал я Разуваеву.
    Трясущимися руками, майор взял мой паспорт, протянул мне ведомость, в которой я оставил свой автограф и вручив мне взамен паспорта военный билет, схватил меня за руку, подтащил к одной из дверей и втолкнув меня внутрь небольшой комнаты, крикнул:
-Приведите в порядок этого призывника!- и захлопнул дверь.
В комнате оказался толстый мужик с опухшей физиономией и сильным запахом перегара белый халат, у него был замусоленный и далеко не первой свежести. В руках он держал машинку для стрижки волос.
-Садись на стул,- буркнул мужик,- и давай рупь!
-За что?- спросил я
-За стрижку естественно!- буркнул мужик.
-Так в парикмахерской десять копеек стоит!- ответил я.
-Так мы не в парикмахерской, к тому же ранний вызов и персональное обслуживание...
-У меня только полтийник. Юбилейный.
-Ну и постригу тебя на твой полтийник юбилейный.
-А, валяй!- весело сказал я усаживаясь на стул.
Затрещала машинка, причёска и так короткая, стала становиться ещё короче...
 -Всё!- заявил садист-парикмахер, остановив свой ужасный, давно не правленный агрегат.
Затем он протянул мне зеркало. Глянув на свою новую причёску, я не мог сдержаться от смеха. Шутник парикмахер и впрямь постриг меня на полтийник, выбрив лоб и перхнюю часть затылка. Причёска получилась прямо как у Ленина.
-Спасибо.- вежливо поблагодарил я мужика и выйдя из комнаты, направился к столу майора Разуваева, который продолжал отмечать призывников.
-Товарищ майор, ваше приказанье выполнено!- сказал я.
Майор посмотрел на мою облагороженную трудом местного парикмахера причёску, выронил из рук стопку паспортов и тихо произнёс:
-Это что?
-Короткая стрижка призывника!- отрапортавал я.
-Издеваешься...- только и смог выдавить из себя майор. Схватившись руками за голову.
Стоявшие рядом призывники не могли удержаться от смеха.
-Не издеваюсь я, товарищ майор. Ваш парикмахер сказал, что стрижка закончена и я могу идти.               
Майор как ошпаренный вскочил со своего стула, забежал в комнату парикмахера и заорал:
-Василий, ...твою мать! Доведи до ума этого, он сейчас к тебе зайдёт! Ему в часть отправляться, а не Ленина изображать! Я с тобой потом разберусь!
-Чего это он?- спросил парикмахер, когда я снова сел на стул.
-Не знаю,- пожал я плечами,- наверное Ленина не уважает.
-Ну ты это потише...- испуганно зашептал парикмахер и включил свой ужасный агрегат...
После стрижки, я вновь подошёл к майору.
-А теперь живо во двор, Ломов. Никуда не отлучаться, ждать автобус и стараться, до отправки в часть мне на глаза больше не попадаться. Приказ ясен?
-Да.
-Не да, а........    Впрочем иди отсюда поскорее...
Я вышел на улицу, где меня ждали родные и друзья.
-Уже побрили!- воскликнул Лёха.
-Сколько суток дали?- спросил Серёга.
-Семьсот тридцать.- ответил я.
-За что столько?
-За Родину.
Мы дружно рассмеялись.
-Больно уж они весёлые.- покачала головой мать.
-А чего им плакать что ли? Пускай повеселятся. Когда ещё доведётся вместе им встретится..- ответил отец. Он оказался прав, воспользовавшись годичной отсрочкой, Серёга с Лёхой уйдут в Армию на год позже и соответственно должны вернуться на гражданку через год после меня, но вернёмся во внутренний двор военкомата...
    Мои друзья, достали из карманов своих курток по бутылке пивка, Серёга ловко их открыл и произнёс тост:
-Ну давай, чтоб дорожка была лёгкой!
Мы чокнулись бутылками и быстро их осушили. После того, как пиво опустилось в желудки, мы закурили, а Лёха сказал:
-Я сейчас сбегаю ещё принесу свеженького, тебе на дорожку! - и убежал.
    Через пять минут подкатил автобус. Во дворе появился майор Разуваев, построил призывников. Провёл перекличку и велел садиться в автобус.
    Я попрощался с родителями, крепко пожал руку Серёге, попросил его передать  привет Лёхе, который ещё не вернулся с пивком и прошёл в автобус.               
   Когда автобус тронулся, прибежал запыхавшийся Лёха, держа в руках пару бутылок пивка. Я грустно помахал ему рукой и автобус скрылся за поворотом, увозя меня в «сказочную страну» по названием АРМИЯ.
     Надеюсь, что друзья выпили пивко за моё здоровье и счастливое возвращение обратно в родные пенаты.
    Автобус долго колесил по городу, пока наконец не остановился  у городского сборного пункта, на который свозили призывников со всех районов города, для дальнейшего распределения по действующим частям. Ну что ж, как говорится: «здравствуй, армия!»... 
               
 ГЛАВА 2   В СПИСКИ ЧАСТИ               

 АРМИЯ -  это удивительная страна, в которой сочетается не сочетаемое:
 копание от забора и до заката и где круглое носят, а квадратное катают.
                ( из солдатского юмора)
               
                               
    На первом этаже сборного пункта, нам устроили досмотр. Рылись в рюкзаках, сумках, вещмешках и чемоданах, изымая недозволенные в армии предметы.
Ну я понимаю, изъяли флакон одеколона, его можно выпить...Но почему отобрали крем  для бритья? Непонятно. Крем для бритья штука невкусная. Или молодые лейтенанты, проводившие досмотр, не могли себе позволить купить такой же из-за нехватки средств...
Отобрали ножницы, мотивируя это тем, что это колюще- режущий предмет. А чем солдату ногти подстригать? Грызть что ли? Но на ногах это проделывать самому жутко неудобно... Но зато оставили иголки и бритвенные приборы с лезвиями, хотя на мой взгляд, бритвенные лезвия и иголки  вполне можно отнести к той же категории, что и ножницы. Сочетание не сочетаемого началось...
     После досмотра всю нашу команду отвели в большой зал Дома Культуры, в котором размещался городской сборный пункт. Ждали долго, успели подкрепиться прихваченными из дома харчами и немного вздремнуть. Как гласит солдатская поговорка: «солдат спит, а служба идёт».
     Ребята в зале постоянно менялись, одних увозили в части «покупатели», так называли офицеров, сопровождающих призывников, привозили новые партии новобранцев. В общем обычное броуновское движение, а мы всё сидели и сидели и наконец высидели...
     На выход выкрикнули группу из нашего района. «Наконец дождались.» - думал я идя вслед за остальными. В просторном фойе мы построились в шеренгу по два и началась сверка по спискам.
...Чья-то тяжёлая рука легла на моё плечо...Я обернулся и увидел майора Разуваева.
-Ты чего сюда пристроился?- шёпотом спросил он.
-А я с ними,- просто  ответил я.- Нас же вместе привезли...
-Э нет, Ломов,- хищно улыбнулся Разуваев.- Привезли то вас вместе, да только Родина тебя вместе с ними не послала. Твоё место вон в той группе.               
 Майор показал пальцем на группу ребят, стоявших в другом конце фойе, и продолжил:
-Быстро туда к ним, Ломов! Искренне желаю тебе вернуться домой живым и здоровым, а  когда вернёшься и придёшь в наш военкомат вставать на учёт, надеюсь, буду в отпуске и тебя не встречу. Всё, бегом к своей команде!      
    Я выполнил команду майора и присоединился к незнакомым мне ребятам. Началась привычная уже сверка со списками. Все фамилии были названы, все отозвались. Для надёжности всех пересчитали по головам. Всё сошлось.
-А куда нас, не знаешь?- спросил я у одного из коллег.
-Говорят, что куда-то под Выборг.- ответил он.
«Что ж, неплохо для начала...»- подумал я снова садясь в автобус. «Наверное рядом с домом и послужим».
    Автобус остановился у Финляндского вокзала.
-Всем выйти из автобуса и никуда не расходиться!- прозвучала команда сопровождающего нас капитана.
-Быстрее, быстрее освобождаем автобус!- покрикивали на нас два сержанта- срочника.
Нас построили в шеренгу по три и мы пошли к электричке, в которой нам был выделен целый вагон. В тамбурах нас караулили срочники - сержанты, а по вагону периодически прохаживался капитан.
  В электричке ехали весело. Перезнакомились ещё в автобусе и теперь вовсю травили анекдоты, смеялись, выходили в тамбур покурить, обсуждали будущую службу недалеко от дома.
    Время от времени, в вагоне появлялись какие-то ребята и происходил обмен: приличные кроссовки на стоптанные кирзачи, хорошие куртки на драные ватники. Меня это заинтересовало и я спросил у своего нового товарища:
-Что там происходит, Вовка?
-А, Мишка. В части всё равно нашу гражданскую одежду всю сожгут. Так чего мне за куртку держаться? Парень вон с ходу денег отвалил, они в армии нужнее чем куртка, а драный ватник пусть жгут, не жалко.
    Я из той категории людей, которая не разбрасывается своими любимыми вещами, но и в костёр их кидать тоже было жалко. Поэтому я вышел в тамбур и подойдя к сержанту, за несколько сигарет выяснил, что вещи утилизуют только по твоему собственному желанию, а если захочешь, то можешь отправить бесплатной посылкой домой.
«Вот и ладно,- подумал я,- вернусь домой и снова одену свой любимый коричневый костюм».
Раздалась команда капитана:
-Приготовиться к выходу!
 Мы вышли на каком-то малолюдном полустанке, спустились с платформы на грунтовку, там нас уже поджидало три тентованные машины  ГАЗ-66, которые понесли нас в воинскую часть. Минут через сорок мы уже были на месте.
-Вылезай зелень, приехали,- услышали мы голос сержанта и быстро попрыгали из кузова.
    Нас снова построили и произвели перекличку, после которой повели в большой спортивный зал части. В спортивном зале, в один длинный ряд были составлены школьные парты, за которыми виднелись большие мешки, видимо с военной одеждой. У каждого  мешка стоял солдат. Нас построили в очередь по одному. Каждый подходил к тюку, называл  солдату  свой размер и  получал  амуницию.  Здесь нательное. Там сапоги, ещё вперёд гимнастёрки... В общем как в столовой самообслуживания: идёшь вдоль стойки с подносом, здесь салатик, там первое, второе, у кассы компот. Только «на кассе» стоял майор и собирал наши военные билеты.
     После того, как все получили амуницию, в спортзал зашёл сопровождавший нас капитан и сказал, что у кого есть желание, то может отправить свою гражданскую одежду домой, а кто такого желания не имеет, то пусть бросает её в кучу посередине спортзала.
-И нафига я свою куртку продал? Лучше бы брату отослал, путь потаскал бы пока меня нету... - огорчённо проговорил Вовка.
     Всем, кто захотел послать одежду домой, выдали мешки из мешковины и с этикетками от круп. Мешок я брать не стал. Свои нехитрые солдатские пожитки, иголки с нитками, ложку, кружку, бумагу, бритву, конверты и зубную щётку быстро   переложил в полученный вещмешок, а в рюкзак аккуратно запаковал свою одежду и шариковой ручкой,  написал на нём свой адрес. Авось дойдёт. Ну вот, теперь я почти солдат.               
 Вскоре  все закончили переодеваться и сдали посылки, нас снова построили и повели в казарму. Поднявшись на третий этаж, мы оказались в просторном спальном помещении, в углу которого мешала куча металлолома, этакое железное нечто.
-Это ваши койки.- сказал капитан,- Живо собрать и расставить. Когда будет готово, зайдёте в каптёрку и сержант выдаст вам всё остальное: матрасы, одеяла, подушки и комплект постельного белья.
-Неужели один на всех?- спросил я.
-Будете умничать, получите один на всех!- пообещал нам капитан и вышел.
    Через сорок минут, кровати были расставлены и застелены, всем хотелось спать, на часах время приближалось к полуночи.
     Вошёл бравый капитан и оглядев нашу работу сказал:
   -Молодцы, вижу, старательные бойцы мне достались. А теперь, марш на четвёртый этаж за тумбочками! Считаю до трёх: два уже было...
Все ломанулись в указанном направлении, кто оказался пошустрее, тому досталась тумбочка так себе, а кто опоздал или замешкался то...
    После того, как тумбочки заняли свои места, капитан скомандовал построение на ужин. В столовой было пусто. Это не удивительно- у всех нормальных в это время уже давно отбой, а у нас – ужин.
     На первый армейский ужин нам досталась булка, хлеб и много киселя.
-А кисель-то, с бромом небось?- спросили ребята сонного повара.
-Вернётесь на гражданку, тогда и узнаете. Жрите быстрее и уматывайте, я спать хочу- промычал в ответ сонный толстый повар.
    Перекусив, мы строем вернулись в казарму и услышали долгожданную команду:
-Отбой!
     Утром нас подняли не свет ни заря и полураздетых, по так называемой форме «голый торс», для тех кто не служил в армии поясню, что это когда на тебе одни брюки, а сверху ни майки, ни футболки, ни нательной рубахи. Вот в таком виде, в трёх градусный мороз нас выгнали на зарядку и мы тупо бегали почти полчаса по плацу, а потом мы ещё минут двадцать делали дурацкие упражнения и только потом вернулись в казарму и смогли заняться умыванием.
    После зарядки почти половина команды шла обратно хромая на обе ноги. Выяснилось, что не все  умеют наматывать на ноги портянки. Поэтому после завтрака эти неумёхи занялись изучением этой «сложной» науки, а у остальных,  в   том    числе  и  у  меня  появилось  свободное  время, чтоб  обменяться первыми впечатлениями о службе.
    Ближе к обеду нас повели в баню. В армии это называется «смыть гражданку». В небольшое помещение запускали по восемь человек на десяти минутную помывку. Не успеешь смыться под душем, уже пора выбегать одеваться.
 После обеда был небольшой получасовой отдых. После которого нам выдали  военные билеты, в которых появилась запись: « зачислен в списки части», далее дата, номер приказа и неразборчивая подпись начальника штаба. Ну а потом, здравствуй полигон! ведь первая и самая главная армейская заповедь гласит, что солдат должен быть всегда чем-то озадачен.               
    На танкодроме, мы под руководством  бодрого, подвыпившего прапорщика, проводили переконсервацию танков.
      На пятый день армейской жизни сразу после завтрака, нас повели на медкомиссию. Снова ходьба по кабинетам медсанчасти, ответы на стандартные вопросы врачей, каждый заходил в кабинет главного врача и получал личную медицинскую книжку.
        Когда в кабинет главврача зашёл я, то главный врач, этот весёлый старикан, сам подошёл ко мне и легонько стукнув старческим кулачком в мою грудь весело произнёс:
-Товарищ боец, вы признаны годным в команду «280/А».
-А что это за команда, если не секрет?- спросил я.
-В медкнижке почитай, там всё написано. Иди, зови следующего.    
Последовав совету главврача, сидя в коридоре санчасти, я открыл свой новый армейский документ, там, на весь разворот стоял лиловый штамп: «По состоянию здоровья ГОДЕН к прохождению службы в составе Ограниченного контингента советских войск в Афганистане.». Далее шли дата медзаключения и подписи врачей, членов комиссии.
      Ещё пару дней нас погоняли по плацу а потом , рано утром, ещё задолго до подъёма,  подняли по тревоге и построили на плацу. Было холодно, минус десять. особенно мёрзли наши стриженые головы, прикрытые пилотками. Нам даже разрешили опустить крылья пилоток и мы   сразу стали похожи на пленных немцев.
    Нас после проверки и переклички на КАМАЗах вновь отвезли на безымянный полустанок и через несколько часов мы снова были в Питере на Финляндском вокзале. В переулке нас уже ждали привычные КАМАЗы, которые отвезли нас в аэропорт. Там, в воинском зале, под пристальным присмотром мы просидели несколько часов, пока не объявили наш рейс на Душанбе.
   Путешествие на воздушном лайнере запомнилось тем, что когда самолёт вырулил на взлётку, ему перегородили дорогу две аварийные машины с мигалками. Лайнер остановился, подогнали трап, в салон забежали два механика таща с собой ящики с инструментом. они проследовали в хвостовую часть. вскоре оттуда раздались звуки ударов молотка по железу и громкий мат. через несколько минут они покинули самолёт, объявив , что всё нормально, можно взлетать. Пассажиры были в лёгком шоке, а мы смеялись от души.
   Перелёт прошёл  нормально, с двумя остановками, не успеешь заснуть, как уже будят на выход. В Душанбе, из самолёта, мы вышли словно партизаны из дремучего леса: опущенные на уши пилотки, застёгнутые на все пуговицы шинели, вещмешки с сухим пайком, и кругом жара...
     С аэропорта нас перекинули на железнодорожный вокзал, где мы сидя в тени, лениво поглощали сухой паёк, мечтали о ледяной воде и ждали местный поезд, который все здесь называли «шайтан- арба» , чтобы отправиться на нём к финишному концу нашей поездки - в учебный центр. Но учебный центр, это было слишком громкое название для того, что мы увидели.
     Огромный периметр, огороженный колючей  проволокой, натянутой на деревянные столбы, грубо  сколоченная  из   досок будка КПП, сооружённые из жердей и колючей проволоки ворота. Внутри периметра находились длинные ряды армейских полевых палаток, модули командования, столовая, почта, санчасть, огромный плац , кинотеатр и другие постройки. За три с половиной месяца подготовки мы должны были стать настоящими вояками. Из нашей роты, должны были получиться заряжающие танковых орудий.
     Кроме изнурительных физкультурных упражнений на спортгородке в песках полигона, под изнурительной жарой, а стояло до плюс шестидесяти в тени, учебка запомнилась фрагментами...       
      Как и любая воинская часть, наш учебный центр имел своё подсобное хозяйство, которое состояло из большого глинобитного свинарника и небольшого поля кукурузы. Командовал подсобным хозяйством спившийся капитан, давно пересидевший в своём звании из-за своей тяги к зелёному змию. В подчинении у него было несколько бойцов, которых начальство. Как и капитана видеть каждый день в части не очень хотело. Ребята на свинарнике подобрались ушлые и использовали любой случай, чтобы обвести своего командира вокруг пальца. Ведь хороший солдат нигде не пропадёт, всегда будет сыт, пьян и нос в табаке. Тут как раз ко времени и одна из хрюшек опоросилась. Девять штук родились нормальные и здоровые, а десятый родился шелудивым и прожив на свинарнике несколько суток, благополучно умер. Бойцы относят несостоявшегося порося к командиру и показывают ему покойничка:
-Умер, товарищ капитан!
Составляйте акт. Я подпишу.- ответил командир, осушая очередной стакан.
     После  того, как несчастный поросёнок был списан, хитрецы не закопали его трупик, а засунули в морозилку. Через несколько дней, ребятам захотелось гульнуть, шашлычка пожарить. Они достают из морозилки трупик, снова несут командиру.
-Ещё один умер!
– Актируйте, я потом подпишу,- равнодушно ответил командир.
Мертвец благополучно вернулся в морозилку, а брат неторопливо переваривался в солдатских желудках. В дальнейшем, процедура повторялась до тех пор, пока все поросята не были пущены на шашлык, а командир свинофермы так ни о чём и не догадался...
     Был у нас в учебном центре и свой «рекордсмен», он умудрился сбежать из учебки семнадцать раз! Очень уж не хотелось ему отправляться воевать, боялся он очень. Его каждый раз ловили, отправляли под арест, а потом возвращали в строй и всё повторялось, в общем замкнутый круг. Даже «за речку» его отправляли после очередной поимки.
     «Чёрные дни», наступали для нас тогда, когда командир нашей учебной танковой роты, майор Стекольников брал с собой на работу сына. Сынок  сразу начинал вопить:
-Папа, хочу смотреть слоников!
   Папа-ротный тут же объявляет нам химическую тревогу и мы матерясь и проклиная  этого мальчугана и его находчивого папашу под палящим солнцем(+60 в тени), путаясь в плащах ОЗК, противогазах, хлопая резиновыми бахилами по раскалённому асфальту, нарезали круги по плацу. Мы искренне желали, чтоб этот папа и его сынок попали к нам в руки на растерзание и придумывали им страшные кары, среди которых  засовывание тела в ствол танкового орудия и производство серии выстрелов, было самым мягким наказанием...
     Незаметно подобрался экзаменационный марш- бросок на двадцать пять километров. Мы бежали и шли впереди, а техника плелась сзади. Когда эта пытка закончилась и мы расположились на привал в тени разгорячённой стальной машины, Лукашин  разрешил вскрыть сухой паёк и пообедать...
     Пустые консервные банки валялись на песке, мы с наслаждением курили, когда Лукашину, пришла в голову идея пошутить. Он указал своим перстом на Насыра и произнёс:
-Боец Измардинов! Приказываю вам взять это ведро и отправиться вон к той броне, с бортовым номером пятьсот пять. Подойдёшь к старшему лейтенанту Денисову и скажешь, что я прошу у него в долг ведро компрессии. Приказ ясен?
-Приказа ясно, а зачэм нужэн этот компрессия?
Мы прикрыв рты заулыбались, а взводный снизошёл до разъяснения бойцу задачи:
-У нашего танка порвался шланг и вытекла вся компрессия(сила сжатия смеси в цилиндрах для тех кто не имел дела с техникой), если её не долить, то вам придётся обратно в часть топать пешком, да ещё и танк впереди себя двадцать пять километров толкать! Тебе Измардинов, хочется танк толкать?
-Нэ-э-эт!- закричал испуганный боец, схватил ведро и убежал.
    Денисову, Измардинов слово в слово передал приказ Лукашина. Денисов  не страдал отсутствием юмора, взял у бойца ведро, забрался в танк, в ведро нагадил, завязал подвернувшейся под руку тряпкой, вернул Измардинову и сказал:
-Неси осторожно боец! Эта компрессия такая ядовитая штука, если хоть капля на руку попадет, так разъест так, что и костей не останется. Понятно объяснил?
-Понял!- ответил Измардинов и перепуганный, медленными осторожным шагом, держа ведро на вытянутых руках, направился к нам.
    Подойдя к Лукашину, Измардинов торжественно вручил ему ведро со словами:
-Вот командир, принёс!
-Что принёс?- не понял Лукашин.
-Что просил, то и принёс- компрессию. Теперь танка толкать не надо!- с чувством выполненного долга произнёс боец.
Лукашину стало интересно, что же принёс его боец и он развязал тряпку. Фекалий на шестидесятиградусной жаре это нечто...
    Обратно мы возвращались в танке. Нашему взводу выделили две машины и нас набили внутрь по четырнадцать человек. Так я впервые почувствовал то, что вероятно ощущают кильки набитые до отказа в банку.
   Двенадцать патронов выпустили мы из калаша в первый и последний раз за весь период обучения и долго потом искали и собирали стрелянные гильзы, их количество, должно было непременно совпасть с количеством выданных патронов.

ГЛАВА 3    ПРИВЕТ ИЗ ДРА

« Был в Афганистане- гордись, не был – радуйся!
                ( Солдатская поговорка)
    Долго ли, коротко ли, продолжалось наше практически бесполезное     обучение, но и оно в конце концов подошло к концу. Весь личный состав собрали в  армейском кинотеатре.
   О нашем кинотеатре стоит сказать несколько слов отдельно. Он представлял собой ряды вкопанных в землю скамеек, за последним рядом которых находилось сооружение, навроде помоста, сваренного из того, что под руку подвернулись: тут были и трубы и швеллера и толстая арматура. Венчал это сооружение пятифутовый железнодорожный контейнер, в котором были прорезаны окна под кинопроектор и дверь. Это сооружение называлось кинобудкой. Экраном служила высокая кирпичная стена выбеленная извёсткой. Перед стеной была сколочена из досок небольшая сцена.
  Когда все расселись на скамейках, на сцену поднялся замполит и поздравил нас с окончанием обучения и добавил:
-Там, за мостом, вы быстро научитесь тому, чему мы не научили вас здесь!
После выступления замполита, перед нами выступил командир нашей учебки. Он пожелал нам счастливой дальнейшей службы в ОКСВА и успокоил, сказав что в случае нашей гибели, родственникам тратиться на похороны не придётся, так как похоронит государство, причём торжественно, с оружейным салютом и даже памятник поставит.
     После торжественной части нам устроили концерт. Пятеро музыкантов с бельмами на глазах, видимо из местного дома инвалидов, честно пытались изобразить хиты таких известных групп, как «Альфа» Сергея Сарычева, «Ялла», «Песняров». Пересказывать  вам, как это выглядело, совершенно излишне...
     В конце июля начались отправки. Как правило это происходило рано утром, в предрассветные часы. Под старый марш «Прощание славянки», партию грузили в машины и через мост «Дружбы» отправляли в Афганистан, или по простому, по солдатски - «за речку».
     Палатки постепенно пустели, на построения выходило бойцов всё меньше. Теперь уже не было изнурительных походов на полигон, мы приводили в порядок опустевшие палатки, для следующей партии новобранцев, а в первых числах августа наступил и наш черёд. На вечернем построении, Лукашин зачитал список из пятнадцати фамилий, в этом списке оказалась и моя.
  Нас отвели на склад, переодели в новую форму. Самое главное, что вместо осточертевших кирзачей, в которых ноги были словно в жаркой бане, выдали ботинки и носки. Ещё нам дали сухой паёк на три дня. Затем отвели в свободную палатку, из которой больше не выпускали.
     Полночи мы провели на голых панцирных сетках, поскольку постельное белье мы уже сдали на склад. Было ещё темно, когда нас подняли и повели на КПП. Там уже стояло человек двадцать. Подогнали три КАМАЗа и сонные музыканты, наскоро сыграли заученную мелодию. Машины тронулись в путь и мы повторили маршрут тех, кого уже отправляли из этой учебки до нас.
     Светало, когда мы увидели вдалеке серебристые фермы знаменитого моста, про который нам твердили несколько месяцев подряд и через несколько минут, машины уже мчали нас по нему в неизвестность, а ещё через полчаса мы сидели на железных плитах военного аэродрома и ждали вертолётов для дальнейшей транспортировки к месту службы.
     Мы поджаривались на раскалённых плитах аэродрома до тех пор, пока не приземлился вертолёт военно- транспортной авиации, который здесь все   называют  «коровой».  Своё  прозвище  он  оправдывал.  В  его  огромное нутро уместилась кроме нас уйма народа, мы сидели в вертолёте как шпротики в банке.
     «Бывалые» солдаты смотрели на нас, зелёных и не обстреляных свысока, их взгляд словно говорил: «посмотрим зелень, кто из вас сможет дотянуть до дембеля...».
     Пристроившись у иллюминатора, я с удивлением наблюдал, как под нами проплывали красивейшие горные вершины, покрытые вечными снегами и казавшиеся с такой высоты спичечными коробушками домики кишлаков. Стрелок не разделял моего восторга от открывавшихся с высоты видов и сосредоточенно всматривался в окрестности, держа палец на спусковом крючке, готовый в любой момент открыть огонь из пулемёта, установленного на специальной станине, и выходившего в открытый иллюминатор.
     Через час мы благополучно приземлились на аэродроме. Нас  встретили машины, доставившие нас в часть.
     К ужину нас  поставили на довольствие, а на ночь разместили в одной из палаток так называемой «пересыльной зоны». В этой палатке, я написал своё первое письмо на Родину, которое начиналось словами: «Привет из ДРА.».
     Утром нас вывели на построение. Оказалось,что нас таких «зелёных» в пересыльной зоне очень даже много. Неделю у нас была так называемая адаптация. Кроме зарядки и занятий строевой подготовкой, от нас ничего не требовали, впереди нас ждало распределение по ротам.
     Самое смешное в этом распределении было то, начальство не интересовало то, на какую военную специальность  учили пополнение, а распределяли как левая нога захочет. Меня определили в гаубичную батарею. Вот тебе и танк!
     Не успел я привыкнуть к новому коллективу, как утром меня уже выдернули оттуда, вместо меня определили химика – разведчика, а меня вернули в танковую роту. Так я оказался на сторожевой заставе или попросту на «точке».
     Со мной в паре, попал на туже «точку» Аркаша Брусков, он был родом из города Рославля. С ним мы вместе прошли учебку и теперь продолжим служить дальше. Нас даже повысили до уровня специалистов. У Аркаши в  военном билете появилась  запись механик- водитель, а у меня наводчик.  Но это и к лучшему.
     Дело в том, что из Афгана не демобилизовывают  после выхода приказа Министра обороны так, как  в Союзе- большими партиями, а увольняют в запас ровно столько человек замены пришлют с Союза. На должности специалистов учат полгода, и получается, что замена происходит вовремя: осенники меняют весенников и наоборот. На должности же заряжающих, шоферов , пехоты, учат три с половиной месяца, что ни туда и ни сюда. В результате, дембеля ждут замены своим же призывом и поэтому переслуживают очень приличный срок: весенники, как мы, если не получат более высокую специальность, то уйдут домой не раньше августа- сентября.   
     Наша застава состоит из шести танков, зарытых в капониры по самые башни, глинобитная казарма с прилегающей к ней столовой, домик для офицеров роты, кухни, бани, складов и небольшого домика для политзанятий, называемого «Ленинской комнатой».      
     Весь периметр  заставы был загорожен  минными полями. Оставался только участок дороги, по которой сновало туда – сюда по своим делам местное население.
     Коллектив попался самый интернациональный: по два – три от каждой республики.
     Оружие нам, как вновь прибывшим выдали самое подходящее для танкиста: Аркадию досталась снайперская винтовка СВД, которая на целую голову была выше самого Аркадия и он смотрелся с ней как Филлипок, а мне достался ручной пулемёт Калашникова, сокращённо РПК. Ко всему прочему, у него была потеряна штатная коробка для пулемётной ленты и пришлось таскать с собой коробку танковую, которую на самом пулемёте никак не приспособишь. Так и стоял я на заряжании: пулемёт в одной руке, а патроны в другой. На бегу не постреляешь.
     Местное население сновало через заставу туда и обратно каждый день. На ишаках или машинах удивительной конструкции и с высокими расписными бортами, они перевозили свои товары.
     Поначалу нам с Аркадием было в диковинку смотреть на этих людей в чалмах и замусоленных халатах, да на женщин с ног до головы закутанных паранджой, но постепенно привыкли, только к парандже относимся подозрительно: неизвестно кто под ней прячется: Гюльчатай или Абдулла...
     Сегодня Саня Разумовский, ждущий своего «дембеля», подозвал нас «молодых», и сказал: 
-Лёха, вот ключи от склада, берёшь ящик гранат, тот, что у левой стены, там у нас списанный боезапас и тащишь этот ящик вон туда к реке, я там буду. А вы остальные идёте в каптёрку, берёте маскировочную сеть и спускаетесь к реке, там, где по берегам два ломика вбиты. Натягиваете на них сеть. Там не глубоко, по пояс будет. Затем выходите из воды и ждёте. Когда услышите два взрыва, я повторяю- два, только тогда заходите в воду и ловите то, что застрянет в сетке. Вам понятно?
-Так мы на рыбалку идём?- спросил я.
-А ты как догадался?- вопросом на вопрос ответил Саня.
-Так редкая рыба динамит не любит.- ответил я.
-Тротил покруче динамита. Всё пошли, взводный в курсе.- подвёл итог Саня, небрежно кинул на плечо автомат и пошёл к реке.
     Мы сидели с Саней на краю обрыва, между нами стоял ящик гранат Ф-1, которые мы по очереди кидаем в реку. Он одну, я одну. В небо взмывают два фонтана воды. Ребята ниже по течению вылавливают рыбу. Затем всё повторяется сначала. И ни какого рыбнадзора! Надо насладиться моментом, дома в Союзе так уже не половишь...
     Мы кинули по последней гранате. Санина граната уже рванула, а моя ещё влетала в воду, когда узбек Умар полез в реку, увидев довольно крупную рыбёшку. Взрыв моей гранаты застал его в воде. Умар как ошпаренный выскочил из воды и держась руками за причинное место, как футболист перед штрафным ударом, стал тихо подвывать.
-Вот блин, половили рыбки!- зло выругался Саня, бросил  недокуренную сигарету и пошёл вниз к ребятам. Будучи ещё по совместительству и медбратом, он бегло осмотрел промежность Умара и тяжело вздохнув сказал:
-Ты чего в воду полез, до двух считать разучился?
-Думал граната кончился.- проскулил Умар.
-В ящике двадцать гранат, а взрывов сколько было?- продолжал допрос Саня.
-Дэвятынадыцат, потом эщё одын. Дывадцат всэго.- ответил бедолага.
-Сейчас считать научился? Молодец!- поздравил Умара Саня,- А теперь шутки кончились. Тебя доставят в санчасть, там ты о рыбалке никому не слова, понял? Скажешь, что ты купался, а остальные тебя прикрывали. Вдруг кто-то с гор пальнул с гранатомёта и смылся. Понял?
-Да.- ответил Умар и поковылял к заставе.
-Остальным всё тут убрать, рыбу на кухню- распорядился Саня , а сам пошёл в казарму, получать нагоняй от взводного.
     Вертушка с Умаром полетела в санчасть. Вертолёты сопровождения обстреляли ок5ресности, Саня получил выговор  за плохую организацию рыбалки и на этом всё закончилось. Жизнь на заставе продолжалась своим чередом. А рыба... Белая, похожа на налима, наши её маринкой кличут, внутренности ядовиты как рыба фугу. Плохо почистил и всё, хана…
     Прошло два месяца и потянулись с гор на зимние пастбища племена кочевого афганского народа – пуштунов. Дни напролёт шёл через нашу заставу караван. Огромные стада овец сменялись длинной вереницей верблюдов, кораблей пустыни сменяли ишаки и так бесконечная вереница...
     Остановившиеся около заставы на ночлег пуштуны, предложили мне прокатиться на корабле пустыни и я не мог отказаться от такой экзотики. Я ещё не очень понимал их язык, поэтому немного недопонял того, что пытался объяснить мне хозяин верблюда и на всякий случай предупредил  напарника Серёгу:
-Держи их на прицеле. Они предлагают на верблюде прокатиться, нельзя такой шанс упустить – цирк халявный.
    После того, как Серёга взял автомат на изготовку, я подошёл к этому зверю, виденному мной только в зоопарке и цирке. Животное лежало на песке и мирно дремало, отдыхая от долгого перехода. Я сел в седло, укреплённое меж горбов и взяв в руку уздечку  махнул рукой проводнику: «мол я готов!».
     Старик покачал головой, но пожелание моё выполнил. Я не предполагал, что поднимаясь, верблюд резко встаёт сначала на задние ноги и... я чуть не перелетел через его голову и чуть не слетел назад, когда выпрямились передние ноги этого великана.
     Подошедший старшина нашей роты, сделал пару снимков своей старенькой «сменой», если получатся нормальные фотки, то можно будет послать потом домой... Я  сделал пару кругов по вертолётной площадке и жестом показал проводнику, чтоб он приземлил своё чудище. Всё, катаний на верблюдах с меня хватит.
       Серёга вскинул автомат на плечо и мы пошли в казарму. На полдороге, к нам подбежал молдованин Друца и спросил меня:
-Лёха, а что этот верблюд, больше всего любит?
Признаться, такого вопроса я ожидал меньше всего и следуя своей привычке – на нелепые вопросы отвечать не менее нелепыми ответами, я сказал:
-Верблюды любят больше всего, когда у них в ноздре шомполом щекочут, тащятся они от этого, как коты от валерьянки.
    Я сказал и забыл. Мы пошли себе с Серёгой дальше своим путём, но я никак не мог представить, что этот Друтца, воспримет мои слова, как руководство к действию!
   Друтца подошёл к верблюду, вынул из автомата шомпол и сунув его в ноздрю верблюда начал усиленно там орудовать, словно кочергой в печке. Кораблю пустыни это надоело быстро и он с явным удовольствием, окатил Друцу слюной. Сцена из фильма «Джентльмены удачи» наяву. Зрелище было настолько эффективным, что смеялись даже пуштуны...
     Дембеля говорили, что в прошлый раз, в караване была даже пара слонов. Было бы не плохо, если б они и в этот раз появились. Может тоже дадут прокатиться, но мечтать не вредно, вредно не мечтать...
     Прошло пять дней, пуштунский караван прошёл. Слонов я так и не увидел. Вообще, это местное население, которое мы видим каждый день, всё такое тощее и поджарое, словно их тут специально морят голодом.  Даже жалко их.   
       Ночь разорвала серия взрывов на минном поле. Тревога. Никого не надо подгонять, чтоб быстро собраться и занять свои места по боевому расписанию. Через несколько минут объявили отбой. Оказалось, что это стадо ишаков забрело за ограждение минного поля и они лихо там побродили.  Несколько штук отмучилось сразу. Нескольким пришлось помочь, а вот четырнадцать штук, выбрались из этой ловушки целыми и невредимыми. Как раз хватило для всего ночного караула и разводящего.
    Целую неделю жили у нас эти ишаки, а вечерний караул выезжал на них на посты. Потом появились пастухи, хозяева этой скотины и попросили вернуть животных, дескать, случайно из кишлака убежали. Ротный приказал ишаков вернуть.
    Саня дембель говорит, что объяснения местных это туфта. Духи проверяют таким способом, с какой стороны подобраться к нам лучше, а заодно и проход себе разминировать. Саня уже бывалый ему можно верить.
    Две недели прошли спокойно. На нас никто не нападал, и мы ни на кого не нападали. Проходившее и проезжавшее через заставу местное население снабжало нас спичками, сигаретами и различной мелочёвкой типа лезвий и крема до и после бритья.
     Спички, это вообще у нас очень дефицитный товар. Если заглянуть в нормы выдачи сигарет и спичек, то мы увидим, что солдату положено на месяц двадцать пачек сигарет, а спичек только три коробка. Нехитрая арифметика, поможет подсчитать. Что на четыреста сигарет, положено всего сто пятьдесят спичек. Зажигалки брать у местных нам не рекомендовали. У двоих они обожгли лицо. С сюрпризом оказались.
     Когда кончаются спички, мы вместо них используем трассирующие пули. Разбираем патрон. Высыпаем порох. Переворачиваем пулю и вставляем её обратно в патрон. Теперь положим патрон краем пули на камень и ударяем по ней другим камушком. Начинка трассирующей пули вспыхивает, пуля раскаляется. Теперь можно прикурить.
      Сегодня прилетели с проверкой замполит и комбат. Им захотелось поиграть в тревогу. Сказано- сделано. В небо ударила длинная автоматная очередь.
     Мы схватив оружие разбежались по своим местам. А по боевому расписанию, место моё вместе с пулемётом было в так называемом ДОТе, сложенном как и забор из камней и глины. Поступает вводная комбата: из ДОТа кинуть гранату. Это дело нехитрое и почти привычное. Раз, и граната летит в ущелье. Следующая вводная: Несколько длинных очередей из пулемёта. Попробуем... Теоретически я знал, как это делается. Но попрактиковаться ещё     не     приходилось.   Переводим     предохранитель,  целиться   не обязательно, тревога учебная , цель не указана... плавно   нажимаем на спуск и... Да, такой отдачи я не ожидал. Перед стрельбой я не налёг на пулемёт и этот монстр запрыгал у меня в руках как лягушонок. Пули с визгом рикошетили от стенок укрытия и чудом не задев меня  полетели вниз, в сторону вертолётной площадки... Одна из пуль сбила с замполита кепарь. Офицеры быстро спрятались за танк.
     После отбоя тревоги, комбат всех построил всех на плацу для «разбора полётов»  и громко скомандовал:
-Убийца замполита, выйти из строя!
Сам замполит ходил в это время перед строем и наглядно демонстрировал каждому бойцу пробитый пулей кепарь.
    Из строя никто не вышел.
-Товарищ подполковник, может «духи» под шумок пальнули?- спросил сержант Гусев.
Комбат ткнул пальцем в меня и приказал:
-Ты, боец с пулемётом, выйти из строя!
Я выполнил приказ и замполит громко произнёс:
-Вот он, ваш « дух», который под шумок замполитов отстреливает! Как фамилия, боец?
-Рядовой Ломов, товарищ подполковник!- бодро отрапортовал я.
-Ну рядовой Ломов, рассказывай !- продолжил разговор замполит.
-А чего рассказывать то?- не понял я.
-Как что? Во первых чем тебе не понравился замполит, то бишь я? Я тебе что либо плохое сделал? Вот например я тебя боец Ломов вообще в первый раз вижу, а может я тебе на «гражданке» дорогу перешёл? Ты родом не с Байкала? - продолжал допрос замполит.
-Нет, -  ответил я.
-Значит нет... А может у тебя другая цель была, комбат например?
-Никак нет!
-Тогда поведай миру, почему моя кепочка пулей пробита?
-Первый раз. Пулемёт в руках не удержал, рикошет пошёл.- ответил я.
-Я- то тебе верю, а вот поверит ли тебе капитан Лысюк из особого отдела, это вопрос. Ты ему долго будешь объяснять, откуда пуля летела и в кого она летела! Он на тебя такое дело слепит, ого-го, домой лет через десять вернёшься. Понял меня боец  Ломов? - грозно спросил замполит.
-Так точно.- отчеканил я.
-Тогда возвращайтесь в строй и научитесь лучше владеть вверенным вам оружием. Здесь всё таки - настоящие военные действия и потери тоже настоящие.- подвёл замполит итог своей нравоучительной беседе.
-В целом действовали неплохо. Можете разойтись и заниматься согласно распорядка- скомандовал комбат.
    Вот так началась служба в Афганистане. Надеюсь, что домой вернусь живым и здоровым и смогу написать продолжение...

P.S.Продолжение рассказа вылилось в отдельные истории...