ССО Саяны-69
Наша память всегда возвращает нас в годы юности,
беззаботности, безалаберности и надежд.
В 1969 году я заканчивал 3-й курс факультета АВТ (Автоматика и вычислительная техника) МИИТа. Формировался ССО в Саяны. Сессия уже закончилась, а у меня было 2 хвоста: магнитка и философия. Я намеревался сдать их в ближайшие дополнительные дни сессии. По магнитке я взял лекции у Кабановой Татьяны, так как у неё был хороший почерк. Она была одной из немногих девочек из моей группы, с кем я общался. Я помогал ей в учебе по её же лекциям. Свои были неполные и коряво написанные. Она была дочерью Павла Кабанова - командующего Ж/Д войсками СССР, но никак этим не козыряла.
Пока не спрашивайте, почему у меня не было своих лекций. А, впрочем, учеба у меня была запущена, скорее всего по причине романтических отношений с А.. Это был светлый период влюблённости в моей жизни. И сейчас я вспоминаю его с теплотой, грустью и каким-то чувством вины.
Поздней осенью 68 года я стоял на платформе Москворецкая. До прихода электрички оставалось несколько минут. И вдруг я увидел девушку, бегущую на остановку. Одета она была в белую шубку, с непокрытой головой. Блондинка. Я непроизвольно сел с ней в один вагон, мы вышли вместе на Казанском, вслед за ней я пришел на остановку трамвая, мы вместе сели в «полтинник» и вышли около МИИТа. Я шёл за ней. Складывалось впечатление, что я её преследую. Она не выдержала - обернулась и спросила, на каком факультете я учусь. Она училась на 1-м курсе механического. Разговорились, на лекции не пошли, а покурили на лестнице 2-го этажа над библиотекой. Там всегда был полумрак и сигаретный смог. Потом мы пошли в кино. Сидели держась за руки. Отец А. сам кончал МИИТ и посодействовал поступлению дочери в институт.
Почти ежедневно мы встречались в институте на «Плешке», иногда приходили на мою лекцию, но чаще скитались по киношкам. Моим ребятам она не понравилась, но я пресекал их замечания по поводу кривых ног и крашеных волос. Как-то со стипендии я предложил ей сходить в кафе. Оказалось, что она хорошо ориентируется в московских кафе, и мы поехали в одно из них, что около площади Пушкина. Сидели допоздна, и ей ещё пришлось доплатить 5 руб, так как моих 35 не хватило. Транспорт уже не ходил, и я проводил её до общежития в Огородном проезде и только за полночь пришел в своё. Вахтерша, по прозвищу Феликс, пропустила меня, и я уснул до полудня. В институт в этот день я уже не пошёл.
Учёба давалась А. тяжело, я безуспешно пытался ей помочь. Когда я однажды пришел на перемене в аудиторию, в которой занималась её группа, то встретил косые взгляды её однокурсников. И неудивительно — в группе у них было только две девушки, а у меня в группе было всего 5 парней.
А. показала своим родителям МИИТовскую газету «Инженер транспорта», в которой была
фотография с лабораторной работы, на которой были изображены мы с Ником.
Несколько раз, когда я приезжал к А. в общежитие, она выходила ко мне подшофе и сообщала, что они с девчонками что-то там отметили. Меня это как-то настораживало, а зная от родителей о её винолюбивом отце, я опасался - не передалось ли это ей по наследству. Ещё она влилась в компанию обеспеченных молодых людей, в т.ч. двое были из Болгарии, и рассказывала о походах с ними в кафе и рестораны. Постепенно росло охлаждение в отношениях. Возможно , желая активировать мои чувства, А. стала мне рассказывать про ухажера из своей группы, с которым она время от времени встречалась. Но это оказывало на меня противоположное действие, я посчитал, что если мы расстанемся, то ей будет легче это перенести - она будет не одна.
Зимнюю сессию я сдал с тройками и не получал стипендию. Она же совсем её завалила, и только помощь отца позволила ей остаться в институте. Во время летней сессии я случайно встретился с ней в Воскресенске. После короткого разговора, она вдруг заплакала. Я был смущен и попытался её успокоить. На следующий день поехал в институт сдавать очередной экзамен. Потом я уехал в стройотряд на всё лето. Осенью я с облегчением узнал, что А. взяла академку и вышла замуж , скорее всего, за того парня из её группы.
И вот после сессии Месье, Мэн, Ванечка и другие ребята записались в ССО-69. Я и Ник оставались в Москве. В день отъезда мы с Ником пошли провожать ребят, отъезжающих с Казанского вокзала. Я предполагал ехать в Воскресенск, готовиться к экзамену по магнитке. В портфеле лежали лекции, а ещё свитер и шапочка, которые я хотел на лето отвезти домой. Когда поезд уже готов был тронуться, и ребята махали руками, высунувшись из окон вагона, Ванечка вдруг прокричал : «Поехали с нами!». Меня как-будто что-то толкнуло в ещё открытый тамбур, и поезд поехал. Ник печально стоял со своим огромным жёлтым портфелем, в котором он не раз приносил в общагу дюжину бутылок пива, с поднятой в прощальном взмахе рукой.
Отряд направлялся в Саяны, пос. Белогорск Кемеровской области, станция Кия-Шалтырь. Там было открыто месторождение нефелиновых руд, из которых получают алюминий. Отряду предстояло работать на строительстве ж/д ветки к руднику и обогатительной фабрики, асфальтировать дорогу и бетонировать площадку около станции.
В основном ехали после 2-го курса. Нас, окончивших 3 курс, было немного, мы все были знакомы по прошлогодним ССО. На куртках у всех были пришиты эмблемы, которые были отпечатаны по моему эскизу. Был конкурс, и ребята уговорили меня принять в нем участие. Парень из комитета ВЛКСМ института, с которым мы ходили по утрам играть в футбол, пролоббировал мой эскиз. Правда, мой рисунок смотрелся лучше отпечатка, и я молчал про своё авторство. В вагоне меня без лишних вопросов внесли в список отряда и определили на свободную полку. Ехали долго и шумно, с песнями под гитару, временами нарушая сухой закон. Харизматичный Месье за прошедший год освоил игру на шестиструнке, далось ему это легко, так как он закончил музыкальную школу по классу баяна.
Когда мы приехали на место, то нас поразила буйная красота сибирской природы. Видневшиеся вдали округлые сопки были сплошь покрыты зелёными деревьями, преимущественно пихтами, а перед нами расстилалось цветущее море оранжевых жарков.
Палатки, кухня , туалеты были подготовлены и установлены стараниями квартирьеров под началом Жоры Шинкарёва, он был нам знаком по ССО-68. Правда, не с лучшей стороны. Он комиссарил и прищучивал нас за распитием спиртных напитков. Разместились в палатках по 20 человек. Получили свитеры, брюки, сапоги и телогрейки.
Палатки стояли у подножия сопки, а внизу шумела речка Шалтырка, более похожая на ручей, с изумительно чистой и холодной водой. Мы пили её, умывались ей и готовили на ней.
Весь отряд разбили на бригады. Я, Мен, Месье, Ванечка, Романов , как имеющие опыт строительства ж/д, были определены в бригаду №2 на строительство ветки к обогатительной фабрике. Работа была привычной, и мы в бригаде пользовались авторитетом. Ванечку мы выбрали бригадиром.
Недалеко от нашего лагеря располагался поселок с магазином, в котором по выходным мы покупали перцовку и распивали её, лёжа среди низкорослой жимолости, которой и закусывали.
Вдоль жд полотна росли кусты красной и черной смородины, ягоды с которых мы поглощали в большом количестве во время перерывов в работе.
Столовая была сколочена из толстых неструганных досок. Из таких же досок были сделаны столы и скамьи. Над окошком раздачи пищи была вывеска «А нам всё равно». В один из вечеров за ужином я обратил внимание на звонко смеющуюся девушку.
На следующий день, после работы, я рано пришёл к столовой, вертел в руках сигарету, не имея никакого желания закурить, и вдруг увидел её в синем платочке, быстро идущую в мою сторону. Как не раз со мною происходило по жизни, что-то заставило меня преградить ей путь и я, держа сигарету в руке, спросил: «У Вас не найдется спичек?». Она недоуменно посмотрела на меня и молча прошла мимо. Мне запомнились её сердитые светлые глаза и светлые волосы, выбившиеся на лоб из-под платочка.
Месье, который пользовался популярностью, благодаря гитаре, уже был знаком с её подругой Чащиной Татьяной. Они работали в бригаде, которая бетонировала пристанционный участок. Татьяна курила, и я выяснил у неё, что подругу звали Галя, она была с АТ и не выделяла никого из ухажеров.
Через несколько дней была очередь Галининой бригады помогать по кухне. Чистили картошку. Жора добыл где-то по - дешевке старую и мелкую. Вот тут-то я и пришёл на помощь. Сидел рядом, что-то говорил и строгал картошку, называя это художественной резьбой.
В воскресный вечер на противоположной сопке с каменистым склоном развели костер, пели песни под гитару, было прохладно, и мы уже сидели спина к спине, согревая друг друга. Стемнело. Надо было возвращаться в лагерь. Я, чувствуя необыкновенный прилив сил, подхватил её на руки и вместе с ней спустился по склону, вызывая гремящие звуки скатывающихся камней.
В последующие дни мы уже часто встречались. Она рассказала про родной Орел, своего брата Володьку, который был с того же года , что и мой брат Юрик.
В одно из воскресений мы вдвоём отправились, через посёлок по направлению к руднику, где по слухам росла черника. Сейчас удивительно, насколько было тогда в Союзе спокойное время. В посёлке жили и работали в основном «химики», осужденные по мелким статьям. Отношение с их стороны к нам было хорошее, люди любили поговорить про «как там в столицах». Мы, нисколько не опасаясь, передвигались в окрестностях посёлка . Черники оказалось мало, так как она была вычесана местными жителями специальными гребешками, зато я захватил на память большой нефелиновый камень, который потом даже привёз домой.
Галка очень уставала на своей работе, и поэтому мы редко засиживались надолго по вечерам. В её бригаде работала Агаркова Валя, девушка из моей группы. Она проинформировала Галину, что мальчик я хороший, но сильно влюбчивый и пьющий. Но от меня уже трудно было отделаться. Я не строил никаких планов, мне просто без неё было тоскливо и я искал малейшую возможность быть рядом.
Впрочем, я не пропускал мероприятия, проводимые бригадой: поход на большую сопку и тайные застолья. Я даже флиртовал с девчонками, но знал , что с Галиной у меня зреет что-то серьезное. Мне нравилось, что она не курила и не пила, а ещё от её волос исходил какой-то родной, влекущий запах.
Вообще-то, для девчонок работа была очень тяжелой, а я, как обычно будучи в ССО, здоровел и чувствовал себя прекрасно. Тетради с магниткой я так ни разу и не достал.
Ежедневно нас будила песня, транслируемая с проигрывателя, находящегося в радиорубке:
Новый день начать мы рады
И в жару и в холода
Если трудно, если надо-
Мы с тобою скажем: Да!
Периодически, на столбе с громкоговорителем оказывалась прибитая к нему гибкая пластинка с этой песней, но командир отряда Черных предусмотрительно закупил их в большом количестве, и на следующее утро снова раздавалось:
Будет солнце или буря
Мы с тобою навсегда!
Да!
Мы с Галиной уезжали в Москву как близкие друзья, но впереди был ещё ССО «Интер-70» под Ельней, после которого мы поженились осенью 1970 г.
В 2014 г. ко дню её рождения я написал такие строки:
Прошли дожди и отмели метели,
Мы много лет в одной постели,
Как птички в клетке, бойцы как в роте,
С тобой мы дома и на работе!
А в ноябре 2020 отметили золотую свадьбу. Судьба!
Январь 2021.
Свидетельство о публикации №221090301339