Общество ночных обжор старуха Ларионова 2

- Добрый вечер! Меня зовут Алина и я ночная обжора.
- Добрый вечер, Алина! (нестройно и слегка жалостливо)
- Все началось с моего парня.
(шепот, сочувственные вздохи, реплики с места: "Так оно обычно и бывает!")
- Сначала мы просто полюбили пить шампанское по ночам. Ну, знаете, бокал, второй шампанского, виноград, шоколад и персики, потом... ах, это уже неважно...
- Важно, Алина, все крайне важно, любая деталь!
(грозный шепот: "Уймитесь уже, извращенец! В ваши-то годы!" "А что в мои годы? Нормальные еще, ничего не сыплется, только порох горит!" "Лучше бы у вас так жир горел!" "Да, тише вы! Дайте девушке закончить!")
- А мне после сладкого всегда очень хочется соленого или острого, огурчика, колбаски или даже котлетки.
(стон)
- Я себе не могу в этом отказать и ем, и Славик попробовал и ему тоже понравилось. А потом он мне сказал, давай, Новый Год отмечать каждый месяц? Чтобы и оливье, и гусь, и пирожные...
(жалостливый стон)
- Я согласилась! Это так романтично было! Так празднично, и вот так я и привыкла есть ночами, а потом он меня бросииил, - Алина разревелась. Шестеро мужчин - плотных, можно сказать и толстых, попытались втянуть животы и изменить взгляд, убрать из него волчий аппетит и добавить мужественности и голод иного рода. Шестеро женщин изумленно рассматривали новенькую: Алина была не просто худой, она казалась истощенной, измученной диетами и все шестеро ночных обжорщиц - пышных и румяных, словно они только что напекли гору пирожков с капустой и всласть ими полакомились, немедленно захотели поделиться с ней бутербродами, надежно и тайно спрятанными в больших сумках.
- Почему бросил? - наконец спросил один ночной обжора - самый важный, в костюме, при галстуке, он так и не смог втянуть большой живот, поэтому отважно его выпятил, готовясь защитить хрупкую девушку от коварного возлюбленного, - вы такая... такая... хрупкая! У вас булимия?
- Нет, - еще больше расстроилась Алина, - ах, если бы! У меня метаболизм.
- Он вроде бы как у всех? - удивилась одна из шестерых обжорщиц.
- У меня он супер скоростной, мне вот так не повезлооо, - Алина снова разревелась.
- Ничего себе, не повезло! - удивилась дюжина обжор.
- Да, а Славик растолстел, меня ведьмой обозвал, обиделся и ушел!
- Ну и черт с ним, другого найдете! - с неким намеком сказал один из обжор и кокетливо втянул живот, лицо у него тут же покраснело, он закашлялся и смутился.
- Но я Славика люблю, а он меня.
- Любил бы, не бросил.
- Хороший человек любимую девушку ведьмой не обзовет!
- Мог бы взять себя в руки и не жрать по ночам!
- Вы себя слышите? Свои руки видели? Они в полночной, безлунной пустыне кастрюлю котлет найдут!
- Что вы привязались ко мне? На себя посмотрите!
- Я лучше на котлеты посмотрю, а еще лучше их съем.
- Стойте, стойте, мы же тут поддерживаем друг друга и пытаемся перестать есть ночами, что вы ссоритесь?
- Никто не ссорится! Вы на него посмотрите! Он за котлеты мать родную продаст.
- А вот за мать сейчас получишь!
- Тихо, тихо! Где тут у нас мотивирующие весы?
Все притихли. Мотивирующие весы были проклятием, ломались уже раз пять, по невыясненным причинам. В гарантийной мастерской нагло врали, что весы швыряли об стену или на кафельный пол.
- Не надо весыыы, я чувствую, что снова похуделааа, - Алина зарыдала, не видя, что двенадцать членов почти тайного общества ночных обжор смотрят на нее с легкой ненавистью.
- Не надо, так не надо, - покладисто и слишком быстро согласился толстый и важный в костюме, видать, он у них был за главного, - кто у нас хочет рассказать о своих успехах? Как держитесь, друзья?
- Хорошо, - нестройно зашумели обжоры.
- Мне котлеты покоя не дают, - признался тот, с загребущими руками, - если вот, к примеру, залаяла во дворе собака, да никак не успокаивается, надо на нее прикрикнуть, иду, а по пути у меня как раз холодильник. Чтобы ни на что не наткнуться, открываю его, свет брызжет оттуда загадочно и кастрюля с котлетами стоит на самом видном месте. Крышка стеклянная, видно, что котлет много, лежат такие аккуратные, нежные, фарш два раза прокручен, зелень добавлена, лучок, хлеб в молоке вымочен...
- А панировка какая? - спросил кто-то хрипло.
- Сухари, только сухари и жарить на смеси масел - сливочного и растительного.
- Рафинированного?
- Конечно! Хотя, это на любителя. Главное, что котлеты из самого настоящего мяса. И вот открываю я холодильник и думаю, что если одну котлетку моему верному Блэку кинуть, чтобы замолчал? Беру парочку и иду к окну.
- Доносите?
- Кому?
- Не кому, а что! Котлеты до окна доносите?
- Нет, а как вы догадались?
- Хм, подумаешь загадка века!
- Нет, не доношу. А еще в холодильнике может скучать банка с огурчиками или пучок зеленого лука и тогда...
- Хорошо бы котлету горчицей намазать или острой аджикой, только домашней, чтобы все натуральное...
- А если молодой чесночок есть...
- И обязательно домашний хлеб, еще теплый...
- Теплый? Ночью?
- А почему бы и нет? Вот, к примеру если хлебопечка допекла его в полночь, а собака залаяла в два ночи, так он спокойно может быть еще теплым.
Алина с удивлением смотрела на двенадцать обжор: шесть пышных женщин и шесть мужчин с огромными животами. Сглатывая слюну, они обсуждали рецепты котлет, потом плавно перешли к гарнирам и салатам.
"Зачем я сюда притащилась?" - подумала Алина, вспомнив изрядно потолстевшего Славика и внезапно поняв, что это именно ему сюда надо бы прийти, а она стройна и здорова и есть ей внезапно захотелось так сильно, да еще и разговоры эти... Алина тихонько встала и ушла. Ее ухода никто не заметил. Споры продолжались.
- Не могу больше! Котлет, немедленно! Со сковородки, горячих, чтобы рот обжигали!
- Эх, милый, да где их взять? Полночь на дворе, специально же так встречаемся, чтобы поддержать друг друга и не жрать.
- Есть, есть у меня одна кудесница, волшебница, чаровница.
- Эк вы соловьем разливаетесь! Кто она? Ресторатор? Держит подпольную харчевню?
- Век котлет не видать! Заранее знает, что потребуется. Вот погодите, сами увидите!
Самый толстый и важный, тот, который похоже был за главного, достал телефон, набрал номер и включил громкую связь.
- Аллё, - голос был свеж, юн, бодр и одним коротким словом обещал исполнение любого желания.
- Ларионова, готова принять заказ?
- А как же! Диктуйте!
- Котлет, дюжину твоих фирменных, салат и картошка, и водочки со льда.
(шепот: "У нее и спиртное есть? Чудеса!")
- Есть. Дальше!
Вроде бы самый главный сделал рукой плавное движение, как скатерть самобранку расстилал и телефоном завладела одна из дам.
- Пиццу карбонара, только яйцо вареное покрошите, не надо целиком запекать и перца побольше и пивка, тоже из холодильника. Сделаете?
- А как же!
- К пицце пиво! Что за ужасный вкус! Вина надо, красного, сухого, легкого.
- Вам надо, вы и просите, а мне пива.
(шепотом: "А у нее сильно дорого? Ночь ведь, наценка..." смущенно: "У меня с деньгами не очень...")
- Угощаю! Не каждый день так душевно собираемся, - тот, который вроде бы самый главный махнул рукой, как Царевна-лебедь, наколдовывающая богатый стол. В руке у "лебедя" была зажата кредитка.
- Шницель можете?
- А то!
- А мне пасту с креветками!
- Рассольник есть?
- Найдем!
- А солянка? Ромштекс и отбивная?
Голос в трубке тихонько смеялся и на все запросы отвечал "да".
- Все! Беги Ларионова, ждем тебя, как иссушенные жаждой пионы.
- Почему пионы?
- Не знаю, просто представилось почему-то.
Двенадцать ночных обжор тревожно и нетерпеливо ждали загадочную Ларионову, у которой в полночь почему-то кипели бульоны, жарилось мясо и нарезалась ленточками паста.
- Не верю! Вот чем хотите поклянусь, но не верю я этой Ларионовой! Не может тако...
В дверь громко постучали, скорее всего ногой, и обжоры встрепенулись.
- А что я вам говорил?
Полгода назад
- А ну, стой! - страшно помолодевшая старуха Ларионова цепко схватила Степаныча за руку, - куда намылился? С паспортом обещал помочь!
- Надоела ты мне, старуха, хуже всякого участкового, ты как жена нелюбимая и языкастая, все ноешь и пилишь, - Степаныч попытался от Ларионовой удрать. Нутро горело и бутылка водки, покойно и надежно лежащая в руке, манила и обещала блаженство.
- Так нечестно, - как-то по-детски пожаловалась псу Бельчику Ларионова и Степаныч тяжело вздохнул.
- Ладно, пойдем.
Ларионова думала, что придется за новым паспортом ехать в большой город, а Степаныч только адрес даст, но он быстро и уверенно пошел на автобусную станцию, где отпихнул парочку молодых и влюбленных студентов от окошечка с надписью "Касса", сунул туда руку с бутылкой, потом опомнился, вытащил, сунул другую и скрутил довольно загадочную фигу. Влюбленные попытались возмутиться, но кассир прокричал, что у него технический перерыв и загородил окошко изнутри дорожным знаком "кирпич", ранее позаимствованным на соседней улице.
- Чего тебе? - кассир недовольно посмотрел на Степаныча, Ларионову и брезгливо на пса Бельчика, который вознамерился пометить ножку кассирского стула.
- Паспорт нужен. Ей, - пояснил Степаныч.
- А старый куда дела? - кассир - невзрачный мужичок в грязной рубашке и отутюженных брюках, Ларионову игнорировал.
- Он старый, ты ж сам все знаешь. Слышишь, продай и мы пойдем, у меня тут дело.
- Понятное дело. Должок когда отдашь?
- Ах ты курва пятнистая, сколько ж тебе можно отдавать?
- Ничего не знаю, матушка твоя обещалась, так что...
- Чего тебе надобно, ирод ты безусый?
Ларионова заслушалась. Разговор был непонятный и интересный и даже про паспорт она забыла.
- А вот ей поможешь!
- И старуху в рабство?
- Какое рабство? - вроде бы удивился кассир, но Ларионова поняла, смешно этому странному мужичку и радостно отчего-то. - Никакого. Все честь по чести, ты объяснил ей, она поможет другим.
- Как поможет?
- А по-разному! - кассир вроде бы задумался, но Ларионова видела, как нервно и радостно дергаются его пальцы и ноги словно в пляс собрались, - ты, старуха, готовишь хорошо?
- Умею немножко, - схитрила Ларионова. Как тут плохо готовить с натуральными продуктами?
- А  тогда вот тебе паспорт, служебный телефон и ключ от кухни, то есть квартиры и отправляйся!
Ларионова удивленно открыла паспорт. Все верно, ее фотография. Ее - молодой и счастливой, и фамилия, и имя ее, а вот дата рождения другая, подходящая под возраст и прописка не та.
- Что-то я не понимаю, вы вообще кто? - строго спросила недоверчивая Ларионова.
- Черт, конечно, - тоже удивился кассир.
- Тот самый? - уточнила Ларионова.
- Один из, нас же много, я вот к вашей местности приписан, курирую исполнение заветных желаний и плату собираю.
- Души? - ужаснулась Ларионова и собралась драпать. Прожить без паспорта можно, а вот без души тяжко.
- Нет, нельзя их забирать, - с горечью ответил черт, - это прерогатива ангелов, недавно суд выиграли, твари крылатые.
- И какая же плата? - не отступалась Ларионова.
- А вот чужие желания и будешь исполнять.
- Долго? - Ларионова еще не решила, хорошо это или плохо и стоит ли соглашаться.
- Разве тебе Степаныч не говорил? Три года у тебя испытательный срок будет, а там посмотрим.
- Что посмотрим?
- То! Ты покашеварь для начала, приставлю я тебя к одному голодному, сильно он меня просил.
Ларионова подумала и согласилась. Так начался первый год ее испытательного срока.