Мальчик. Утки. Незабудки. или притча о вреде чрезм

Жил-был художник . И захотелось ему такую картину нарисовать, чтобы равной ей по всему свету не было. Чтобы прославиться на весь мир, ну и денег заработать на холсты и новые краски.
Думал-думал, чтобы такое уникальное произвести, чтобы всех удивить. Не может догадаться…
Смотрел-смотрел — ничего не высмотрел: все пейзажи городские другими мастерами подсмотрены и на полотна воплощённые…
Пошёл в лесу поплутать — музу в чаще поискать. Опушки да полянки, ромашки да саранки — всё сто раз нарисовано, другими намалёвано. Нет, не находиться сюжет интересный для стоящей картины.
Совсем уже художник загоревал — ни вдохновения, ни художественного прозрения! Выбрался из лесу и огородами до посёлка Одуваново незаметно дотощился…

И, вдруг, видит мальчик деревенский. Идёт по травке яркой, изумрудовой. В правой руке у пастушка прутик маленький — утяточек жёлтеньких впереди себя гонит, к ручью провожает. В левой руке букет держит: незабудок голубых по дороге где-то насобирал.
Умилился такому видению художник и поблагодарил небеса за посланное откровение.

Прибежал домой — быстрей на палитру краски выдавливать. Подмалёвок перво-наперво набросал: небо — «кобальт», трава — «зелёная изумрудная», утки новорожденные— «жёлтый кадмий». И — незабудки, как от неба фрагментики..
Посмотрел на будущее произведение — хорошо получается: и композиция устойчивая, и цвет и свет, и настроение!

С этого момента день с ночью смешались для мастера. Рисует с раннего утра до тёмной полночи. Обед и ужин на ходу. Когда и совсем поесть забудет. Бывает и в три часа ночи вскочит и к мольберту: здесь бы света побольше, а здесь глубина требуется. Целый месяц творил, вкладывался. Каждый волосок на голове мальчишки выявил, каждую ресничку не пропустил… Румянец обозначил — горит, как настоящий, через загар карамелевый огнём высвечивает.
Утята тоже как живые: вот-вот с холста соскочут в суете своей. Каждый утёнок личность отдельная. Каждый проказник со своим настроением.

Незабудки тоже долго рисовал, переделывал, чтоб не только цветом их зритель наслаждался, но и аромат почувствовал фиалетовый.

Тридцать дней художник над шедервом бился, выписывал, не ленился. Несколько раз на тоже место, где раз первый раз увидел паренька, возвращался, чтобы натуру живьём ещё раз разглядеть.
Наконец — готово произведение, исправлять нечего, и добавить — тоже! Можно выставлять для всеобщего изумления.
Пошёл художник в местный Дом Культуры. Попросил директора: так мол и так, хочу картину свою разместить у вас в центральной зале. Ну и продать тоже хотелось бы, если покупатель найдётся.
— А картина то натуральная, на холсте писанная? — спрашивает директор.
— Очень даже рукотворная, — убеждает художник. Маслянными красками настояими, не акриловыми, как положено, исполненная.
— Это хорошо,— обрадовался директор. Очень нам хочется живописью современной насладиться. В субботу можешь выставляться. Афишу подготовим.
Радостно художник побежал домой.

В пятницу утром, на дверях Дома Культуры появилось красочное обьявление:

Дорогие жители посёлка Одуваны!
Приходите завтра на выставку заезжего художника Старателева. К вашему вниманию будет представлена в единственном экземпляре уникальная картина маслом «Мальчик. Утки. Незабудки.»
Желающие (у кого есть деньги) могут приобрести картину себе в личное пользование.
Спешите быть первыми.
Открытие выставки в 9-00.

Администрация.

К девяти утра около культурного учереждения собралось всё поселение. Всем хотелось посмотреть, что там Старателев настарался.
Двери Дома распахнулись, и жители, обгоняя друг дружку, поспешили во внутрь.
Посреди зала, на сцене, накрытое старой бархатной занавесью, стояло огромное четырёхугольное полотно.

Старателев, не скрывая волнения, на дрожащих ногах подошёл к сооружению и широким взмахом руки сдёрнул ткань с картины.

В зале стояло тихо.

«Обалдели от шедевра и от моего мастерства!» — подумал живописец, и прикрыл свои уши, чтобы не оглохнуть от аплодисментов.

Аваций не последовало. Даже гула одобрения не послышалось. Люди постояли ещё минуту и с обидой на лицах стали разбредаться.

Старателев ничего не понимал:
«Что это? Куда вы? » — беззвучно кричал он и протягивал руки к уходящим.

Среди посетителей он увидел мальчика которого рисовал:
— Друг, мой! — подбежал к живой натуре, — неужели, ты, не узнал себя?
— Узнал, как же …, — ответил мальчик. И утята бабкины. И незабудки с нашего луга!
— Да, — пролился в чувствах художник. — Я всё изобразил: каждую травинку уважил. Каждую пушинку на груди утят не пропустил. Каждую веснушку на твоём носу... Я чуть не умер, воплощая лепесточки, этих (будь они неладны!) незабудок. О, жестокосердные жители посёлка Одуванов! Чем же не угодила вам моя картина?

— Да нет, это не картина! - махнул рукою мальчик.
— А что?
— Фотка обыкновенная!