Страшная тайна Симонова Жди меня. Полный текст

    © Copyright: Александр Фильцер, 2021
    Свидетельство о публикации №221090300875
    Любой вид копирования текста запрещен.
    Можно указывать адрес ссылки: http://proza.ru/2021/09/03/875

    Я уже публиковал этот текст по частям. Теперь представляю повесть полностью.
    БЛАГОДАРЮ ТЕ НЕСКОЛБКО ТЫСЯЧ ЧИТАТЕЛЕЙ, КОТОРЫЕ УЖЕ ПРОЧЛИ МОЙ ТЕКСТ.
    МНЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ УСЛЫШАТЬ ВАШЕ МНЕНИЕ О НЕМ И ВАШИ ЗАМЕЧАНИЯ.
 
          Страшная тайна поэта Константина Симонова:
          «Жди меня, и я вернусь. Только очень жди».               
          Повесть-воспоминание и повесть-исследование.

     ВВЕДЕНИЕ
     *
     Однажды посетитель моего московского музея подарил мне журнал, который назывался «Отечественная война». Каково же было мое удивление, когда я увидел, что журнал издан в 1915 году и посвящен событиям Первой мировой. Сегодня не каждый знает, что это было название той войны. А до этого «Отечественной» называли войну 1812 года.
     *
     Песня «Священная война», судя по всему, была написана Александром Боде в 1916, а Лебедев-Кумач только добавил к ней свои строфы. Вряд ли Лебедев-Кумач к 24 июня 1941 мог создать текст под таким названием.
     Строфы, написанные в 1916 году, резко отличаются от виршей плагиатора.

     Текст Александра Генриха де Боде:
«Вставай страна огромная,
Вставай на смертный бой
С тевтонской силой тёмною,
С проклятою ордой.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, –
Идёт война народная,
Священная война!
Пойдем ломать всей силою
Всем сердцем, всей душой
За нашу землю милую,
За русский край родной».
     И еще:
«Уже тевтонская волна
на месте кружится и стынет.
Настанет время, и она
в бессильной ярости отхлынет».
    
     А вот в спешке добавленное Василием Лебедевым-Кумачом после 22 июня, и уже 24 июня 1941 опубликованное в газетах вместе с текстом А. Боде, но под именем Лебедева-Кумача:
«Как два различных полюса,
Во всем враждебны мы:
За свет и мир мы боремся,
Они – за царство тьмы.
Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
Мучителям людей…»

     Александр де Боде: Пусть ярость благородная вскипает, как волна…
     Василий Лебедев: Дадим отпор душителям всех пламенных идей…
     Только человек очень далекий от поэзии может предположить, что эти строки написал один и тот же автор.
   
     Наверное, к этому надо добавить, что на Пленуме правления Союза писателей СССР, член Центрального Комитета ВКП(б) и кавалер Ордена Ленина, Александр Фадеев, а он тогда фактически возглавлял Союз, еще в ноябре 1940 обвинил политрука Василия Ивановича Лебедева в воровстве двенадцати! текстов у разных авторов. Причем самый известный пример плагиата, которым регулярно занимался политрук, песня Фани Гордон-Квятковской "У самовара я и моя Маша", в этот список не вошел. И только после смерти Кумача, Фаня получила в 1979 году от фирмы "Мелодия" такое письмо: «В связи с письмом СЗО ВААП о защите имущественного права и авторского права на имя т. Квятковской Ф.М. управлением фирмы „Мелодия“ дано указание Всесоюзной студии грамзаписи начислить причитающийся т. Квятковской Ф.М. гонорар за песню „У самовара“, а также исправить допущенную в выходных данных песни ошибку…»
      Но при жизни Лебедев-Кумач, как и Шолохов, был для власти в доску своим и поэтому неприкасаемым.
     *
     Еще меньше граждан Российской Федерации знают в какой период наше многострадальное государство называлась Российской Республикой и какой у РР был гимн.
     Нет памяти о прошлом…
     *
     «Нет памяти о прошлом, и о тех, кто будет, не останется памяти у тех, которые будут после». Царь Шломо, книга «Коэлет», по-гречески «Екклесиаст», а в переводе на русский «Собиратель».
   
     ТАЙНА ПОЭТА КИРИЛЛА СИМОНОВА

     *
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Изменив вчера.

Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.

Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как любовь храня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
     декабрь 1938 – январь 1939

     Это стихотворение русского поэта и дворянина Кирилла Симонова, сына активного участника белого движения генерал-майора Русской императорской армии Михаила Симонова, бежавшего после поражения белых во Францию, и его жены, княжны Александры Оболенской, оставшейся в России.
     *
     Когда-то я обещал, что сохраню эту историю в тайне, чтобы не навредить Симонову. Но сейчас его самого давно уже нет, ушли в никуда все четыре его жены, а его дети и внуки скорее всего об этом ничего не знают. Обычно в таких случаях говорят, он унес свою тайну с собой в могилу. Но у Симонова и могилы-то нет, его прах был развеян над полем под Могилевом, где он в июле 1941, будучи военным корреспондентом, наблюдал за ожесточенными боями. Поэтому расскажу, что мне когда-то довелось услышать, а доброжелательный читатель пусть сам рассудит, что здесь правда, а что легенда или вымысел.
     *
     Бабушки не стало, когда я пошел во второй класс. На каникулы, чтобы я не гойдал по улице с мальчишками, меня взяла к себе ее младшая сестра, которая недавно вернулась в Москву. Она получила комнатку в коммуналке и уже успела кое-как в ней обустроиться. Двойные окна были проложены ватой и обклеены бумажными полосками. Зимние узоры закрывали нижнюю часть окна, а в оставшеюся был виден двор и одинокий фонарь, освещающий только небольшое пространство под собой. К тете Нине пришла подруга, меня рано уложили спать и отгородили ширмой. А они, погасив верхний свет, зажгли похожую на черного лебедя настольную лампу и уселись пить чай с черными сухарями.
     Судьбы подруг были похожи, как отражения в зеркале.
     Еврейка тетя Нина преподавала и начальствовала в Институте красной профессуры, вышла замуж за армянина и уехала в Свердловск, куда мужа назначили директором железной дороги.   
     Армянка тетя Ашхен тоже была большевичкой, вышла замуж за грузина, который был первым секретарем горкома, и тоже волею судеб и высокого начальства попала в Свердловск.
     Их мужей расстреляли в 1937, молодых вдов посадили, а по отбытии срока отправили в ссылку. Та же участь тогда постигла около 18.000 жен репрессированных, и до 25.000 детей были помещены в детские дома. Но по малости лет я обо всем этом не знал и не задумывался.
     У каждой из них остались на «свободе» по два сына, которые стали сиротами, сразу лишившись и отца, и матери.
     Потом я узнал, как моей тете «жутко повезло». Ее следователем был молодой черкес или чеченец, который дико кричал, бил кулаком по столу, но никогда не бил саму подследственную. Часто бывало, что к ним в камеру после допросов приволакивали избитых и окровавленных женщин. Иногда случались изнасилования. Но Нину такая судьба миновала. Однажды кавказец зашел к ней со спины и наклонился. Нина почему-то подумала, что он хочет откусить ей ухо. Но следователь прошептал: «Нина Марковна, вы меня не узнаете?» Нина ошалело затрясла головой. «Вы у нас в академии лекции читали. Вы, главное, ни в чем не сознавайтесь и ничего не подписывайте. Тогда, может, и обойдется». Нина от всего этого зарыдала, а следователь, как сумасшедший, заорал: «Ты будешь сознаваться, сука!» И изо всех сил ударил толстой книгой по столу.
     *
     Один из сыновей тети Ашхен умел играть на гитаре и сочинял песни. Мне нравилась его песня про троллейбус, который едет по Москве. Я ее не очень понимал, но она была красивой. Я ему сказал, что когда вырасту, то тоже буду придумывать песни. Ему это понравилось, и он спросил: «А о чем будут твои песни?» Я подумал и сказал: «Про трамвай». Все стали смеяться, а он пообещал научить меня играть на гитаре, когда у меня подрастут пальцы.   
     Когда они с мамой ушли, я взял листок, послюнявил карандаш и обвел свою ладонь с растопыренными пальцами. Через два дня я приложил пальцы к бумаге. Какие-то уже немного выросли, а другие почему-то стали меньше. Потом я эту бумагу потерял.
     Я вообще много чего терял в жизни.
     *
     У меня была тетрадь, в которую я переписывал стихи разных поэтов. Писать было долго и муторно. А еще можно было поставить кляксу. Поэтому я звал сына дворничихи, Колю Корнеева, который жил под нами на четвертом этаже. Он учился в пятом классе и писал лучше и быстрее. «Анчар», «Отделкой золотой блистает мой кинжал», «Три пальмы», «Хас-Булат». Был в тетради и стих Симонова «Жди меня». Стихи эти я знал тогда наизусть, а Коля учил меня совсем другим дворовым или, как говорила мама, хулиганским стихам. Дурно на меня влиял.
     «Онегин, я скрывать не стану, безумно я люблю сметану. Отдай мне порцию твою. Уйди. Я сам ее люблю!»
     *
     Свет от настольной лампы красиво пронизывал ширму. Легкие тени бродили по потолку. Я не спал и слышал, как подруги, склонив головы, шептались.
- Симонов порядочный человек!
- Да не может быть.
- Сама подумай.
- Но об этом никто не должен знать.
- Уж, мы-то его точно не подведем.
- Нет, ну ты представь, какой мальчик…

     *
     А песенку про трамвай, когда вырос, я все-таки написал. Только назвал ее «Песенкой о женщине»:
Верность, искренность, любовь!
Голубое платьице.
Я по скверику иду,
она в трамвае катится.

Скромность, чистота, апрель.
А вот моя любимая!
В головах гуляет хмель.
Улица бензинная.

Доброта, заботы, страсть.
Ах, как красиво смотрится!
Если рядышком идет -
на картинку просится!

Я ее под локоток,
или обнимая.
Ведь не кто-нибудь со мной,
а женщина родная!

     *
     Прошли годы. Много лет. Бывало, иногда, что тетя Нина и тетя Ашхен сорились. Например, Нина говорила: «У Евтушенко есть гражданская позиция, а у твоего гитариста нет!» «Неправда, - возражала Ашхен. - У него тоже есть!» «И какая у него позиция? Троллейбус, ресторан, женщины?» «Что ты от него хочешь? Он ведь в конце концов грузинский мужчина!»
     Когда аргументы иссякали, то тетя Ашхен говорила: «Что ты от него хочешь? Он ведь в партию вступил». Но Нина была непреклонна.
     На этом они окончательно разругались. Нина ее обидела, и некому стало научить меня играть на гитаре.
     Правда гитары у меня тогда тоже не было.

     РУССКИЙ ДВОРЯНИН КИРИЛЛ СИМОНОВ

     «Большинство наших писателей являются подголосками эпохи. И так как это пока является главной доблестью, то все стараются перекричать друг друга в проявлении энтузиазма, оптимизма и бодрости».
            Пантелеймон Романов, из дневника, 1934

     «…палачи создали такие условия, что люди утратили малейшее понятие справедливости и под угрозой смерти не смеют и думать о том, что на свете есть совесть, честь, человечность…               
     А много ли протестовал сам Катаев во время сталинского режима? Он слагал рабьи гимны, как и все».
           Корней Чуковский, из дневника, 24.11.1962

     *
     Когда мы говорим о литераторах-дворянах на службе у «советов», то первыми вспоминаются: граф Алексей Толстой, автор «Петра I», Сергей Михалков, соавтор насквозь лживого текста гимна Сов. Союза: «Сквозь грозы сияло нам солнце свободы, и Ленин великий нам путь озарил; нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил!», и, конечно, Кирилл Симонов, сын царского генерал-майора Михаила Симонова и княжны Александры Оболенской.
     Оболенские были одним из древнейших княжеских родов России, ведущим свое происхождение от Рюрика. Основатель рода, князь Константин, еще в 13 веке получил от отца, князя Юрия Тарусского, во владение земли по реке Протве. Там и был отстроен городок, который назвали Оболенск.
     Отца своего, Кирилл, родившийся в 1915 году, не помнил. Тот тогда пропадал на фронтах Первой мировой, потом примкнул к белому движению, был ближайшим сподвижником генерал-лейтенанта, барона Петра Врангеля, бежал от большевиков в Польшу, а оттуда во Францию. Пока отец воевал, мать, которая была на девятнадцать лет моложе мужа, загуляла и, не разведясь, вышла замуж за бывшего полковника Русской императорской армии Александра Иванишева. Кириллом, как мне рассказывали, родители назвали Симонова в честь великого князя Кирилла, внука Александра II и двоюродного брата Николая II. В 1924 князь Кирилл, живший в то время в Германии, провозгласил себя всероссийским императором. В деталях я сейчас не уверен, но стараюсь передать так, как когда-то слышал. Только в 1939, в возрасте двадцати четырех лет, Кирилл Симонов поменял свое имя на Константин. Но его мать и другие члены семьи не одобрили нового имени. Сын поэта, кинорежиссёр и правозащитник Алексей Кириллович Симонов, родился в августе 1939, а внук Кирилл Алексеевич в 1983. 
     Мальчик из известной дворянской семьи в те годы был обречен на нелегкие испытания, на лагеря принудительного труда, разбросанные по всей стране, в которые он мог попасть только из-за своего происхождения, а в худшем случае и на расстрел. Поэтому заботливая мать стала делать ему новую биографию. После окончания седьмого класса она отдала Кирилла в фабрично-заводское училище и поспособствовала тому, чтобы он какое-то время поработал токарем. В дальнейшем такая «трудовая» биография ему действительно помогла.
     *
     "Сведения о количестве детей, содержащихся в концлагерях Тамбовской губернии на 1 августа 1921 г. Всего: 1155 человек".
     Из протокола № 1 заседания комиссии по делам детей-заложников.      
     *   
     Когда в мире появляется какая-нибудь новая религия или идеология, то она обычно обещает людям что-нибудь хорошее: мир и благополучие, справедливость и равенство, светлое будущие и рай на земле или после смерти. Но ничего из этого никогда не дает, зато сразу начинаются пытки и убийства невинных людей, инквизиция или тюрьмы и лагеря НКВД, яркие костры, на которых никонианцы жгут своих братьев старообрядцев, монастырские тюрьмы и, обязательно, преследование всех, кто осмеливается думать и иметь свое мнение.
     Судьба нашего родственника Глеба Лебле была в чем-то похожа на судьбу К. Симонова. Он жил в то же время, тоже скрывал свое дворянство, но, когда решил жениться, то нашел невесту из своего круга, предки которой были генералами и адмиралами императорской армии.
     В XVI, XVII и XVIII веках христиане-католики Франции безжалостно убивали христиан-протестантов. Предки Глеба были гугенотами. Они бежали из Франции в Пруссию, а один из них, Пьер Лебле, перебрался оттуда в 1784 году в Россию и в возрасте шестнадцати лет стал солдатом Преображенского лейб-гвардии полка. Именовался он Петром Ивановичем, происходившим из прусских дворян, воевал против французов в 1812, потом в Европе, и дослужился до подполковника. От него пошла российская ветвь дворянского рода Лебле.
     Глеб Лебле учился на юридическом факультете МГУ примерно в одно время с моей мамой. Мама по окончании юрфака пошла работать следователем по уголовным делам в МУР, но вовремя поняла, в какой гадючник она попала. Уволилась, получила второе высшее образование и стала работать экономистом. Когда через много лет она захотела собрать своих однокурсников по юрфаку, то оказалось, что все они, кроме одного, были расстреляны или сгинули в лагерях, погибли на войне или умерли от инфарктов.
     А Глебу его сокурсник, ставший прокурором, сказал: «Что вы делаете в Москве, Глеб? Да еще с такой фамилией! Вам надо немедленно скрыться». Лебле уехал в маленький городок Судогду Владимирской области.
     Судогда – это еще одно финно-угорское или татарское название, запечатленное на карте бесконечной России. Подобных названий, если поискать, можно найти там больше, чем названий русских.
     В Судогде он работал адвокатом. Глеб был необыкновенным человеком, интеллигентом, который по своим убеждениям и поведению никак не вписывался в окружающую его советскую действительность. Всем помогал, за всех заступался, если считал, что кто-то невиновен, то выходил с апелляцией в областной и верховный суды. Он много знал, был интересным рассказчиком и собеседником. Всегда спокойным, безукоризненно вежливым, никогда не произносившим бранных слов, которыми пользовалось окружающее его население и местное начальство. Когда он приезжал в Москву, то останавливался у нас. Они с мамой всегда находили интересные темы для беседы.
     Когда я сравниваю этих двух русских дворян, то сравнение явно не в пользу Симонова. Лебле, в отличие от Симонова, никогда не стал бы участвовать в травле Ахматовой, Зощенко и Пастернака, не преследовал бы, по приказу свыше, евреев, только за то, что они евреи, не лишал бы их работы, а старался бы помочь всем гонимым бесстыжей властью. Не подписал бы писем против Солженицына и Сахарова.
     А Симонов, после того как облапошил всю страну своим стихотворением «Жди меня», вступил в партию в 1942 и в дальнейшем принадлежал к высшей партийной номенклатуре.
     Он был заласкан Джугашвили до невозможности.
1942 - Сталинская премия первой степени, 100.000 рублей.
1943 - Сталинская премия второй степени, 50.000 рублей.
1946 - Сталинская премия второй степени, 50.000 рублей.
1947 - Сталинская премия первой степени, 100.000 рублей за пьесу «Русский вопрос». Из энциклопедического словаря, изданного в 1955 году: «В пьесе «Русский вопрос» Симонов сатирически изобразил продажность американской печати, находящейся на службе поджигателей войны, и создал образ честного передового американского журналиста».
1949 - Сталинская премия первой степени, 100.000 рублей.
1950 - Сталинская премия второй степени, 50.000 рублей.
     Всего журналист-подполковник, а после войны полковник Симонов, получил от Кобы шесть Сталинских премий. На одну больше получил только авиаконструктор и генерал-полковник Сергей Ильюшин.
     С 1945 по 1948 Симонов несколько раз выезжал заграницу: США, Япония, Китай. Посетив Францию, уговаривал Ивана Бунина вернуться в СССР. Но задания не выполнил. Не уговорил.
     Кроме того, он был депутатом Верховного Совета СССР с 1946 по 1954 и депутатом Верховного Совета РСФСР в 1955.
     Кандидатом в члены ЦК КПСС в 1952—1956.
     Он мог бы делать успешную партийную карьеру и дальше, но, поставив на Кобу, не угодил пришедшему к власти Никите Хрущеву.
     «Нет слов таких, чтоб ими рассказать, как мы скорбим по Вас, товарищ Сталин… И наш железный Сталинский Цека, которому народ Вы поручили, к победе коммунизма на века нас поведет вперед, - как Вы учили!» К. Симонов, 7.3.1953.
     Впрочем, не только К. Симонов, но и другие поэты тогда отметились подобными виршами.
     Такое подлое было время.
     Но оказалось, что все это не «на века», а на тридцать с чем-то советских лет полураспада.
     А потом началась уже другая история с географией.

     *
Мне снится та страна,
в которой вроде жил,
по лезвию ножа
входил и выходил,

сквозь сон не разберешь –
своя или чужая:
"Воронеж, ворон, нож…" –
но точно не родная.

Бандиты, мусора,
генсеки и шалавы –
адепты грабежа,
поборники халявы.

Унылых деревень
похмельный серый цвет.
Зима там правит бал.
Есть страх, а счастья нет.

Железный "воронок"
сквозь улочки гремит…
А сердце-дурачок
то любит, то болит.
                А.Ф.

     *
     Послевоенный 1946. Год голодный и холодный, в разрушенной и нищей стране. Вот как описывает Ольга Ивинская, любовница Пастернака, главного редактора «Нового мира», с которым она тогда работала. «Новый редактор вошел к нам, опираясь на толстую трость, в пижонской лохматой кепке. Модное симоновское пальто американского покроя... На пальцах нового редактора красовались массивные перстни. Вероятно, под его вкус заработал и роскошный темно-красный вестибюль с аляповатыми золочеными карнизами. Симонов – мечта всех московских женщин, себе адресующих его знаменитое «С тобой и без тебя», – красиво грассировал, обладал пышной шевелюрой с бобровой сединой, ходил в мешковатом и модном американском костюме и принимал с удовольствием и союзников, и недавних своих фронтовых друзей. Для него для первого был отделан великолепный кабинет, мы же – завы – пока отдельных не имели… сидели одно время рядышком в глубине вестибюля…»
     *
     Сам Сосо Джугашвили был абсолютно безродным человеком, и ему льстило, что русские дворяне заискивают перед ним, ищут покровительства и безудержно восхваляют. Родители Сосо родились в семьях крепостных крестьян. Его отец, Бесо, сапожник и алкоголик, бросил семью и погиб в пьяной драке, напоровшись на чей-то нож. Мать, Кеке Геладзе, была прачкой и поломойкой. «Я работала поденно и воспитывала сына. Трудно было. В маленьком темном домике через крышу протекал дождь и было сыро. Питались плохо».
     Когда маленького Сосо крестили, то поп заметил у него на ноге сросшиеся пальцы. «Это плохой знак, - сказал он Кеке. - Назови сына именем большого праведника». И предложил имя Иосиф.
     Йосэф, сын Яакова, был оторван от семьи, жил с чужим народом в чужой стране, стал вторым лицом после фараона и обладал в Египте большой властью. То ли осетин, то ли грузин Джугашвили, названый в честь библейского Иосифа, в чем-то, и правда, повторил его судьбу. Он тоже оставил родную Грузию, жил в холодной России в среде чуждого ему народа и обладал неограниченной властью. Только Йосэф старался делать добро, спасал Египет от голода, а помеченный нечистым Сосо всю жизнь творил и множил зло, убивал без счета и морил голодом целые народы.
     *
     1991 год, последний год существования Советского Союза –  государства, которое просуществовало всего 69 лет. Генпрокуратура и МВД предоставили Верховному Совету РСФСР данные о числе пострадавших от безумной власти за годы правления Ульянова, Джугашвили и других, начиная с 25 октября (7 ноября) 1917 года. Тех, кто были арестованы, приговорены к лагерям принудительного труда, расстреляны, раскулачены, сосланы или выселены, умерли с голоду и т. д. Всего таких граждан СССР насчитали около 50.000.000. Прибавьте к этому внесудебные преследования, которым подвергались члены их семей. Цифры эти были несколько завышенными, так как некоторые попадали под репрессии по нескольку раз. Например, поэта Мандельштама посчитали два раза: ссылка в Чердынь, а затем в Воронеж, 1934-1937, и пять лет лагерного срока с 1938. Художник Гершов в 1931 году был сослан, потом воевал, а после войны отбывал срок с 1948 по 1956. Та же судьба выпала дяде моей жены, да будет благословенна ее память. Ссылка, война, срок.
     В том числе с 1941 по 1945-й СМЕРШ, госбезопасность и суды арестовали и осудили 994.300 красноармейцев. 428.000 отправили в штрафбаты, 403.000 в лагеря принудительного труда, 153.000 расстреляли, то есть во время кровавой войны сами расстреляли солдат и офицеров из которых можно было составить десять дивизий Красной армии. В том числе были арестованы 101 генерал и адмирал. 12 из них умерли под пытками, 81 расстреляли или отправили в лагеря, 8 оправдали. 80 лет прошло с начала войны, но значительная часть архивов все еще остаются засекреченными для историков и для народа.
     30 января 1930 года власти начали уничтожать кулаков как класс. В результате 7.000.000 граждан СССР, зажиточных крестьян и членов их семей, умерли от голода.
     Власть имущие панически боятся своей собственной истории.
     *
     Интересная для психоаналитика деталь. Историкам известны 32 псевдонима Сосо. Он под ними скрывался или подписывал свои статьи, письма и записки. И. Бесошвили, Нижерадзе, Чижиков, Иванович, Василий, Гилашвили, Сосели, Давид, Меликянц, Чопур, а также К. Като, К. Стефин, Коба Иванович, Коба, К. Солин, К. Сталин, К., К.С., Ко., К. Ко., Товарищ К., С-н. К, Ст. К. и другие. Половина псевдонимов с заглавной буквой «К» - первой буквой имени матери, которая его жестоко избивала. Или эти «К» от его любимого псевдонима Коба?
     *
     Симонов, конечно, не был всю жизнь убежденным сталинистом. Он был конформистом, как и многие другие прогибался под бесчеловечной властью и получал от этого значительные дивиденды. Позже он писал о «Деле врачей»: «Членов и кандидатов в члены ЦК (а он был кандидатом в члены ЦК КПСС с 1952 по 1956), знакомили с документами, свидетельствующими о непосредственном участии Сталина во всей истории с «врачами-убийцами», а также с показаниями арестованного начальника следственной части Министерства государственной безопасности о его разговорах со Сталиным, о требованиях Сталина ужесточить допросы… Были там показания и других лиц, всякий раз связанные непосредственно с ролью Сталина в этом деле. Были записи разговоров со Сталиным на эту же тему… Чтение было тяжкое, записи были похожи на правду и свидетельствовали о болезненном психическом состоянии Сталина, о его подозрительности и жестокости, граничащих с психозом».
     Но написать после того, что произошло «записи были похожи на правду»?
     Почему всегда готов вредить России, лишать людей свободы и мучить невиновных, какой-нибудь очередной Коба Адольфович Ульянов?
         
     *    
Что-то я не припомню таких холодов!
Это, щеки надувши, Борей
гонит воздух холодный от полярных кругов,
но тепло нам в квартире твоей.

Освещает торшер потолок и ковер,
в твоей спальне стоит тишина,
а мерещится дальний ледовый простор –
город стужею сводит с ума.

Мы живем на просторах великой страны.
Ненадежный московский уют
охраняют покуда четыре стены,
где нас холод и снег не убьют.

Если мы не замерзнем, не выдаст Господь,
если мы доживем до весны –
я, как сказку, рассказывать стану тебе
наши долгие зимние сны.
                А. Ф.

     СИМОНОВЫ, КАК ЖЕРТВЫ
     И К. СИМОНОВ, КАК СОУЧАСТНИК ПРЕСТУПЛЕНИЙ

     *
     «Сегодня приходила какая-то чекистка, будто бы для проверки мебели. Они
     хорошо знают, что у меня пока никаких реквизиций высшие власти не допускают.
     И все-таки под разными предлогами заходят и вынюхивают что-то. И сразу
     видно, что зашла неспроста. Глаза бегают, от всей фигуры несет сыском».
     «Пять бессудных расстрелов, пять трупов легли между моими тогдашними
     впечатлениями и той минутой, когда я со стесненным сердцем берусь за перо».
               Владимир Короленко, 1920(?)

     *
     "На дворе затопали стальные ноги грузовиков. По всему каменному дому
     дрожь... С нар, шурша, сползали черные тени".
               Владимир Зазубрин «Щепка», 1923

     *
     Кирилл Симонов узнал о бесчинствах власти еще учась в школе. В 1920-х то одного, то другого человека из их окружения арестовывали. Арестовывали ни за что. В 1930-х сделалось еще страшней.      
     В 1927 году двенадцатилетний Кирилл видел, как проводили обыск у двоюродной сестры отчима и ее мужа, парализованного генерал-лейтенанта царской армии Евгения Лебедева. Кириллу в это время приказали сидеть на стуле «все, вместе взятое, осталось в памяти как что-то долгое и тягостное», напишет он впоследствии.
     В 1931 добрались и до их семьи, которая тогда жила в Саратове: «в десять часов к нам в дверь постучали. Мать была нездорова, болела, лежала с небольшой температурой. Отчим открыл дверь… Мне никогда не приходило в голову, что это может быть у нас, но это было у нас дома происходил обыск. Я зажег свет, вскочил босиком с постели и увидел троих незнакомых мне людей…» Обыск продолжался до утра, отчима, бывшего полковника Русской императорской армии Александра Иванишева, увели, а семью выселили. «Командир и комиссар школы (в которой отчим преподавал курсантам военные науки) распорядились немедленно выселить семью арестованного комбата А. Г. Иванишева из занимаемого ею казенного помещения». 16-летний Кирилл и его мать, княжна Александра Оболенская, оказались практически на улице.   
     «Тюрьма, в которой сидел отчим, была на одной из улиц где-то недалеко от центра города, свиданий с ним не давали, потому что он находился под следствием, но передачи принимали - два раза в неделю. Через четыре месяца отчим вернулся». Оставаться в Саратове стало опасно, и семья уехала в Москву.
     В 1935 трех теток Кирилла, родных сестер его матери, княжон Людмилу, Дарью и Софью Оболенских, арестовали и выслали в Оренбург. В 1937 их вторично арестовали уже в ссылке. Тетю Софью, которую он очень любил, расстреляли 25.10.1937 за то, что она была дворянкой. Парализованная тетя Дарья умерла в тюрьме в 1938. Людмила в возрасте 80 лет вернулась в Москву в 1955 и в этом же году умерла.
     «Мы не только уничтожим всех врагов, но и семьи их уничтожим, весь их род до последнего колена». И. Джугашвили-Сталин, 7.11.1937 на праздничном обеде у Ворошилова.
     Родной брат матери, бывший губернатор поочередно Курской, Харьковской и Ярославской губерний, убежденный монархист, князь Николай Оболенский, сумел сбежать от большевиков и, как и отец К. Симонова, жил в Париже.

     *
Каждый из нас имеет право
только на рабский труд,
а на ночь зэков, словно скотину,
в холодный барак запрут.

Ветер на струнах колючей проволоки
отыграет отбой.
Прожектор будет обшаривать зону,
словно ушлый блатной.
                А. Ф.

     *      
     Понятно, как в семье Иванишевых-Оболенских могли относиться к «советской» власти, раскидавшей по миру и уничтожившей большую семью дедушки и бабушки поэта - князя Леонида Оболенского и его жены Дарьи Шмидт.
     Все это я пишу для того, чтобы был понятен тот исторический пейзаж, на фоне которого Кирилл написал свое, ставшее знаменитым, «Жди меня».
   
     *
Может быть,
ты еще помнишь страну,
канувшую как иголка в стогу,
к северу.
Приметы: вышки, лагерь, балет.
Рост. Размер обуви.
Отпечатки пальцев на карте мира.
Но в которую ты уже никогда
не возьмешь билет,
потому что прошлое,
как и будущее,
неповторимо.
          А. Ф.

     К. СИМОНОВ И ЕВРЕИ

     *
     «В Санкт-Петербурге нет аристократов, а есть только холопы».               
                Михаил Бакунин, 1845

     «Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу - все рабы».
                Николай Чернышевский, 1861
     *
     Поэт Симонов был высокопоставленным советским чиновником и по своей должности обязан был участвовать в тех подлостях и мерзостях, которые тогда совершались.
     В марте 1953 года в Москве на улице Воровского в бывшем особняке князя Святополк-Четвертинского, который был передан под размещение Центрального дома литераторов, состоялось заседание Союза писателей по делу сотрудника «Литературной газеты», инвалида войны Рудольфа Бершадского. Его обвиняли в том, что, будучи заведующим отдела фельетонов, он отложил и не передал для публикации в газете грубые антиеврейские тексты.
     О том, как проходили это заседание, рассказал писатель Григорий Свирский в своей книге «На лобном месте».
     Рудольф Бершадский «был во время войны командиром артиллерийской батареи. Прошел со своими пушками от Сталинграда до Берлина. Глуховат от контузии. Изранен. В теле осталось несколько десятков осколков. Вся грудь в боевых орденах».
     Ведущий заседание Константин Симонов: «Да, Бершадский действительно храбро воевал. Сам подбил несколько танков... Военные газеты писали о его доблести. Знаю! Храбро воевал, да! Но... за какие идеалы?! Идеалы у Бершадского были, конечно, «космополитические».   
     После выступления Симонова героя-фронтовика арестовали. Это происходило первого марта, а пятого числа объявили, что «кремлевский горец» умер. Бершадского освободили через полгода "за отсутствием состава преступления".
     Через какое-то время Рудольф Бершадский посетил лекцию о литературе, которую читал Симонов. Он сел в первом ряду. Симонов, увидев его, сильно занервничал. «Симонов побледнел, отпил воды, стараясь, чтоб зубы не стучали о стакан…»
     Ведя заседание Симонов не мог не знать, что фактически он приговаривает ветерана и инвалида войны к лагерному сроку, и что выжить там Бершадскому будет не просто. Из песни, как говориться, слова не выкинешь. Такие подлые были тогда времена. 
     Впрочем, не только тогда…
     А правдоискатель Бершадский и далее продолжал свою, неугодную власть имущим, деятельность.
     «28 апреля 1966 г.
     Секретно.
     …Для поддержки выступления В. Кардина редакция (журнала «Новый мир» во главе с А. Т. Твардовским - А.Ф.) в своей статье использует отклоненное «Литературной газетой» письмо писателя Р. Бершадского, в котором берутся под сомнение обстоятельства подвига панфиловцев, а приведенная в нем арифметика и спор о живых и мертвых заслоняют легендарную суть исторического события…
     А. ОХОТНИКОВ, начальник Главного управления по охране военных и государственных тайн в печати Комитета по печати при Совете Министров СССР».
     *
     Мог ли Симонов в то время вести себя по-другому? 1946 год. Писатели по указке ЦК прорабатывают Михаила Зощенко, он отвечает: "Что вы от меня хотите? Вы хотите, чтобы я сказал, что я согласен с тем, что я подонок, хулиган и трус? А я - русский офицер, награжденный георгиевскими крестами..." Все молчат, но встает Евгений Шварц и начинает ему аплодировать.
     А Симонов и после смерти Джугашвили продолжал гадить Зощенко. Зачем? Что им двигало?
     *
     "Я с симпатией и любовью отношусь к Симонову. Он написал «Жди меня», «Живые и мертвые». Может, он где-то и вел себя не достойно. Но если начать копать, кто и как вел себя в те годы, то у нас приличных людей в стране не окажется".
     Алексей Герман, кинорежисер
 
     *
     Первой женой Симонова была еврейка из Одессы, писательница Наташа Гинзбург.
     Второй, еврейка из Орши, филолог и литературный редактор Женя Ласкина.
     Третьей, украинка, актриса Валя Серова (Половык), которая, как поговаривали, наставляла мужу рога с маршалом Рокоссовским.
     И, наконец, четвертой, искусствовед Лариса Жадова, дочь генерала армии А. Жадова (Жидова).
         
     *
Утро красит нежным цветом
командирский унитаз –
мусора встают с рассветом,
охраняет вохра нас.

Паровой грохочет молот,
заглушая стон людей, –
это бьется на промзоне
сердце родины моей!
                А. Ф.

     ГЛАВНАЯ ТАЙНА ПОЭТА КИРИЛЛА СИМОНОВА

     *
     «Взамен совести выросло у них во рту по два языка, и оба лгут».
          М. Е. Салтыков-Щедрин

     *
     «Больше всего ненавижу газету “Правда” как олицетворение   
     самой наглой лжи, какая когда-либо была на земле».
          Михаил Пришвин, «Дневник», 1.11.1937
         
     *
     «Следующая дверь несла на себе краткую, но уже вовсе    
     непонятную надпись: «Перелыгино» (в рукописи Перевракино)…   
     дачный литераторский поселок Перелыгино на Клязьме – общее   
     больное место… Дач всего двадцать две, и строится еще только 
     семь, а нас в МАССОЛИТе три тысячи…
     Стали звонить в ненавистное Перелыгино, попали не в ту дачу, к   
     Лавровичу, узнали, что Лаврович ушел на реку, и совершенно от 
     этого расстроились…»
          Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»

     *
     По официальной версии стихотворение «Жди меня» было написано Симоновым в июле 1941 в подмосковном поселке Переделкино на даче Льва Кассиля. Улица Серафимовича, 7. Кассиль был автором некогда популярной, а сейчас позабытой книги «Кондуит и Швамбрания». В то время он занимал пост ответственного редактора детского журнала «Мурзилка». Его младший брат Иосиф Кассиль был арестован в 1937 и расстрелян в 1938.    
     А теперь давайте поразмышляем.
     Война началась 22 июня 1941, а Симонов 21 июля прилетел с фронта на неделю в Москву и поселился на даче Кассиля. То есть прошел всего месяц после начала войны. Эту дату указывают все известные источники. Кассиль послушал Симонова и посоветовал: «Не печатай сейчас… Еще не пришло время – это печатать…»
     Почему же не время?
     Да потому, что написанное за два с половиной года до этого стихотворение, написанное еще до того, как Кирилл Симонов поменял имя и отбыл в командировку на Халхин-Гол, никакого отношения к начавшейся недавно войне не имело! И с первых строк видно, о чем и о ком оно было тогда написано.
     Это скорбный вопль миллионов незаконно арестованных, брошенных в тюрьмы и концлагеря мужчин, обращенный к своим женам, пока остающимся на свободе.
     Давайте посмотрим повнимательней, так ли это?
     *
     Первая и вторая строфы:
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Изменив вчера.
     «Жди, когда наводят грусть ЖЕЛТЫЕ ДОЖДИ», - это осень.         
     «Жди, когда СНЕГА МЕТУТ», - это, понятно, зима.
     «Жди, когда ЖАРА» - это лето.
     Но, война-то началась в июне, а сейчас июль, война продолжается только ЧЕТЫРЕ НЕДЕЛИ! При чем же тут «ЖЕЛТЫЕ ДОЖДИ» и «ЖДИ, КОГДА СНЕГА МЕТУТ»?
     И что значит: «Жди, когда других НЕ ЖДУТ, ИЗМЕНИВ вчера»? Мужа неделю или две назад призвали в армию, а жена его уже НЕ ЖДЕТ и уже ВЧЕРА ЕМУ ИЗМЕНИЛА? Что за бред?
     Или это муж под пытками признался или не признался, что зачастую не имело никакого значения, в том, что он японский шпион и получил свои 15 лет? Или приговор был «10 лет без права переписки»? И несчастная женщина не знает, что ей делать и пытается как-то устроить свою жизнь?
     В первой публикации было «ИЗМЕНИВ вчера». Потом вместо «ИЗМЕНИВ» поставили «ПОЗАБЫВ». Советская женщина, как всем известно, никогда и никому не изменяет. Ни партии, ни родине, ни товарищу Сталину, ни мужу! Но получилось, как это всегда у них бывало, еще хужее!
     За неполный месяц без мужа, ушедшего защищать Родину, жена его уже «ПОЗАБЫЛА вчера»? Как это может быть?
     Что же это такое вы, товарищи красные цензоры, правите?
     *
     А вот третья и четвертая строфы.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
     «Жди, когда ИЗ ДАЛЬНИХ МЕСТ писем не придет…» Вражеские армии рвутся к Москве. О каких «ДАЛЬНИХ МЕСТАХ» упоминает Симонов, если с 12 июля он был под Могилевом?

     «Если ты живешь в не столь отдаленных местах, то разве нельзя быть счастливым от мысли, что тебя не угораздило попасть в столь отдаленные?» А. Чехов «Жизнь прекрасна!», 1885
     Что такое «дальние места» или «места не столь отдаленные», в России, к сожалению, знают все:
     «Воркута, Инта, Магадан! Кто вам жребий тот нагадал?» А. Галич, 1964
     «Рельс о рельс колотится - отбой. Зэк в барак торопится - отбой. Рельсовый простуженный стальной благовест плывет над Колымой. Вам вступать, Игарка и Тайшет. Завернись в бушлат, Караганда. Лагерный заржавленный брегет вызвонит недели и года…» Рутман, 1967
   
     Посмотрим далее: «Жди, КОГДА УЖ НАДОЕСТ всем, кто вместе ждет. Жди меня, и я вернусь, не желай добра всем, кто знает наизусть, что ЗАБЫТЬ ПОРА».
     Вопрос к любознательным читателям. «НАДОЕСТ ждать» и «ЗАБЫТЬ ПОРА» - это написано о солдатах и командирах Красной армии после первых четырех недель войны?
     Это как изволите понимать?
     Или это про заключенных, которые ни за что получали астрономические сроки?
     *
     Пятая и шестая строфа.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть ДРУЗЬЯ УСТАНУТ ЖДАТЬ,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
     Опять Симонов выдает себя. После первого месяца войны никак нельзя написать «Пусть поверят сын и мать в то, что нет меня…» или «Пусть ДРУЗЬЯ УСТАНУТ ЖДАТЬ». Должны пройти годы без писем «из дальних мест», чтобы мать поверила в то, что ее сына уже нет в живых, или чтобы «устали ждать друзья».
     А это дворянское и религиозное «Сядут у огня, выпьют горькое вино на помин души...»
     У камина сядут?
     *
     Я думаю, что дальше анализировать текст смысла нет. Умному уже все понятно. А неумному все равно ничего не объяснишь.
     Добавлю только, что тетя Нина, упомянутая мной в начале этого повествования, последние строфы читала так:
Не понять, не ждавшим им,
Как ЛЮБОВЬ ХРАНЯ
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
     Ее мужа расстреляли, когда ей было 35. Других мужчин у нее не было. Она даже представить не могла, что можно изменить любимому мужу.

Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, -
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
     Пронзительно и печально!
     *
     Когда мне было 15 лет, мама познакомила меня с Симоновым. Он подарил мне свою книгу с автографом, но я, помня об обещании хранить тайну, не стал спрашивать его о секрете «Жди меня».   
     Книгу эту потом попросили почитать и не вернули.
     *
     Для меня было три К. Симоновых.
     Первый из них Кирилл, юноша из дворянской семьи, видевший изнанку советской жизни и написавший пронзительное и трагичное «Жди меня».
     Второй, это Константин, советский аппаратчик, выполняющий любые указания свыше.
     И третий, либерал, который входил в высший круг советской партийной номенклатуры, но свое влияние использовал для либерализации застойного режима.
     *
     Правы ли те, кто верит в чудо и в то, что когда-нибудь одно слово правды весь мир перетянет?
     Или правящие Россией, сменяющиеся одна за другой ОПГ, всегда будут утверждать, что не тот прав, кто прав, а тот прав, у кого больше прав? И их кривая неправда всегда будет правее, чем правда историческая?

     *
Мне снится деревянный дом
и ветхие сараи,
прокуренной пивной содом
и "музыка блатная",

убогий бедный магазин,
полупустые полки –
мне снится будто это сон,
и я бреду без толка,

тащусь окраиной души
сквозь блеклые сараи
к аптеке старой за углом
под музыку трамвая.

Под звяканье ударных
и шорох кобуры,
от выкриков дневальных
до праздничной муры,

под пенье барабана,
по лезвию ножа
жила страна чужая,
наглея и блажа.
 
А я ушел, ребята.
Откуда? Хрен найдешь!
Со сном запанибрата.
Там нет меня, но все ж…
     А. Ф.

             Александр-Узиэль Фильцер,
             Долев, Матэ Биньямин, Эрец Исраэль, 5780-5781.               
             Март 2020 – 7 января 2021.


     ПРИЛОЖЕНИЕ 1

     «За годы Советской власти миллионы людей стали жертвами произвола тоталитарного государства, подверглись репрессиям за политические и религиозные убеждения, по социальным, национальным и иным признакам.
     Осуждая многолетний террор и массовые преследования своего народа как несовместимые с идеей права и справедливости, Верховный Совет РСФСР выражает глубокое сочувствие жертвам необоснованных репрессий, их родным и близким, заявляет о неуклонном стремлении добиваться реальных гарантий обеспечения законности и прав человека.
     Целью настоящего закона является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории РСФСР с 25 октября (7 ноября) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального ущерба».
     Из закона «О реабилитации жертв политических репрессий» No 1761-1, принятого Верховным Советом РСФСР по поручению Съезда народных депутатов РСФСР 18 октября 1991.

     ПРИЛОЖЕНИЕ 2

     3 апреля 1953 г.
     Секретно
     ПЗ/1. ДОКЛАД И ПРЕДЛОЖЕНИЯ МВД СССР

     ПО «ДЕЛУ О ВРАЧАХ-ВРЕДИТЕЛЯХ»
     (тт. Берия, Ворошилов, Булганин, Первухин, Каганович, Сабуров, Микоян, Хрущев, Молотов, Маленков)

     1. Принять предложение Министерства внутренних дел СССР:
     а) о полной реабилитации и освобождении из-под стражи врачей и членов их семей, арестованных по так называемому делу о врачах-вредителях, в количестве 37 человек;
     б) о привлечении к уголовной ответственности работников б[ывшего] МГБ СССР, особо изощрявшихся в фабрикации этого провокационного дела и в грубейших извращениях советских законов.

     2. Утвердить прилагаемый текст сообщения для опубликования в центральной печати.

     3. Предложить б[ывшему] Министру государственной безопасности СССР т. Игнатьеву С.Д. представить в Президиум ЦК КПСС объяснение о допущенных Министерством государственной безопасности грубейших извращениях советских законов и фальсификации следственных материалов.
Принять к сведению сообщение тов. Л.П. Берия о том, что Министерством внутренних дел СССР проводятся меры, исключающие возможность повторения впредь подобных извращений в работе органов МВД.

     4. Отменить Указ Президиума Верховного Совета СССР от 20 января 1953 г. о награждении орденом Ленина врача Тимашук Л.Ф. как неправильный в связи с выявившимися в настоящее время действительными обстоятельствами.

     5. Внести на утверждение Пленума ЦК КПСС следующее предложение Президиума ЦК КПСС: «Ввиду допущения т. Игнатьевым С.Д. серьезных ошибок в руководстве быв. Министерством государственной безопасности СССР признать невозможным оставление его на посту секретаря ЦК КПСС».

     6. Настоящее постановление вместе с письмом тов. Берия Л.П. и постановлением специальной следственной комиссии МВД СССР разослать всем членам ЦК КПСС, первым секретарям ЦК Компартии союзных республик, крайкомов и обкомов КПСС.
     ПРЕЗИДИУМ ЦК КПСС

     СООБЩЕНИЕ МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР

     Министерство внутренних дел СССР провело тщательную проверку всех материалов предварительного следствия и других данных по делу группы врачей, обвинявшихся во вредительстве, шпионаже и террористических действиях в отношении активных деятелей Советского государства.

     В результате проверки установлено, что привлеченные по этому делу профессор ВОВСИ М.С, профессор ВИНОГРАДОВ В.Н., профессор КОГАН М.Б., профессор КОГАН Б.Б., профессор ЕГОРОВ П.И., профессор ФЕЛЬДМАН А.И., профессор ЭТИНГЕР Я.Г., профессор ВАСИЛЕНКО В.X., профессор ГРИНШТЕЙН А.М., профессор ЗЕЛЕНИН В.Ф., профессор ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ Б.С, профессор ПОПОВА Н.А., профессор ЗАКУСОВ В.В., профессор ШЕРЕШЕВСКИЙ Н.А., врач МАЙОРОВ Г.И. были арестованы бывшим Министерством государственной безопасности СССР неправильно, без каких-либо законных оснований.

     Проверка показала, что обвинения, выдвинутые против перечисленных лиц, являются ложными, а документальные данные, на которые опирались работники следствия, несостоятельными. Установлено, что показания арестованных, якобы подтверждающие выдвинутые против них обвинения, получены работниками следственной части бывшего Министерства государственной безопасности путем применения недопустимых и строжайше запрещенных советскими законами приемов следствия.

     На основании заключения следственной комиссии, специально выделенной Министерством внутренних дел СССР для проверки этого дела, арестованные ВОВСИ М.С, ВИНОГРАДОВ В.Н., КОГАН Б.Б., ЕГОРОВ П.И., ФЕЛЬДМАН А.И., ВАСИЛЕНКО В.X., ГРИНШТЕЙН А.М., ЗЕЛЕНИН В.Ф., ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ Б.С, ПОПОВА Н.А., ЗАКУСОВ В.В., ШЕРЕШЕВСКИЙ Н.А., МАЙОРОВ Г.И. и другие привлеченные по этому делу полностью реабилитированы в предъявленных им обвинениях во вредительской, террористической и шпионской деятельности и, в соответствии со ст. 4 п. 3 Уголовно-Процессуального Кодекса РСФСР, из-под стражи освобождены.

     Лица, виновные в неправильном ведении следствия, арестованы и привлечены к уголовной ответственности.

     АП РФ, ф. З, оп. 58, д. 423, лл. 1–4. Копия.