Ma liberte, или навстречу солнечному лучу

- В наших Крошках не так-то много людей и осталось. Разъехались все из родной деревеньки. А бывали ведь времена... Народу - тьма тьмущая! Больше, чем слепней на речке в жаркую пору! Мальцы сныряли все лето, да босые. Да с удочками. Девчата! Шум, гам. Песни. Ох!.. - вздыхала баба Нюра, вытирая уголки глаз краешком платка. - Летом вот только и наезжают. Да пусть хоть так. И на том спасибо! Все веселее. Все жизнь. А какой в Крошках воздух! Да разве ж где-нибудь бывает так хорошо? Так свободно!

...Кошка Газетка шла по забору навстречу солнечному лучу. Никакой в ней не было истомы. Она только чувствовала легкий приятный голодок. Возможно, именно он и не давал Газетке поднять хвост трубой и показать всю свою кошачью красу.

Забор воткнулся в столб. Развернуться в обратную сторону Газетке не позволял ее характер. Но элегантный решительный выверт помог кошке оказаться на крыше соседской пристройки. Здесь можно и растянуться.

Вот с этой-то крыши Газетка и углядела иноземного усатого гостя. В Крошках таких экземпляров отродясь не бывало!
Гарпун. Он же Гарпуша. Существо малоподвижное. Ухоженное. Городское. Дачник - одним словом.

Этот кот достался хозяевам по наследству, а точнее, по случаю. По скорбному случаю. Вместе с альбомом, в котором были собраны старенькие открытки с великолепными видами и мумией рыбы довольно крупных размеров, пойманной прежним хозяином кота в далеком теплом море.

Менять имя коту "наследники" не посчитали нужным. Да и зачем? В память о дяде Роме оставили этот пункт без изменений. Нет-нет, это был не родной дядя, и даже не двоюродный. Просто сосед. Одинокий, преклонных лет человек без вредных привычек. Добрый, симпатичный и синеглазый.

После кончины дяди Ромы жизнь вокруг его питомца стремительно наполнялась резкими движениями. Отчего Гарпун впадал в спячку и не желал смотреть на мир. Иногда он даже притворялся и вовсе безжизненным. Его выдавала сгорбленная спина, чересчур низко опущенная голова и уши высокого напряжения.

Но все же сироте повезло! По крайней мере, так рассуждали люди, небезразличные к несчастной судьбе кота.
Не отдали в приют - это раз! И два - летом кота вывезут на дачу!
Но Гарпун не хотел видеть хорошее в хорошем, потому что был в плену переживаний. И его терпеливо понимали. Должно было пройти время.
- Подождем? - спрашивал Толик.
- Подождем. - отвечала Катерина.
А время стремительно подходило к лету.

Дача! Много забот, много хлопот. Это известно каждому. Но когда ты полгода мечтаешь о том, чтобы сюда приехать, заботы превращаются в набор маленьких счастьиц. Бережно и любовно можно все отмывать и переставлять. Обживаться на новом месте. Не напрягаясь сажать на участке только то, что растет без особых усилий. И читать, читать, читать...

Первый день отпуска оправдывал все ожидания. Погода была превосходная. На небе ни облачка. В руках начатый увесистый томик. Положение тела - горизонтальное!
Лучи солнца оглаживали Катерину с головы до ног. Почувствовав "таяние" тела, она сгребла покрывало и книжку в охапку и переместилась в дом, совсем забыв про Гарпушу...
А ведь обещала Толику "глядеть в оба"!

Когда утром новая хозяйка вынесла кота из дома во двор и опустила к ногам, Гарпун все жался пузом к земле. Но это поначалу. Потом абсолютно вдруг, будто опьянев от воздуха, повалился. Стал тянуться и перекатываться через всю свою длинную спинку с боку на бок. Катерине даже показалось, что кот наконец-то "ожил". Эти катания и ввели ее в заблуждение. Она болтала с Гарпушей, и тот слушал, подергивал ухом и выказывал полное понимание, щуря желтоватые глаза. Стало радостно. Тогда Катерина и схватилась за книжку.

...Ее разморило. Весь вчерашний вечер она наводила уют на веранде и в комнатке. Мыла полы и окна. Завозилась с делами на кухне и легла заполночь. Встала рано, нужно было проводить Толика. Ему в отпуск только через неделю. Но так уж решили - будет ездить на работу с дачи. Не беда!

...Чудесным ранним утром симпатичный, ясноглазый молодой человек сошел с трапа корабля и отправился изучать окрестности городка. У него было несколько часов свободного времени. Да, он любил прогуливаться один. А еще у него был широкий уверенный шаг и грандиозные планы - раздобыть карту города, купить набор открыток с изображением местных достопримечательностей, забежать на рынок за каким-нибудь диковинным фруктом и отведать блюдо местной кухни в недорогом ресторанчике.
Самые обыкновенные сбывающиеся мечты недавнего мальчишки, ставшего помощником капитана корабля дальнего плавания.

- Ах! Какой день! Какой день! Какой день, день, день! - напевал все громче Роман Игнатич, отходя от рыночной площади и скрываясь в тени каштановой аллеи.
Сквозь листву проглядывало солнце. Уже довольно цепкое в полдень. Но он ли не моряк?! Он ли не открыт всему и вся! И семи ветрам, и настойчивой качке, и эдакому вот палящему солнышку!

Задрав нос кверху, Рома плечом зацепил прохожего. Не сразу сфокусировав взгляд, он вдруг увидел прекрасную и растерянную мадемуазель...

Рома не скупился на извинения. Его английский был безупречен, так во всяком случае ему казалось. Но видя непонимание в глазах девушки, оробел и замолчал.
До чего же красив французский язык! Николь, так звали девушку, пыталась сказать ему, что, конечно, не сердится, что не стоит так беспокоиться, что она не знает английского, что он, что они...

Они сидели в маленьком кафе на набережной и пили эспрессо из беленьких аккуратных чашечек. На столике были разложены открытки, и Николь подробно рассказывала Роману, что на них запечетлено. Заглядывала ему в глаза, пытаясь понять, доходчиво ли она объясняет. Роман только смущенно кивал.
Французская ее речь была подобна музыке. А глаза, волосы. А улыбка. А маленький указующий пальчик, тыкающий в изображение маяка восемнадцатого века постройки...

В порту раздался призывный гул. Корабль был готов отойти. Все плановые работы были завершены.

- Аu revoir! Аu revoir! - засело в голове у Романа Игнатича на многие годы. Да чего уж там! На всю жизнь.

...Катерина открыла глаза. Соскочила с кровати и побежала во двор. Гарпуши нигде не было. Калитка была закрыта, но это совсем не могло гарантировать того, что кот оставался на территории дачи. За сорок минут Катерина успела осмотреть и дом, и каждый сантиметр участка. Она ругала себя за то, что расслабилась и заснула. За безответственность.
Что она скажет Толику? Как она могла оставить кота без присмотра? Как?

Открыв настежь калитку, Катерина побежала вдоль домов. Улочка казалась совсем безжизненной. Она звала кота без стеснения громко. И умоляла его показаться. Она уже начинала сглатывать подкатывающий к горлу ком отчаяния, как вдруг услышала музыку. Вернее, это была песня! Да, песня!

Калитка у бабы Нюры была закрыта изнутри. Катерина оглядела полисадник, хозяйки не было видно. Из открытого окна домика доносились звуки музыки. И Катерина, перекрикивая ее, настойчиво позвала:
 - Баба Нюра!

Хозяйка выглянула из-за занавески и скрылась. Песня стала звучать тише. На крыльце показалась кругленькая старушка в белом платке. Подходя к калитке, она уже здоровалась с Катериной, припоминая, как год назад давала ей куст малины на разведение. И как, мол, хорошо, что она зашла в гости! А прижился ли саженец? А ты, Катюшка, не стесняйся, мол, спрашивай, если что еще нужно...

А Катерина, не дав бабе Нюре договорить, сразу же выложила свою проблему:
- Кот у меня пропал!
- Кот, значит. Ага. Ага. А ну-ка, пойдем со мной. - сказала баба Нюра, направляясь к крыльцу.

В большой светлой и прохладной комнате на тканых половиках лежала трехцветная миниатюрная кошечка. Ее мордочка была в тени от занавесок, а все грациозное тельце попадало в солнечное прямоугольное пятно на полу.

- Вы меня простите, баба Нюра, но это не наш кот. Наш крупнее... И цвет... - растерянно забормотала Катя, - совсем другой ведь цвет. Наш черный. С белой грудкой.
- Да не туда ты смотришь, Катюнечка! Вон там, глянь, у проигрывателя на табурете сидит. На пластинку смотрит. Ну? Крутится, вот он и смотрит. Твой?

Катерина не ответила. Она опустилась на колени рядом с трехцветной кошкой и стала одной рукой гладить ее горячую спинку, а другой вытирать свою мокрую щеку.
- Мой. - улыбнулась она сквозь слезы. - Мой! Гарпуша...
- Пойдем-ка к столу, чаю что-ли попьем. - сказала баба Нюра ласково. И как-то просто, по-матерински, погладила девушку по плечу, совсем так же, как та гладила сейчас ее кошку. - Айда', дуреха, поболтаем.
- Спасибо. - тихонько сказала Катя вставая. И поинтересовалась. - А Вашу кошечку как зовут?
- Газетка ее зовут. - ответила баба Нюра, накрывая на стол. - Мух она, понимаешь, ловит. И хорошо так ловит! Незаменимая кошка у меня. Умница! Я раньше мух этих вредных газеткой сшибала свернутой, а теперь сижу спокойно, кошка все сделает как надо. - посмеиваясь говорила она, расставляя чашки.

...Толик уже возвращался из города в Крошки. Катерина ждала его, хлопоча на кухне. Гарпун сидел на узком подоконнике у закрытого окна. A в его кошачьей голове звучала песня с пластинки бабы Нюры. "Ma liberte".
Роман Игнатич, его первый хозяин, говорил с ним исключительно по-французски. Но кто же об этом знал?..

Утром следующего дня Гарпун увидел Газетку в окно. Она растянулась на той самой крыше, что и вчера. Щурясь от яркого света, ритмично подергивала хвостом. Кот спрыгнул с узкого подоконника и направился к чуть приоткрытой двери навстречу солнечному лучу.
Газетке было все равно на каком языке они будут разговаривать при встрече!

23.07.2021