Гримасы рыночной любви. Дачная затворница

                Дачная затворница
Свои дни рождения Оксана очень любила. Они для неё были как целительный бальзам. На них, как правило, она приглашала самых близких друзей. А некоторых и приглашать не надо было: сами приходили. Всегда было весело и интересно. Так же было и в этот раз. У меня была профессиональная видеокамера на большую видеокассету. Я обычно снимал каждое значимое мероприятие, а в его конце всем показывал. Было смешно и прикольно. Всем очень нравилось. Кроме своих друзей, Оксана пригласила и моего двоюродного брата с женой и … мою вторую жену Вику с мужем, правда, не без моей подачи. Последние из них обычно чувствовали себя скованно, но от приглашения никогда не отказывались. Толя однажды признался, что он только у нас в гостях наедался. Как и меня, Вика его не слишком баловала своей стряпнёй.
Пришла на день рождения и Ромкола. Она была в длинной с разрезом чёрной юбке и красном пиджаке. Получилось так, что она села возле меня, и я, как настоящий петух около курочки, не отходил от неё ни на шаг. Это все заметили, но я и не пытался скрывать.
– Представляешь, – жаловалась она мне, – переспала я с одним козлом, а он на другой день приводит ещё одного. Обслужи их уже двоих! А я ему кинула пару таблеток снотворного в водку и вытянула у него 50 долларов. Я права? Ведь я их не украла? Он сам виноват. Зачем он привёл ещё одного? Я так хочу иметь нормального мужа, семью, но у меня почему-то не получается.
Я ей поддакивал и сочувствовал. Мне приятно было на неё смотреть, слушать её голос, дотрагиваться до её рук. Я забыл о дне рождения. Я начал в неё влюбляться, несмотря ни на что. Смысл слов Ромколы уже мало доходил до меня. Меня волновало другое: вроде бы, неплохая девчонка, симпатичная, кровь с молоком. Но почему у неё всё так получается? Кто в этом виноват? Может быть, наследственность, гены, а, может быть, судьба, или ещё чёрт знает что?
День рождения прошёл как-то быстро и незаметно. Все разошлись, а Ромкола всё ещё у нас сидела. Мы продолжали общаться и, казалось, никого и ничего не замечали. Оксана хотела уже спать и бросила мне на ходу, убрав посуду и направляясь в спальню:
– Ну, иди, проведи свою подругу.
Ромкола, уходя, попросила закурить. Я отдал всю пачку «Монте-Карло» Оксаны, с удовольствием потрогав её за пышную грудь. Я раздваивался и нервничал. Я уже и сам не знал, кого люблю. День рождения размазался в памяти. В нём остались только Ромкола и Оксана. Я любил уже их обоих…
Как-то раз мы побывали у бывшей соседки в гостях на даче в селе Весёлом, которое, скорее, можно было назвать Печальным. Оно медленно умирало вместе со своими жителями-пенсионерами. Добровольной  затворнице было даже нечем нас угостить. Она жила как в изгнании и чуть ли не монашкой, отгородившейся от всего остального мира. Может быть, она с опозданием переживала своё теперешнее состояние, или просто плыла по течению, ни о чём особенно не задумываясь. Недостатка в женихах не было, но это были, по-прежнему, случайные связи, ни к чему никого не обязывающие.
К этому времени её старший брат женился, найдя в соседнем селе себе невесту. Ничем особенным его жена не отличалась, правда, была очень маленького роста и воспитывалась без отца. У них уже появился ребёнок – мальчик, и Виталий даже предлагал мне его крестить, но я вежливо отказался.
На другой день после нашего визита к Ромколе Оксана купила четыре буханки хлеба, несколько килограммов разной крупы и передала всё это автобусом Ромколе. Мне тоже было жаль «дачно-неудачную» отшельницу, но что я мог сделать? Я уже неоднократно ей помогал, и что из этого вышло? Не занимать же ей в очередной раз деньги? Было очевидно, что распоряжаться ими она не умеет. А, может быть, не может? Или всё же – не хочет?